История одной любви

       Больничную палату освещал неяркий свет заходящего солнца. Крыши пустых домов виднелись из единственного окна, выходящего своим видом на море. Все пациенты готовились к объявлению комендантского часа, поправляя свои подушки и забираясь поглубже под свои белые, чистые, тёплые одеяла.        Спустя всего каких-то пять минут, мимо дверей палат стал проходить главный врач-смотритель. Больные выключали свет в своих комнатах и засыпали самым крепким, сладким и долгожданным сном. Одному лишь Дьюсу было не до сна.        Он никак не мог понять, что всё-таки произошло днем в этой самой палате. В голове он медленно прокручивал все события этой роковой встречи с его сестрой и отцом. После он посмотрел на пустующую кровать в другом конце комнаты.        «Джина до сих пор не вернулась, - подумал он, - Где же она?»        Если бы сейчас он мог, он бы встал и пошел на поиски своей подруги. Но острая боль в ноге в конце концов одолела его: парень медленно закрыл глаза и опустил голову на подушку, решив пока оставить позади все проблемы и думать только о ней. О Джине.        Тем временем зеленоглазая снова шла по тем коридорам, где встретила Лагуну. Но не за тем, чтобы поностальгировать. В этих коридорах никто никогда не гулял, и она время от времени ходила сюда, чтобы подумать. После всего произошедшего ей это было крайне необходимо. Дойдя до своего любимого уголка, она села и начала фильтровать в своём мозгу все эти события.        На какой-то миг ей казалось, что всё это было сном: настолько нелепыми были эти события. А особенно нелепым было её желание ударить Гилберта Горгона. Ей не хотелось этого признавать, но он действительно вызывал в ней чувство, больше похожее на очень сильную неприязнь, чем на симпатию. Она даже удивлялась: как у такого плохого отца мог вырасти такой хороший сын? Хотя... Она даже не знала, хорошим или плохим был он отцом. Гораздо важнее было то, что человеком он не вышел.        Когда Джина думала, что в этих коридорах никто не ходит, она ошибалась. Через какое-то время она увидела вдалеке Смита. Даже на таком расстоянии и при таком неярком свете бра доктор всё равно узнал девушку. Но он не рассердился. Наоборот, на лице его играла такая спокойная, такая загадочная улыбка. При одном лишь взгляде на этого человека кажется, что улыбка эта является самой загадочной из всех загадочных улыбок на свете, и она вовсе не старит его. Он похож на Альбуса Дамблдора: такой же спокойный, такой же загадочный, такой же мудрый. Увидев Джину, сидящую на полу в конце коридора, он нисколько не удивился. Он оставался спокойным и невозмутимым.        - Поздновато для прогулок, вам так не кажется, мисс? - спросил он.        - Простите, Смит, я просто...        - Пришли сюда, чтобы подумать? Понимаю. Я сам частенько прихожу сюда для этих целей. Мне кажется, это Meditatus sum in paradisum - рай для любителей поразмышлять. И по совместительству моё самое любимое место в этой больнице: настолько оно тихое и спокойное.        - Доктор...        Смит прервал свою, без сомнения, красивую речь и посмотрел на девушку.        - Что с вами, моя дорогая? Уж не заболели ли вы? Для меня было бы прискорбно узнать, что вы заразились чем-то, лечась в моей больнице.        - Нет, всё хорошо... Мне очень нужно поговорить с вами...        Смит внимательно взглянул на неё и приготовился к тому потоку слов, что сейчас должен на него обрушиться.        - Я слушаю.        Собравшись с мыслями, Джина начала:        - Понимаете, сегодня был день приёма... И к моему другу пришли его отец и сестра. У Вайперин (так зовут его сестру) был день рождения, и я старалась не мешать им беседовать. Просто стояла рядом и молчала. Но его отец, м-р Горгон, начал говорить, и...        Джина замолчала. Казалось, ей не хватает сил продолжить. Она еще столько всего не сказала...        - И?..        - И я выбежала из палаты. Я не хотела никого обидеть своим поведением - ни его, ни её... Но мне было...        Она снова замолчала, боясь говорить гадости в присутствии доктора. Он ведь был намного старше, а она - всего-лишь студентка химфака, которая еще ничего в этой жизни не успела... Ей казалось, что услышав от неё такие вещи о взрослом человеке, Смит разозлиться и выгонит её... К счастью, он понял, о чём зеленоглазая смолчала, и сам заговорил.        - Я думаю, ничего нет плохого в том, чтобы высказать свое мнение о конкретном человеке. Все мы так или иначе думаем друг о друге плохо. Но это когда-нибудь пройдёт. Всё, что ты скажешь в этих стенах, никогда не выйдет за их пределы, если только ты этого не захочешь. Поверь, мне можно доверять.        