Свобода?

-Сэр Таинвир, куда вы собрались? – прямо в дверях меня настиг удивленный голос служанки. – Вам же через час нужно быть на приеме во дворце. Мне не обязательно отчитываться перед ней, все же это просто прислуга. Она убирается в особняке, ходит за продуктами, готовит и напоминает о разных встречах. Но с каждым днем мне все больше и больше кажется, что Ахсерл приставил её сюда вовсе не помогать, а скорее, следить. Её помощь правда нужна мне лишь для походов за продуктами, ведь выйти днем из дома стало настоящим испытанием. На улице все смотрят на меня как на диковинное животное и дело даже не в том, что я не северный эльф…и уже не эльф вовсе. Шрамы не зажили, приходиться постоянно носить маску, перчатки и одежду с длинным рукавом. Вот и сейчас я стою у входной двери поправляя высокий воротник плаща, хоть на улице уже темно и никто в любом случае не увидит. - У меня есть более важные дела, - говорю не глядя на служанку, но точно знаю что она сейчас неуверенно вертит в руках щетку для пыли. - Эм, а что мне передать послу? Он же за вами заедет. - Скажи ему, чтобы шел к черту, – резко разворачиваюсь открывая дверь и быстро выхожу во двор. В конюшне уже стоит оседланная лошадь. Я хотел поехать днем, как обычно, но после столь долгого перерыва никак не мог решиться. Наверно, он уже обиделся на меня… нужно будет извиниться. Прошло примерно пол года как мы с Алари живем в Ярнораше. Я забросил все исследования и уже давно ничем не занимаюсь. Целыми днями читаю книги в своей комнате, вечерами практикуюсь в давно забытых увлечениях боя и стрельбы из лука, по несколько раз в неделю посещаю приемы во дворце. Хех. Да… «посещаю». Ахсерл просто как-то сказал, что я должен там быть, как единственный наследник рода Луурсел. Но, на самом деле, родословная здесь не важна. Я -хитрый рекламный ход, мои шрамы - олицетворение людской жестокости, смерть моих родителей – доказательство необходимости «Ока», как единственной возможности противостоять людской агрессии. И всем уже плевать, что именно из-за этого оружия уничтожили Айноран, что именно оно, в конечном итоге, может попросту стереть с лица планеты оставшуюся жизнь, превратив весь мир в подобие Мертвых Земель, залитых реками лавы и огня из сотни вулканов, что простираются по всему центру материка. Сегодня должен быть прием как раз в честь окончания постройки «Ока» и его успешного тестирования. Я лично дал им чертежи, собственноручно обрекая все остальные расы. Теперь я точно заслужил всей той боли что пережил… и наверно, даже большей. Стараюсь думать, что все это ради Алариэль, что имея такую мощь Ярнораш попросту будет пугать ей всех, не применяя на практике и Алари даже не узнает об этом, что она будет жить счастливо, заведет семью…Все чаще отгоняю от себя мысль, что оно того не стоило. Ни жизнь Алариэль, ни чья-либо еще, не стоит сотни людских жертв. Но я люблю её и даже четко осознавая ошибку своих действий ничего не мог поделать. Ведь иначе её бы не приняли на учебу… Племянница учится в лучшем женском пансионе Ярнораша, живет там в общежитии с новыми друзьями, приезжает в особняк на входных. Она умная девочка, во дворце я часто вижу её преподавателей, которые не упускают возможности похвалить Алари. Лошадь мчится галопом по неровной лесной дороге. Город остался далеко позади, но ехать еще долго. Я хорошо помню эту дорогу. Еще пару месяцев назад я ездил здесь чуть ли не каждый день, но потом начались тесты «Ока»… мне стало так стыдно. Ведь он точно про это знает… И знает кто во всем виноват. Останавливаю лошадь у непримечательного пня. Дальше она не пройдет и нужно спешиться. Густая лесная чаща полна странных звуков шныряющих в тени зверей. Но ни волк, ни медведь мне не страшен. В руке, уже по обыденному, зажат острый кинжал, я знаю куда надо бить, чтобы противник не встал. Перешагиваю несколько полуразложившихся волчьих тел, оставшихся после моих, скажем так, тренировок, обхожу упавшие деревья, пересекаю неглубокий ручей и выхожу на место, где когда-то Хоркон поставил свой лагерь. Разумеется, на деревьях уже не висят трупы, на земле нет палаток и даже углей от костра. Хотя в сумраке спустившейся ночи кажется, что сломанные ветки, это качающиеся от ветра тела южанки Нкечи и её наемников, а летающие рядом