Воля к жизни или ггРРРаа

"Эй, вы подземные виноделы, Налейте в череп бокал вина. Эпоха кончилась, просвистела, Кому хана, кому мать родна." Олег Медведев

      Город погряз в тишине. Тишина словно море затопила пустые улицы. Короткий предзимний день догорал свечей не способной согреть своим светом. Солнце освещало руины пытаясь привнести хоть каплю радостного света в это серое царство уныния. Это получалось весьма и весьма плохо. Свет солнца, падающий на покинутые дома, почти не добавлял радости этой картине. Город, как скелет освещенный солнечным светом. Вроде и не во тьме, только… Не место ему на земле. Не должно солнце освещать останки, их место в земле, а не на ней. Город подобно очищенному скелету возвышался над землей огромным костяком рушащихся зданий. Черные тучи бродили у горизонта, грозными стадами. Они клубились переходя из серо-белых в иссиня-черные тона. Солнечный свет и голубое небо над городом, только усиливали мрачную атмосферу. Яростные порывы холодного ветра несли запах прелых листьев и мокрого бетона. Очередной сильный порыв ворвался в разбитое окно с гулом вылетая с другой стороны дома. На одной из крыш приютилась хищная тварь. Жалкий комочек яростной цитоплазмы, замерший на вершине полуразрушенного дома. Комочек, что желает продлить свой век. Секунду, ещё хоть одно мгновение. Всё ради существования. Холод, тишина и лучи хилого осеннего солнца вот что осталось в городе.       Я лежу на крыше. Хорошо. Ветерок дует. Солнышко светит. Яркие лучи солнца заставляют щуриться. Что я делаю? Загораю. Это такая прикольная тема двуногов. Мой взгляд у пал на руки, покрытые костяными наростами и не то хитином, не то этой, чехуей. Мда… Вряд ли получиться, думается мне. Эх. Из моей пасти вырвалось грустное:       — Раа, — а так хотел в этот теплый денёк предаться ничего не деланью.       И как быть? Неужели вместо ничего не деланья, придется ничем не заниматься, тупо пялясь в одну точку? Вроде что-то такое в голове крутиться. Загорать и … И… Давай голова, думай. Я попытался сосредоточиться на ускользающей, подобно ночной тени мысли. Какой ещё, на хрен, тени? Загорать. Загорать. Как тяжело-то. Проще пару тварей поймать, чем ускользающую мысль. Руки легли на голову пытаясь помочь ухватить убегающую мысль за хвост. Интересно у мыслей есть хвосты? Девятихвостая мысль. Что за бред я несу? И куда? И как? Вот как, как можно нести бред? В руках? Руки…       Руки сжали череп до хруста костяных наростов. Купаться… Точно! Загорать и купаться! Как раз погода стоит хорошая, теплая. Приятно нежиться на солнышке. Можно сходить искупаться, пока вода не покрылась этим. Который твердый. Но вода. Вода, но не вода. Блин, придумают тоже. Лёд, ага. В нём фиг искупаешься. Двуноги так часто купаются, когда тепло. Умные, понимают, что во льду не искупаешься. Эээ. Где здесь ближайший водоём? Пойдём что ли. Или полём. Вот как правильно? Эх. Поймать бы кого, да расспросить. Только кого здесь расспрашивать? Не тварей же. Я задумчиво и пристально смотрю на пруд. Метров пять шириной и метров тридцать длинной. Камыши закрывают почти все берега. По поверхности плавают несколько покрышек, торчит ржавый остов автомобиля.       Полиэтиленовые пакеты с бутылками и листьями покрывают поверхность. Какие-то доски и пластиковый стул плавают на верху. От пруда пахнет тиной и легким болотным перегноем. Довольно приятно, на самом деле. Только не понятно. Непонятно, что двуноги находят в купании? Странно это всё.       