magic city

      Парни стояли у обоссанной стены клуба, выкуривая по сигарете и хихикая над шутками-самосмейками. Только дождавшись, когда огонёк добежит до фильтра, обжигая пальцы, они щелчком откинули потухшие бычки и направились ко входу. В клубе они устроились у полюбившейся барной стойки и, подозвав бармена, заказали графин джин-тоника. Как только перед ними появились два стакана, алкоголь и бабские трубочки, которые Слава посчитал за оскорбление своей натуры, в оболочку полилась жидкость, и Светло выкрикнул невпопад тост: — За нас! — содержимое стаканов тут же куда-то подевалось.       За обсуждением клоунесс у шестов и на коленях каких-то мажористых дядек парни не заметили, как графин опустел. Славик был порядком пьян, скажем, в состоянии хуярить, нахуяривать друга и нахуяриваться самому, так что вслед бармену прилетел новый заказ: — Вискаря, мужик!       В том же темпе была опустошена и эта бутыль многоградусного пойла. Гнусное настроение Вани как рукой сняло: он смеялся с пьяного друга, который цокал на каждую попытку танцовщицы, что неумело крутилась рядом, поднять в эту ночь побольше бабла незамысловатыми махинациями и закатывал глаза, упрекая и принижая бедную девчушку едкими и в то же время до жути забавными комментариями по типу «пиздец, конечно, даже я лучше могу», «что за уебанская связка?», «ты из какого лупанара вылезла?». За заливистым смехом и долбящими басами Слава не уловил, что его мобильный разрывается от звонков и сообщений от Мирона, лишь выудив телефон из заднего кармана, парень сразу поменялся в лице, что не спряталось от взора Светло. — Блять, восемнадцать пропущенных и тринадцать смс, — нахохлился Слава. — Что там? — стараясь не выглядеть раздражённым и не закатывать зырки, поинтересовался друг, на что Слава просто протянул ему трубу. 21:49 Слава, ты где? 21:53 Ты с Ваней? 22:01 Че в семнашку не пригнали? 22:17 Я еду домой 22:21 Че игноришь? 22:37 Так и какого хуя??? 22:38 Вы где, блять, пропадаете?! 22:41 Да ёбаный свет, Карелин, можешь ответить, блять?! 22:42 Ещё и на звонки не отвечаешь, блять 22:45 Серьёзно, Слава, я уже который раз тебе звоню, че случилось? 22:49 Вас хотя бы есть смысл ждать этой ночью? 23:01 Вот вы пидоры, а, слов нету 23:03 Короче, как увидишь — позвони — Как мамка, ей богу, — всё-таки закатил недовольно глаза Ваня. — Я всё же пойду наберу ему, мало ли что. — Ну-ну, уже пади все морги оббегал и все участки обзвонил, в розыск, блять, подал, — прыснул Светло. — Ой, не манди, я быстро, — кинул Слава, прижимая к уху мобильный и направляясь к выходу из клуба.       Сколько Ваня ждал друга у бара, один Господь Бог ведает; сколько за это время он успел опрокинуть в себя рюмок и залить коктейлей, не ведает никто. Он всё пил, и пил, и думал, и взвешивал все «за» и «против», и размышлял о последствиях. Ваня думал, как ему это преподнести Славе, да так, чтобы тот не расстроился, не отмудохал его до полусмерти, но с каждой прошедшей минутой понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Проще просто выпалить ему всё, как есть на духу. С подкрадывающимся волнением и дрожью в конечностях пришло и желание поссать. Решив пустить эту ситуацию в свободное плавание, парень поднялся, чтобы сходить отлить, но тут же застал приближающегося Славу, а за ним и плетущегося Мирона. Сказать, что Ваня не ожидал ну никак увидеть мужчину здесь и сейчас, ровным счётом ничего не сказать. Он выпучил глаза, словно впервые видит друга в компании этого лысого иноземца, но никак это не прокомментировал, только сказал: — Застолбите мне место, я в сральную.       Злоба накатила некстати, вот от слова «совсем», но была совершенно оправданной: ебучий Мирон, мать его, какого он припёрся в самый, сука, неподходящий момент?! Почему именно тогда, когда Ваня собрал в кулак свои жалкие ошмётки совести и яйца и решился признать перед другом самый масштабный свой проёб?! Ну нахуя?!       