#МНОД

      Жаркий летний день. Палящее солнце. Аллея с редкими деревьями вдоль узкого тротуара. На улице июль. Костя идет по дорожке, любуясь ярко синим небом, в горле сухо, и он глазами ищет ларек где-нибудь в округе, чтобы купить 0,5 воды. Константин поворачивает голову и видит рядом с собой Аришу. Ее темные кудрявые волосы заплетены в милую косичку, а на лице такая детская улыбка счастья. Ариша отпускает руку Кости, убегая к ларьку, неожиданно появившемуся перед посетителями парка, она чувствует и знает, что он хочет смочить горло. Костя остается на месте в тени дерева, однако, даже эта тень не спасает от испепеляющей жары сегодняшнего дня. Возвращается Ариша и протягивает мужчине воду. Он уступает бутылку ей, а после припадает губами к горлышку, готовый выпить всю бутылку. В конце аллели Костя видит знакомый силуэт. На солнце рыжим переливаются кудри, рассыпанные по плечам, и девушка движется к ним, такой спокойной походкой, будто и нет палящего солнца. Конечно, Костя узнал ее — Соня.       Когда девушка оказалась рядом, Костя обнял ее и с удивлением обнаружил, что она вся ледяная, а Соня этого как будто не чувствовала. Мужчина развернулся, желая познакомить Соню со своей спутницей, однако, Ариша была далеко от них. Она стояла точно так, как Костя видел ее пару минут назад: косичка набок, легкая ткань платья немного колышется от практически неощущаемого ветра, в руке она держит бутылку, воды в которой осталось совсем немного. Все хорошо, ничего необычного… Только в глазах Ариши какой-то упрек. Костя жестами зовет ее к себе, но она не идет, стоит, не двигаясь с места. Пожав плечами, Костя идет к Арише, увлекая за собой Соню, сжимая ее руку в своей. Мужчина с удовольствием обнаруживает, что маленькая ладонь девушки теплеет в его, но тут же понимает, что что-то не так.       Костя был уверен, что Соня идет за ним, он буквально слышал ее дыхание где-то рядом со своей головой, но ее нет рядом. Она стоит в той тени, где несколько минут назад стоял сам Костя. Гецати не может понять, что происходит. Он стоит посреди аллеи: с одной стороны от него та, которую он будет любить до конца своей жизни, а с другой — та, которая совершенно внезапно поселилась где-то в самых потаенных уголках его мыслей. Мужчина подходит к Арише, подхватив ее на руки, хочет идти обратно к Соне, но даже сделав пару больших шагов, у него не получается приблизиться к Соне. И тут мужчина все понял…       В парке, где он часто гулял с Аришей, в парке, где всегда было много людей, в парке, где тишина была чем-то из области фантастики, сейчас было тихо, безлюдно. Костя пробовал что-нибудь сказать, но у него ничего не получалось; он стал пленником собственных мыслей. Костя поставил Аришу на землю и поднес руки к вискам, пытаясь заставить свой мозг размышлять. Подняв голову, Костя обнаружил, что Ариша опять была на таком же расстоянии от него, как и Соня, и они обе стояли с улыбками на лицах, ожидая чего-то. Теперь Костя понял: это был сон… кошмар…       Мужчина сделал глубокий вдох, ему казалось, что он не дышал какое-то время. Гецати резко сел в кровати и очумелым глазами огляделся кругом. Он был у себя дома, в никем не нарушаемой тишине, за окном лил дождь — все это говорило о том, что жаркое лето было страшным кошмаром. Костя скрестил ноги и круговыми движениями начал массировать виски. Ему хотелось, чтобы этот кошмарный сон поскорее покинул его мысли, однако, яркая картинка, которая обычно предвещает что-то хорошее, никак не шла из головы аланского провидца.       