Имя ревности - Любовь

      «Отличное место» — действительно оказалось таковым.       Лукин вертел головой по сторонам, рассматривая представшее перед ним зрелище. О том, что позади гостиничного комплекса существовал утопавший в зелени пятачок с гротом из натурального камня и ярко-голубым пятном искусственной лагуны, и не догадался бы, не приведи его сюда дружок Амура.       Место было «для своих», что подтверждал барьер, за который их пропустили после коротких переговоров Кеди с двумя охранниками. Те его явно знали. Любопытный факт, доказывавший, что троица обладала особыми правами на пользование благами отеля. — Красиво, — признал Лукин, разворачиваясь к стоявшему рядом парню.       Тот возился с камерой и на его фразу рассеяно покивал головой: — Умеют сделать на совесть, когда хотят.       Лукин сморщился. О качестве строительных работ египтян был не самого высокого мнения. Имел возможность оценить уже на второй день пребывания на отдыхе, когда чертыхаясь, пытался в душевой поставить на место раздвижные двери, слетевшие с направляющей борозды. — А хотят, видать, не часто.       Кеди весело фыркнул, заканчивая настройку камеры. — Пошли выбирать место, — предложил, подняв голову. — Выбор за тобой.       Вик проводил взглядом шатена, вспорхнувшего на выгнутый дугой над лагуной деревянный мост, ведущий к гроту. Смотреть на Кеди было приятно — парень был субтильным, лёгким, но тело держал в тонусе: ни грамма лишней массы и отменно-округлые ягодицы.       Войдя в грот, Лукин поднял голову, наблюдая за игрой бликов на своде. В центре потолка зиял пролом, сквозь который внутрь падал косой столб света. Воды лагуны рябило мелкими волнами, наплывавшими на порог грота, выложенного из белых кораллов. В стене напротив выбивался наружу ручеек воды, стекавший в большую каменную чашу. — Можешь снять рубашку?       Голос за спиной оторвал Лукина от разглядывания плававших в чаше золотых рыбок. Развернувшись, мужчина поднял бровь: — Сессия будет настолько откровенной? — Мне нужно фото с мужским торсом, — Кеди пожал плечами. — Но если ты настолько стеснительный… — От стеснительности ещё подростком избавился, — Лукин потянулся к пуговицам. Отбросив рубашку, развёл руки, красуясь. Похвастаться было чем. — Подхожу на роль модели?       Он не спеша обошёл его по кругу, оценивая. Остановившись за спиной, кашлянул в кулак.       Лукин вывернул голову: — Что такое? — Изъян всё-таки есть. — Это ещё какой?       Шатен, ломая незримый барьер, подступил вплотную. — Вот здесь, — его палец нарочито медленно прошёлся по рёбрам мужчины справа, вызвав у того инстинктивную дрожь, и уперся в длинный шрам под линией нижнего ребра справа. — Произведение испортили.       Ухмылка Лукина погасла. Протянув руку, он ухватил его за запястье. — Этим изъяном я горжусь, — припечатал сурово. — Если не подхожу — ищи другую натуру.       Пугаться парень не стал, смотрел в глаза Лукина, не испытывая страха. Знал, что не ударит. Сероглазый был не из «тех», а разглядеть зверя под внешним лоском, не ошибаясь, Кеди научился. — Я не сказал, что модель мне не подходит. Настоящая красота не закончена, если не имеет особенностей. А несовершенство — придаёт особый шарм.       Вик разжал пальцы, выпуская его руку. — Вот как, значит… — Тебе и самому это известно. Более, чем кому-либо другому, — он, отступив на шаг назад, поднял фотоаппарат к лицу. — Твой друг несовершенен, но ты этого не замечаешь. — Я знал его другим. До того, как он едва не погиб. — И что изменилось?       Вик задумался, отстранённо слушая щелчки камеры. Его фотограф перемещался из стороны в сторону, выбирая лучший ракурс. Действовал со знанием дела, умело используя игру света и тени. — Ничего и всё, — выдал мрачно, додумав.       Кеди опустил фотоаппарат, привычно устраивая его на плече. — Бесследно такое не проходит. Знаю из личного опыта.       Лукин поднял взгляд к лицу парня. Идеально чистому, красивому и серьёзному. Его визави больше не пытался строить из себя пустышку, смотрел прямо, по-взрослому. — Не ищи на поверхности, — ответил на не заданный вопрос. — Это внутри. И не у меня, а у того, кто мне так же дорог, как и твой друг — тебе. Было трудно, казалось всё к чертям развалилось и вернуть его уже не удастся. Потерян и точка. — Взгляд Кеди затуманило воспоминаниями, заставив подрагивать губы. — Плохое было время. — И чем всё закончилось?       