убитое надеждами.

Сладкое вино в мутных треснутых стаканах, солнце, отпусти, отдай. /пей, моя девочка, пей, моя милая, это плохое вино. оба мы нищие, оба унылые, счастья нам не дано./ между нитями дорог — незаметный полустанок. два, четыре, восемь и двенадцать, слишком долго, слишком долго. до рассвета — три часа, и всего то, три часа. /солнце, солнце, я скучаю/ солнце, солнце, унеси меня за горизонт. далеко, далеко. за степи и за горы, за моря, за океаны, где и взгляда не было людского. обвей меня дрожащего, согрей, держи, не отпускай. Месяц в звёздных парусах горизонт собой венчает. солнце, посмотри на небо, тысячи планет и звёзд. великолепно, так ведь? прости, мой белый диск, за ненужную жестокость. ненарочно, отпусти. Бесконечные поля растекаются медово, слишком долго, слишком долго. слишком сильный дождь и слишком много боли. иронии и смеха. Лес застыл, не шевелясь, весь золотом горелый. сгорел, в своих мечтах, надеждах, неосуществлённых планах., а ведь когда-то, поздно стало. Пенье утренних цикад и звенящая прохлада. леденящая, до дрожи, до костей. Здесь, в ромашковых цехах, утро пахнет звездопадом, молоком и тишиной, в сонном воздухе разлитой. Ничего не решено, ничего не позабыто. /солнце, солнце, приезжай/ Я застыл в стихах и письмах. между почерневших слов и строк, не найденых когда-то. На непаханых межах, словно снег, — тысячелистник. Под окном — чертополох, все по-летнему прозрачно, утра розовый всполох ничего теперь не значит, лишь стихает птичий шум под туманной пеленою. Я о многом не прошу: /солнце, солнце, будь со мною./ укроти мой крик о боли. я молю.