Он встал уже два часа как, но в голове все так же ярко запечатлелся образ его, стоящего посредине между Соней и Аришей. И он, как тогда во сне, так и сейчас наяву не мог уверенно выбрать путь, по которому ему идти. По всем законам он должен идти к Арише, но что делать, когда сердце поделено поровну, ведь одинаково же родители любят своих детей: двух, трех, пятерых — не важно; их любят не за количество, их любят просто так, они родные сердцу, родные душе. Костя не хотел выбирать, Костя хотел, чтобы они обе остались в его сердце, но… Если сон — пророчество, тогда это значит, что этому не бывать? Или эту картину выдает подсознание Кости, не имеющее отношения к каким-то сверхъспособностям, а просто выносящее на показ тайные страхи?       Костя приехал в съемочный павильон, куда уже подтягивались и остальные экстрасенсы. Он сдал всю электронику, как этого требовали организаторы — глупейшее правило, на самом деле, — и сел на стул в темном, укромном уголке. Он уже несколько раз пожалел, что не взял старый переплет, специально подготовленный и лежащий на столе на кухне, и сейчас мужчина был обречен на копание в собственных мыслях. А в этих мыслях не самые приятные картины его ожидали. Он не хотел философствовать, ему хотелось пустить все на самотек, но он понимал одну вещь: просто так в этой жизни хорошее случается редко. Поднять голову ему пришлось от того, что кто-то тормошил Костю за плечо. Он отвел руки от лица и, щурясь, взглянул на того, кто стоял рядом. Соня. С улыбкой на лице. Она не знает и половины того, что происходит внутри мужчины, и не узнает, ей не нужно этого знать. Девушка улыбалась, глядя в глаза аланского провидца, и казалось, ждала ответа на какой-то вопрос.       — Сонь, прости, ты что-то спрашивала? Я не услышал, — извиняющимся голосом проговорил Костя.       — Да, Гецати, — отчеканила его фамилию, — ты как себя чувствуешь? Какой-то ты сегодня подавленный… Точно все хорошо? — волнение о мужчине Соня пыталась спрятать за уверенными резкими словами и улыбкой, однако глаза… Глаза выдавали все: бегающие, исследующие мужчину с ног до головы.       — Все в порядке. Не выспался. Садись! — Костя подскочил со стула, уступая место девушке.       — Нет, ты что? Подумаешь, что выгнать тебя захотела! Пойдем к остальным? Там уже некоторых вызывают…       — Нет, Сонь, не хочу, — Костя прислонился к стене, запрокинул голову и прикрыл глаза.       — Костя, с тобой точно все хорошо? — Соня подлетела к нему, взяв за руку и пытаясь посмотреть в глаза, но тщетно: они были закрыты.       — Да, не волнуйся. Просто… проблемы…       — Может, расскажешь? Возможно, я смогла бы помочь тебе советом, нет? — Костя открыл один глаз, смотря на Соню. Он сполз по стене, присев на корточки и смотря теперь прямо в серо-зеленые глаза Сони.       — Сонь, ты психолог? — тихо спросил Костя.       — Нет, — также тихо ответила девушка, присев на краешек стула и не спуская глаз с мужчины, ей все еще казалось, что с ним не все в порядке.       — Вот и я нет… — Костя посмотрел куда-то вдаль. — Скажи, как выбрать между двумя людьми?       — Смотря кто эти люди… Кто они, Кость?       — Не имеет значения. Ты знаешь, как выбрать между двумя людьми, которые тебе одинаковы дороги, но ты боишься потерять?.. Потерять обеих…       — Кость? — Соня смотрела на мужчину, она совершенно ничего не поняла из тех слов, что сейчас ей сказала Гецати.       — Константин Ге… Ге-ца-ти… Константин Гецати готовится на площадку! — громкий голос редактора заставил молодых людей прервать их разговор.       