Он встрепенулся, сбрасывая оцепенение. — Нам удалось его вытянуть, — уходя от пристального внимания мужчины, парень снова поднял камеру. — И всё наладилось. Постепенно. С вами будет так же. — Да ну? — Лукин хмыкнул. Ему давал советы юнец, ещё и пороха толком не нюхавший. — Просто дай своему милому время. И свободу. — А свобода ему чем поможет? — Чем её больше, тем быстрее понимаешь, что она тебе и на фиг не сдалась, если её разделить не с кем. — Во как, — Вик сложил руки на груди, иронично кривя рот. — Это тоже из собственного опыта вынес? — У классиков прочитал, — ответил в тон. — Руки-то опусти, всю красоту портишь. Хотя нет, — остановил тут же, — оставайся как есть. Этот воинственный оскал мне нравится. — Что? Так страшен? — Да нет, но видок впечатляющий. Знаешь, как у Шрека в мультике. — Не смотрел. — А зря, — Кеди хохотнул, отвлекаясь от съёмок. — Всё, меняем позу. — Звучит заманчиво.       Шатен рассмеялся — легко, увлекая и его в улыбку. — Насчёт поз — я люблю разнообразие. Советую учесть. Можешь стать у чаши?       Размышляя над его «советом», Лукин встрепенулся. Оглядевшись, понял куда встать и направился к чаше. — Могу я попросить тебя расстегнуть пояс? И немного приспустить молнию.       Заняв требуемую позицию, Вик поперхнулся. — Это проблема? — святую невинность парень сумел выдать на «отлично», а вот искры веселья в глубине глаз несколько подвели. — Ты вроде говорил, что не стеснительный.       «Назвался груздем — полезай в лукошко». Лукин, нарочито медленно, как заправская звезда стриптиза потянул ремень из петель.       Кеди следил за ним завороженным кроликом, уцепившись взглядом за пальцы мужчины. — Ремень оставь, — попросил неожиданно севшим голосом. — У тебя отличное тело, — признал, следя за тем, как он расстёгивает молнию, открывая треугольник гладко выбритого паха со скульптурной линией косых мышц.       Хрипотца в тоне парня изрядно завела. Лукин мысленно обозвал себя «скотиной» и, провоцируя, оскалился: — Нравится? — Не стану отрицать очевидного. Повернись немного влево, — он сместился вбок, делая новую серию снимков. Лукин замер, с довольством позируя. Спина напряжена, плечи в разворот, мускулы играют — секс-машина на выезде.       Кеди опустил камеру, качая головой. — Не так. Выглядит неестественно. — Ну простите, — Лукин разобиделся, теряя запал. — Не модель. Не научен.       Положив камеру на уступ стены, парень подошёл ближе. — Плечи не напрягай, грудь не выпячивай.       Лукин следовал командам, подчиняясь его рукам. Послушно принял требуемую позу, завёл локоть за голову, показав во всей красе боковой пресс, вторую ладонь просунул под пояс джинсов, открывая белый, лишенный загара пах.       Пальцы Кеди прошлись по животу, задержались куда дольше, чем требовалось на рельефе мышц. Опасно близко к члену, пробуждая волнение и приток крови ко всем «энергозатратным» местам. Дыхание шатена участилось, окатывая теплом чужой сосок. Кеди облизал пересохшие губы. Смотрелся Лукин агрессивно и сексуально. Альфистость — хоть ломтями на хлеб нарезай. — Так лучше, — сказал отрывисто. — Хозяин — барин, — согласился Вик и без перехода продолжил: — Ты был с ними? Кеди опустил руку: — В поездки мы всегда ездим вместе, — вопрос понял и без продолжения. — Хочешь спросить, как твой дружок в Сахаре выгулялся? — Поблагодарить. За то, что Амур предупредил меня о том, куда он отправился. Если бы не его звонок — на ноги бы всю полицию побережья поднял. — Побыть наедине иногда бывает полезно. Твоему другу понравилось гонять на квадре. Он может быть шальным, когда отпускает себя на волю.       Лукин поджал губы. Весь запас деланного пофигизма испарялся, стоило ему заговорить об Андрееве. — И… насколько он себя отпустил на волю? — выглядеть ревнивцем хотел меньше всего, но вопрос грыз изнутри червём-трудоголиком.       