Грязные слухи

— Отдай немедленно!   — Нет!  — Ну, все, нарвался! Юнги попытался перехватить запястье, но не успел. Чимин ловко завел руку за спину и начал отступать, сшибая стул и больно ударяясь об угол стола. Поморщился от боли, но не сдался. Даже тогда, когда оказался прижат к стене.  — Отдай, — прошипел Юнги, впиваясь злым взглядом в ни капли не испуганные глаза напротив. Он подошел вплотную, облокачиваясь о стену рядом с лицом чрезмерного обнаглевшего парня. — Лучше по-хорошему, Чимин-а.  — Нет. Все. Хватит. Шуга попытался просунуть руку за спину и вытащить пачку сигарет, но Чимин же вертлявый, зараза. Ничего, не напрямую, так измором.  — Нет, — уже не так уверенно произнес он, когда Юнги перешел на нечестные тактики в виде щекотки. Пискнул и попытался увернуться, но почувствовал, что скоро потеряет чудом отобранный трофей и снова прижался к стене.  — Да, — возразил Юнги, усмехаясь и продолжая изводить Чимина, пробегаясь пальцами по чувствительным точкам, срывая с губ приглушенный писк и пыхтение. Бедный, он пытался держаться из последних сил. Зря.  — Прекрати, — взмолился парень, едва удерживая смех, пока Шуга отвоевывал сантиметры до намеченной цели. Когда осталось лишь ухватить запястье, Чимин перекинул пачку в другую, свободную ладонь и поднял вверх над головой. А вот это уже прокол. Словно издеваясь, Юнги медленно поднял вторую руку вверх, скользя кончиками пальцев по оголенной коже и замирая на сомкнутых запястьях.  — Попался. Вся неловкость позы накатила в тот момент, когда взгляд упал на покрасневшие кончики ушей. Неудивительно, ведь они едва не соприкасались кончиками носов. «Так ему и надо. Пусть еще помучается», — подумал Юнги, не сдвинувшись с места. А Чимин почему-то не вырывался, вжимаясь в стену. Он вообще дышал через раз, впервые рассматривая идеальные губы Шуги так близко. Непозволительно близко. До маниакального желания попробовать их на вкус.  — Не смотри так. Чимин испуганно поднял взгляд выше. И тут накрыло окончательно. А как иначе, если в этих черных от расползшегося зрачка глазах читалось такое, что и во снах не снилось. Что-то стало слишком жарко. Юнги вдруг наклонился, почти касаясь в поцелуе, пока ладони отпустили запястья.  — Больше так не делай, Чим, — на грани касания. Ресницы трепыхнулись в предвкушении. Но все вдруг исчезло. Юнги отстранился, открывая добытую пачку сигарет.  — Буду так делать, пока ты не поедешь со мной к врачу, и он мне не подтвердит, что все в порядке. В ответ — поднятый средний палец. «Кажется, обиделся». За ушедшим Чимином громко хлопнула входная дверь. «Однозначно обиделся». Юнги прикурил первую на сегодня сигарету. День еще только начался, а он уже заебался. Будь его воля — не поднимался бы с постели. И так каждый день. Прав Чимин. Надо идти в больницу. Это стало ясно еще в тот вечер, когда, принимая душ вечером, он зашелся кашлем и никак не мог остановиться, пока Чим нервно стучал в дверь и дергал за ручку. И хорошо, что была привычка запираться. Иначе, этот мальчишка увидел бы сгустки крови и за шкирку оттащил бы в больницу. Первая порция дыма плавно поднялась к потолку. И почему вообще в его жизнь вторглась вертлявая задница по имени Пак Чимин? Кажется, это было только вчера — Шуга проснулся с диким сушняком и давящей болью в висках, а на тумбочке графин с чистой водой и упаковочка Антипохмелина с запиской: «Спасибо, Юнги-хен. Надеюсь, ты не забудешь о своей просьбе?» И естественно он забыл. Абсолютно все, что происходило тем вечером. Смутно помнил только, что встретил Чимина у клуба, и они куда-то ехали. Потом пробел. Ни намека, ни просветления. Но головная боль и сушняк перетянули коромысло мыслей на свою сторону. Юнги совершенно забыл обо всем, заставляя себя подняться, чтобы дотащиться до маленькой студии. Деньги уже заканчиваются, а скоро платить за аренду. Хватит уже лентяйничать. Вот только вдохновение так и не появилось. Мелодия, текст, все получалось однотипное и совершенно безвкусное. Такое дорого не продашь. Когда желудок начал призывно урчать уже не останавливаясь, окончательно отвлекая от работы, на часах было за полночь. Пришлось выскребать себя из кресла и идти сначала на кухню, уже заранее зная, что холодильник бездушно пустой. А потом, матерясь, собираться в магазин. Вот только когда он вернулся, обнаружил под собственной дверью неожиданного гостя. Чимин сначала радостно подскочил, но потом всмотрелся в откровенно ахреневшее лицо и сник.  — Забыл, — он вдруг вежливо поклонился. — Но я все равно благодарен даже за ту ночь. И за твою искренность. До свидания, хен. Юнги удержал за локоть, не пропуская к лестнице.  — Ни черта не помню. Но ты сейчас напомнишь. И заодно пожрать приготовишь — в благодарность. А что, надо же уметь пользоваться случаем. И Чимин остался. Сначала на поздний ужин (если жутко пересоленный омлет считать таковым), а потом и насовсем. Юнги же попросил остаться. Ну так пусть остается. Сначала жутко сожалел о выпаленных под алкогольным помутнением рассудка. А потом перестал. Чимин ходил чуть ли не на цыпочках, учился готовить (с каждым разом еда была все менее соленой и более похожей на нормальную) и просто присутствовал. Да, может это глупо прозвучит, но появление Чимина заметно скрасило существование. Он уходил рано утром, поздно возвращался, но он был. Вытеснил одиночество на стадию пассивного ожидания маленького чуда. И чудо было. С каждой смущенной улыбкой и принесенными вкусняшками. С робкого вторжения в святая святых и восторженного попискивания от атмосферы студии. И даже с первых споров на пустом месте. Чимин до сих пор собирал скомканные листы по углам, разглаживал и хранил, утверждая, что каждый текст Шуги потрясающий. Это льстило, конечно. Но Чим же в этом особо не разбирается и поэтому искренне верит — Юнги единственный способный клепать такие пиздострадательные строки. А это совсем не так. Чтобы пробиться нужно что-то настолько бомбезное, чтобы хотя бы заметили. И он написал. Не без помощи нового соседа. Чимин мыл посуду, мурлыкая мотивчик себе под нос, не замечая как поражённо застыл на пороге Юнги, всеми фибрами впитывая чистые нотки приторного голоса. А потом буркнул себе под нос: «Меня не беспокоить», и исчез в студии на несколько часов. Чимин уже успел задремать на краешке застеленной постели, как его разбудил Юнги, тормоша за плечо. Перепугал до смерти. Глаза блестят, улыбка шальная. Может, свихнулся за это время и грохнет прямо сейчас. За что? Да придумает.  — Ты должен послушать. И Чимин послушал. Прижимал наушники, прикрывая глаза и еле заметно кивая в такт. А потом попросил поставить на повтор. И ещё раз.  — Теперь я окончательно твой фанат, Шуга-хен. Всего одна фраза вдохновила настолько, что песни посыпались как мелкие снежинки в момент их первой встречи. Чимин постоянно был рядом, помогая и в меру сил направляя. А ещё каким-то образом успевал отлучаться за кофе и бутербродами. И как Юнги жил без него? Да, та ночь вышла продуктивной и прибыльной. Удалось за неплохую сумму продать почти все песни. Кроме одной, той самой, мотив который мурчал Чим. Она до сих пор хранилась в папке на рабочем столе с названием «Шедевр, ебнврот». Осталось довести до совершенства. Если успеет. Из воспоминаний выдернул звонок. Телефон разрывался от входящего вызова, но Юнги замер, так и не нажимая на экран. Мелодия оборвалась на пике, а на дисплее высветился пропущенный от Чонгука. Шестое чувство намекнуло, что лучше избегать пока таких звонков. Там может быть Тэхен, а он ещё не готов с ним говорить. И как назло, на третьей закуренной сигарете, вернулся кашель. Ещё более изнуряющий, не дающий дышать и выходящий с каплями крови. Юнги сполз на пол, роняя зажженную сигарету на линолеум. Спазм все никак не прекращался, пока не кончился весь кислород вокруг. Пока капли крови не запачкали пол, рубашку и руки. Вдруг вернулся страх. А что если он умрет сейчас? Вот так — тихо и незаметно. Останется