Департамент ложных надежд

После того, как Марго встретила Райана спустя семь лет, то первым делом ей стало… Не по себе, наверное. Живёшь в спокойствии, никого не трогаешь, привыкаешь к сложившимся обстоятельствам, а потом — бац! — и заново забываешь о том, как было отлично без волнительной дрожи в коленях и трепетавшей в сердце неопределённости. Тем не менее, Маргарита изменила своё мнение насчёт многих вещей и перевернула свои принципы, пока эти долгие семь лет неуловимо протекали. Отношение к Райану поменялось не меньше. Да, она была рада его видеть. Да, ей стало страшно от того факта, что девушка не знала, что сказать и как себя вести. И да, всё тело обдало холодным потом, когда она увидела совсем не того заносчивого и популярного парня, не умеющего тактно излагать свои мысли в стрессовой ситуации. Перед ней был возмужавший, окрепший, охладевший к людям, чужак. Никакого сценария по тому, как вести себя с ним, не было. Пришлось действовать, как она действовала с ним раньше. Назови его имя — он пойдёт за тобой куда угодно. Райану нравилось, как одно слово она могла сократить, растянуть, обесценить или сделать дороже золота. А Марго нравилось, как наплевательски он отвечал человеку с большим авторитетом и как с откровенным азартом Блэр хотел узнать о ней. Задавал тактичные и поступательные вопросы о образе жизни, месте жительства, соседях. Интересовался всем, вплоть до питомцев и растений. Её же интерес привлекало дело и все касающиеся него детали. Было приятно увидеть в старом Райане нового, строгого, почти нелюдимого; смотреть в тёмные глаза и не замечать в них вихря непонимания; рассматривать кажущееся идеальным лицо, но зацикливать внимание на том, как на нём держался холод, а не улыбка. Парень окреп морально и физически. Рубашка, расстёгнутая на первые две пуговицы, сидела на нём мешковато и неаккуратно, но только сильнее подчёркивала широкую спину и в принципе его фигуру. Завидную, к слову. Но не Джеку. А Джек был зол, как стая оголодавших псов. Это стало заметно, когда пришла пора уезжать с места преступления почти ни с чем. Дело имеет все права стать глухарём, вот о чём стоило думать детективу даже при ворковавших за его спиной офицерах. Куда же делся ублюдок-Райан, который подкалывал его в любое удобное и неудобное время? Ах да, он выпрыгнул из окна напару с настроением Беркли. Зато лапочка-Райан всячески пытался показать, какой он послушный, хороший мальчик, так и ластившийся под руку Маргариты. Тоже блин, Белоснежка нашлась. Все зверьки у её ног. От гончей-Блэра до Тасманского Дьявола-Беркли. До критической точки Джек не хотел огрызаться и заваливать Марго разного типа вопросами. Но потом, стоило ему заблокировать двери автомобиля, как началось. — Какого хрена? — выплюнул мужчина и что именно он имел ввиду, было непонятно. — Что? — невинно переспросила девушка. — Какого хрена ты так с ним нежничаешь? Мы на работе, чтобы ты помнила. И вот эти все «Ох, Райан, ты помнишь, как…» работы не касаются. Ты не должна была кидаться ему на шею и вообще заводить разговоры на личные темы. Я говорю это тебе, как профессионал своего дела. — Боже, Джек, просто скажи, что ревнуешь. — Чего? Да сдалась ты мне, неблагодарная. Я ей советы даю, покупаю мармеладки, когда она болеет, а тут — на те! — Вот именно! — воскликнула Марго и подняла руку вверх, чтобы прибавить выразительности. — Ты привык ко мне и не хочешь, чтобы кто-то другой вдруг взял и… Они выехали на трассу под утруждённый вздох детектива, перебивший нескончаемую полосу слов, вылетавшую изо рта напарницы. — Взял и помешал работать. Дело сложное, здесь нужно уделять всё внимание ему, чтобы ничего не упустить. — Да, конечно, дело в деле. Звучит так же странно, как и тот факт, что ты спираешь всё на работу, а сам, когда ловили того сушефа из гетто, остановил расследование, чтобы пожрать. Уж простите, но встреча со старым… — кем? Другом, знакомым, да? Скажи это, давай. — Старым… — Ну-ка, кто он для тебя? — Эмм… Я не знаю! Чего ты так прикопался ко мне? Всё же ревнуешь? Признай это, иначе я каждый день буду донимать тебя и подкалывать. — Не ревную я, мне просто не нравится, как он с тобой обращается. — Джек, — окликнула его Марго и на секунду он отвлёкся от дороги. — У нас ничего не выйдет, не беспокойся. Не вышло тогда, не выйдет и сейчас. Наверное. Это не точно, — неуверенно провозгласила девушка, чем вызвала негодование работника полиции. — Просто он очень привлекателен и упускать такой шанс было бы глупо. — Боже, что ты несёшь.