С любопытством поболтал когтями в воде. Листья со дна взметнулись вверх. Закружились подхваченные водными потоками, медленно оседая на ил. Я заворожено смотрел на эту картину. Невероятно. Последний листок опускается на илистое дно водоёма. Мой вгляд проводил его отмечая мельчайшие движения. Поболтать рукой снова. Проследить за листьями оседающими вниз. Как странно, как непонятно. Как интересно. Взмахнуть лапой. Потом ещё. Ещё. Хорошо.       Так. А что собственно я делаю? Как что — рукой в воде болтаю. Сколько времени прошло? Прилично. Минут сорок. Минут? Да, минут. Ещё бы точно знать, сколько это минута. Поскреб когтями голову. Задумчиво глядя на солнце, я стал погружаться в воду. Шаг, тело погружается в пруд по колено. Ил взлетает вверх тысячами частиц. Тысячами. Сколько это? Мой взгляд упал на руки. Пять пальцев на каждой руке. Будет десять. Десять десятков сотня. А тысяча… Кто его знает сколько это? Но очень много.       Еще один шаг. Вода достает до пояса. Становлюсь на задние ноги. Все-таки два метра с гаком роста это не мало. Медленно бреду среди опавшей листвы, бутылок и прочего мусора на глубину. Рассекаю плавающий хлам, точно ледокол, тонкий лёд. Задние ноги проваливаются в ил по средину икры. Отхожу от берега на два с половиной метра. Стою по грудь в воде. Всё. Я посредине между двумя берегами. Вот и все купание. Что-то пошло не так. Задумчиво чешу затылок когтями. В воздухе раздается скрежет:       — Вжух, вжух, вжух.       Почесав думалку, выловил ценную мысль. Вон оно оказывается как.       Почесал думалку, она и сработала. То-то с утра пришлось до хруста костяных наростов голову сдавить, чтобы вспомнить. Да, там одни почесывания не помогли бы. Может если пройти в центр пруда там будет поглубже? Конечно, я и так в центре, но я не в центре в центре, я в центре с краю. Это же понятно. Медленно шаг за шагом продвигаюсь по грудь в воде. Ноги месят мягкий ил, вздымая муть в воде. Кусочки ила взлетаю со дна пруда, чтобы потом медленно оседать вниз. Хвост помогает двигаться вперёд. Вот почти центр. Вода дошла до плеч и всё. Как-то не очень это купание. Может сделал, что не правильно? Хрен поймешь этих двуногов. Хотя смотреть, как кружатся листья, было интересно. В этот момент нога наступила на что-то странно упругое и прочное. Это точно была не резина, еще оно было похожим на меня. Каким-то своим чувством я сразу это понял. Из глотки вырвался рык:       — Ррааа, — прокатился по городу рёв.       Что-то выстрелило из глубины щупальцами, обвив задние ноги словно толстыми канатами. Они были сильными и прочными, как стальные тросы, только тросы мягкие и легко рвутся, а эти нет. Мы боролись некоторое время, пока острые когти не отсекли щупальца твари. Её кожа оказалась весьма нежной. Для моих когтей во всяком случаи. Тварь рванулась вниз прячась где-то в мутной воде. Взяв два щупальца зубами я побрел к берегу.       На берегу было хорошо. Яркий свет солнца, легкий ветерок, теплая погода. Как это? Слово есть такое ещё. Благо дать. Или это два слова? Усевшись у недостроенного здания, я стал усиленно пережевывать щупальца. Вкусные. Я назову того сородича в пруду "Криветка". Все-таки здорово с купанием двуноги придумали! Оказывается это всё, чтобы пожрать. Или это по другому называлось? Грыбалка, а купание было частью этой грыбалки. Сложно.       Облака на небе шли боком. В смысле, половина неба чистая, а вторая… эээ, грязная? Ладно фиг с ними с облаками, надо пойти по городу послоняться. Это основное занятие, когда не лежишь. Вдруг что вкусное, то есть интересное, а ггРРРаа не в курсе. Ловкими прыжками моё тело перебиралась из одного укрытия к другому. Солнце садилось всё ниже и ниже. Его слепящий свет наконец-то отступал неся прохладу ночи.       