Идеальное скольжение

      Уход многолетнего лидера меняет облик любого вида спорта. В центр внимания выходят те, кто прежде был на задворках. Свято место пусто не бывает.              Мартен порой тосковал по той атмосфере, что царила раньше. Когда на место лидирующего Антона мало, кто мог покуситься. Теперь же, борьба за глобус обострилась, каждая гонка — как эпизод «Игры престолов». Уж по накалу страстей точно. Мартен определенно мог гордиться тем фактом, что не затерялся в биатлонном эшелоне и по праву считался одним из претендентов на «Железный трон». Первым в тотале пока был Симон Шемпп, но Мартен отставал от него всего на семьдесят пять очков. Время до конца сезона было полно. Этот кубок будет его.              На втором полноценном чемпионате мира Мартен чувствовал себя превосходно. В составе смешанной эстафеты завоевал серебро, взял первое золото в спринте — все шло точно по плану. И с каждой победой аппетит возрастал. Вместе с тем, Фуркад все больше ощущал свое одиночество. Ему абсолютно не с кем было разделить свой успех. Семья, и Симон в особенности, — не в счет. Они ценят его и победителем, и проигравшим. Друзей у Мартена не было, а тот единственный, кому действительно хотелось рассказать обо всем, давно о нем позабыл. Мартен тоже старался не вспоминать.              Он долго не решался позвонить Антону. Сначала обида, потом страх. Зачем он вообще сдался Шипулину? Тот уехал, даже не попрощавшись… Сомнения перевесили, и Фуркад попросту удалил номер Шипулина. Он сделает все, чтобы взойти на вершину, стать преемником Антона, как и мечтал всегда. Жалеть стоит лишь о том, что не смог одолеть кумира в очном противостоянии, а не о том, что могло бы быть между ними… Мартену все чаще казалось, что того поцелуя и не было, сам все придумал. Чертово больное воображение.       

***

      — Ты ведь теперь знаменитость, журналисты аж в очередь выстраиваются, чтобы взять у тебя интервью, — протянул Симон, швырнув в голову младшего братишки какой-то глянцевый журнал, так кстати оказавшийся под рукой. Мартен не успел увернуться, пролив на себя чай. — М-да, реакция что надо. И как ты только из винтовки себя еще не застрелил?              Мартен подавил тяжелый вздох. Препираться с Симоном не было сил. Хотелось немного спокойствия перед завтрашней гонкой.              — …я договорился за тебя, — продолжил Симон. Мартен удивленно уставился на него, прослушав начало реплики. — Да что с тобой сегодня, Марти? Витаешь в облаках? Я говорю, что русский спортивный канал хочет взять у тебя интервью. Я дал за тебя согласие.              — Какого черта?! — возмутился Мартен. — Я не даю интервью вне трассы!              — Тебе понравится, — заржал Симон. — У них часто очень креативные интервью, но мне пообещали тебя пожалеть. Я им сказал, что ты стесняшка, поэтому все пройдет в формате вопрос-ответ, не более получаса. Заодно развеешься.              Мартен раздраженно пробурчал ругательства, но смирившись, стал готовиться к интервью. По словам брата, встретиться с русскими журналистами предстояло в холле гостиницы через полчаса. Шанса отказаться не было.              Мартен терпеть не мог интервью, особенно, с иностранными корреспондентами. Всегда волновался, часто отвечал невпопад, смущался, и от этого его акцент становился все более заметным. Фуркад старался сводить такие встречи к минимуму, хотя Симон всегда ему твердил, что поможет только практика. Очевидно, взял все в свои руки.              В холле толпились несколько человек, в которых без труда угадывались журналисты. Один силуэт был особенно знаком, но Мартен отбросил эту идею. Ладони вспотели, и француз хотел было повернуть назад, но его заметили.              — Мартен!              Такой родной голос заставил француза вздрогнуть. Фуркад ущипнул себя, чтобы убедиться, что не спит. Боль вполне себе реальна.              — Уже забыть успел? — добродушно поинтересовался Шипулин, жадно разглядывая француза. Мартен даже смутился.              — Не ожидал тебя увидеть, — взяв себя в руки, произнес Фуркад. Голос вроде не дрожал, хотя казалось, что зуб на зуб не попадает от внезапно нахлынувших чувств. Вот Антон, которого он не видел целый год, стоит прямо перед ним, совсем не изменился. Даже едва уловимый запах знакомых духов присутствует.              — И не стремился особо, как я понимаю, — усмехнулся россиянин. — Решил попробовать себя в журналистике, не откажешь в интервью? Обещаю, никаких вопросов о личной жизни.              «И зря», — подумал про себя Мартен, кивком головы соглашаясь проследовать за Шипулиным в приготовленное для беседы место. Впервые Мартен чувствовал себя так уверенно на интервью. Словно перед ним не корреспондент, а друг, которому он просто рассказывает о своей подготовке, планах на будущее и переживаниях. О камерах Фуркад благополучно забыл.              — Ну и главное: какие планы на этот чемпионат? Больше золота? — улыбнувшись, спросил Антон. Мартен кивнул.              — Хочется попасть в призы в каждой гонке, но…              — Загадывать — плохая примета, — закончил за него россиянин.              — В пасьюте хорошие шансы, — аккуратно начал Мартен. Еще бы! Отрыв почти пятнадцать секунд от норвежца, занявшего второе место. — Но я не уверен, что буду участвовать в каждой гонке. Хотелось бы повторить успех одного биатлониста, который всегда был для меня примером для подражания, и стать призером в каждой дисциплине на чемпионате. Это, определенно, самый лучший расклад.              — Что ж, удачи тебе, — понимающе засмеялся Антон.              Операторы набирали перебивки и кадры для сюжета, а Мартен только и мог, что таращиться на Шипулина, который раздавал последние указания. Наконец, они остались одни и Фуркад внезапно оробел. Не знал, как себя вести, что делать. Он часто представлял встречу с Антоном, но в его мыслях они обычно не разговаривали, а…              — Ты покраснел, не заболел? — обеспокоенно поинтересовался Антон. Мартен покраснел еще больше. Шипулин печется о его здоровье, а его мозг в это время занят греховными мечтами.              — Все в порядке. Почему… почему ты вдруг решил пойти в журналистику? Разве ты не занимался благотворительностью?              — Соскучился по биатлону. Мне сделали выгодное предложение, почему бы и нет? Тренер из меня никудышный, а тут, вроде, пока неплохо получается.              Мартену хотелось спросить, как жил Антон все это время, не обзавелся ли семьей, но не вполне был уверен, что имеет право спрашивать. Да и что это изменит? Только хуже станет.              — Почему ты не позвонил? — наконец, тихо спросил Шипулин. —Дима сказал, что номер тебе дал.              — Не думал, что это уместно, — честно признал Мартен. — Я скучал, но…              — Идиот, — покачал головой Антон. — Куда еще прозрачней, Мартен? Я ждал звонка или твоего приезда — хоть чего-нибудь. Вечно все приходится брать в свои руки.              — И что это означает?              — Что я жду завтра медаль. А потом, как знать, может и начнем наверстывать упущенное…              — А если провалюсь?              — Такой вариант я еще не рассматривал, — признал Шипулин, вставая. — И не заставляй меня напрягать мои старческие мозги.              Мартен не стал давать громких обещаний. Совершенно ни к чему. Достаточно того факта, что Антон ждет от него победы, верит в него. И ради него он готов переехать Шемппа лыжами, в борьбе за пьедестал. Благо Шипулин, еще во время совместных тренировок, научил его изящно объезжать препятствия на трассе. Своего главного учителя Фуркад не подведет.