За два шага

Не сговариваясь, две жрицы одновременно пустили по заряду энергии Бездны в боевую машину, но толстая броня выдержала попадание – появилась лишь патина да пара неглубоких синеватых трещин. – Ты познаешь гнев богов, – прошипела Селин, и с её правой ладони слетел снаряд, а секундой позже – такой же с левой. Мисслоа выпустила один большой. И все три в прежнее место. Трещина увеличилась, стала больше напоминать рану, вдавленную в тело, но корпус сквернобота явно был из толстых пластин. Силы оказались не равны. Необходимо было что-то, что качнёт чашу весов. Что-то, созданное для службы Бездне. Ответ был прост, слишком прост и очевиден – и женщины поспешили к раненым, туда, где шагал враг. Отнятые им жизни нисколько не волновали одержимых – им нужно было нечто другое. И Натали с Мисслоа увидели цель сразу – с раздавленными коленями, с раздробленными камнями кистями рук лежал на спине с выражением страдания верховный жрец. На его поясе был Ксал’атат, клинок Тёмной Империи. – Быстрее! Отдай его мне! – выкрикнула Селин, и мужчина с усилием перевёл на неё расфокусированный взгляд. – Быстрее! Каждая секунда стоит сотню жизней. И будто в подтверждение этих слов вслед за жужжанием механизма раздался треск ломающихся костей и расплющиваемой породы, дополненный последними стонами. Троллиха оскалилась и прохрипела: – Ей нельзя доверять! Отдай клинок мне! Жрец перевёл взгляд на Мисслоа, а затем на Натали, глаза выражали боль и недоумение, а затем зрачки резко сузились. И снова шаг, прерывающий жизни солдат Армии Света. – Нет! – полухрипел-полувизжал человек. – Вы – не те. Вы… Она… Она моя! Я не отдам. Никому! – жрец безумно рассмеялся, что на контрасте с его изломанным телом выглядело ужасающе. Ещё один громоподобный шаг. – Глупец, – прошипела Селин и потянулась за клинком. Женщина мгновенно отдёрнула ужаленную магией руку и повернулась к троллихе, тянущейся к рукояти щупальцем. Быстро брошенное заклинание не дало забрать Ксал’атат и Мисслоа. Две тёмные жрицы зло зашипели на языке Тёмной Империи. – Некогда решать – или одна получит его, или обе сдохнем. К’Тун… – У тебя ущербная аватара. Если я получу клинок, мне хватит сил справиться лично, Йогг. Готовясь поразить друг друга магией ради обладания заветным артефактом, жрицы начали плести чары. И тут же обе женщины с ноющей болью в сердце упали на колени, прикрывая уши от оглушительного давящего шёпота, что ввинчивался в уши раскалённым буром. – Древней богиней не будет владеть ни один из её мерзких братьев! – зло выкрикнула Ксал’атат. А затем клинок исчез в сине-лиловой вспышке, оставив полностью высосанное безжизненное подобие тела теперь уже бывшего верховного жреца. Аватары печально вздохнули: надеяться оставалось только на себя, когда поражение означало смерть. Однако в положении был явный плюс: если не учитывать угрозу для Азерота в будущем, Древние боги были вне опасности независимо от исхода сражения. И снова раздался омерзительный хруст, сопровождаемый хлюпаньем и шуршанием. Женщины вскочили и возобновили обстрел. Сквернобот, не дожидаясь серьёзных повреждений, начал блокировать выстрелы руками, из-за чего пробить его при простом упорстве оказалось невозможно. Магия течёт через мир, напитывает его, превращает материю в нечто упорядоченное. Жизнь – высшее проявление волшебства, и именно ею можно пожертвовать. Камни вокруг Натали будто утратили весь цвет и жёсткость, начали крошиться в песок, у самой жрицы онемели пальцы, и заледеневшие посиневшие губы с трудом продолжали произносить заклинания. Но мощь зарядов многократно увеличилась, и с третьего выстрела рука боевой машины треснула в плече и рухнула. Троллиха в коконе из пляшущих теней начала тёмное неистовство: вокруг из земли пробились призрачные щупальца и протянули к скверноботу синие лучи, сама же Мисслоа посылала в цель пульсирующие шары энергии Бездны. Женщина ощущала одновременно ужас, безумие и упоение могуществом – безумная гамма чувств, дополненная едва заметными прикосновениями ледяных жгутов к сознанию, когда в нём появлялась какая-то ненужная Н’Зоту мысль. Стремления, привязанности, желания, страхи – всё ушло, осталась лишь пьяная затуманенность, через которую можно было различить только цель. Накиша знала, что скоро растворится в этом и вновь потеряет себя. И что ей и так уже не выбраться. Древний Бог просто пока слишком увлечён боем, чтобы заняться отступницей. Даже несмотря на уходящую с каждым заклинанием жизнь, женщина ощущала себя сильнее и живее, чем раньше: не было пригибающей к земле старости. Глаза были не потухшие – горели алым. Наконец, давя под собой выживших, поверженный сквернобот рухнул. Над полем боя повисла краткая тревожная тишина, и с каждым её мигом сердце сжималось всё сильнее, готовое разорваться. Работа была выполнена, можно было собирать выживших для штурма Анторуса, если таковые смельчаки бы всё-таки нашлись, но Древние Боги просто не хотели уходить со сцены, особенно после того, как дали себя обнаружить. Велен с ужасом понимал, что выпущенный ради победы джинн больше не захочет сидеть взаперти – даже во вред будущему он желает продолжать кровавый пир. – Мир поглотит безумие! – прозвучали в унисон два до ужаса разных и в то же время схожих своей сутью голоса. А затем обе женщины кувыркнулись в воздухе и неловко плашмя упали на камни. «Возьми Т’ууре: верховный жрец предпочитает оружие Бездны, а Светоч наару тебе ещё пригодится. В самый тёмный час озари поле брани, даже если после огонёк твоей жизни погаснет. Павшие в Свете не исчезнут. Не спрашивай. Просто сделай этот шаг, как я свой последний», – произнесла перед выступлением Накиша. Будто предчувствовала, что случится. – Где я?.. – устало произнесла, приподняв голову, Селин, бессмысленно озираясь. Троллиха встала на четвереньки, зло смотря на собственную густую тень, что бросало это слабое старое тело на камни от сияния Т’ууре. Начав подниматься, Мисслоа почувствовала, что её что-то держит, будто ткань платья пришили к земле. Скосив взгляд, женщина увидела полупрозрачную фигуру ухмыляющегося тролля. Он наглым образом стоял на тени жрицы и не давал ей вновь собраться в надёжный кокон вокруг хозяйки. – Бога не сдержат какие-то духи! – прорычала аватара. Она жмурилась, потому что свет от артефакта в руках Велена ослеплял. – Я и не собираюсь сдерживать тебя, Н’Зот, я пришёл сюда за телом и душой, которые принадлежат мне! – огрызнулся Бвонсамди и положил руку на голову жрицы, затем погладил от макушки к уху. Ощутив дикую усталость, Мисслоа упала на землю, зрение подводило – картинка расплылась. – Но смертные должны умирать. Ответом было придушенное рычание. Перевернув уже не сопротивляющуюся жрицу на спину, лоа закрыл ей глаза и поцеловал в лоб. – Кого-то ждёт море ярких звёзд, а кого-то – город под морем, где умирает даже солнечный свет… Велен увидел на миг над телом Накиши три нечётких силуэта, но списал это на игру теней. Были более насущные вопросы.