светлячки - их открытые глаза. Поднимаю масляный фонарь выше и иллюзия неупокоенных душ исчезает. Я уже извинялся перед ними. Под деревом блестят острые кинжалы и несколько бутылок дорогого эля, что я оставил им в одну из таких своих поездок. У другого дерева, там где был кучер, имени которого я не запомнил, тоже стоит бутылка и горстка монет. Эти люди помогли нам, а эти подарки в последний путь единственное что можно для них теперь сделать. Еще какое-то время стою здесь. Не потому что хочу, а потому что идти дальше не позволяет совесть. Он ведь все знает… Собравшись с силами все же иду дальше. Десять минут почти по прямой до коряги, от неё влево. Не знаю каким чудом нашел это место в первый раз. Наверно интуитивно запомнил дорогу. Его тела, конечно же, здесь не было, но тогда под ногой хрустнуло древко сломавшейся стрелы и я понял что пришел верно. Сейчас на этом месте нечто похожее на алтарь: в центре стоит самая красивая лютня, что я только смог найти, вокруг растут живые цветы, они даже не заросли сорняками, книги - «арфа Акаи», «Путь семи» и разные приключения, две резные флейты... - Привет, Онард,- сажусь на колени перед лютней. – Меня давно не было. Прости. Дела были, работа… Зачем я вру? …Ты ведь все знаешь. Я…я… не мог поступить иначе. Не осуждай, пожалуйста. Они бы не взяли Алари в пансион без этих чертежей… Да это неравноценно жизням! Но… просто не было выбора. Ты же мой друг, должен понять. Прошу, не надо меня ненавидеть, - вокруг тишина. – Что мне делать? – ветер слабо шатает верхушки деревьев. – Онард… Тебя ведь здесь нет… Я говорю с пустотой. Каждый раз приходя сюда я понимаю это. Но так греет душу мысль что ты все слышишь. Что я не один,- опускаю голову. – Ответь хоть что-нибудь, прошу… Лес начал светлеть. Поднимался рассвет, хоть и кажется, что я приехал совсем недавно, а уже пора возвращаться. Все это время я просто молча сидел на земле вслушиваясь в каждый шорох, надеясь услышать его голос. *** - Вам, следовало предупредить меня, о ваших планах, - Ахсерл сидит в гостиной с бокалом вина в руке. - Зачем? Мои дела не имеют к вам никакого отношения, - я прохожу мимо гостиной на кухню, одарив посла равнодушным взглядом. Надеюсь он понимает что ему здесь не рады. - Этого никто не отрицает, но вы пропустили столь важное событие, сам король… - Что вам сейчас от меня нужно? Да, я не пришел на ваше очередное сборище. Но вы добились того чего хотели, оружие построено. Моя роль выставочного экспоната больше не требуется. - Таинвир,- он стоит в дверях кухни, все так же держа бокал. - Я понимаю, вы до сих пор не оправились от пережитого кошмара. Но уверяю вас, что вы нужны во дворце не как «экспонат», а как представитель знати. И вам положено узнавать новости не через третьи лица, а напрямую на подобных мероприятиях. Как раз- таки сегодня вы пропустили объявление о начале военных походах Ярнораша, дабы окончательно пресечь людскую агрессию. Они всерьез начали новую войну… Все снова рушится. Посол ждет ответа, но напрасно. Если он так хотел меня подбодрить, то у него очень плохо получилось. Ахсерл уходит, пожелав доброго дня. Неспешно иду в свою комнату на втором этаже, игнорируя надоедливую служанку с предложением позавтракать. Окна в этой комнате всегда завешаны плотной тканью, я теперь не очень люблю свет, он напоминает о том, что когда-то все было хорошо. Здесь нет зеркал, их нет даже в ванной. В тусклом магическом свете блестит графин с вином на столе из красного дерева, вдоль стен, плотно приставленные друг к другу стоят высокие книжные полки до потолка, посреди помещения одиноко стоит большое мягкое кожаное кресло с маленьким журнальным столиком, а в дальнем углу, почти под окном, низкая кровать. Вещевой шкаф стоит в ванной, дверь в которую также располагается в этой комнате, но мне слишком лень идти до него. Пренебрежительно стаскиваю с себя все слои одежды и швыряю их на кресло, маску же осторожно кладу на журнальный столик. Она единственная ценная вещь из всего гардероба, не потому что мне нравится её носить, а потому что другой нет и ходить без неё, даже по особняку, я уже не могу. Это похоже на помешательство, я до панических атак боюсь, что кто-то увидит мое лицо. Тот первый и единственный раз, когда я снял маску перед всеми представителями