#МНОД

      Костя стоял на кухне своего загородного дома, оперевшись локтями на высокую столешницу, служащую границей между гостиной и кухней. За окном лил дождь, от того и так серый интерьер казался еще более серым, скучным, нудным. Серо-белая кухня по задумке должна была быть просторной, светлой, однако, на практике, оставшись в одиночестве в этом огромном доме, предназначенном скорее для большой семьи с детьми и животными, Константин чувствовал, как эти серые стены давят на него, будто он в психбольнице. Спасали его только яркие пятна на стенах, полках и холодильнике, в виде фото, картинок и маленьких записочек. Но в то же время от взгляда на них становилось грустнее — замкнутый круг. Мужчина решил собрать все эти напоминания в ярких рамках всех цветов радуги и отнести их наверх, туда. В ту комнату, куда он не заходил, ведь там вся эта ностальгия накатывала с новой волной. Он отнес туда даже клетчатый плед — подарок ей на прошлый Новый год. А комнату закрыл на ключ. Но ключ оставил при себе, как можно ближе к тому месту, что болит: на цепочке возле сердца.       Из всего прежнего интерьера осталась одна лишь фотография в салатовой рамке. Там он и она, его любимая Ариша, они в парке катаются на каруселях, а его сестра их фотографировала. Это лето, самое начало июля, жаркие деньки. Костя держал это фото в руках и вспоминал, как дулась на него Ариша, когда он вставил это фото в рамку и поставил ее на самое видное место. Ей не нравилось, что она здесь получилась некрасиво, по ее словам — женщины! — хотя сам Костя считал, что это самая что ни на есть настоящая фотография, живая. Он держал ее в руках, смотря на двух счастливых улыбающихся людей, проводил пальцем вдоль темных волнистых волос его Ариши и мечтал скорее с ней увидеться. Рядом с его рукой лежал телефон, который нарушил эту минутку сладостных воспоминаний. Выслушав собеседника, Костя кивнул, а потом спохватился, что его не видно на том конце, и добавил, что приедет в ближайшие пару часов. Мужчина аккуратно поставил фотографию на стол и, сняв в коридоре куртку с вешалки, вышел во двор.       Дождь прекратился, однако, серость неба осталась, нагоняя тоску. Гецати запустил руку в карман, выудив оттуда ключи от своей машины, и щелкнул кнопкой сигнализации. Он сел в свою машину и еще раз провел руками по рулю, панели, будто он не садился за руль своей машины не неделю, а несколько месяцев. Проехав несколько метров, мужчина еще раз оценил качественную работу автосервиса, починившего ему амортизаторы и убравшего противный громкий звук из машины. Теперь ехать на этой машине было одно удовольствие. Телефон Кости вновь начал разрываться от входящего звонка, мужчина взял трубку, даже не посмотрев, кто ему звонит.       — Кость, привет, это Женя, узнал?       — Узнал, кончено, глупый вопрос, — Константин глянул по сторонам и выехал на трассу.       — Эх, жаль, богатым не буду… Хотя это надо было предположить, когда в медицинский документы отдавал… Я тебе не по этому поводу звоню, на самом деле!       — Да я понял, что ты мне звонишь не для того, чтоб пожаловаться на свою судьбу. Тем более у нас она имеет что-то общее, — Костя усмехнулся.       — Что-то общее есть, только от меня не текут половина девушек перед телевизором. Это, собственно, тоже не та причина, по которой я тебе звоню…       — Да я понял! Хватит тянуть кота за…       — Я понял. Слушай, Костян, у меня с женой сегодня годовщина, а мне эта грымза дежурство поставила. Я знаю, что ты терпеть не можешь подменять кого-то, но…       — Да в чем вопрос? На Битве испытания только на следующей неделе, а моя главная отговорка — Ариша, сейчас она в Питере, так что без вопросов.       — Да ты что? Все еще в Северной столице страны? Когда в Москву?       — Ой, не знаю, здесь такой дурдом творится, что, боюсь, стоит ей в Москве появиться, ее армия неадекватных людей тут же атакует.       — Ты знал, куда шел, — на том конце в голосе слышалась усмешка. — В десять, не опаздывай, прошу. И спасибо еще раз.       — Да не за что!       Костя отключил телефон и дальше уже ехал спокойно, разве что море неадекватных водителей, вывалившихся на дороги к вечеру, не давало делать резкие маневры без последствий для себя, поэтому мужчине приходилось двигаться в общем потоке машин.       Константин пришел в здание на Новой Басманной, когда там только начинали собираться экстрасенсы. Он только снял свою куртку и повесил ее на одну из вешалок, как в раздевалку вошла Соня, почти стукнувшись в мужчину. Она вскрикнула от неожиданности и чуть не выронила телефон. Костя лишь улыбнулся девушке и предложил помочь раздеться. Соня улыбнулась, она положила чехол с платьем на диван и позволила мужчине снять с себя пальто. Но на большее девушке рассчитывать не пришлось, следом в раздевалку вошла Олеся, которой этот галантный кавалер также помог снять верхнюю одежду, и Соня в очередной раз осознала, что ей ничего не светит ни при каком раскладе. Девушка схватила чехол с платьем и ушла переодеваться, обернувшись перед этим и увидев, как Гецати уткнулся в собственный мобильник.       В очередной раз Соня появилась в раздевалке уже в коротком платье для того, чтобы забрать забытую сумочку. В помещение, она видела, собрались практически все мужчины проекта, и от ее слуха не укрылось то, что кто-то из них присвистнул, когда она вышла из комнаты. Соня совершенно не подала виду и прошла по коридору, расправив плечи и эффектно виляя бедрами из стороны в сторону. Зачем? А черт ее знает! Просто женское чутье сыграло, авось, завлеку кого-нибудь, может, кто-нибудь заметит ее.       Костя регулярно посматривал на часы, ежеминутно включая и выключая свой телефон. Он боялся подвести друга и опоздать на дежурство, а этого он не хотел. Подводить друзей — это, в принципе, не очень хорошо, но, помимо этого, он знал, что Алевтина Владимировна, прозванная грымзой за глаза в коллективе, будет рвать и метать, если он вдруг опоздает. В числе первых он вбежал в зал и встал сбоку, не особо заботясь о том, кто стоит с ним рядом. До начала съемки он еще, наверное, раза три залез в карман, поглядывая на часы, и начинал понемногу нервничать. В зал вошел Марат, он что-то говорил из своего постоянного «угадайте, кто в конвертах», но Константин был как за завесой. Все звуки были приглушенными для него до тех пор, пока по всему залу не пронеслось мягкое и звонкое «Костя!»       Впервые за вечер Гецати повернул голову на Соню. Взгляд. Глаза в глаза. А у нее в глазах чертики и улыбка, будто гордости за… Мужчина ответил на улыбку Сони и быстро пробежал взглядом ее сегодняшний наряд, успев оценить красоты длинных стройных ног до тех пор, как к нему обратился Марат. Получив второй конверт, Костя радовался, но в какой-то момент сам задал себе вопрос — а чему он радовался? Конверту ли?       Костя быстро схватил куртку в раздевалке и направился к выходу, однако, он был задержан для того, чтобы услышать важное объявление от редакторов. У дверей Готического зала мужчина столкнулся с Олесей Молчановой, которой сегодня также, как и Константину, достался конверт, правда, цвета противоположного. Девушка вытерла слезы и подняла голову, чтобы смотреть мужчине в глаза:       — Поздравляю с очередным белым конвертом, — просто сказала девушка, поджимая нижнюю губу.       — Спасибо. Ты как? — не мог Костя пройти мимо, хоть и понимал, что сейчас для него время очень дорого.       — Все хорошо… Можно тебя обнять?       — Конечно! — Костя обнял девушку и почувствовал, как она дрожит, сдерживая слезы. — Не переживай, все у тебя будет хорошо. Это же всего лишь шоу, где мы проверяем себя, — пожал плечами мужчина, отстраняясь от девушки.       — Да, возможно, ты прав… — Олеся посмотрела в глаза мужчине и начала медленно сокращать расстояние между ними, намереваясь, как догадался Костя, поцеловать его.       — Нет, Олесь, прости, — Костя отстранил от себя девушку, и сам сделал шаг назад. — Ты красивая, но я… Я не могу прости, у меня… Мне нравится другая девушка, прости.       — Да, конечно, все мы видели твою девушку — мне рядом с ней ничего не светит.       — Ну, что ты? Я уверен, найдется мужчина, которому ты безумно понравишься и с которым у тебя все сложится, но это не я, прости. Давай я тебя подвезу? Мне просто в ту же сторону, что и тебе.       Олеся кивнула, и, спустившись с крыльца, двое молодых людей направились к машине Константина. Мужчина помог девушке сесть в машину на соседнее с водительским сидение и, быстро обойдя машину и вжав педаль газа до упора, выехал со стоянки, провожаемый стоящим в воздухе визгом его собственных шин.       Соня стояла рядом с окном, украдкой подглядывая за происходящим на улице и слушая разговор экстрасенсов одновременно. В девушке боролось сразу несколько противоречивых я, которые никак не могли прийти к согласию. Одна сторона ее личности готова была молнии кидать в Олесю Молчанову, стоящую на крыльце и в открытую жмущуюся к Сониному Косте. Когда та еще и полезла целоваться к нему, у Сони сердце пропустило удар, и время, казалось, замерло вокруг от ожидания продолжения. Другая личность Сони готова была хоть сейчас устроить фейерверк прямо здесь, в помещении, когда ее Костя не позволил Олесе даже близко подойти к его таким манящим губам. Но и это еще была не вся Соня. Она хотела прыгать не только в тот момент, когда Костя обломал Олесю, но и в тот момент, когда в Готическом зале он, наконец, заметил наряд девушки и, казалось, задержал взгляд на ее ногах, и в этот момент девушка забывала все свои обиды за то, что ранее этот мужчина больше интересовался тем, что происходит у него в телефоне.       — Это что, Гецати с Молчановой уехал? Черное и белое встретились? — к Соне подошла Марина. — Чего это он больше с собой никого не позвал? Вот, бабник же он! Вот недавно с девушкой обнимался на парковке, а сейчас Олесю подвозит. Эх, не повезло девочке… Ты решила, что делать?       Соня помотала головой. Она случайно порвала свои штаны, в которых приехала, и сейчас ей грозила перспектива добираться до дома в капроновых колготках. На метро. В такую холодину. Такси девушка не видела смысла вызывать, потому что приедет оно только в лучшем случае через час. Соня в глубине души надеялась, что Костя предложит ей довезти ее, но он, казалось, в очередной раз пропустил реплики Сони, и смотался поскорее, как только услышал информацию о ближайших съемках. На какую-то долю секунды, когда Соня увидела, что Гецати открывал дверь перед Молчановой, девушка хотела вновь убить Олесю и самого Костю, но этот порыв быстро испарялся, как только девушка вспомнила, как он смотрел на нее в Готическом зале.       — Я на метро доеду, как и собиралась, — пожал плечами Соня.       — Ну, замерзнешь ведь! Еще и Гецати как назло уехал, так бы его попросили тебя подвезти.       — Ну, Марина, что бы я стала напрягать человека? Я и так хорошо доберусь, — Соня надела свое пальто, посильнее затягивая шарф вокруг шеи.       — Ты бы и не стала — я бы попросила, что это я только сейчас сообразила-то? — Соня кинула примиряющую улыбку на старшую колдунью. — Ой, ладно, совсем молодежь с ума сошла уже! Чтобы, как домой придешь, чаю с медом выпила, хорошо?       — Хорошо. — Соня улыбнулась и направилась к выходу из здания.       Константин в белом халате сидел за письменным столом, склонившись над ним и пытаясь понять записи младших товарищей. Он делал пометки на полях, что-то отмечал в своем блокноте. Рядом с ним лежала книга, раскрытая на двести двадцать четвертой странице, на которой были карандашом выделены несколько понятий. Костя помотал головой, прочитав очередную запись в блокноте, и откинулся на спинку стула. Он потянулся к ящику, желая что-то из него достать, но передумал.       