Соня смотрела, как Костя нехотя поднялся с пола, не сказав ей ни слова, пошел в сторону съемочной площадки, оставив девушку одну. Она совершенно не понимала, о каком выборе толковал ей провидец. Что он хотел от нее услышать? Он выбирает между девушками… Двумя девушками… Где-то внутри Сони маленьким огоньком заблистала надежда на то, что одна из этих девушек, — Соня. Но почему он выбирает? Неужели та девушка, о которой все говорят, которую, как думает Соня, зовут Ариша, неужели у нее с Костей были отношения, а тут появилась Соня? Вся такая смелая, дерзкая, самонадеянная, решившая заполучить того, кто был ей не по зубам? Нет, Соня не хотела лезть, разбивать чужие отношения. Нет, если так, то она уйдет, испарится… Осталось только как-то дожить до конца Битвы и не усохнуть от того, что рядом стоит тот, в кого влюбилась, как семиклассница.       «Егорова! — протянул внутренний голос. — Ни намека на девушку он не сказал! Ни намека на то, что выбирает между тобой и кем-то еще! С чего ты взяла, что ты ему вообще важна, нужна и прочее? Почему ты не думаешь даже о том, что, как только Башаров скажет имя победителя и поздравит телезрителей с наступающим, Гецати может сесть в свою огромную машину, завести ее ревущий мотор и уехать с парковки на Новой Басманной восвояси, больше никогда не появившись в твоей жизни? Наивная дура, истинная семиклассница, влюбившаяся в старшеклассника или, еще хуже, в учителя математики!»       Чуть пошатываясь, Соня зашла в комнату, где оживленно беседовали экстрасенсы. Она быстро обвела взглядом всех, но не нашла среди них Константина. Девушка думала о том, что они продолжат диалог, но, видимо, Гецати не был с ней одного мнения. Редакторы еще раз напомнили всем, что ждут их на следующем испытании через два дня, и распустили всех по домам. Надевая пальто, Соня оглядывалась по сторонам, думая, что Костя просто куда-то отошел, — ну, ведь не мог же он уже уехать!       — Он уехал минут сорок назад, — Соня подскочила на месте от внезапного голоса Марины рядом со своим ухом. Девушка повернулась и удивленно уставилась на ведьму.       — Кто он? — Соня похлопала глазами.       — Девочка, не прикидывайся. Все прекрасно понимают, кого ты ищешь в этой толпе! Костя уехал минут сорок назад. Еле выпросил у организаторов — у него там какая-то встреча, что ли.       — А, спасибо… — Марина кивнула ей и направилась в сторону дверей. — А!.. Что так заметно?       — Нет, успокойся, — развернувшись, ответила Зуева. — Просто я давно живу…       Соня улыбнулась и кивнула головой в знак благодарности.       Зайдя домой, девушка услышала грохот посуды, шум готовящейся еды и льющейся воды, доносившиеся с кухни. Все-таки есть плюсы жизни с мамой: ты всегда накормлен, дома тепло и есть кто-то, кому можно пожаловаться на то, как какой-то странный мужик косился на тебя в вагоне метро. Соня стянула пальто, сняла сапоги и погладила по голове свою собачку, прибежавшую встречать хозяйку. Девушка прошла на кухню и увидела, как ее мама что-то делает около плиты, кажется, она даже не слышала, что ее дочь вернулась с испытания.       — Привет, мам! — громко сказала Соня, от чего женщина подскочила на месте.       — Ты что ж так пугаешь, Соня!       — Ну, извини, я не хотела, — немного расстроившись, проговорила девушка.       — Ладно, кушать будешь?       — Нет, мам, я устала сильно, пойду спать, наверное, — Соня развернулась, готовая уйти с кухни.       — Подожди, — женщина остановила свою дочь, — сходишь завтра со мной к тете Жене на обед? Она нас вдвоем пригласила.       — Нет, мам, я не хочу, честно. Я, наверное, лучше дома останусь, — ответила Соня.       — Ну, сколько можно дома сидеть?       — Ну, мам, знаешь же, что мне не до этого сейчас…       — Знаю, конечно, что у тебя Битва, но отдыхать нужно тоже. Тем более у тети Жени сын с Калининграда приехал, Паша, помнишь? Он очень бы хотел с тобой встретиться. Помнишь, вы в детстве с ним в бассейне на даче вместе купались?       — Ах, Паша… Мама, это просто встреча старых друзей или смотрины? Сколько можно меня сватать сыновьям подруг? Я взрослый человек, сама о себе позабочусь.       — Ага, знаем мы, какие вы взрослые… Уже скоро тридцать, а внуков я, наверное, никогда и не увижу!       — Мама! — Соня вскинула руки и, развернувшись, вышла из кухни.       Девушка зашла к себе в комнату, плюхнулась на кровать и обняла подушку. Ей настолько надоели все эти задумки ее мамы, когда та пытается всеми правдами и неправдами свести Соню с каким-нибудь ухажером, ведь «внуков пора» — начинает раздражать. Аркаша прыгнул на кровать и маленькими лапками начал топтаться по спине Сони, но девушка поерзала, скинув собачку, и, свернувшись клубком, уснула.       Соня пришла с испытания и тут же подошла к столику, где стоял чайник. Она налила себе в пластиковый стаканчик крепкого черного чая, желая успокоиться. В ее голове до сих пор свежи были картинки того, как какой-то урод избивает беременную женщину, потому что «просто захотелось». Соня села на диван, ее всю колотило, по телу бегала мелкая дрожь. Она сто раз прокляла себя за то, что в скудном количестве экстрасенсов она глазами ищет его, хотя она и знала, что он еще не прошел испытание. Ведь она понимала, куда идет, ведь знала, какие испытания готовят организаторы, догадывалась, что будет сложно, так почему же она тогда не подумала о том, что ей придется как-то самостоятельно успокаиваться? Ведь и не знала она никакого Константина Гецати, ни секунды не думала о том, что на Битве влюбится в кого-то. Соню начало морозить; складывалось впечатление, что Соня начинает заболевать.       Девушка уже успокоилась, когда в комнату вошел Гецати, пригибаясь от того, что косяки проходов здесь были явно не для его роста. Соня глянула на мужчину и поймала его взгляд на себе, казалось, что мужчина был чем-то огорчен, раздосадован. Еще бы! После такого испытания даже самый бесчувственный человек будет чувствовать себя некомфортно. Костя, не слушая слов организаторов, просочившихся вслед за ним в комнату, направился к Соне. Он присел рядом с ней на диван и взял руку девушки в свою.       — Давай, подвезу, — он не спрашивал, не оставлял Соне выбора, девушка только кивнула.       Костя помог девушке надеть пальто, а сверху него накинул свою куртку. Соня пыталась возмущаться, что сам Гецати простынет, заболеет, но он не слушал ни одного контраргумента. Соня укуталась в теплую куртку коллеги, сохранявшую его запах, и послушно пошла за ним к машине, как собачонка на привязи. Костя открыл перед Соней пассажирскую дверь и помог ей сесть в машину.       Всю дорогу в машине была тишина. Не совсем давящая тишина, однако Соня чувствовала, что должна что-то сказать или спросить. Сегодня Костя впервые везет ее одну, никому больше не предложил. Значит ли это что-нибудь? Может, она… Соня тряхнула головой и развернулась к окну, смотря, как быстро проносятся мимо фонарные столбы.       Костя остановил машину возле дома Сони, и теперь и он чувствовал, что необходимо что-то сказать. Костя устремил взгляд куда-то вдаль, собирая мысли в кучу, потом перевел взгляд на Соню, которая, почувствовав его, тоже развернулась к мужчине. Костя смотрел в глаза девушки, а на языке у него вертелось всего пара фраз, которые он так и не рискнул произнести. Казалось, Соня слышит эти фразы, но только виду не подает. Костя сделал глубокий вдох, но вместо того, что ему нужно было сказать, он сказал:       — До завтра. Увидимся в Готзале?       — Да, — Соня поджала губы, чувствуя некую фальшивость этой фразы. — Спасибо, что подвез.       Соня стянула с плеч куртку Кости и протянула ему. Он лишь небрежно бросил ее на заднее сидение и тихо следил за тем, как девушка открывает дверь, выходит из его машины, идет к подъезду и заходит вовнутрь. От отчаяния Костя ударил руками руль и схватился за голову:       — Дурак!       