знатных родов был похож на сцену из кошмарного сна, когда ты оказываешься голым в людном месте и все молча смотрят на тебя, изредка перешептываясь… а ты просто не можешь уйти, как бы не хотелось. Было так мерзко… Когда заговорил Ахсерл и все отвлеклись на него, я поспешил уйти оттуда. Остаток того вечера провел рыдая в коридоре дворца… Довольно паршивое воспоминание. Ужасно хочется спать. Падаю на кровать, даже не удосужившись скинуть с неё покрывало. Меня будит холод голого паркетного пола. С досадой открываю глаза и вновь всерьез задумываюсь о необходимости привязывать себя к кровати. Ах, еще одна моя проблема – с тех пор как все закончилось и мы с Алари переехали сюда, я стал ходить во сне. Вернее, стал по привычке ложиться на пол или забиваться в угол. Не помню своих снов, но таким образом я спал только в доме Хоркона… Я до сих пор там. Ничего не закончилось. Мне не сбежать. Утыкаюсь лбом в согнутые колени. Чем еще будет мучить меня судьба? Теперь-то я точно все это заслужил. Давайте еще всякой грязи! Что уж терять? Выпрямляюсь, прислонившись спиной к стене. Она тоже холодная. Шрамы начинают неприятно зудеть или просто кажется? Эта мерзкая надпись до сих пор иногда болит. «Шлюха» - именно это выцарапал на мне Хоркон. Буквы плохо видны, но само слово интуитивно узнаваемо, не зря же Алариэль делала все возможное, чтобы я, еще в больнице, не смотрел на свою спину. Сегодняшний день не обещает быть не таким как остальные. Я вновь планирую закрыться у себя и читать. В дверь постучали. - Сэр, простите, - раздался мелодичный голос служанки. – Мне нужно отлучиться за продуктами. Принести вам завтрак сейчас? - Нет, можешь идти. Я не голоден. - Как скажете, - за дверью раздались быстро удаляющиеся легкие шаги. Лишь спустя полчаса понимаю, что поесть все же следует. Быстро одевшись выхожу в коридор, сразу же обдает неприятным сквозняком. Неужели она снова забыла закрыть окна? Сколько раз ей можно повторять – если не закрыть окна, замерзнут цветы Алариэль! Горшки с ними как раз стоят около окна. Ну конечно, она ведь северянка и такого легкого сквозняка вовсе не чувствует. Подхожу к открытой форточке намереваясь закрыть её, но тут мое внимание привлекают конюх и садовник. Парни стоят за лошадиными стойлами и о чем-то говорят. Внезапно конюх припер садовника одной рукой к деревянной стене и навис над ним. Насколько я знаю, он старше его, да и выглядит более мужественно. Садовник смотрит прямо в его глаза и улыбается. Они стоят так еще пару минут, а потом конюх властно берет парня за подбородок и целует. Садовник обнимает его прижимаясь ближе. Разорвав поцелуй, тот кто постарше приподнимает друга, сильнее прижав его к стене и заставляя обвить ногами свои бедра вновь целует. Спускается к шее, нежно прикусывает белую кожу. Садовник откидывает голову прикрыв глаза. Даже отсюда слышу его стон. Конюх ставит парня на землю, сам опускается перед ним на колени и начинает расстегивать его штаны. Дальше я смотреть не стал. Отшатываюсь от окна тяжело дыша. Сердце бьется так сильно, что того и гляди вырвется из груди. В маске становится невыносимо душно, да и просто вокруг слишком жарко. Стыдливо смотрю на окно, из-за которого слышны томные вздохи. Есть уже как-то не хочется. В момент возвращаюсь в свою комнату захлопнув дверь. Чувствую, что возбужден. Ох, черт! Я ведь… даже не притрагивался к себе уже… очень давно. Нет, не надо думать сейчас. Сползаю на пол. Руки дрожат. Почему этот ремень так трудно расстегнуть? Приспускаю штаны. Сразу становится как-то свободней. Ах… тело так истосковалось поэтому, по банальному самоудовлетворению. Ведь в моем состоянии глупо даже говорить о настоящей близости с кем-то. Кто вообще захочет быть со мной? С калекой... с пользованной шлюхой… не могу… мне мерзко дотрагиваться до себя! Комната меняется. Это… нет… Нет… Нет! Это дом Хоркона. Он стоит напротив и зло ухмыляется. «Что, тварь? Неужто ласки захотелось?». Умоляю, не трогай меня… Падаю на бок тихо всхлипывая. Возбуждения уже нет. Только страх и фантомная боль. Наваждение проходит и вот передо мной вновь моя комната в особняке. Но это не важно. Я все еще там. Ничего не закончилось. Мне не сбежать. Никогда. *** Дни сменяются один за одним. Ахсерл больше не приходит и новых приемов не