Дома у Вани было очень уютно, и, что было совсем не удивительно, квартира была такая же маленькая, как и квартира Данила.
— Чувствуй себя как дома, — кивнул Иван, проходя вглубь квартиры.
Вряд ли можно утверждать, что светловолосый мог «чувствовать себя как дома» у человека, с которым познакомился буквально пять минут назад, однако он действительно постарался максимально расслабиться.
У каждой комнаты — а их было всего две — был свой определённый стиль. В первой преобладали тёплые и пастельные тона, по периметру были разбросаны вещи, в основном, одежда, и, хотя Данила не засовывал туда свой нос, он предположил, что там может быть спальня. Вторая комната была какая-то слишком мрачная, хотя стены там тоже были светлые. Возможно, такой эффект давала огромная картина на всю стену, на которой были изображены бушующее море, будто окрашенное в пурпур, и нагнетающие тоску тёмно-серые облака. До дрожи красиво и ужасающе одновременно.
— Настроение мрачное у тебя тут какое-то, — ухмыльнулся Даня, плюхнулся на диван во второй комнате и удобно на него лёг.
Ответа не последовало, и гость, вздохнув, прикрыл глаза.
Образ Вани даже так не выходил из головы. Красивый, высокий, остроумный — в нём были все качества идеального мужчины. Да и когда его прижимали к стенке, он не чувствовал себя в чём-то ущемлённым, а, наоборот, думал о чём-то, о чём никогда до этого не думал.
Ему уже было всё равно, что он совсем не знает его характер, что он, может, серийный маньяк какой-нибудь и пригласил Даню, лишь чтобы потом его убить. Он как будто чувствовал, что тут, рядом с Ваней, ему хорошо и он чувствует себя в безопасности.
Эти глаза как будто смотрят сквозь твою оболочку, заглядывают так глубоко внутрь тебя, что от этого всё скручивает.
Эти губы выглядят слишком манящими. Они у Вани всегда блестят, и непонятно, это от того, что он их постоянно облизывает, или, может, он пользуется гигиенической помадой?
Даня очнулся от мечтаний только тогда, когда над ним нависла огромная тушка Ивана. Нехотя открыв глаза, он посмотрел на хозяина квартиры и нервно сглотнул слюну.
— У тебя нет метки, — выпалил Ваня, даже не посмотрев на запястье гостя.
Он заметил это ещё тогда, когда вжимал его в свою дверь. Не увидеть это было сложно, так как такие необычные детали обычно сразу и бросаются в глаза.
— А у тебя почти все звёзды красные, но я же тебя не осуждаю, — прошептал в ответ Даня, слегка прогнувшись в спине.
Ваня начал вести руками по спине, изучая тело гостя, пока тот поддавался его игре, и довольно ухмыльнулся:
— Их сегодня может стать на одну меньше.
— Я не сплю с незнакомцами.
Даня боялся.
У него нет метки, и он не знал, как его тело отреагирует на поцелуи или прикосновения.
— Тогда позволь мне представиться.
Хозяин квартиры осторожно мазнул губами по нежной коже на шее, заставляя Даню вздрогнуть от непривычных ощущений.
— Иван Иванов, — ухмыльнулся он. — Учусь на третьем курсе и увлекаюсь изобразительным искусством.
Ваня стал целовать его уже увереннее, слегка прикусывая кожу, но не оставляя на ней заметных следов. Он пробрался под футболку гостя холодными пальчиками, от чего Данила снова задрожал.
Светловолосый чувствовал, как с каждой секундой его инстинкт самосохранения отходил на задний план, он терял контроль над собой, в голове мутнело, и он боялся, что просто не сможет вовремя остановиться.
— В-Ваня, прекрати… — единственное, что смог выдавить из себя парень.
Иван по просьбе гостя отстранился, но теперь, когда он смотрел на раскрасневшегося знакомого, губы которого были слегка приоткрыты, темноволосого начинали переполнять эмоции, и он понимал, что контролировать себя и не собирается.
Одна последняя точка на руке.
Смертельный риск.
Ваня забил на всё, хотя каждая клеточка его тела говорила о том, что делать этого не стоит, и пошёл на этот шаг, стараясь забыть о последствиях.
— Прости, — прошептал он и с невероятной жадностью, не присущей ему, впился в губы Дани.
Их языки переплетались друг с другом в борьбе за доминирование, но, в конечном итоге, Ваня всё равно выиграл.
Данила перестал сопротивляться, начал охотнее отвечать на поцелуй, наслаждаясь каждой секундой, проведённой с парнем.