***

В один день, кажется то была середина октября, на столе детектива Беркли появился стаканчик из Старбакс, так и обжигающий руку, на крышке которого записка «Не ревнуй, М.» Стоило Маргарите тогда появиться за соседним местом, как он покачал головой и усмехнулся. И всё. Ни «спасибо», ни «зачем». Он его даже не выпил, отбившись от мыслей сухим «Вдруг не понравится». С того дня кофе стал появляться как по расписанию. В девять утра он уже красовался на законном месте и источал мягкую дымку. Ни разу Джек не благодарил Дигори за этот знак внимания. Пару раз окупал цену продукта тем, что спасал её прекрасную задницу, а в остальном… Ничего. С другой стороны, её никто не заставлял этого делать. Она просто брала и делала сама, поддавшись какому-то непонятному порыву, ставшему привычкой. Весной, в конце марта, на столе Марго тоже появилось что-то необычное. Напарник был насторожен и, пока не пришла сама Дегтярёва, осмотрел объект на её столе. Коробка конфет в форме сердечка, обёрнутая в красную декоративную бумагу, красовалась напротив компьтера и Беркли присмотрелся. Под белой лентой, обвязывавшей подарок, что-то блестело. Посмотрев по сторонам, чтобы не палиться, Джек оттянул ленточку в сторону и потом аккуратно перевернул маленькую круглую открыточку явно ручной работы судя по кривому вырезу, но оттого не менее… Милой? Мужчина сощурился и прочитал надпись, написанную красивым статичным почерком: Для человека, сделавшего мою жизнь слаще в уголке последней буквы красовалось закрашенное чёрной ручкой сердечко. Подписи не было. Странно, подумал Беркли, разглядывая подарок напарницы от неизвестного, сейчас же не День всех влюблённых. Пожав плечами, он отошёл к своему месту и взял со стола привычный старбаксовский стаканчик. Повернул голову, заметив движение рядом с собой и поднял брови. Марго. Стоит над гостинцем, проводя пальцем по коробке, хмурится, а потом резко смотрит на него. Джек молча отводит взгляд, становится не по себе. Потом девушка смеётся, оставляя напарника в недоумении, а затем ставит сумку на кресло и приближается к нему. Неловко улыбается, а в следующую секунду обхватывает руками его талию и бурчит благодарственное слово: — Спасибо. Он не вдуплял, за что именно его поблагодарили, но всё же похлопал её по лопатке и начал грузить, что такого хорошего мог сделать он. — Да не за что, — легко бросил в ответ, а потом сначала посмотрел на коробку конфет, затем на стеклянную дверь на входе в отдел. За стеклом стоял никто иной, как Райан, опиравшийся плечом о дверной проём в якобы непринуждённой позе. А на самом деле у него был невероятно тоскливый вид. Даже Джек почувствовал, что ему не просто грустно, а тошно от осознания некоторого факта. И Блэр усмехнулся, как обычно, развернулся, чего и следовало ожидать, ушёл. В голове детектива сложился пазл. Марго увидела около коробки его и подумала, что это от него. На самом деле конфеты принёс Райан. И он забрал то, что предназначалось парнише. Хотя разве так бы его благодарила Марго? С этими её влюблённо-восхищёнными взглядами, рискованными действиями, рефлекторно открытыми движениями. Всем этим, что относилось к офицеру из другого отдела. Может быть, она бы не отошла спустя две секунды объятий. Возможно, она бы благодарила его по-другому. Порой дьяволята, плясавшие в её глазах, так и говорили о том, какая грешная душа сидит по ту сторону расширяющихся при виде высокой фигуры, зрачков. И это настораживало, и это давало ему повод спросить себя: настолько ли она невинна, какой он видит её? Настолько ли робка и нерешительна? Два раза Джек видел, как она поджидала Райана, чтобы столкнуться с ним. Чтобы увидеть и ощутить, как сердце бешено колотится в груди и изнывает той