В стенах родного офиса

— Катя, — мужчина заглянул в кабинет. — Я зайду? — Заходи, — её голос был очень тихим и уставшим. Сил не было совсем. Казалось, под конец года все решило свалиться на неё и добить окончательно. — Совсем зашиваешься? — он подошёл к ней, облокотился о стол и сложил руки на груди. — Даже не представляешь.- она тяжело вздохнула. — Налоговая требует эти документы завтра утром, а я чисто физически это сделать не успею, потому что Лена не те данные туда внесла. Я переделываю, а они не принимают! Мне целую папку документов придётся перепечатывать вручную… — Покажи, что там. — Вот, — она указала на огромную синюю папку, лежащую на столе. — Блин, к каждому подходила и спрашивала насчёт данных, ей все показали, разжевали, на листочке записали. Как можно было накосячить? — он задумчиво пролистал несколько страниц. — Уволю к чертям. Сил нет. От половины работников никакой пользы, только ущерб. Уволю! Сил нет всех на себе тащить! Макс, ну скажи, ну почему я все сама должна делать?! Ну я же не лошадь. Я не могу уже.- она опустила голову и запустила руки в волосы. Если бы кто-то из сотрудников увидел её такую, пришёл бы в истинный шок. Екатерина Александровна практически никогда не проявляла особо ярких эмоций, не кричала и не ругалась практически никогда, даже в самых критических ситуациях она держала себя в руках и удерживала в них же весь коллектив. А тут… слезы катились из её глаз, оставляя после себя на впалых щеках темные дорожки и падая на деревянную столешницу. Она тихо всхлипывала и чувствовала себя сейчас отвратительно. Она всегда была сильной, волокла все на себе и справлялась сама. Всегда, но не сейчас. — Кать, — он понимал, как ей тяжело. Понимал, что она, маленькая хрупкая девочка, тащит на своих плечах огромный груз. Тащит, не справляется, выслушивает ор начальства, а потом тихо плачет в своём кабинете. Он понимал, что она привыкла быть лидером, привыкла все держать в своих руках, все контролировать. Она не привыкла к тому, что её успокаивают или жалеют, но тут… она буквально нуждалась в этом. Она нуждалась, а он чувствовал. — Все хорошо, успокойся…- он прижал её к себе и нежно погладил по спине. — Ну… чего это Вы, Екатерина Александровна, совсем расклеились… — Не называй меня так, — она всхлипнула и уткнулась в его плечо. — А как мне тебя называть? — Как обычно. Катя. — Хорошо, — он коснулся губами её щеки, соленой от слез. — Катя…- он улыбнулся и сильнее прижал её к себе. Хотелось защитить её от всего в этом мире. Спрятать в себе и не выпускать, чтобы никто её, такую маленькую, такую хрупкую, не обидел. Она наконец-то почувствовала, что хоть кто-то в этом чертовом мире поддерживает её. Хоть кто-то есть с ней рядом в тот момент, когда ей катастрофически нужна поддержка. *** — А почему ты до сих пор тут? Время то уже…- она отстранилась от него и вытерла слезы. — Решил задержаться.- он улыбнулся и, не убирая рук с её талии, смотрел на неё. — Неужели ты не хочешь домой? — Совсем не хочу. — Как так? — Там пусто, нет никого. — А тут? — А тут вода в куллере булькает, Дядя Миша телевизор смотрит, Бериллий в колесе бегает — Было не лучшей идеей так назвать хомяка.- она усмехнулась и подошла к зеркалу. — Согласен. Но из всех предложенных вариантов этот был самый нормальный. — Напомни, с чего мы вообще решили, что нам в офисе нужен хомяк? — Мы решили, что нам одиноко. Особенно тем, кто остаётся допоздна доделывать отчеты.- он подошёл к ней со спины и обвил её талию руками, смотря через зеркало в глубокие глаза. — Тогда все ясно. Надо Бериллию подружку купить, вот веселье начнётся. — Назовём её Альтруида? — Конечно, почему нет.