Нежные сумерки разлились по городу, цвета стали прятаться, зато картинка становилась все четче. Порыв ветра принес запах. Чужой запах, неприятно опасный. Моё тело напряглось предчувствуя славную схватку. Кто-то из сородичей пришел сюда. Рев разорвал тишину мертвого города переливаясь грозным рыком:       — ГРРАА!       Мне вторило эхо гуляя среди домов, чернеющих провалами окон:       — ГрААА, РааА, Аа, а!       Видать ему тоже не по душе чужаки, нарушающие покой этого места. Кто-то посмел прейти на мою землю! На мою, не побоюсь этого слова, Родину! Пришёл нагло, как хозяин. Только тут уже есть свой. Нечего здесь делать другим тварям.       Легкий прыжок вверх с крыши и вот тело летит вниз. По баллистической траектории. Ветер ревет в ушах, раздувая пламя бушующее где-то глубоко внутри, там где обитает "быть". Я приземлился на разбитый асфальт кроша его ещё больше и оставляя там следы своих когтей. Ноздри раздуваются улавливая запахи. Один, второй, третий и каждый из них опасен и полон сил. Они пришли отобрать мой дом, мои охотничьи угодья, пожирать мою добычу. Где-то в самой глубине сути все ярче разгорается ярость. Страстное желание быть отзывается на угрозу, и волны обжигающего пламени растекаются от самого центра "я". Того "я", что появилось вместе со мной заставив встать и двигаться среди множества ходячих тел. Того, что росло с каждой пожранной жертвой. Того, что не даёт погрузиться в Великую Тишину.       — РААААА!       Воздух вырывается из легких вместе со всей яростью. Снова ветер доносить запах гостей. Как там было? Незваный гость лучше татарина? Или там было хуже?       Эти гости опасны. Очень опасны. Чем больше принюхиваешься, тем сильнее это понимаешь. Только маленький клубочек бытия, что скрывается где-то внутри знает: нельзя назад, всегда вперед! Только вперед! Всегда! Горячие волны пробегают по телу, сейчас я чувствую себя способным разорвать самого дьявола. Правда не помню, что это за хмырь, но видать сильно крут, раз у него тоже есть рога, как у меня. Видимо тоже какая-то особо жуткая тварь из жизни двуногов.       С каждым шагом ярость росла, тело становилось горячим и гибким. Странно, раньше ничего подобного не было. Впрочем, раньше никто и не претендовал на мои угодья. Зарычав, я бросил вызов всему миру: тварям, домам, вечно давящей и ждущей подходящего момента тишине. Разорву. Всех.       — РРРААА, — разнеся рёв по мертвому городу тонувшему в сумерках. Тишина разбилась ломким стеклом. Рев смял её отгоняя с улиц в глубину темных зданий. В ответ пришел яростный вой гостей искаженный эхом:       — Рау, РАУ, ау, Рау.       Сколько их? Три, четыре? Не важно им конец! Гибкое тело совершает невероятный прыжок, и когти вонзаются в крышу пятиэтажки. Сила и ярость пульсируют в мышцах, мысли несутся, как прыгуны по крышам. Я есть! Радостно-яростный рев вновь откидывает тишину в темные углы. Никогда я ещё не был настолько много.* Больше, сильнее, быстрее! Ещё, ещё! Из-за домов приходит ответный рык. Сколько их там? Четыре, пять? Плевать!       Небеса стремительно темнели, луна висящая в небе наливалась яркой желтизной. Яркие звезды смотрели вниз, своими холодными глазами. Мы столкнулись на небольшом асфальтовом пяточке, метров пятнадцать длиной и шириной. Твари, что посмели бросить вызов самой тишине, новые владыки этих мест. Яркий лунный свет падал на место битвы, играя лучами на мелких блестках льдинок. Хищные силуэты гостей неспешно кружили на пяточке. Гибкие и сильные, твари были уверенны в себе.       Один, два, шесть. Много. Шесть — это много. Но явно не достаточно много, чтобы уйти без боя. Ноздри жадно ловили их запахи. Чужие, совсем чужие твари не из нашего города. Таких я не помню, а запах всех опасных обитателей я знаю. Незачем просто так сталкиваться друг с другом. Эти пришли откуда-то из далека. Сильные, развитые твари. Опасные, очень опасные, но все же гораздо слабее меня. По одному. Зато они должны быть вкусными, очень вкусными. Рот заполнила слюна.       