О боли, страхах и помощи

Небо окрашивается в малиновый, ярко-красный, сиреневый, голубой. Облака словно нарисованы мазками кисти. Это самый красивый закат в жизни Никиты. И самый последний. Он давно это задумал. Сегодня момент настал. Парень садится на край крыши, открывает бутылку колы и достаёт скетчбук. Последняя страница. Последний день жизни. Последний рисунок. На белом листе появляется первая карандашная линия. *** Константин Гецати жил на 9 этаже в квартире 110. Ему тут нравилось. Он мог наблюдать и за двором, на детской площадке которого играли дети, и за городом, огни которого завораживали, и за небом, краски которого дух захватывали. А ещё ему нравился сосед сверху. Им оказался обыкновенный восемнадцатилетний подросток. Узнал о нём Гецати странно. Однажды он увидел как его соседка Анастасия Вячеславовна разговаривала с каким-то человеком в огромной чёрной бесформенной толстовке. На голову был накинут капюшон и голос человека отдавался глухо. А потом женщина протянула руку к лицу собеседника и капюшон упал с головы, обнажая русую макушку. Парень был очень красивый. Только чего-то ему не хватало. Словно в идеальном рисунке не хватало одного штриха, который мог бы завершить шедевр. Его, как оказалось, звали Никитой. Зарабатывал на жизнь творчеством – пел, рисовал, играл на гитаре. Разговаривал мало, больше молчал и слушал. Всё это Костя узнал из недели наблюдений. Потом, как выяснилось, путь на работу у них примерно одинаковый. Они шли через один парк, садились на один и тот же трамвай, выходили на одной остановке, шли до указателя, а потом расходились. Один шёл в больницу, другой – в культурный центр. Молчаливый Никита вначале пугался таким совпадениям, но потом привык. Однажды Костя поднял выпавший из кармана джинс паренька плеер и, окликнув его, вернул потерянную вещь. В глазах светилась такая благодарность, словно Гецати жизнь ему спас. Тогда-то и произошёл первый недолгий разговор. Голос у юноши приятный, нежный, чуть охриплый от долгого молчания. Они продолжают ходить на работу вместе. Правда теперь настрой уже совсем другой. Подросток раскрывается, однако всё не рассказывает. Но мужчина не давит. Какие-то тайны должны оставаться тайнами. Они разговаривают на отвлечённые темы, узнают друг о друге чуть больше. Константин заботится о странном мальчишке чуть больше, чем о ком-либо. Он поправлял ему шарф, просил одеваться теплее и быть осторожнее. Никита отвечал ему тем же. Однажды он услышал, как парень поёт. Никита просто стоял на излюбленном балконе и пел, думая, что его никто не слышит, а Константин просто стоял этажом ниже. Он исполнял свою любимую песню The Neighborhood - Afraid, под которую часто курил на балконе и, кажется, рисовал. А Гецати, кажется, начал влюбляться. Спустя неделю он ловит с падающий с этажа выше подожжёный листок. На нём изображён сам Константин, красиво улыбающийся, точно живой. Край листка был опалён. Но мужчина оставляет его себе. Кажется чувства, родившиеся в его душе, не такие уж и безответные. Его опалённые портреты падают вниз каждый день. У Гецати уже 21 рисунок. Однажды он ловит выпавший из рук парня скетчбук буквально в сантиметре от лужи. – Спасибо... – полушепчет Никита и улыбается. Блять. Костя замирает. Потому, что его улыбка такая... такая... неземная. Словно солнышко улыбнулось сквозь чудесные ямочки на его щеках. Вот он, недостающий штрих картины. Улыбка. Костя влюбляется окончательно и бесповоротно. Сегодня с балкона этажом выше падают целых восемь полусгоревших рисунков. *** Закат сегодня удивительно красивый. Странно, что Никита не вышел на балкон – он не раз показывал рисунки закатов, которые рисовал со своего балкона. Мужчина всегда хвалил их, чем вызывал яркий румянец на щеках подростка. Сверху такая непривычная тишина. Надо зайти к нему, может случилось что-то? – Он на крыше, милок. – говорит ему Анастасия Вячеславовна, когда видит Константина, который в уже раз примерно пятый жмёт на кнопку звонка. – А что он там делает? – настораживается Гецати. – Сказал, что рисует. На крыше открывается такой простор и такая красота, что дух захватывает. Не удивительно, что рисовать подросток пришёл именно сюда. На темнеющем небе загораются первые звёзды. А потом Гецати видит рюкзак