- она усмехнулась, прикрыла глаза. Ей было хорошо. Хорошо с ним. Хорошо в его объятиях, рядом с ним. Такие глупые и «неочемные» разговоры расслабляли и успокаивали её. Она выключала голову хоть на пару минут и с удовольствием рассуждала о судьбе местного хомяка, его будущей невесты и будущего потомства. Она была бы рада обсудить ещё что-то, а потом ещё и ещё. Что угодно, лишь бы не оставаться здесь одной и, чего ещё хуже, не ехать в пустую квартиру. Там даже хомяка нет. — Как ты думаешь, — он наконец-то прервал сложившуюся паузу и снова облокотился о стол — Что? — она снова села в кресло и положила ногу на ногу. — Если я предложу тебе помочь с отчетом, а потом уехать отсюда к чертям, ты согласишься? — А к чертям — это куда? — Ну, например, ко мне на дачу. На все новогодние. Я у начальства отпрошусь. — Думаешь, отпустит? — Ну, я договорюсь. — У тебя начальница такая мымра, наверняка, не отпустит. — Да нет, она у меня хорошая. Договорюсь. — И как же ты будешь договариваться? — Ну, сначала я приду к ней, весь такой красивый и хороший.- он встал перед ней. — А потом? — Потом скажу ей, какая она прекрасная, даже когда заплаканная. Буду на коленях умолять отпустить меня.- он улыбнулся и опустился перед ней на пол. — Хм…, а потом что? — Потом ещё раз скажу, что она просто невероятная, что у неё великолепные глаза и она самая лучшая начальница в мире, — он осторожно коснулся рукой её бедра. — Наврешь, что ли? — она улыбнулась, а сердце её заколотилось с бешеной силой, когда она почувствовала его прикосновения. — Нет, конечно. Она у меня и правда самая лучшая.- он тоже улыбнулся, но руки не убрал. — А потом что будешь делать? — А потом начну договариваться.- он стянул с неё юбку, осторожно раздвинул её ноги и запустил руку под резинку кружевного белья. — И буду договариваться до тех пор, пока она не согласится.- он улыбнулся, смотря на то, как она, закрыв глаза, ловит ртом воздух и сдерживает стоны. — Макс…- выдохнула она, хватаясь за ручки кресла, когда он губами коснулся внутренней стороны её бедра. — Терпи, начальство.- он улыбнулся и придвинулся ближе, продвигаясь губами все дальше. — Макс, зайдёт кто-то…- она откинула голову и с ещё большей силой вцепилась в ручки кресла. — Десять часов уже, все давным давно ушли.- он улыбнулся. — Слушай, тебе неудобно тут, — он подхватил девушку на руки и, уложив на диван, снова опустился между её ног. — Я больше не могу…- она продолжала сжимать в руках плед и прогибаться в спине. — Не сдерживайся. Для меня. — Макс… По кабинету разлетелся приглушённый стон, вырвавшийся из пересохших приоткрытых губ. Она ещё больше прогнулась в спине и запрокинула голову назад. — Ну что, ты согласна? — Согласна. Определенно. — она улыбнулась. — Но я хочу большего. — Чего большего? — Тебя. — Сделаю так, что ты не сможешь сидеть неделю. — Ну ничего себе… я согласна. Дважды. — Как скажешь, — он улыбнулся и накрыл её губы своими, его руки легли на её грудь. — Переворачивайся. Она послушно легла на живот и положила руки под голову. — Молодец, — он провёл рукой по её спине и рывком прижался к ней. Теперь стоны их обоих разносились по всему офису. Она цеплялась за края дивана, скомканный плед и все, что попадётся под руку. Магическое единение в этот момент было между ними. Не просто физическая связь, не просто секс. Это было что-то более глубокое, более значимое и неощутимое. Они были буквально одним целым *** — Хорошо всё-таки, что выбрались.- он улыбнулся, смотря на неё, заваривающую чай. — Очень, — она улыбнулась. Сейчас она кажется ему просто идеальной. С лохматым пучком на голове, в его длинной футболке, без макияжа. Она прекрасна, идеальна. Она заваривает чай, слегка пританцовывая под незамысловатую мелодию, доносящаяся из телевизора, а потом приходит к нему, садится рядом, прижимается так сильно, как только может, и закрывает глаза, вслушиваясь в его ровное дыхание, треск камина и тихий гул телевизора. Она счастлива. Ей хорошо, тепло и трепетно. Она ощущает себя чуть ли не самой счастливой на земле рядом с ним. В этот момент они счастливы. Искренне, по-настоящему. Так, как можно быть счастливым только рядом с любимым человеком.