лежать здесь, в луже крови, пока его не найдут. Страшно. А страх толкает на необдуманные поступки. «Я согласен на врачей. Только приезжай, пожалуйста». «Скорее». А потом и вовсе рухнул на пол, отползая чуть дальше и прижимая колени к груди. Виски нещадно ломило то ли от болезни, то ли от подскочившего пульса, что отдавал шумом в ушах. Он даже не услышал как повернулся ключ в двери. Не видел ничего, пока кто-то не поднял его, тёплыми ладонями обхватывая щеки. -…ен. Юнги-хен, — наконец пробилось через муть. Сфокусировав взгляд на обеспокоенном лице, удалось выдавить из себя жалкое подобие улыбки. Чимин почему-то не оценил.  — Сможешь встать?  — Да, — голос охрип сильнее. Хуевая вырисовывается картина. Кажется, с этой самой неизведанной болезнью он дотянул до последнего. Больше они не разговаривали. Чимин молча помог одеться, спуститься вниз и сесть в машину. Ехали тоже в тишине. За окном мелькали улицы, покрытые тонким серебром снега. Он наверняка приятно поскрипывал под ногами. А еще можно было бы слепить снежок и запулить в излишне серьезного парня рядом. Кстати о нем. Юнги перевел взгляд на водителя, словно впервые разглядывая его.  — А ты красивый. Чимин чуть не вывернул руль и не врезался в проезжающий мимо джип. Где-то он уже слышал такую фразу. «Это не комплимент».  — Только сейчас заметил? Попытка отшутиться была воспринята слишком всерьез.  — Да. Извини, — Юнги вдруг вздохнул, отворачиваясь. — Я много чего не замечал походу.  — Не говори глупостей, хен.  — Да нет, это правда. Я как был слепым эгоистом, таким и уйду наверно, — Чимин хотел было возразить, но не успел, Шуга продолжил. Уже гораздо тише, на грани с едва различимым шепотом: — Спасибо тебе за все. Мы знакомы всего ничего, а ты так отчаянно пытался меня вытащить все это время. Не понимаю только почему. Я не заслужил тебя. Они как раз заехали на парковку больницы. Чимин припарковался, заглушая шумный двигатель. Сердце колотилось как бешеное, а к глазам подступили слезы.  — Почему мне кажется, что ты со мной прощаешься? Юнги посмотрел в блестящие глаза Чимина и слабо улыбнулся, в шутку ударяя кулаком по плечу.  — Чего раскис, кто меня по врачам обещал водить, а? — и резко вышел из машины, пряча затравленный взгляд. Холодный воздух взбодрил, ненадолго придавая сил. А потом понеслось — кабинеты, процедуры, анализы. Всех названий и не упомнишь. А потом тупое ожидание в коридоре, пока врачу принесут все результаты. Юнги не выдержал, прилег на колени. И похрен, что занял пол лавочки и злобные бабульки ворчали, проходя мимо. И похрен, что все косились на них, пока аккуратные маленькие пальчики перебирали пряди волос, успокаивая не только себя, но и изрядно заебавшегося хена. Чимину тоже было страшно. Он слышал перешептывания врачей, пока Юнги делали то флюорографию, то томографию. И эти шепотки очень не понравились.  — Мин Юнги? — спросила подошедшая медсестра. Шуга кивнул, поднимаясь. — Пойдемте, доктор Ли ждет Вас. Чимин поднялся следом. Девушка не остановила, только удивлённо приподняла брови. Она перестала удивляться чему-либо. Издержки профессии. А работала она не в самом приятном отделении, куда и привела потенциального пациента. Юнги все понял, ещё когда задыхался на полу квартиры. А вот Чимин осознал только сейчас. Вцепился судорожно в рукав и не отпускал, даже когда они вошли в кабинет врача.  — Мин Юнги, полагаю? — седой мужчина поднял взгляд от карточки, забитой различными листами результатов. Дождавшись кивка, он указал на стул перед собой. — Присаживайтесь.  — Я и стоя неплохо информацию перевариваю. Врач хмыкнул. Все они сначала храбрятся. Глупые. А этот совсем ещё ребёнок.  — Вам придётся остаться в стационаре для детального обследования.  — Зачем? — немного нервно спросил Чимин. — Скажите, что с ним? Доктор молчал, вглядываясь в лицо пациента, а потом, словно прочитав что-то на дне глаз, повернулся к его спутнику.  — С вероятностью 70% рак лёгких второй степени.