нежностью, которую она не могла не испытывать, всматриваясь в его улыбку. С первой встречи Райана и Марго на работе прошло от силы два месяца. Наверное, даже полтора. За это время было семь общих дел и около семнадцати встреч. Внезапных, запланированных. Не важно. Это что касалось работы. А так-то снюхивались они ежедневно. Сталкивались лицом к лицу, едва не сбивая друг друга; узнавали в очереди знакомые лица друг друга; проталкивались сквозь толпу в метро (когда байк Райана был на ремонте), чтобы ехать бок о бок друг с другом. И Марго называла это одним неподходящим словом — дружбой. Как тогда она называла то, что было между ней и Джеком? Что ж, более вероятным словом — привычкой. Сидят рядом, вместе расследуют преступления, иногда распивают кофе в таком дуэте. Плюс если она захандрит, а под рукой не будет её подруги-соседки, то он придёт и попытается сделать всё в его силах. А ещё, если напарник выхватит пулю или попадёт в драку, то она будет навещать его и подкалывать. Ни меньше, ни больше, чем просто привычка. Сейчас они сидят в салоне полицейской машины и в Джеке нет ни капли прежней расслабленности, как и желания вставить ей слово поперёк горла. Навязчивые мысли о том, что он разрушил парню броманс, так и стучали по черепной коробке. Он отмахивался от них подкинутыми ребяческой фантазией сценами из касты «для взрослых». Как бы она благодарила Райана? Что надумал по этому поводу Джек: прежде всего Марго облизала бы губы и посмотрела бы на него с хищной улыбкой. Затем она бы провела пальцем вдоль его галстука, потом схватила его и оттянула, заставляя парня качнуться к ней. Потом накрутила бы полосатый идиотский галстук на кулак и повела его в сторону засранных мужских туалетов. Заведя Райана в кабинку, она бы прижала его к стенке, закрыла дверцу на щеколду и тогда (происходи это по-настоящему) можно было бы услышать, как брякнет пряжка от ремня, а парень ударится головой о стенку, стоит ей положить руку на ткань его брюк. Потом разъедется молния, плотная ткань съедет вниз, а за ней на колени встанет Марго. Запрокинет голову, посмотрит на Райана и скажет: «Вот и увидим, кто из нас слаще», а потом… - …Джек? Джеек? Джееек? — хрясь, и ему прилетело по щеке. — Ай, дура что ли? — почесав ударенное место, шикнул мужчина. — Ты в облаках завитал. Мы проехали поворот на квартал как двести метров. — А, — пришёл он в себя. — Чёрт. — О чём же ты так задумался, что аж проехал? Не о деле же, точно. Было бы у него кофе, как тогда, он бы непременно им подавился. — О…О еде. С утра ничего в себя не впихнул. «В отличии от тебя, узнай ты, кто на самом деле принёс тебе подарочек» — хотел бы добавить он. — Ясно. Снова молчание. Как вдруг он свернул в широкий, но короткий переулок и припарковался. — Нам не сюда, как бы, — подметила она и, наклонившись, посмотрела на напарника, устало потиравшего веки только чтобы смыть с них ужасные картины. — Раздевайся, — в один голос с Райаном из мира фантазий, проговорил он. И потом, узри он выражение её лица, понял, что сморозил. — Тьфу ты, блять, вылазь, то есть. — Что и зачем? О чём ты думаешь? Ты меня пугаешь, Джек. Недоспал что ли? Недосып, да-да. И недотр… — Выходи из тачки, поговорить надо. Всё равно успеем на расследование, — недовольно приказал Беркли. — Как скажешь, ты только не ори, — согласилась Маргарита и отстегнула ремень безопасности. Дёрнула ручку двери. — Заблокировано. Разблокировал и она вылезла из авто, громко хлопнув дверью. Затем вышел на не шибко свежий воздух и Джек. — Так о чём ты хотел поговорить? — встав в привычную (не)принуждённую позу, спросила Марго и скрестила руки на груди. Немного подмораживало, зима ведь только отступила. — Помнишь те конфеты на рабочем столе? — Да, я разве не