***
Они прошли по одному из зеркальных коридоров и вошли в огромный зал, больше напоминавший арену для борьбы гладиаторов. В середине этой арены был огромный танцпол, с прозрачным покрытием и подсветкой. Вокруг, вдоль стен этого танцпола были выстроены балконы, больше напоминавшие строительные «леса». Сцена полукруглая и на ней уже стояла вся необходимая аппаратура. А позади нее находились пять огромных экранов для трансляции клипов и видеоряда к песням. — И Вы сказали, что все пригласительные билеты уже разобрали? — испугано пробормотал Глеб. — Да, — улыбнулся ему в ответ Элой, — еще с самого утра, как только появились афиши. — Вадик, мне страшно, я домой хочу, — шептал Глеб, дергая брата за рукав. — И я хочу, — проговорил старший, разглядывая эту махину, — но для этого, как ты понимаешь нам надо потрудиться. Вадим повернул голову и, взглянув на брата, увидел, что тот сильно напуган и уже близок к панике. Он тихонько обнял Глеба за плечо, пытаясь передать ему хоть часть той уверенности, которая была в нем самом. Хотя, если честно признаться, Вадима тоже немного пугал масштаб той «горы, которую им придется свернуть». Тем более он знал, что брат не очень любит весь этот шум — блеск, огромные арены, и ревущие толпы поклонников. Ему гораздо комфортнее в маленьких залах и с небольшим количеством людей. — Мелкий, ну ты чего дрожишь? — ласково шептал он на ухо брату, — вспомни, как в лучшие времена мы собирали стадионы. А как во время «Эпилога» поклонники штурмовали сцены, и их еле сдерживал дежурный наряд. — Помню, — чуть слышно проговорил Глеб, — и мне это жутко не нравилось. — Всего один концерт… — Это-то меня и пугает. Представляешь, сколько народу захочет прийти, и как они будут ломиться, словно обезумевшие. Я не хочу. Ну что, в конце концов, ведь и здесь неплохо? Вадь, давай останемся. Нам ведь хорошо вдвоем. И никто нам не нужен. И будем жить тихо-мирно… — Глеб не говори глупостей. Мы не можем здесь остаться. У тебя семья, работа, и у меня семья и работа. А наша мама, в конце концов. Ты о ней подумал? Все, малыш, не упрямься. Соберись и отыграй всего один концерт. И все. Пока братья беседовали, остальные музыканты уже прошли на сцену и рассматривали там инструменты и прочее оборудование. — Круто, аппаратура просто класс! — восхищался Костя, — а что, мне здесь нравится. Может и впрямь насовсем остаться? — Оставайся, коль охота, — пробурчал недовольный Дима, — а я хочу обратно домой. Задолбался уже чувствовать себя Алисой в Стране Чудес. — Ну, а что такого? — подал голос Андрей, — просто еще одно маленькое приключение в нашей жизни. Подумаешь. Как будто до этого, никто никогда ни в какие истории не влипал. — В такие — нет, — вмешался Глеб, — вот только узнаю, кому я этим приключением обязан, убью! Ведь это кто-то один из нас. И я все равно докопаюсь до истины. — Ну-ну, флаг тебе в руки, — иронично усмехнулся Андрей. — Ладно, хватит ссориться, — перебил их Вадим — у нас и так мало времени, давайте лучше репетировать.***
Репетиция закончилась глубокой ночью. Элой отвез усталых, но вполне удовлетворенных проделанной работой музыкантов, в небольшой частный отель. — Здесь вы найдете все необходимое для отдыха, сможете перекусить, и вам ничто и никто не будет мешать, — пояснил он, опять театрально раскланявшись, снимая шляпу. Наскоро поужинав, музыканты разошлись по комнатам. Завтра предстоял трудный день. С утра и до начала концерта надо было репетировать, подгонять, обыгрывать. Все хорошо понимали, что «Агата Кристи» — детище Самойловых. Поэтому главным организатором здесь все-таки был Вадим. А он ужасно не любил делать все наспех. Ему непременно надо было все перепроверить, десять раз повторить, отшлифовать до блеска, чтобы придраться было не к чему. А тут всего лишь меньше суток на подготовку. Это катастрофа. И если бы была его воля, он вообще «загнал бы всех лошадей», работая без сна и отдыха. Но так же он понимал, что людям нужен отдых, иначе тоже ничего не выйдет. Но рано утром он, как всегда, встанет первым, и начнет будить всех, подгоняя на репетицию. А пока… … пока все мирно спали в своих кроватях, Глеб тихонько вынырнул из своей комнаты и крался по темному коридору. Зачем? Да просто на прошедшей репетиции кое-что произошло. И теперь он был очень близок к разгадке этого таинственного и невероятного приключения. Вадим, по