Он влетел в уборную, чуть ли не снося дверь с петель, скатился на пол по стенке. Попытался привести себя в чувства, успокоить нервы, но ничего не вышло. Он в бешенстве начал лупить пол ладонями, биться затылком о кафель сзади, истерично кричать в надежде на то, что эмоциональный всплеск поможет. Отчасти да: он поднялся на ноги, нервно отряхиваясь, всё-таки отлил, пусть и без обоссанного пола не вышло, и направился к раковине. Холодная вода плеснула в лицо и потекла под футболку, из-за чего одежда промокла и неприятно липла к телу. Становилось душно. Противно. Отвратно. Но ещё хуже стало, когда Светло посмотрел в зеркало: глаза налились кровью, желваки вспухли под кожей, на лбу пролегли морщины. Мерзостно. До такой степени Ване осточертело его лгущее, наглое, бессовестное ебало, что он просто сдуру бьёт кулаками по зеркалу, размазывая по рукам кровь.       В порыве гнева Светло не замечает, как слева захлопывается дверь, а к нему подбегает незнакомый парень. Он что-то спрашивает у Вани, пока тот старается восстановить дыхание, но, вновь не выдержав, лупит окровавленными ладонями по раковине, загоняя осколки глубже в раны. — Блять, чувак, успокойся! Так и без ручонок остаться недолго!       Почему-то это отрезвляюще действует на Светло, и он замирает, пока незнакомец полощет под слабым напором холодной воды его руки. Парень достаёт из барсетки складной нож и выдавливает им осколки, вонзившиеся под кожу слишком далеко, периодически промывает раны и виртуозно удаляет стекло, отбрасывая кусочки бывшего зеркала в рядом стоящую урну. — Где ты этому научился? — не выдержав, интересуется Ваня. — В меде и не такому научат, — отозвался парень, оглядываясь по сторонам в поисках чего-либо, что могло бы заменить бинт. Ничего похожего не обнаружив, он снимает с себя чёрную майку, разрывая на равные шматки, и достаёт из поясной сумки небольшой флакон, — Главное — сейчас не ори дуже сильно.       Ошалелый Ванька и пискнуть не успел, как парень щедро смочил лоскутки, давеча бывшие одеждой, этим непонятным раствором, может быть это антисептик какой, он в душе не ебёт, и перебинтовал его кисти.       Светло поймал себя на том, что в открытую разглядывает по пояс голого парня, его подтянутое тело и татуировки. Только опомнившись, он поднял на него глаза и увидел ухмылку на симпатичном лице, усыпанном родинками. Отчего-то это заставило смутиться Светло, хотя такого отродясь не было с ним: щёки залились румянцем, взгляд потупился, сам он скукожился, как чернослив, еле выдавливая из себя «да че ты, не стоило» и пряча руки за спину. — Всяко лучше, чем валяться в операционной с нагноением на лапках, — усмехнулся парень, заставив Ваню покраснеть ещё гуще, — Рома. — Я Ваня, — улыбнулся он и протянул было руку для пожатия, но замешкался от осознания того, как глупо он сейчас выглядит: тянет перебинтованную, порезанную кисть, до которой лучше не прикасаться хотя бы пару часиков. Гений, блять, пять баллов! Рома заметил, как ему неловко, поэтому просто обнял его поперёк талии, крепко сжимая его тушку. — Ну, расскажи, Ваня, почему такой пригожий хлопчик бьёт люстэрки?       И Ваня рассказал. Всё рассказал. Потому что больше не с кем поделиться этим пиздецовым периодом его жизни, а поделиться им надо было.       И Рома оказался приятным слушателем: он вникал в суть его монолога, не перебивал, иногда кивал, интересовался подробностями той или иной ситуации, просеивал всё услышанное через себя, а по окончании пламенной Ваниной речи сказал: — Я думаю, твой друг должен об этом знать, я бы на твоём месте непременно рассказал. — Думаешь? — жалостливо переспросил Светло. — Уверен, чувак.       Они уже собирались было подняться с холодного кафеля, как в туалет ворвался парень, по виду которого было понятно, что он в замешательстве. Он нахмурил брови, стянул с носа солнцезащитные очки, мягко улыбнулся и протянул Роме руку. — Развлекаетесь? — ухмыльнулся он. — Болтаем, — в той же манере ответил парень и поднялся на ноги, Ваня встал вслед, — тут у паренька пиздосии в жизни.       