Вперед выдвинулся самый крупный: вожак. Поджарое, жилистое тело с костяными наростами, хищные умные глаза жестокого зверя. Я чувствую, они пришли не за моей родиной. У этой стаи другой рацион, не просто так они такие развитые. Они пожирают сильных одиночек. Им нужен я. Ещё никогда разум не работал так, четко и ясно. Опасно. Смертельно опасно. Только от понимания этого, пламя внутри вспыхивает ещё ярче требуя давить и крушить. Подавитесь!       — РААА, — именно эту мысль, я пытаюсь донести до гостей своим грозным рёвом.       Вожак медлит, видать такие сильные твари им ещё не попадались. Он с граций хищной пантеры медленно переступает, кружа во круг меня. Когти цокают по асфальту, кроша его. Лунный свет играет на его мощном теле, готовом к прыжку. Раздается рев вожака:       — ХРАААА!       Что он медлит? Что братец, ты уже не столь уверен в себе, как полчаса назад? Или… Кажется я понял, добыча оказалась слишком кусуча и теперь вожак предлагает место в стае. Интересное предложение. Могло быть, вот только вожак слаб, гораздо слабее меня. Сильные не служат слабым. Да и не люблю я стай. Быть драке. Драке до смерти, так требует наша природа. До смерти стаи.       Видимо вожак все понял по-моему взгляду. Он с грозным ревом бросился вперед, чтобы рвать, крушить, мять. Стая хищных теней бросилась за ним, пытаясь поймать, не дать уйти. Только меня уже не было на месте. Они провалились в пустоту, а моя лапа вошла в чью-то шею почти оторвав голову, теперь эта тварь не боец. Жаль номер не удастся повторить, теперь они будут осторожней.       Отскочив в сторону и ощетинившись всеми острыми наростами, я издал злобный низкий рык. Он заставил тварей замереть на мгновение. Этого хватило. Теперь уже мои четверть тонны неслись в атаку. Левая крайняя тварь. Чуть медленнее остальных, стоит в паре метров от прочих. Умело прикрыла горло, не давая разорвать его в клочья. Только это была обманка, я целился в переднюю правую ногу. Раздался рев ярости, когда моя лапа мощным тараном сокрушила локтевой сустав врага. Ответная атака прочертила полосу по наростам на груди оставляя разрез на шкуре, но я успел отскочить, до того как на меня обрушилась стая.       Вожак и трое тварей. Плюс два недобитка. Здоровые хищники медленно окружали меня полукругом. Настороженные, опытные, готовые к атаке в любое мгновение. Это будет не просто. Мы долго кружили выжидая лучший момент для смертоносной атаки, никто не спешил зная цену ошибки. Все сорвались с места одновременно.       Прежде чем наши тела превратились в клубок когтей и зубов, я обрушил всю тяжесть своего тела на самого мелкого, чтобы подмять жилистое тело под себя. Его когти пытались разодрать живот, вскрыть грудную клетку оставляя глубокие раны на теле. Мой сокрушительный удар вдавил тварь в землю кроша асфальт. Правая рука пробила шею, круша костяную броню вдоль щели. Острые когти перебили шейные позвонки сородича, бестолковка повисла на куске кожи. Глаза врага с бешенством смотрели на меня.       Тут налетела остальная стая. Болью обожгло правую руку и левую ногу, вожак вцепился в мой загривок. А ведь мы очень болеустойчивы. Прочные костяные наросты помогли, но положение было отчаянным. Висящие твари сковывали каждое движение, пытались подмять. Рёв ярости вырвался из глотки. Я совершил прыжок, взлетев метров на пять. Острые когти и зубы терзали моё тело, срывая куски плоти. Яркий свет луны освещал битву страшных хищников. На мгновения сцепившиеся тела зависают в воздухе, потом медленно-медленно начинают двигаться вниз ускоряясь с каждым мгновением.       