Грязные слухи

Идти на работу не хотелось совершенно. Плохое предчувствие возникло еще утром, когда Тэхен не захотел завтракать. Он вернулся со своего свидания очень поздно, почти под утро, и сразу же исчез в своей комнате. Не вышел даже проводить, пожелать удачного дня, как это делал обычно. Закрылся окончательно. Страх за брата вернулся с удвоенной силой. Еще как назло напарник, который мог бы подменить, не брал трубку.  — Тэхен-и, я пойду? — Сокджин тихо постучался в закрытую дверь. Постоял немного, но так и не дождался ответа. — Звони, если что-то…понадобится.  — Хорошо, хен, — едва различимо ответил Тэ. Полегчало. Чуть-чуть. Но все же. Джин постоял еще немного под дверью, собираясь с мыслями, но так и не придумал что сказать, чтобы поддержать брата. Да и как подобрать эти самые слова, когда толком не понимаешь, что происходит? В кафе пришлось бежать, чтобы не опоздать слишком сильно. Стрелки часов оказались быстрее. На пороге встречал уже шеф.  — Ким Сокджин, — сердито пропыхтел начальник. — Умудрился опоздать тогда, когда я уже собрался дать отгул.  — Что? Джин непонимающе заморгал, уставившись на раздраженного мужчину, который никогда не давал дополнительных отгулов. Даже больничный сотрудники выбивали с трудом. Но тут из-за его спины вышел извечно обаятельный Намджун, сверкая ямочками на щеках и ситуация прояснилась.  — Ну, я же вам говорил, он совершенно точно заработался. Даже во времени вот потерялся. Как мне кажется, Сокджин-хен заслужил отдых, не так ли? «С каких это пор я твоим хеном стал, паршивец», — не успел озвучить мысль Джин, как заметил преображение начальства. Сорокалетний, немного заплывший жиром мужик приосанился, грозные черты лица заметно смягчились, а губы растянулись в широкой улыбке. «И этот туда же». Стало вдруг интересно — есть хоть один человек на Земле, который не поддастся обаянию Ким Намджуна?  — Ладно. Сокджин, сегодня у тебя выходной. Благодари этого паренька, если б не он, ты бы еще и выговор за опоздание получил.  — Спасибо, — оба поблагодарили его синхронно, вздрагивая от унисона голосов. Намджун попытался перехватить чужой взгляд на себе, но не получилось. Парень напротив упорно делал вид, что не замечает пристального внимания к своей персоне. Реакция была странной. Не такой ожидал Мон, выпрашивая выходной для, казалось бы, постороннего человека. Едва начальство скрылось, Сокджин развернулся и вышел из кафе. Пришлось последовать за ним. Надо же разгадать причину такого поведения.  — И зачем ты это сделал? Вполне ожидаемый вопрос. Ответ был уже заранее заготовлен. Нейтральный. В меру правдивый, но не раскрывающий первопричину.  — Тебе нужно отдохнуть, я же говорил, — Намджун пожал плечами, засовывая руки в карманы пальто. Джин скептически хмыкнул и, наконец, посмотрел на собеседника. Не поверил, но не стал выбивать всю правду.  — Получается, я теперь у тебя в долгу?  — Получается, — довольно подтвердил Намджун. Разговор перешел в нужное русло. Выдержать злобно-вопросительный взгляд на себе трудно. Захотелось плюнуть на все, приобнять за плечи и признаться во всем. В том, что это все неспроста. Рассказать все, что он знает. Показать все, что чувствует. Но нельзя. Еще слишком рано.  — И? — поторопил Сокджин, останавливаясь у пешеходного перехода.  — Мне нужен всего лишь твой номер телефона. Джин задохнулся от возмущения. Руки — в бока, глаза недобро поблескивают. Намджун виновато отвел взгляд, теребя пальцами край шарфа. А вот эта реакция была уже ожидаемой. Еще бы. Слишком наглая просьба от малознакомого парня. Вот только тот ведь не знает, что знакомы они уже давно. Месяца два или три. С того момента, когда потребность в мимолетной улыбке и сладком голосе стала превышать потребность в кофеине. Намджун и сам точно не помнит, когда перешел эту тонкую грань.  — Записывай. Неверящий взгляд и улыбка до ушей. Счастливая и заразительная. Телефон пару раз едва не выскользнул из рук, а пальцы тыкали не в те цифры. Джин следил за нервничающим блондином с легкой полуулыбкой. Да и что скрывать, повозмущался он только ради приличия. Номер телефона — это такая мелочь. Не жалко, особенно для человека, который, осознанно или нет, разрешил утреннюю дилемму.  — Все, мне пора, — неожиданный воздушный поцелуйчик на прощание, и как бы невзначай: — Спасибо, выручил. Кончики ушей предательски покраснели. Всего два слова, а так приятно. Может, потому что они от нужного человечка? Намджун набрал номер, наблюдая за Джином, на другой стороне улицы пытающимся поймать такси.  — Алло, — голос в трубке безмерно уставший и встревоженный. Наверное, так и не уснул ночью. Да и какой уж тут сон после всей этой кутерьмы.  — Все, через полчасика твой Тэхен будет под присмотром.  — Спасибо, — облегченно выдохнул собеседник. — Буду должен.  — Сочтемся. Можешь расслабиться и поспать. Тебе еще присматривать за ним в понедельник, отдохни.  — Ладно. Спасибо еще раз. Гудки. Хорошо будет, если на том конце провода прислушаются к просьбе и лягут спать. Намджун вздохнул, провожая взглядом отъехавшее такси. Теперь можно самому успокоиться и двигаться домой. Начало недели обещало быть тяжелым. И им всем нужно быть готовыми. Если не морально, то хотя бы физически. Тем временем плохое предчувствие, усиливающееся с каждой секундой, гнало Джина в сторону дома с неимоверной силой. Он уже знал, нутром чувствовал, что что-то идет не так. И, к сожалению, оказался прав. Едва войдя в квартиру, он заметил распахнутую настежь дверь в комнату брата.  — Тэхен-и? В комнате царил кавардак. Вещи разбросаны измятым фейерверком. Тетради и книги сиротливо сброшены с полок. Постель разворошена, а на простыни и наволочке пара красно-бурых разводов. Довершением пейзажа — пустая упаковка кеторола на столе, которая заставила подорваться с места.  — Тэхен-и? — срываясь на полубезумный шепот, позвал Джин, врываясь в ванную. — Тэхен-и! Одного резкого движения хватило, чтобы выбить кухонный нож из рук. Бездушный металл тихо звякнул при встрече с кафелем и уже громче, падая в пустую ванную. Не успел. Опоздал на жалкие пару минут. И вот на левой щеке красуется ужасная царапина.  — Что ты наделал, глупый? Мягкая интонация, едва ощутимые касания плеч. Взгляд Тэхена в зеркале помутнел, наполнился безумием. Он подорвался снова схватиться за нож, но сильные руки брата не дали сдвинуться с места.  — Отпусти, хен. Ты не понимаешь. Тэ вцепился в ладони Джина, пытаясь расцепить захват, вырваться и продолжить. Он даже укусил в предплечье, но хен не сдавался, удерживая на месте. Только зашипел от боли и тихо ругнулся.  — А ты объясни. Скажи уже хоть что-нибудь, может, я пойму. Тэхен в ответ снова забился в руках раненой птицей, неосторожно сбивая с ног, продолжая сопротивляться уже на полу.  — Я твоя семья и всегда тебя поддержу. Не отталкивай меня. Мне тоже ведь больно. Эти слова, вырвавшиеся случайным признанием, оглушили Тэхена. Он замер, обдумывая их. А потом вдруг развернулся к Джину и бросился на шею. Пальцы больно впились в плечи. Однако куда больнее били вырванные хриплым сломанным голосом слова.  — Я так запутался, хен. Мне так страшно. Джин улыбнулся, смаргивая набежавшие слезы. Мучавшее все утро предчувствие исчезло. И Тэхен, кажется, вновь начал доверять. Осколочное щемящее чувство в груди растормошило воспоминания.  — Помнишь, в детстве ты всегда прибегал ко мне, забирался на колени и нашептывал все свои страхи, переживания и мысли. Мы делили их пополам, пытаясь справиться. Это был наш спасительный ритуал, — Сокджин осторожно дотронулся до рыжей макушки, поглаживая, пропуская прядки между пальцев. — И почему мы его забросили?  — Повзрослели? — тихо предположил Тэ, прижимаясь теснее.  — Нет. Мы с тобой все ещё большие дети, которые отчаянно пытаются играть во взрослых, — Сокджин мягко отлепил младшего от себя, осматривая порез и заглядывая в глаза. Безумия в них поубавилось, но дикая смесь негатива осталась. — Тэхен-и, ты ведь не сразу всю упаковку обезболивающего выпил? Осторожный вопрос вызвал отстраненное удивление, а потом и накатившее понимание.  — Нет. Там всего пара таблеток и была. Джин и не заметил, что все это время задерживал дыхание. Воздух вырвался из лёгких наравне с накатившим облегчением.  — Пойдём, нужно обработать ранку. Тэхен упорно замотал головой.  — Хочешь, чтобы загноилась и опухла?  — Да, — вдруг признался младший, снова прижимаясь к груди. — Такой изуродованный я Ему не буду нужен. Я прав, хен?  — Возможно. Но тогда у тебя разовьётся куча комплексов (не мудрено с таким красавцем братом-то). И ты вообще перестанешь ходить со мной хоть куда-нибудь. Будешь сидеть дома и загнивать. Хотя знаешь, на твоем фоне в таком случае я буду выглядеть еще прекраснее.  — Хен! Немаленький кулачок впечатался в плечо, и Джин рассмеялся. В родном голосе поубавилось отчаяния и боли. От этого часть незримого груза попадала с плеч. Воспользовавшись заминкой, он перехватил Тэхена удобнее и поднялся, по-стариковски кряхтя.  — И давно ты стал таким неподъемным? — буркнул Сокджин, ногой открывая дверь. На самом деле он видел, как тот исхудал и стал гораздо легче, чем был. Но тыкать в это носом подобно садизму.  — Лет с десяток назад? — ответил Тэ, удобно обвив руками шею. Он вдруг смущенно фыркнул и спрятал лицо на груди. — Я помню, как ты меня тогда в последний раз тащил на своей спине и тихо матерился.  — О да. Когда ты круто навернулся с велика и распорол себе пол ноги. Думал, не допру тебя до травмпункта.  — Хэй, я был не виноват. Так сложились обстоятельства.  — Угу, и главное твое обстоятельство — это детская горка, на которую ты за каким-то хером решил въехать, — поворчал Джин, опуская младшего на диван. — Вечно искал приключения на свою задницу, а доставалось мне.  — Прости, хен, — едва слышно прошептал Тэ, сжавшись в комочек нервов. — Я опять все на тебя взваливаю.  — Дурак, — Сокджин взъерошил рыжие волосы. — Я на то и старший, чтоб нести за тебя ответственность. Тэхен шмыгнул носом и сжал ладони на коленях в кулаки, сдерживая слезы. Он стойко молчал, пока брат тщательно обрабатывал глубокий порез и ругал его на все лады. Хотел даже подзатыльник отвесить, но вовремя сдержался. От его внимательного взгляда не укрылись следы прошлой ночи. Джин ненавязчиво вложил в ладонь ранозаживляющую мазь и пластинку анальгина. Когда он уже собирался уйти, снова оставив младшего наедине с собственными мыслями, тот вдруг начал свой рассказ. Сухой, сжатый до тупого перечисления событий, со стертыми, отшлифованными до приемлемого уровня эмоциями, но емкий. Смотреть при этом на брата не было сил, поэтому Тэхен просто прилег на диван, отворачиваясь к стене, при этом продолжив выдавливать из себя слова. За спиной сначала было шумное дыхание, раздраженные шаги по всей комнате, а потом рядом с диваном на полу сел хен. Оба отвернулись друг от друга, скрывая свои мысли на дне зрачков, но пальцы чутко переплелись между собой. Крепко и одновременно нежно. Едва слова иссякли, возникла звенящая тишина. Разорвал ее Джин, откашлявшись и выровняв тон голоса:  — Мне безумно хочется убить эту мразь. Или хотя бы отрезать орган, которым он думает, и вбить в горло по самые гланды, чтобы не смел больше пускать про тебя слухи и унижать.  — Поэтому я и не рассказывал, — обреченно выдохнул Тэ, выпуская ладонь брата.  — Знаю, — Джин развернулся и нежно погладил по голове, свернувшегося калачиком младшего. — Я не буду лезть в это дело только при одном условии. Если ты пообещаешь, что сам сможешь поставить этого извращенца на место и не позволишь больше никому делать себе больно. Окей?  — Обещаю, — твердо ответил Тэхен. На этот раз пальцы он не перекрещивал.