Кеди усмехнулся: — Настолько — насколько было необходимо. Видел бы ты его лицо, когда он мчался наперегонки, выжимая педаль. Кажется, он даже пел. — Скорее декламировал стихи, — внёс поправку Лукин. —  Я знаю его привычки до мельчайших, знаю, какое у него настроение, едва он открывает мне дверь своего дома, но раз за разом умудряюсь всё портить, переводя попытку объясниться в ссору.       Тёплая ладонь, отвлекая, легла на его рёбра. Он опустил взгляд вниз — Кеди едва достигал ему макушкой до плеча. Парню приходилось смотреть на него, задрав голову. — Тогда, может стоит отпустить его, Лукаш? — произнёс мягко. — Не такой уж плохой план. Если ничего не выходит, может, стоит разойтись и посмотреть, что из этого выйдет? — А если не вернётся? — Моя бабка говорила: «Любовь не находят, её создают, а создать можно лишь то, что к этому стремится». — Мудрая у тебя бабка. — Бабули — они все такие, — он опустил руку с видимым сожалением. — Жизнью наученные. Сколько нужно заниматься, чтобы получить такое железо под шкурку?       Резко менять тему умел не только Лукин. — Трижды в неделю — спортзал по два часа, — ответил машинально, — каждое утро штанга. Плюс бег и плавание. Этого хватает. — Мне такое не осилить. Сколько мышцу не качай, то, чему не суждено нарасти, не нарастёт. В моём роду все такие, и отец и братья — сухие да мелкие.       Он, отвернувшись, поднял камеру, перекинул ремень на грудь. — Амур просил передать, что вы приглашены к нам в гости. Сказал, что ты поймёшь.       Поняв, что фотографировать его больше не будут, Лукин потянулся к поясу джинсов. — Это Амур так решил или вы трое? — Думаешь, у нас неравноправие? — Кеди взъерошился. — Ошибаешься. Без взаимного согласия ничего не происходит. Только Акума… с ним будь повежливее. Он никогда не умел сдерживаться, а за Амура — готов глотки рвать.       Вик застегнул пряжку ремня. — Учту.       Короткий сигнал мобильного прервал их беседу. Лукин извинился и отошёл в сторону, вытаскивая телефон из кармана. Глянув на экран, некоторое время смотрел на запись он-лайн, прежде чем, нахмурившись, отключился. — Мне надо идти. Снимков сделал достаточно? — Вполне, — Кеди нахмурился. — Что-то случилось? — Ничего серьёзного, просто я должен вернуться. — Ладно. Увидимся в семь вечера.       Лукин, накинув рубашку, направился на выход из грота. Уже на мостике он обернулся. — Я так и не спросил, в каком вузе получу известность, как воинственный образчик мужского пола. — МГПУ*, — ответил шатен, отвинчивая объектив камеры, — факультет русского языка.       Вик поперхнулся. Откровенная фотосессия с обучением будущего учителя русского языка, даже с помощью его богатой фантазии, никак не «вязались» в одно целое.       Поимели его искусно, но высказывать своё возмущение не стал. Кеди улыбался, понимая, какие мысли вертятся у того в голове. — Увидимся в семь, — буркнул Лукин.       Кеди помахал ему рукой, не отвлекаясь от своего занятия.       Покинув лагуну с гротом, Вик поспешил к бунгало.       Неожиданный гость всё ещё был внутри, мирно беседовал с проснувшимся Андреевым. Из няньки-трекера доносились голоса — Виктора и Амура. Но когда Вик подошёл к бунгало, гость их покинул, уйдя через террасу.       Андреев встретил его там же. Замерев у перил, блондин наблюдал за аниматорами, устроившими целое театрализованное действо на пляже. На столике у кресел стояла коробка с квартетом баночного пива. Очевидно, Амур пришёл не с пустыми руками, но оба пить пиво не стали.       Оглянувшись на присоединившегося к нему Лукина, Виктор вновь сосредоточился на голосящих аниматорах. — Я устал ссориться, — первым заговорил Вик. — Живи как хочешь. — Спасибо, что разрешил, — не оборачиваясь, едко бросил Андреев. — Может хватит, а?       Андреев промолчал. — Помнишь мой выпускной? — спросил неожиданно.       Лукин, садясь в кресло, напрягся. — С чего вдруг за такое старьё вспомнил? — Сон странный приснился.       