Когда мы летели вниз, я подмял под себя тварь держащую мою руку и пытающеюся её отгрызть. Успеть, не дать вырваться! Весь вес наших тел был вложен в этот удар. При столкновении с асфальтом я ещё дополнительно нанёс удар по твари со всей силы. Грудная клетка врага не выдержала. Лопнула, как череп двунога. Когти прошли внутренности, разрывая плоть, круша позвоночный столб, пробивая сквозную дыру в теле.       Рука не выдержала подобного испытания и хрустнула. Тварь вцепилась в неё зубами и когтями отрывая от тела. Не очень размен. Такими темпами я останусь с одной конечностью к концу боя. Хвост, мой дорогой хвостик, растущий из копчика. Кто-то вырвал его с куском позвоночника. Красная пелена затопила мир. Не обращая внимания на вожака я подпрыгивал, пытаясь раздавить гада. Иногда получалось не слабо попасть по нему когтями ног. Наконец он затих отвалившись, вместе с моей ногой.       Бой с вожаком был долог. Он был сильным и почти не израненным, я практически без ног, с одной рукой и вырванными кусками плоти. Сумей тварь отскочить и мне конец. Не будет больше ггРРРаа, ничего не будет. Понимание этого заставляло стальной хваткой держать тварь. Наконец его удалось оторвать со спины, по-моему вместе с ребром, и подмять под себя, вгрызаясь в шею. Не знаю сколько мы так боролись: он вырывая из меня куски, я отгрызая его голову. Ещё и раненый недобиток вмешался под конец. Только это им не помогло. Ценой последней ноги я отправил его в ад. Наконец голова вожака упала на землю. Победил! Выжил! Мысли стали как будто с боку от меня. Вроде мои, а вроде все, как через мутное стекло. Луна освещает место побоища своим призрачным светом. Луна… Луна солнце мертвецов. Как забавно.       Но ничего ещё не кончено. Сейчас я возмутительно уязвим. Конечно даже одной руки хватит на дважды пробужденных, но силы стремительно тают. Вдруг придет кто по серьезней? Нужно двигаться пока есть возможность. Взять голову вожака, оттолкнуться от земли одной рукой взлетев метра на три, обрушить всю свою тяжесть на череп твари. Высосать мозг, хотя голода нет. Это плохо, это очень плохо. Второй череп, третий. Тело наливается тяжестью, тепло от жара, что горел во мне стремительно уходит. Очень хочется лечь и застыть, на долгие месяцы. Только это будет концом. Хватит ли у организма сил, хоть как-то восстановиться? А даже если и хватит, то меня съедят. Завернет сильная тварь и всех подъест. Сам так не раз делал. Или придет в себя кто-нибудь из стаи и съест. Мы очень живучие твари, кто-то может и выживет если не съедят. Медленно ползу к четвертой голове. С трудом разбиваю череп. Надо. Надо есть. Раз, два работают челюсти. Пятую приходиться высасывать. Шестую смог съесть с огромным трудом. Всё, теперь они долго будут лежать, даже если смогут восстановиться. Тело стало не послушным, будто я тупик какой. Теперь надо забиться в щель поглубже. Там никто не рискнёт беспокоить опасного хищника. Одна нога у меня болтается на куске кожи, вторая в зубах.       Медленно рука тянется вперёд, подтянуть тело. За мной остается след бурой жижи. Видимо это кровь. Опять сдвинуть руку дальше. Я смогу! Я сделаю! Подтянуть тело. Мысли убегаю! Не сметь! Быть! Я смогу! Подтянуть тело. Я сделаю! Ещё рывок. Тело становиться не послушным. Смочь! Ухватиться когтями за ступеньки. Я смогу! Я сделаю! Рывок! Туда в спасительную тьму. Смочь! Сделать! Заставить пальцы двигаться. Ещё рывок. Я быть! Я мочь! Ррр, хряк. Рывок! Я, я быть! Не растворяться! Рывок. Быть! Не сдаваться. Я! Я! Я! Я быть! Ещё рывочек. Йййа? … хррр… Б…ыыы… ть? * Тут автор написал именно то, что хотел написать.