Посмотрев в это серьёзное, заботливое, отеческое лицо, Джина почувствовала, как силы к ней возвращаются, и закончила.        - Я... Я... Мне было очень противно при мысли, что эта тварь - отец моего друга, моего... Моего самого любимого на свете человека... Вы ведь не скажете ему, правда?        - Конечно, не скажу, - с тяжёлым вздохом произнёс м-р Смит, - но я прошу и тебя выслушать мою историю.        Зеленоглазая внимательно посмотрела на доктора. В его глазах читалась глубокая печаль, тоска. Еще раз также тяжело вздохнув, Смит принялся рассказывать.        - В 1965-ом году, когда мне было 19 лет, я впервые встретил свою жену Марго. Она была очень красивая, почти такая же красивая, как ты. Я очень её любил. А она любила меня. Мы поженились ещё на втором курсе универа. Но мы не успели прожить вместе и года. В 1966-ом она умерла. Попала под машину.        Джина слушала, затаив дыхание. При последних словах она вспомнила: а ведь она тоже недавно попала под машину. И тоже едва не умерла.        Ей показалось, что все эти мысли отразились на её лице, так как Смит внимательно на неё посмотрел и сказал то, чего девушка совсем не ожидала услышать.        - Он тебя любит. И он пытался спасти тебя в той аварии, потому что боялся тебя потерять. В какой-то миг я даже поверил, что вы можете повторить нашу с Марго судьбу. И испытал глубокое облегчение, когда понял, что вы оба останетесь живы. Я не хочу, чтобы кому-то однажды стало также плохо, как мне тогда. Даже для злейшего врага не пожелал бы такой судьбы.        И Джина бы не пожелала. Даже родителям Дьюса. Как бы плохо они к ней не относились, они всё же были людьми. А она не желала зла людям, даже самым плохим.        - Я просто хочу, чтобы они стали ко мне лучше относиться. Они видят во мне врага... которым я не являюсь. Или являюсь, но не знаю, почему. Я ведь ничего плохого им не сделала. Кроме как тогда, в их первый визит...        - Я знаю, что произошло в их первый визит. Я ведь был там и всё видел. Но позволь дать тебе совет: раньше я был знаком с этим человеком, и если теперь он меня не узнал, то это даже хорошо. Он был контрабандистом одно время, а затем переквалифицировался в химики. Знакомство с ним сулит тебе большие неприятности, и я советую тебе лишний раз с ним не спорить.        Такое предостережение от доктора её очень напугало. Гилберт Горгон был контрабандистом! А теперь он еще и химией увлекается. Да, м-р Смит прав: с таким человеком опасно иметь дело. И она будет стараться его избегать.        Джина не помнила, как дошла до двери своей больничной палаты. Но когда вошла...        - Привет.        Это было неожиданно. Не сказать, что Джина приняла его за призрака, было бы неправильно. Ей показалось, что все это время ее поджидало нечто. Но это действительно был её друг. Он всё время думал о ней, прикрыв глаза. А когда услышал её шаги, решил подать ей знак, что он всё ещё тут.        - Дьюс?        - Да, это я. Хорошо, что ты ещё не забыла моё имя, - холодности его голоса мог бы позавидовать сам Гилберт Горгон.        Джина не сразу узнала Дьюса с таким голосом, но всё же прошла в свою половину комнаты, включила свет и села на кровать. В свою очередь, Дьюс тоже сел. Вид у него был слегка потрепанный.        - Где ты была?        - Гуляла.        - По больнице, целых 7 часов?        Джина взглянула на часы. 3 часа ночи!        - Так где ты была, ещё раз?        - Говорю же, гуляла! - девушка явно не была настроена на подобные разговоры. Всё, чего она сейчас хотела - уснуть. Но Дьюс не собирался сдаваться.        - Гуляла... Позволь спросить, ГДЕ ты гуляла?        - Ладно, если хочешь это узнать, я сидела в конце самого темного коридора и плакала все эти 7 часов. Доволен?        - Более чем.        На этом их разговор закончился. Джина еще минут 15 не могла уснуть, обрабатывая всю ту информацию, что узнала этой ночью. Её очень удивило, что парень выглядел таким потрепанным - как он сам позже признался, он не спал, поджидая её. Дьюс, дождавшись подругу, уснул сразу же.        Смит еще очень долго бродил по больничным углам и коридорам. Он думал о своей погибшей жене, глядя на её портрет.        - Эх, Марго... Была бы ты сейчас со мной... - говорил он, поглаживая нарисованное лицо своей возлюбленной, - Они совсем ещё дети... Им нужен учитель, который будет наставлять их...        - И этот учитель - ты, - сказал голос из темноты.        - И этот учитель - я, - повторил Смит.        Это был один из тех моментов, когда ему удавалось слышать голос покойной Маргариты Смит, в девичестве Петерсон.