Затягивая время, Вик потянул банку с пивом, щёлкнул «чекой». — И о чём был сон? — Вспомнилось, что мы отмечали выпуск за городом в гостиничном комплексе с рестораном под названием «У трёх дубов». — О том, что ему снился Скворцов со странным предложением поинтересоваться у своего хахаля «тремя дубами», говорить не стал. Слишком попахивало безумием. — Надо же, — Лукин приложился к банке. — Я названия и не запомнил. — Зато я всё помню, — он развернулся. — И праздник, и то, что ты явился в ресторан под градусом. Хотя я не просил тебя приходить. — Я выпил для храбрости, — проворчал Вик. — Накануне ты меня послал в места не столь отдалённые. Раньше ты таким грубым не был. — И в ресторане ссора набрала новые обороты. — Ну, наша ссора там была не самой знатной. — Верно, — кивнул Андреев. — Олька Васнецова устроила форменный разнос своему бой-фрэнду, явившемуся в хлам пьяным и без цветов. А дружком Ольги был Скворцов.       Лукин поставил банку на стол: — В дальнейшем он был прощён и осчастливлен брачными цепями уже через год. — На следующее утро у тебя под глазом был фингал, — продолжил Андреев, цепко отмечая каждое шевеление мышц на его лице. Был готов зуб отдать, что Лукин нервничает. — Ты так и не рассказал мне, как его получил. — Хочешь, чтобы я открыл тебе страшную тайну? Через столько лет? — Хочу. — Ну, ладно, — он развёл руками. — Я подрался. С Алексеем. Надавал ему по морде, разок и он не промазал. Вот и весь секрет — банальная драка двух пьяных подростков. — За что? — Скажем так, по пьяни он был весьма невоздержан на язык.       Виктор, шагнув к столу, вытянул банку с пивом из ячейки. Хорошая идея, позволяла занять руки и не смотреть на Лукина. Тот явно взял эмоции под контроль, теперь так просто его было не расколоть. Сказывалась армейская выучка. — А поточнее? — спросил, не отстав. — Обозвал собственную подружку шлюхой… за то, что не давала. — Это лишено логики. — Это мужская логика, блонди. И Ольга этого не заслужила. Я её с детства знал, соседями были. Семья у неё строгая, отец — зверь в плане морали. Гулящей она не была… — Знаю, — перебил Андреев. — Значит, ты — набил морду Скворушке, он — тебе, и вы разошлись? — Ты меня выгнал, сказал, что не хочешь светить нашего… тесного знакомства. Мы немного побоксировали с Алексеем и разошлись. Мой отпуск был коротким, через сутки я должен был вернуться в академку. Я приехал только ради твоего выпускного.       Андреев явный упрёк игнорировал. Лукин сам напросился тогда на ссору, явившись подшофе и решив, что зажать его за углом ресторана едва ли не на глазах у всех — было хорошей идеей. Выходка Лукина его оскорбила. — Ольга тоже в ресторане не осталась. Убежала в слезах. Трепались потом, что до города она добиралась пешком. Пришла домой только утром, её с милицией полночи искали. — Ну, об этом я не знал. Ты меня продинамил, я обиделся. — Значит, ни Ольгу, ни Алексея, ты в ту ночь больше не видел? — Ты меня допрашиваешь? — Лукин сощурился. — Заметь, вчера ты сделал то же самое.       Замечание было справедливым, вот только ответ на его вопрос Вик был дать не готов. — Я сказал всё, что помню, — соврал, не моргнув.       Андреев ему не поверил, что от Лукина не укрылось. Как и разлившееся во взгляде блондина отчуждение. Табун дурных предчувствий смёл выдержку Лукина, выдернув наружу острое беспокойство. — Виктор… — Нас пригласили на ужин, — с холодом оборвал Андреев. — Сегодня вечером. Амур и его друзья. — Знаю, — кисло подтвердил он. — Мне передали приглашение. Если хочешь — не пойдём. — Я пойду, с тобой или без тебя. А теперь хотел бы отдохнуть. В одиночестве. Не тревожь меня, будь добр. — Петь не буду, — попытался пошутить Вик.       Андреев веселье не поддержал — покинул террасу, заложив крюк, так, чтобы, не дай Бог, не оказаться в непосредственной близости от Лукина.       Оставшись в одиночестве, Вик завис взглядом в пространстве, думая о том, что поездка к морю, которая должна была расставить все точки над «і», грозила окончательно оторвать их друг от друга. * Название главы взято из цитаты Джоанны Харрис из книги «Мальчик с голубыми глазами». «Прошлое никогда не кончается. Мы тащим его за собой повсюду, точно бродячая собака консервную банку, привязанную к ее хвосту хулиганами. И если попытаться убежать от прошлого, оно загремит ещё сильнее. И будет греметь, пока не сведет тебя с ума». МГПУ* — Московский государственный педагогический университет.