намечается. Неудивительно, началась новая «война». Нет, не подходящее слово. Началась - резня. «Око» показательно применили на Каменграде. Этого города больше нет. Насколько же сильно меня сейчас ненавидит Онард? Мне следовало бы вновь поехать на его «алтарь», поговорить, как-то оправдаться…Но что тут можно сказать? «Мне жаль»? «Я не хотел этого»? Что ему до моих слов? Ничего уже не исправить. И это только моя вина. Сижу в своей комнате перед открытой книгой. Листаю страницы, но даже не пытаюсь вчитываться в текст. Это словно транс. Я думаю и одновременно нет, читаю и в тоже время не понимаю о чем. Хотя постойте, я даже букв в книге не вижу, в комнате так темно! Понимаю это, но ничего не делаю. Продолжаю сидеть и перебирать страницы. Я схожу с ума. Надо с этим что-то делать, но для этого надо выйти из комнаты, позвать врача, а я выхожу только после заката. И то не на улицу, а спускаюсь в подвал, где оборудована маленькая тренировочная площадка для боя и стрельбы. Не могу больше просыпаться забившимся в угол, поэтому обычно тренируюсь всю ночь, пока организм сам не отключится. Это ведь тоже ненормально? В дверь стучат. Не отвечаю. Служанка уже привыкла просто оставлять еду под дверью. Не хочу никого видеть… Стук повторился. Кажется, кто-то что-то говорит? - Таинвир! Открой! – как сквозь вату доносится голос Алариэль. Что? Почему она здесь? До выходных еще несколько дней. Да и у неё экзамены, она не должна была приехать. Что-то случилось? Подхожу к двери. Она все еще стучит и требует открыть. Как только отпираю засов, девочка буквально влетает в комнату ударяя меня в грудь кулаком. - КАК ТЫ МОГ?! – кричит она. – Зачем?! Тебе было мало одной войны?! - О чем ты? - Ах, «о чем я»?! – она срывается на визг. – О Каменграде, дядя! Как она узнала? Ей не должны были говорить. - Алари… - Они не должны были получить чертежи! Зачем ты их отдал?! Нкечи говорила, что так и будет! Теперь ВСЕ погибнут! Люди не заслужили такой участи! Онард был из Каменграда! Хотя бы ради него, ты мог не помогать им?! - Но, - до меня медленно начинает доходить смысл её слов. - Но иначе ты бы не… - Не попала в пансион?! Да, мне рассказали! Декан прямо в поздравительной речи рассыпалась передо мной! Какая я молодец, хоть и косвенно, но приложила руку к геноциду! Мне не нужно все это богатство! – она обвела рукой помещение. – Омытое людской кровью! Я потеряла всех друзей и близких из-за этого вашего «Ока»! И теперь миллионы обречены повторить мою судьбу и остаться сиротами! – она вплотную подошла ко мне и уже тише прошипела. – Я сегодня же убираюсь из этого города, - девочка разворачивается, ударяя меня своими распущенными волосами. - Куда ты собралась?! – успеваю схватить её руку. - На материк! Да хоть на Мертвые Земли! Лишь бы дальше отсюда. - Ты никуда не пойдешь! – крепче сжимаю её запястье. - Пусти! – она дергается в безуспешных попытках освободиться. – Я тут не останусь! Ненавижу тебя! Звонкий звук пощечины четко выделяется на фоне ее голоса и наступает тишина. Она ударила меня… Отпускаю её руку и дотрагиваюсь до своей щеки. Я забыл надеть маску… Но, наверно это не страшно, она ведь уже видела меня таким. Алари не уходит, все еще стоит в дверях. Надо что-то сказать. - Я не могу потакать каждому твоему капризу, - она ненавидит меня. – У тебя должна быть другая жизнь, - в груди так больно. - Ты не должна была узнать обо всем этом, - глаза слезятся. – Я все делал ради тебя, - главное не давать волю истерике. – Ради твоего будущего, - нужно успокоиться.– Хотя бы ты, - прошу. – Не презирай меня. - Таинвир, - только сейчас понимаю, что она сама испугалась того что сделала. – Боги… прости. Я вовсе не… - девочка осторожно обнимает меня и дотрагивается холодной ладонью до ударенной щеки. Боль отступает. Наклоняю голову прижавшись к её руке. Она осторожно гладит меня, стирая непрошенные слезы.- Давай уедем. Тебе ведь тоже плохо здесь. Да. Мне очень плохо. А ты опять меня спасаешь. Алариэль – мой единственный лучик счастья, только благодаря тебе я все еще держусь. Безумие дышит в спину, главное не оборачиваться и не падать в его липкие холодные объятья. Нужно смотреть вперед, на тебя. Потому что больше никто не сможет помочь. Если ты хочешь уехать, то я не смогу тебе отказать. Лишь киваю в ответ.