сказала «спасибо»? — Сказала, да, но… — Джек поджал губы от того, что не знал, как она на это отреагирует, а потом договорил. — Нужно было сказать это не мне. Подарок не от меня. Почерк даже не мой, заметила? Я просто засунул свой нос куда не надо и вот… Прости, что так вышло. И передай извинения Райану, он зашёл чуть позже и видимо хотел получить благодарность за подарок. А получил я, хотя не заслужил и вообще… Вы… У вас же… — Джек, ты не знаешь, что у нас. И не надо пудрить себе мозги теориями о том, что между нами. Я могу рассказать. Да легко. Вот только кто бы мне сказал, что происходит. Я ведь сама-то толком не понимаю, что всё это значит. Те же конфеты, — пожимает плечами, потупив взор. — Вот что он хотел этим сказать? Чёрт его знает. Хренов непрямолинейный гуманитарий… — улыбка мимолётно коснулась её губ. «…Которого я всегда буду по-своему обожать» — продолжил внутренний голос. — Прости меня. Если хочешь, можешь ударить. Куда угодно. Я может и ублюдок, но честь у меня есть. — Могу ли я врезать по твоему самомнению? — вроде пошутила, а таким невесёлым голосом. Тем не менее, он кивнул и загляделся на задумавшуюся девушку. — Хотя знаешь, я выше этого. — Хоть чего-то ты выше. Она закатывает глаза и, услышав завывавший ветер, лезет обратно в машину.

***

Все данные по поводу дела собраны, Джек и Марго едут обратно в участок. Что делать с Райаном? Как и всегда, ответ один. Чёрт его знает. Это можно ставить на название каждой главы их истории. Никто ничего не знал насчёт другого и его отношения к другому. И о своём отношении тоже. Всем им стоит просто поставить на стоп течение жизненных обстоятельств и пораздумать над всем этим. По дороге в участок у Марго было время для того, чтобы просчитать, как быть с Райаном. Она запланировала всё, но когда девушка ехала в лифте, пусть даже с поддерживавшим её напарником, то все эти напутствия выветрились через открывшиеся створки лифта, когда Беркли вышел, кивнув ей, мол, «Давай». Погасла кнопка их этажа, кабину тряхнуло и шатенка поехала выше. Что делать с Райаном? Разобраться с ним, как стоило сделать давным-давно. Расставить все точки над… Собравшись выходить, девушка шагает вперёд. Дверки лифта разъезжаются и она смотрит, как всегда снизу вверх, на Райана, затаив дыхание. Блэр не проходит внутрь несколько секунд, стоя истуканом с букетом красных роз в руках и громким гулом сердца, стоящим в ушах. Дзынь — лифт собирается зажать его, но Марго вовремя отступает назад, заранее нажав наощупь на кнопку первого этажа. И непрерывно смотрит на него, только один раз подрасчитав — есть ли ей куда пятиться. Вот, она в углу. Непойми почему, но Марго стоит там и боится вздохнуть. Райан стоит рядом, сжимая колючие стволы цветом с редкостным остервенением. Он, кажется, её ненавидит и испытывает отвращение к тому, что видел с утра. Наверное, у него есть все права на это. Всю короткую дорогу они молчат. Несколько раз парень сглатывает и Маргарита наблюдает за ним исподтишка. Как дёргается вверх адамово яблоко, как двигаются желваки; как в отзеркаливавшей стальной глади он смотрит на неё, но ничего не делает.

Глаза, полные печали, I know I shouldn't look but I can't turn away. Я знаю, что не должен смотреть, но я не могу отвести взгляд. Body like a whiplash, Худощавое тело; Salt my wounds but I can't heal the way Ты можешь посыпать мои раны солью, но мне не исцелиться I feel about you. От чувства к тебе. I watch you like a hawk Я высматриваю тебя, как ястреб, I watch you like I'm gonna tear you limb from limb Я смотрю на тебя так, будто я готов разорвать тебя на куски. Will the hunger ever stop? Закончится ли этот голод? Can we simply starve this sin? Может, мы просто уморим этот грех голодом?..