В ярко освещенном кабинете с белым потолком и наполовину белыми стенами, где окна закрывали плотные занавески, совершенно нельзя было определить время. Все, что помогало в этой затеи: небольшой будильник, стоящий на полке у входной двери и, если повезло, наручные часы, которые все старались носить. В этой абсолютно скучной обстановке Константину не хотелось ни спать, ни чего-то еще, он не заботился о течении времени вокруг, он просто сидел и работал, разгребая черновые записи молодых стажеров и делая в них заметки. К несчастью одного из таких стажеров, Гецати с каким-то большим интересом изучал его записи, но, в конце концов, не выдержал тех глупых ошибок, содержавшихся в пометках, и набрал номер провинившегося. Раз гудок, два гудок — трубку никто не берет. Костя уже хотел отключиться, как на звонок ответили.       — Слушай, Родя, ты что в медицинском последние лет шесть делал?       — Что? — в трубке послышался тихий сонный голос, но… совсем не мужской… совсем не Родин… Костя отвел телефон от уха и посмотрел, кому же он все-таки набрал.       — Соня, — чертыхнувшись, протянул Гецати, — я ж поди тебя разбудил, да? Прости, пожалуйста.       — Да нет, ничего. Ты чего не спишь? — голос Сони немного окреп и уже не был таким тихим.       — Я на работе. Друг попросил подменить. Ладно, давай, еще раз извини, спокойной ночи! — Костя хотел отключить ошибочный вызов.       — Костя…       — Мм?       — Поздравляю с первым белым конвертом, — с каким-то легким смешком сказала Соня.       — Что? Сонь, ты точно проснулась? Ты о чем? — Костя слышал, как Соня веселится на том конце, как будто видит его непонимающее выражение лица сейчас. — А, суббота! Черт, я забыл!       — Технически, воскресенье.       — Ну, да, спасибо. Следующий конверт твой должен быть, скрещу пальцы, — Костя улыбался, отложив записи в сторону и устремив взгляд куда-то в стенку.       — До него еще долго, — вздохнула Соня.       — Что, не спишь уже?       — Неа, — бодро ответила девушка.       — Как у тебя дела? — спросил Костя, поднося кружку уже практически остывшего чая ко рту.       — Хорошо. Кстати, хотела тебе сегодня рассказать, — Костя промычал в ответ, подавая знак, что слушает. — Я тут просторы интернета покоряю, недавно узнала, что с тобой у нас тайный роман!       — Что у нас? — от неожиданности Костя поперхнулся чаем.       — Тайный роман, говорю же! У меня несколько человек спросили: не встречаемся ли мы?       — Да? — протянул мужчина, возвращаю кружку на прежнее место. — И что же ты им ответила?       — А ты бы что ответил? — Соня спросила это с веселящей интонацией, однако, ей на самом деле было интересно, как бы повел себя этот стальной кавказский мужчина, увидев такой детский вопрос.       — Правду, — как что-то совершенно обычное, казалось, сказал Костя, будто у него спросили, сколько ему лет или как добраться до Красной площади.       — Вот и я… — на линии воцарилась пауза, долгая, неуютная. — Ладно, пойду досматривать сон про то, как я с единорогом по радуге каталась, пока.       — Гм, Егорова, не знал, что ты в душе такой ребенок! — усмехнулся мужчина.       — Какая есть! Удачной работы.       — Еще раз прости, что разбудил. Спокойной ночи…       Костя чуть не добавил «солнце, целую», ведь он привык. Он привык каждый вечер разговаривать по телефону с самым дорогим ему человеком, он привык каждый вечер слушать, как прошел ее день, он привык каждый раз говорить, как сильно любит ее и что они скоро опять будут вместе. К этому он привык. Но он совершенно не привык разговаривать, так спокойно и непринужденно, с кем-то еще, с кем-то другим, не с его Аришей…