привычке во сне раскинув руки, вдруг почувствовал, что Глеба рядом нет. Обычно он вертится всю ночь, закидывает на него то руки, то ноги. А то, потеряв во сне одеяло, жмется к нему мешая спать. А сейчас все так тихо и спокойно, и никто не мешает. — И куда этот мелкий опять запропастился? Что ему не спиться? — подумал Вадим, поднимаясь с постели, — ходи теперь, ищи его… Он закутался в плед и вышел в коридор. Там он увидел, как у дальнего окна его мелкое чудо охмуряет какую-то сотрудницу этого отеля. Мило щебечет ей что-то на ушко, а она, смущаясь тихонько хохочет, улыбаясь ему в ответ. «Вот маленький гаденыш, — подумал про себя Вадим, — ведь знает, что завтра такой ответственный день, и все равно никак не может успокоиться. Меня ему, что ли мало. Все по девицам шастает». — Глеб, — окликнул он брата. Тот, быстренько распрощавшись со своей милой знакомой, рысцой подбежал к нему. Вадим, взяв его в охапку, затолкал в комнату. — Ну, и что все это значит? — начал Вадик, закрыв за собой дверь. — Вадик, ты не поверишь, — начал взволнованно Глеб, — я, кажется, все дело распутал, и теперь знаю причину нашего пребывания здесь. — И для этого ты ночью «клеил» эту милую горничную? — Вадик! Это для дела. А ты что? Ревнуешь? — Ничего я не ревную. Просто завтра тяжелый день… — Ревнуешь… и мне это так приятно… Глеб стянул с брата плед, рукой повел по его оголенному торсу и спустился ниже… — Я даже не просто знаю, что ревнуешь, — мурлыкал он тихо на ухо брату, — я даже это чувствую… — Глеб, — тяжело выдохнул Вадим, — нам же завтра рано вставать…***
Братья лежали и курили в постели. — Черт, — выругался Глеб, — сигарет осталось на завтра пару раз покурить. — Курить вредно, — улыбнулся Вадим, — вообще, скоро домой. Вот концерт отыграем… да, кстати, что ты там говорил на счет раскрытия этой страшной тайны нашего пребывания здесь? — Это сюрприз, — лукаво усмехнулся младший Самойлов, — завтра после выступления, я вам все расскажу. — Ах ты моя милая мисс Марпл… — сказал старший Самойлов, проводя рукой по бедру брата. — Я же сказал, она старая и не красивая… Вадик, нам же рано вставать…***
Перед началом концерта музыканты стояли за кулисами и все очень волновались. — Ну, что, парни? — как всегда первым начал Вадим, — ни пуха, ни пера? И, как всегда, все дружно послали его «к черту», и вышли на сцену. Арена, действительно была переполнена поклонниками «Агаты». Все, как один, пришли в футболках с изображением любимой группы. Люди на балконах разворачивали плакаты с названиями их песен, позади сцены пять больших экранов транслировали отрывки из их клипов, а весь огромный зал хором подхватывал и пел знакомые песни, иногда даже заглушая самих музыкантов. Вадим рассчитал все правильно. Выстроенный им порядок песен, превращал концерт в некое театральное действо. Песни не просто сменяли одна другую, а как будто плавно переливались, показывая музыки и слов, создавая целый ряд ассоциаций. Здесь можно было, и повеселиться, и подумать, и погрустить… Атмосфера была настолько дружественная, что казалось весь этот зал не многоликая толпа людей, а один большой живой организм, который общается с музыкантами, разговаривает с ними, поет, плачет и смеется. Через пару первых песен Глеб уже перестал бояться, и вовсю заигрывал с молоденькими поклонницами, что прыгали возле сцены, строя им глазки и подмигивая. За что иногда получал укоризненный взгляд старшего брата. Дима и Андрей, то поочередно, а то и вместе задавали ритм музыкантам и всему залу. А Костика девчонки чуть не растащили на сувениры. Он вообще был в этот вечер неотразим. Фанаты очень долго не отпускали своих кумиров. Всем хотелось еще и еще продлить это волшебство, хоть на одну песню, на один куплет, на один припев. Но все хорошее, когда-нибудь кончается, с тем, чтобы вернуться снова. И этот необычный, и такой странный концерт подошел к концу. Стихла музыка, погасли софиты, поклонники разошлись по домам. После концерта безмерно уставшие, но вполне счастливые рокеры не могли даже говорить. Они просто молча сидели за кулисами, прибывая в какой-то блаженной неге, пока их оттуда не выдернул голос Элоя. — Если вы хотите успеть к вечернему отправлению, вам надо поторопиться на яхту. Проводники вас уже заждались. С трудом придя в себя, они поднялись, чтобы опять отправиться в путь к неизвестности.