В Готзале Костя чувствовал, как слева от него волнуется Соня. Он был уверен, что если сейчас замерить ее пульс, он будет зашкаливать. А он не волновался. Он, конечно, чувствует, когда окажется в конверте, слабо, но чувствует, а сейчас нет ничего. На девяноста девять процентов Костя уверен, что в этом конверте должна сегодня быть Соня — оставшийся процент он оставлял остальным экстрасенсам. Когда Марат устроил очередные шутки с буквами о, н и с в именах, Костя был уже полностью уверен, что сейчас Соня получит конверт. Конверт, который она действительно заслуживает, только, судя по всему, она так не считает…       Марат пошутил, торжественно назвав его имя, и в голове Кости за это мгновение проскочил рой мыслей: он был удивлен, поражен, счастлив, горд, расстроен и не понимал, почему; но все быстро встало на свои места. Там Соня, которая, казалось, готова была свалиться прямо в Готическом зале. Боковым зрением Костя заметил (или ему показалось), что девушка пошатнулась на каблуках. Она была рада, а Костя был рад за нее.       Костя стоял в темном закутке в коридоре. Он хотел поговорить с Соней наедине, чтобы их никто не слышал, поздравить ее с получением первого белого конверта. Он услышал приглушенный звук приближающегося человека, все шаги глушил ковер. Мужчина выглянул из закутка и увидел, что это была Соня. Девушка что-то увлеченно писала у себя в телефоне и, казалось, даже не собиралась отрываться от него. Но все-таки она оторвалась от гаджета и увидела, как из укромной ниши ей машет Костя. Девушка улыбнулась комичности ситуации и подошла к Косте. Гецати затянул ее к себе в нишу так, чтобы никто из случайных прохожих не мог их увидеть. Между молодыми людьми осталось совсем мало места, свободного пространства, кислорода, чтобы дышать.       — Поздравляю, — тихим голосом сказал Костя.       — Спасибо, — еле смогла сказать Соня. Костя был так близко к ней, что она боялась не удержаться, дотянуться до его губ и поцеловать. А потом целовать, целовать, пока Костя не разорвет их мимолетный поцелуй, или, если повезет, не закончится воздух.       — Ты достойна этого конверта.       — Ты достоин его тоже… Больше…       — Нет, — покачал головой мужчина, глядя то в глаза, то на губы девушки. — Ты сильна, просто не до конца знаешь себя… Ты потрясающая…       — Спасибо, — одними губами сказала Соня, потому что сил что-то говорить у нее уже не было.       — Егорова, — протянул Костя, поднеся свою руку к лицу девушки. Большим пальцем он погладил ее щеку, потом губы. Соня прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. — Почему ты такая красивая? — Соня распахнула глаза, не веря в услышанное. — Красивая… до безумия… Ноги… Боже мой, как сводят с ума эти твои короткие платья… Никогда еще не встречал таких девушек, у которых внешность гармонирует с внутренним миром… Хочу быть рядом… Всегда… — разум Сони пьянел от этих слов, она уже еле держалась на ватных ногах, земля уходила из-под ног. — Но не могу… — горько сказал Костя. — Ненавижу делать выбор… Здравый — ранит, а желанный не может быть сделан… Соня…       Глаза девушки были стеклянные. В ее голове, как на заевшей пластинке, повторялись слова Кости, а громче всего последняя фраза, которая так ранила, била, убивала без жалости. Костя отпустил лицо Сони, отстранился от девушки, аккуратно вышел из ниши и быстро удалился из здания. Соня не видела, как он ушел, как он уехал, как в его глазах стояли те же слезы, что и у девушки. Соня просто оперлась на стену, сжала руки в кулаки и всеми силами заставила себя успокоиться.