фрагмент из песни Bring me the horizon — Deathbeds А потом первым выходит из лифта и, не оборачиваясь, выходит вон из участка. Недолго помедлив, она мельтешит за ним следом и успевает увидеть, как размашистый, красивый букет из более чем двадцати роз, падает в помойное ведро, а Райан шмыгает носом и сбегает вниз по ступеням с наплевательским выражением лица, нисколько не отображавшим всей обиды, кипящей в венах. Он просто уходит. Нет, уезжает. На своём бардовом харлее выпуска двухтысячных. Забирает из багажного отделения шлем с светоотражателями на боках (Дигори знает, что у него таких два), надевает на кудрявую голову, а потом заводит байк и уезжает, как обычно они уезжали вместе. Только сейчас было тихо. Если когда они ездили вместе, на весь район стоял смех и рёв двигателя, то теперь даже движок звучал как-то приглушённо по сравнению с обычным гоготом и шумихой. А по одиночке они не могли проронить ни слова в сторону друг друга. И Райан отлично видел Марго, одиноко стоявшую на пороге участка. К тому же, прекрасно знал, что ей не на чем добираться до дома за два квартала от его собственного жилья. Поэтому ей остаётся только набрать номер телефона соседки и попросить, чтобы Аня с её молодым человеком, приехали и забрали Риту (впервые называю её так, да). Остаётся сесть на ступеньках, подтянуть колени к груди и ждать. Всё как обычно. Только рядом к тому же присел Джек. — Мне… — Жаль. Да, я знаю. Но он простит меня когда-нибудь и всё будет так, как раньше. Как…должно было быть. — Ты не дала договорить. Мне жаль, но позволь ещё разок встрять? — Liubopitnoy Varvare na bazare nos otorvali, — с выражением Марго вспомнила поговорку и согласилась чисто от нечего делать. — Ладно, встревай. — Спасибо. Так что у вас там было? — Нууу, если ты думаешь, что что-то было — ты не прав, можешь выдохнуть. Ничего серьёзного. Просто поиграли в влюблённых, а потом устали оба, как собаки, да и решили покончить со всем этим. Но тогда… Мы были другими, понимаешь? Сейчас он совсем не такой. Я бы сказала, что сейчас он мужчина, но, как видишь… Не могу. У него лицо стало взрослее, глаза перестали гореть, даже кожа какая-то…другая. Раньше все воспоминания с ним грели, но от него становилось холодно, а теперь… Вокруг мороз, но я знаю, что у него очень тёплые ладони, а от этого ещё холоднее — я ведь не могу просто взять и подлезть под руку на работе, — ей и смешно, что она вот так вот открывается напарнику, и грустно, что на самом деле больше никто не станет её слушать с таким интересом и пониманием. — Знаешь, Марго, я всегда рядом. И если тебе холодно, то я готов догола раздеться и сшить из своей одежды плед для тебя. А если уж моральный холод, то принесу хлороформ и мы напару усыпим Райана и я помогу тебе притащить его к твоему дому и держать в плену. Делать будешь с ним что хочешь — уж это меня не касается. Хоть насилуй. — Насиловать офицера из отдела по изнасилованиям, — задумчиво произнесла Марго. — Хм, а хорошая идея. — Боже, прости меня за то, что я породил монстра, — фальшиво взмолился Джек. — Знаешь, мне холодно, — поёжившись, сказала девушка. — Как ты сегодня мне сказал… Ах да, «Раздевайся». Смех, пусть не такой весёлый, но всё-таки разбил эту стеклянную тишину молчаливых улиц. Беркли стянул с себя толстовку и протянул девушке. Потом она протянула ему вещь обратно. — За мной приехали, — пояснила Марго и встала, хлопнув себя по коленям. — Ага. Давай, — помахав ей, попрощался детектив. Напарница, успевшая добежать до старенького мерседеса, махнула ему в ответ и прокричала: — До встречи. Раньше они никогда не прощались на словах. Видимо, настала пора бросать привычки и жить не под предлогом «как раньше», а пытаться понять, что каждый момент неподделен и «как раньше» было только раньше. Они изменились, да? А может тогда стоит и изменить что-то в самих отношениях вместо того, чтобы тянуться к заветным ностальгическим событиям? Может быть. И на самом деле чёрт его не знает. Только Райан знает себя. И улитка Райана — Джош. И зеркало. И пачка сигарет, лежащая на журнальном столике. И (в некотором роде) Марго. Но кто знает её саму?..