Грязные слухи

Намджун запутался окончательно и бесповоротно. В его жизни пошел адовый трэш. Начать хотя бы с Юнги, куда-то запропастившегося и лишь периодически отвечающего на звонки, чтобы дать понять, что он жив и здоров. Просто занят, но чем — не понятно. Одно радует — голос его звучит чуть более оптимистично, чем раньше. И все твердит, что это будет хит. Намджун рад. Если Шуга говорит, что хит, значит, так и будет. Если друга накрыло вдохновение — жди глубокого текста до мурашек, читку на грани ультразвука, самоотверженную и пронизывающую насквозь. Ну и конечно бесподобный трек. Ему бы пробиться чуть выше выступлений в клубах и все, не останется незамеченным — продерется к самой вершине и будет уже оттуда смачно посылать всех нахуй. Намджун даже немножко завидовал его таланту. В меру. Взгляд опустился на скомканный лист блокнота. А может и не в меру. Вдохновение испарилось вместе с чем-то позитивным. Все хорошее сдулось, как бракованный воздушный шарик. Слишком резко. Сначала Сокджин. Его слова, так больно ударившие прямо по самооценке, не разорвали ту тонкую связь раненных чувств, что засели неожиданно глубоко. Пусть Намджун и перестал ходить в кафе, аромат кофе, даже противного растворимого, дурманил и навевал приветливые черты лица. Это стало похоже на болезнь. А лечился он Хосоком. И это собственно была оборотная сторона проблемы. Их отношения были до пошлого однозначные и предельно ясные. Пока не понятно, что именно притянуло тогда Хосока к Намджуну (а не наоборот, как мог подумать сначала Мон), но связало их обоих нехило. Они встречались почти каждый день гребанной недели, что прошла с того злосчастного посещения клуба. Хосок забирал его с подработки, заезжал в автомакдак ради пары стаканчиков черного без сахара и довозил до дома. И каждый раз кофе, так и не допитое по дороге, безбожно остывало на полке в прихожей, пока одежда летела на пол, а дыхание сбивалось в унисон. А потом ничего незначащие вопросы, в тон им ответы и скомканное прощание на пороге. Намджун глупо полагал, что такие отношения только в вульгарных романах да в исковерканных жизнях творятся. Ан нет. Хотя, может, и его жизнь можно приписать в ряд исковерканных? Очередной набросок текста полетел в урну. Ветер потрепал и без того лохматые волосы, пока Намджун, задрав голову, смотрел в небо. Тусклое, зимнее. Под стать настроению. Скоро сессия, ни один курсач не валялся, лабы не сданы, долги накапливаются, но абсолютно плевать. Выкрутится как обычно, еще паре одногруппников намекнет, что помогал им последние три года и что пришла пора собирать ему дань в виде написанных лаб и шпор. Момент, когда учеба успела отъехать на второй, если не на третий план, проебан. Печально. Вместе со вздохом вырвался клубочек пара, растворяясь на уровне глаз. Захотелось прикурить. Кажется, впервые за сегодняшний день. Вредная привычка стала себя изживать. Верно, ведь он понахватал привычек более вредных. Взять хотя бы того же Хосока. Или неисчезающего из головы Джина. Нет, похоже, без сигареты никак. В тот момент, когда он уже зажал ее губами, вынимая зажигалку, зазвонил телефон. Пришлось отложить получение дозы никотина.  — Мон, привет, — радостно раздалось в трубке.  — Привет. Давно не созванивались. Как дела?  — Да вроде неплохо. Мы тут с Тэхеном решили в кино сходить, не хочешь с нами?  — Что это вы вдруг про меня решили вспомнить? — с наигранной обидой спросил Намджун. Рука без перчатки замерзла, но прерывать разговор по этой глупой причине нельзя. Он уже давно ждал подобного звонка, не вмешиваясь в чужие отношения.  — Мы и не забывали, — раздался оживленный голос Тэхена в трубке. — Здравствуй, хен.  — Привет-привет, потеряшка. Давно тебя не слышал и не видел, — и мысленно добавил: «Особенно таким непринужденным и позитивным».  — Ну, так вот и хотели позвать вас с Шугой-хеном. Но он почему-то не ответил. Ясный пень не ответил. Наверняка предугадал, что Гук будет звонить не один, и не взял трубку. Гребанный Минстрадамус. В голове черканулась пометочка поговорить с Юнги о Тэхене.  — Занят, наверно, — вместо этого ответил Намджун. — И боюсь, я тоже не смогу. В следующий раз — обязательно.  — Ну, хе-ен, — жалобно протянул Тэ, пока у него трубку не отобрал владелец телефона, судя по звуку не без боя, и отходя на безопасное расстояние. — Что-то случилось?  — С кем именно, — устало выдохнул Намджун. Он не мог долго притворяться. Он же не Сокджин.  — Значит, оба. Ясно. Напиши мне, как сможешь встретиться. Я думаю, нам будет о чем поговорить. И Шугу прихвати, а то чувствую, натворили вы дел без меня.  — И давно ты стал матерью-наседкой? — засмеявшись, спросил Мон, только смех получился с горчинкой. — Ладно-ладно, не обижайся. Ты, главное, с проблемой Тэхена разберись.  — Знаешь, кажется, это уже не его проблема. Моя, — после неловкой паузы сказал Чонгук. И тут Намджун осознал, что поговорить им всем все-таки нужно. — И да, тебе Сокджин привет передавал. Несколько дней назад. Совсем забыл сказать. На том конце провода — гудки, а рука с телефоном так и прижата к уху. Он говорил, что в его жизни — пиздец? Не-е-ет. Он, похоже, только начинается. И словно в подтверждение этого — еще один входящий.  — Да? Плохая привычка отвечать, не глядя. Крайне плохая.  — Привет, не занят? Намджун не успел отойти от последней брошенной Гуком фразы, как вдруг это.  — Хосок? Нет, абсолютно свободен, — почему-то честно ответил парень, подскакивая с лавочки, на которую присел полчаса назад в попытке ухватить ускользнувшее вдохновение.  — Можем встретиться?  — Хорошо, где? Ещё один глупый вопрос, ответ на который крайне не устроил. Но возразить не успел. Хосок сбросил вызов.  — Черт, это уже не смешно, — громкое ругательство следом и пинок по ни в чем не повинному маленькому сугробу. Мокрый снег облепил ботинки, достал до штанин и успел намочить ноги. — Отлично, Намджун. Просто отлично. Успех. Похоже над его жизнью поработал сценарист проклятущих дорам. И сценарий ой как не нравится главному его герою. Но кто ж спросит его мнения? Оно никому и не сдалось. Намджун долго мялся на пороге, не решаясь войти. Но стрелки часов отсчитывали минуты до встречи, и будет глупо пересечься вот так на пороге. Колокольчик привычно звякнул. Все так же лёгкие заполнились пьянящими ароматами. Все так же Намджуну не везло. Сегодня была смена Джина. Они встретились взглядами на долю секунды. Удалось считать удивление, прежде чем приветливая улыбка затмила настоящие чувства. Этого хватило, чтобы стыдливо опустить глаза и пройти к самому дальнему и неприметному столику. Оглядевшись, Мон понял, что Хосок ещё не появился, и облегченно выдохнул. Подбежала миленькая девушка официантка, резво записывая привычный заказ. Когда на столике появился латте, мысли в голове стали рифмоваться, складываясь в строчки. Упускать момент нельзя, в ход пошли блокнот и ручка, извечно находящиеся под рукой. Едва легла последняя рифма, Намджун пробежался по тексту, вчитываясь, и еле сдержал полурык — полустон. Ну, вот опять! Листок безжалостно вырван, скомкан и заброшен в центр стола. Кожа все это время зудела от настойчивого взгляда, обладателя которого так и не удалось подловить. Тайные надежды, что это был Сокджин, горели синим пламенем. Бариста был вновь по уши в работе и уделял внимание только клиентам. Даже не оборачивался, наверняка боковым зрением отмечая повышенный к собственной персоне интерес. Плевать вроде бы. Но все равно неприятно тянет под ребрами.  — Привет. Намджун вздрогнул, не замечая появление Хосока. Он снова был в строгом костюме, бежевой рубашке с неизменно ярким галстуком. На этот раз под стать цвету волос.  — Привет. Образовалась неловкая пауза. На фоне играла ненавязчивая песенка, свет мигал предрождественскими гирляндами. Романтично, но как-то не так. Что-то выбивается из ряда вон. Не хватает чего-то. Или кого-то.  — Как себя чувствуешь? — спросил Хосок, подзывая официантку. — Американо и два пирожных на ваш вкус.  — Ты серьезно? Ты приперся сюда явно с работы, не отдохнув толком, чтобы спросить как я, блять, себя чувствую? — Намджун вспылил неожиданно даже для себя. Он начал чувствовать еще больший дискомфорт, напоровшись на заинтересованный взгляд Сокджина, скользнувший по идеально ровной спине Хосока.  — Почему бы и нет? — совершенно спокойно ответил тот, внимательно изучая черты лица парня напротив с нечитаемым выражением в глазах. Он даже успел проследить за взглядом Намджуна, направленным чуть выше плеча. Незаметно. Профессиональные привычки никуда не денешь. Картинка сложилась в голове довольно отчетливо. Не хватало пары деталей, но это уже не так уж и важно. — Значит, я угадал с кафешкой. Намджун подавился так неосторожно сделанным глотком латте. Хосок услужливо похлопал по плечу. Подошла официантка, расставляя заказ на столике и забирая скопившийся мусор.  — Что ты сказал?  — Ты прекрасно меня расслышал, — Хосок осторожно подул на горячий напиток и отхлебнул, обжигая язык. — А твой парень умеет варить кофе очень даже неплохо.  — Это самый лучший кофе в гор… Что? Откуда ты…? Парень в ответ лишь рассмеялся, наблюдая всю палитру эмоций на лице. Намджун для него был как раскрытая книга. Интересная, но чужая. Снова, к сожалению.  — Мне нравится твоя искренность. Поэтому хочу быть честным. Ты же уже сам понял, что наши встречи заходят в тупик?  — Да, — облегченно выдохнул Мон, расслабленно облокачиваясь на спинку стула. Он и не замечал, что все это время сидел, напряженно выпрямив спину до ломоты в позвоночнике. — Только я не понимаю почему. Может, я просто не создан для отношений? Бывшая девушка бросила, потом вот Джин, теперь ты. Изящные пальцы мягко накрыли ладонь, лежавшую на столике, чуть сжимая.  — Не говори ерунды, — яркая улыбка, отдающая привкусом солнечных зайчиков по коже. Намджун видел ее впервые с момента их знакомства. Не удивительно, ведь весь спектр эмоций на двоих складывался в проявлении изрядного влечения и сжигающего желания. Не больше. — Во-первых, забудь эти глупости. Во-вторых, это не я тебя бросаю, а ты меня.  — В смысле я? — Мон не выдержал пронизывающего взгляда собеседника, опуская глаза. И как раз успел заметить, как ловко и одновременно нежно переплетаются пальцы.  — Ты называл меня чужим именем. Редко, но все же.  — Прости.  — Не извиняйся, прелесть. Я понимаю, что у меня не было шансов уже тогда, когда ты подошел ко мне в клубе, — большой палец, поглаживающий ладонь, вдруг остановился. Хосок убрал ладонь. — Но мой номер все еще у тебя в контактах — звони в любое время дня и ночи, я всегда отвечу и приеду, если ты действительно этого захочешь. А сейчас извини, помозолю взгляд твоему счастливчику еще пару минут и уйду. Намджун не сразу понял, о ком говорит Хосок, но потом раздался дикий дребезг рухнувшего на пол стакана, и все встало на свои места. Сокджин и, правда, прожигал взглядом по-прежнему прямую спину абсолютно спокойного Хосока. Приветливая маска трещала по швам, отчего в голове щелкнула приятная догадка, в которую ни в коем случае нельзя было верить безоговорочно. Но Хосок дал надежду. Тот самый лучик, что вернул обаятельную улыбку с милыми ямочками на щеках.  — Давай уйдем вместе, — вдруг предложил Намджун, переключая внимание на своего собеседника. Тот сидел, опустив голову, и лениво ковырял принесенный десерт. Он даже не поднял взгляд, лишь приподняв уголки губ.  — Уверен?  — Уверен. И спустя пару минут они уже покинули кафе, так и не попробовав заказанные пирожные. Все повторилось снова, по старому сценарию, только оттенок постановка приобрела совершенно другой. Изнывающая нежность на грани с безумием. Легкие поцелуи по всему телу, ненавязчивые ласки и болезненное сверло за грудиной у обоих. В этот раз Намджун назвал нужное имя, смотря открыто прямо в глаза. Извиняясь. И прощаясь. Снова искренний до невозможного. Яркий до всполохов перед закрытыми глазами. Такого не сразу забудешь. Пока хозяин квартиры лежал на смятых простынях, дрожащими пальцами пытаясь прикурить, Хосок быстро собрался и ушел, не говоря ни слова. Долгие расставания — причина непрошеных эмоций. А их итак за прошедшие полтора часа хватило с лихвой. Они уже попрощались. Хосок не знал, что в момент, когда за ним захлопнулась дверь, Намджун в контактах переименовал его на «Hope». Он, кажется, немного разобрался в собственной жизни, ненароком изгваздав чужую. Последний факт горчил на кончике языка и отдавал истомой по всему телу. Оставалось надеяться, что Хосока не сильно задело. Но он этого так и не узнал. И Намджун тем более не знал, что когда они вышли из кафе, Джин достал из кармана фирменного фартука скомканный листок, который успел перехватить с подноса официантки. И дважды перечитал резкие быстрые строчки, прежде чем смог расслышать голос напарника, указывающего на скопившуюся долю заказов.

***

Прожигает дотла, где засела внутри Та тупая игла, что как нож ты вонзил. Не могу больше спать, не увидев в ночи Те слова, что так ранят. Лучше ты накричи, Разбей всю посуду, ударь, что есть сил, Только забыть никогда не проси. Потому что не справлюсь, увы, не смогу. Я уже потерялся, все мосты не сожгу. Ты позволь только тихо, тайком, не спеша, Следить, как окрасится счастьем душа. Мне больно не будет, я счастлив как ты. Сберегу от тревог и от мыслей пустых, Я сделаю все, если ты уберешь Ту тупую иглу, что вдруг режет как нож.