Они были знакомы не больше часа, а уже творили такое невероятное безумие, которое с огромной вероятностью нехорошо закончится для обоих.
Жарко.
И очень хорошо.
— Я не сплю с незнакомцами, — повторился Даня, отстранившись, чтобы отдышаться.
— Всё бывает в первый раз, — ухмыльнулся Ваня, снова потянувшись за поцелуем.
Та самая, последняя точка на теле Ивана внезапно вспыхнула, и он весь засветился. В детстве ему рассказывали, что это происходит именно тогда, когда ты находишь своего соулмейта.
Тёплое чувство разливалось по всему телу, хотелось прыгать от радости, но он лежал, не способный сдвинуться с места, и ощущал эту эйфорию целиком и полностью.
Неужели Даня, который по глупости ошибся квартирой, не просто уставший студент, а тот, кто был изначально предначертан ему судьбой?
Все красные звёзды поочерёдно вспыхивали, освещая собой всё вокруг. Невероятно красивое и захватывающее зрелище.
И Ваня, и Даня были буквально на седьмом небе от счастья. Они оба чувствовали и понимали, что это правильно, так и должно быть, и метка не врёт.
Однако, к сожалению, они оба сильно ошибались.
Буквально спустя минуту Ваня вскрикнул от боли, и каждая недавно мерцающая звезда налилась алой краской.
Воздух стал заканчиваться слишком быстро.
— Я с-справлюсь, — единственное, что успел прошептать он прежде, чем отключиться.
***
Скорая ехала слишком долго.
Так же долго она и везла его в больницу.
Всё слишком долго тянулось.
Даня сидел в больнице уже более двух часов, ждал, пока выйдет хотя бы кто-то из докторов, скажет ему, что всё хорошо и что Ваня скоро придёт в норму.
Однако даже спустя ещё два часа врачи всё ещё боролись за жизнь парня. Идти против природы — смелое решение, а спасать людей в таких случаях очень редко когда удаётся.
Наконец, из-за двери выглянул взрослый мужчина в халате, шапочке и маске и стал оглядываться по сторонам, видимо, в поисках родственников.
— Здесь есть родственники Иванова? — громко спросил он, оглянув каждого сидящего в коридоре. — Родственники Ивана Ивано…
— Я, — перебил доктора Данила, вздрогнув от того, что у них даже фамилии одинаковые. — Я его родственник.
Врач тяжело вздохнул, посмотрев на парня с тоской, и подошёл немного ближе.
Доктор взял Даню за руки и посмотрел ему в глаза:
— Он долго боролся, — начал он. — Мы сделали всё, что было в наших силах, но мы никогда не видели человека с такой большой меткой и с такой реакцией на неё…
Он замолчал, позволяя Даниле обдумать всё, но ему и не нужно было продолжать говорить. Уже даже по его глазам было видно, что
Ваня не справился.
Даня упал на стул, запуская пальцы в волосы.
Нет, ни о какой привязанности и речь не могла идти. Он знал о его существовании всего пару часов, и, даже если Ваня ему понравился, это не значит, что он успел к нему привыкнуть.
Да, ему было грустно. Очень-очень грустно.
В том, что Иван умер, виноват и он сам, и Данила тоже, и он это прекрасно понимал.
Он просто ошибся, неправильно поступил, но умершего к жизни уже не вернёшь.
Его
настоящий, а Даня знал, что он настоящий, соулмейт оказался полным идиотом, который променял жизнь на случайные связи со своими подружками. Очевидно, что ему было абсолютно плевать на свою родственную душу.
Ваня и вправду никогда не отличался умом, всегда был безответственным. Однако есть и то, в чём Даня ошибся. Парень уже любил своего соулмейта ещё до того, как его встретил.
***
Любовь — такое поразительное чувство, которое однозначно можно назвать самым могущественным на свете.
Она лечит, позволяет тебе испытывать эйфорию, несмотря на то что ты, может, и вовсе не верил в то, что способен на такие эмоции.
Любой человек не сможет нормально жить без любви. Она питает, придаёт уверенность и силы, даже когда ты сам перестаёшь верить в себя.
К сожалению, у любой монеты есть две стороны, и любовь может привести к плачевным последствиям.
Как бы сладко ни было это чувство, никогда нельзя забывать о том, что любовь без разума — всё равно, что роза без воды. Завянет, почернеет и всё, что ты сможешь с ней сделать — лишь выкинуть на помойку, где она и останется гнить навечно.