Никиты. Значит и подросток где-то тут. Краем глаза он замечает фигуру и поворачивается к ней. На краю крыши спиной к нему стоит человек. Ветер чуть пошатывает худое тельце. Нетрудно догадаться, кто сейчас стоит на самом краю пропасти, словно флиртуя со смертью. Твою же налево. Никита вытягивает вперёд ногу, словно пробуя воду, готовясь шагнуть и полететь. Он просто не хочет. Не хочет жить так. Ненужным. Выброшенным на обочину жизни. У него вообще никого нет. Мать и отец открыто ненавидели его всю жизнь, хотя он тянулся к ним, стремясь получить хоть немного ласки и заботы. Едва ему исполнилось 16 родители выгнали его из дома. Друзей у него не было. Проницательный подросток сразу чувствовал, когда его хотели обмануть или использовать. А потом появился Кирилл. Они подружились. Делились всем, что было друг с другом. Парень цеплялся за друга, как утопающий за спасительную соломинку. А потом появился Константин. Он не пытался его изменить, не лез в душу, заботился. Никита пытался остановить себя, напоминая себе о том, что это неправильно. Однако ничего не получилось. Он влюбился. А пару недель назад Никиту избили. Он не знал почему. Может потому, что он был не тем, кто может ответить, а может потому, что он доверил другу свою влюблённость в мужчину. Об этом думал парень, свернувшись в комочек, чувствуя боль во всем теле. А Кирилл молча и с ухмылкой смотрел на это. Он закрылся, понимая, что любой человек может причинить ему боль. Уж лучше быть одному. Константин взрослый и какой-то там подросток ему нафиг не сдался. Он переживёт. Если ему вообще есть дело до него. Сейчас он просто никому не нужен. Ему каждый день больно. Это не закончится, если он не прекратит это сам. Просто шагни и всё это закончится. Это будет не больно. Просто полетишь. Раз. Последние прощания, воспоминания, мысли. Два. Простите все, если я кому-то не помог, не сказал что-то важное, не успел что-то вовремя сделать для вас. Три. Я лечу... Костя перехватывает подростка поперёк живота, когда тот уже начинает падать. Успел. Он успел. – Никита, – шепчет Гецати на выдохе. – Господи, Никита... Никогда в жизни он так не пугался. Мужчина продолжает прижимать юношу к себе, словно боится, что трясущийся в его объятиях парень убежит. Его рубашка намокает от слёз. Никита плачет. – Тихо-тихо, мой хороший. – шепчет Костя ему на ухо, поглаживая мягкие волосы. – Всё хорошо! Я здесь, я рядом. Поплачь. Ночь вступала в свои права. На темно-синем куполе неба загоралась молочная россыпь звёзд. Холодных и очень красивых. Получалась бы очень красивая картина, если бы на крыше дома было бы двое влюблённых, а не взрослый мужчина и рыдающий восемнадцатилетний суицидник. Всхлипывания становятся реже и Костя отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза. Они словно изумруды, переливающиеся всеми оттенками зелёного. – Пойдём домой! Осторожно взять за хрупкое и тонкое запястье. Никита опускает глаза на свою руку, которую так аккуратно держит Константин. – Зачем ты это сделал? – шёпот подростка едва слышим, но мужчина слышит его. Тишина повисает в воздухе. – Скажи, а ты правда думаешь, что мне до тебя нет дела? Или ты пытаешься себя в этом убедить? Парень потупил взгляд, закусывая губу. Врач притягивает его к себе, вновь обнимая и поглаживая по голове и по спине. – Ты знаешь зачем я это сделал. – Гецати улыбается. – Боишься признаться в этом себе. Боишься потому, что думаешь, я сделаю тебе больно. Парня начинает трясти. Мужчина будто душу из него вынимает. Он хочет закрыться, уйти, исчезнуть. Раствориться в небе или в воздухе. – Ты знаешь. Знаешь почему я постоянно рядом с тобой. Потому что твоя симпатия взаимная. Никита резко отпрянул от Кости, смотря с испугом прямо в карие глаза. – Боль неизбежна, Никит! Я не могу пообещать тебе, что никогда её тебе не причиню. Но могу пообещать, что помогу её пережить. Ты мне веришь? – Верю! – Честно? – Константин хитро приподнимает бровь, улыбаясь, приближается к его губам и останавливаясь в сантиметре от них. – Честно! – ямочки вновь украшают его щёки и подросток подаётся вперёд, касаясь своими губами с его. Мягко, плавно, нежно... Время растворяется в тепло мигающих звёздах. Наконец они отрываются друг от друга. Никита ярко улыбается. – А теперь пойдём домой!