Кудрявый перевёл взгляд на Ваню, осматривая с ног до головы, и зацепился взглядом на перебинтованных руках. — Не без этого, хули, — он стянул с себя худи и кинул его Роме, после протянул руку, — Олежа. — Ваня, — он легко обхватил ладонь парня, еле сжимая в своей, — а вы, типа, знакомы? — Ромка мне как брат, мэн, на бар двинуть не хотите? Как по мне, сортир — не лучшее место для знакомств. — Базаришь.       Они двинули к стойке, и единственное, о чём сейчас думал Ваня, было «убраться в нуль, и поскорее».       Шот за шотом, и вот, картина маслом: они сидят на тесном диване, Светло красочно описывает, и как его ебал Мирон, и как он после этого ещё несколько дней обманывал лучшего друга, и как ему за всё это стыдно, и как ему стрёмно во всём признаться; Рома обнимает его со спины, щекоча горячим дыханием шею, а холодными пальцами торс; Олег внемлет Ване, наблюдая за ним поверх очков, и опрокидывает в себя невероятно большое количество алкоголя. Выпито много, проёбано времени ещё больше. В ходе рассказа Ваня старается обходить стороной имена, непонятно почему, и Олег это замечает, а в какой-то момент просто перебивает парня, что с трудом связывает слова: — Как зовут-то его, этого ёбыря? — Хуйлан, блять, — отмахивается Ваня, но заметив взгляд собеседника, а-ля «ты дурачок, нет такого имени», выпаливает, — Мирон его зовут.       Олег чешет затылок, будто в его голове проходят непростые алгебраические исчисления, и, прищурив правый глаз, переспрашивает: — Мирон, да? — Ну да, — недопонимает Светло. — Лысый такой?       Кивок. — Ебать, так я его знаю! — бьёт себя по лбу Олег, — Как мир-то тесен! — Чего, блять? — Ваня смотрел на парня, как баран на новые ворота, — Он же не местный, откель такие связи?       И тут уже ударился в прошлое Олежа: он повествовал парню о том, как подобрал чувака на обочине, довёз его до города, как они нажрались с ним в этом же самом клубе, как пошли залипать на мальчиков этажом выше. — Ну, потом начались торги за приват, а мне оно нахуй не упёрлось. Я пошёл отлить, а лысого и след простыл.       Тут Ваню словно током ударило: таких совпадений просто не может быть! В его голове была каша, он еле соображал, что происходит, и до последнего не верил, что всё могло так завертеться вокруг простого паренька. — Так что, где твои дружки? — подал голос Рома, которого эти переплетения судеб, видимо, совершенно не волновали. — Где-то здесь, — Ваню, как под маркой, накрыло новой волной осознания: в данный момент он сто процентов готов всё как есть рассказать Славе, но пиздеца ему не избежать. Из дум его вытащил завибрировавший мобильник, звонил Мирон, — блять, как вовремя, — закатил глаза Ваня и взял трубку, — да? — Светло, где, мать твою, тебя носит?! — орал в трубку Мирон. — Я ему всё расскажу, — не церемонясь, кинул Ваня. — Ты что?! — по голосу было слышно, как Мирон напрягся, — Ты, блять, в своём уме?! — Слушай, если тебе с этим пиздежом легко живётся, то мне нисколько, ясно? — Ладно, блять, делай, как знаешь! — крикнул в трубку Мирон и сбросил вызов.       Ваня отшвырнул мобильный на стол, растирая лицо пальцами, массируя набухшие вены на пульсирующих висках. — Блять, мне нужно будет новую хату найти. — За хуй? — галантно поинтересовался Рома, укладывая напряжённую тушку на свою грудь так, чтобы лучше видеть лицо парня, да и тискать его так удобнее. — Он же точно меня пошлёт, или выпрет из хаты, или сам съебёт не пойми куда. Мало ли, что он на эмоциях сотворит. — За хату не переживай, — успокоил его Рома, вырисовывая пальцами на его животе узоры, — мы будем хорошими соседями.       Светло потупил с минуту, выработал план действий и, собрав волю в кулак, поднялся из-за стола. — Жду на выходе, — кинул ему Рома, и они с Олегом направились к дверям.       Была не была.