убитое надеждами.

— Вдыхай, — в распахнутые по команде губы врывается клубок дыма. Я ловлю колющие где то под рёбрами, так безжалостно скребущиеся ноты асфиксии. Меня отравил этот город. Я от него зависима. кажется, я стала собачкой-поводырем куда то в неизвестную темноту для себя же самой. забавно. Мы — две натянутые струны, готовые вот-вот лопнуть, но как красиво мы играем свою лебединую песню. Я приучаюсь курить. Дым рисует мертвые петли вокруг шеи, обматывает шарфом, чтобы мне не было холодно, чтобы въестся под кожу, добраться до костей. каждый раз оседая где то на дне легких тяжелой хрипотцой и закрепляясь вредной привычкой, той, что язык назвать не повернётся. Именно так выглядит зависимость. Небо — осколки. Рваные куски металла, разбросанные по горизонту. Подкованные сиянием звезды. Небо — будто осколочная граната, дважды распоротая. Сажа и уголь. Черные кисти и сожженные мечты. Религия в руках атеиста. кажется, продолговатые жгутики больше не кажутся чем то неприступным и после первой же затяжке не тянут в головокружение. Я вдыхаю, вдыхаю, вдыхаю. Дым затягивает продольные раны, но рисует новые. Пепельные пятна на алебастровом покрывале кожи. Обесцвечивает, обезвоживает. Утомленное солнце сдается. /солнце погибает. не впервой./