50 дней до моего смысла.

      Вчера мы прилетели в аэропорт Питера поздно. Приехав домой, я просто кинул рюкзак под компьютерный стол, поставил будильник на “7:30” – да-да, вы не ослышались! – и лёг спать.       Я был готов прийти к первому уроку, чтобы только поскорее увидеть друзей. Но утром я понял, что лучше бы поспал лишний час и пришёл ко второму уроку – всё равно бы встретил их, так или иначе. Но по воле раздражающего будильника я поднялся с кровати и поплёлся в душ, захватив с собой чистые боксёры, чёрные джинсы, порванные в коленях, и клетчатую рубашку. В душе я постарался не задерживаться и вышел через десять минут, застёгивая последние пуговицы на рубашке. Зайдя на кухню, я увидел отца, который сидел с чашкой кофе, что-то печатая в своём ноутбуке.       -Доброе утро, - сказал он. Кажется, у меня начались проблемы со слухом. Этот человек сказал мне “Доброе утро”?!       -Эм, доброе утро, - ответил я, будучи ещё в небольшом шоке.       -Я уж думал, снова придётся будить тебя.       -Сам встал, как видишь, - говорил я, насыпая в кружку с чайным пакетиком сахар и закидывая кусочек лимона.       -Вот и молодец.       Я ничего не ответил. Для меня в принципе это было странно. Странно общаться с папой утром. У нас всегда были напряжённые отношения, так что мы вообще редко разговаривали, а тут он решил просто так начать разговор. Да ещё и не забыл про вежливое “Доброе утро”!       С горячим чаем в руках я пошёл к себе в комнату, чтоб собрать рюкзак. Взглянув в расписание, которое нам скинули в классную беседу, я быстренько закинул учебники в портфель, а к ним примостил дневник, попутно опустошая кружку с чаем. Я решил сменить браслеты и кольца, что заняло у меня буквально три минуты, после чего я побежал в коридор.       -Впервые вижу, чтоб ты с таким энтузиазмом бежал в школу, - усмехнулся отец, встав неподалёку от меня, облокотившись о стену.       -Просто… сегодня неплохое настроение, вот и всё, - отвечаю я, завязывая шнурки на кедах.       -Я рад, - улыбается отец. Я улыбнулся ему в ответ. Похоже, наши отношения действительно стали лучше.       Накинув куртку и рюкзак на плечо, я надеваю капюшон, засовываю ключи и телефон в карман и выбегаю из квартиры. А на улице холодно. Хотя, для Питера это не удивительно, тут всегда в середине ноября холодно. Меня греют мои глубокие карманы и мысли о том, что в школе меня ждут те, кто обо мне беспокоился.       Я доехал на автобусе и был уже у школы где-то к 8:10 по времени. До первого урока оставалось ещё нормальное количество времени, так что не удивительно, что люди, к которым я так спешил, стояли на крыльце. Я улыбнулся и ускорил шаг, но не успел и до ворот дойти, как услышал радостный возглас Оксаны:       -Антон!       Она побежала ко мне, а Илья и Дима в шоке смотрели на меня, словно не могли поверить, что это реально я.       Оксана накинулась на меня, обвив руками шею, а ногами талию. Я даже пошатнулся, но поймал девушку в свои объятия.       -Привет, - говорю я подруге, а она ещё сильнее прижимается ко мне, и я слышу её всхлип. – Хей-хей-хей, Окс! Ты чего? – С улыбкой спрашиваю я, поглаживая Фролову по волосам.       -Я скучала… - едва говорит она мне в плечо.       -Я уж думал, что вместо итальянских трав мама мне в чай что-то другое насыпала, когда я тебя увидел, - усмехнулся Поз, подходя вместе с Макаром к нам.       Оксана легонько отпускает меня, и я ставлю её на землю, смотря, как девушка утирает слёзы рукавами своей парки.       -А твои родители из Италии вернулись? – Спрашиваю я.       -Да, вчера вечером. А вот когда успел прилететь ты?       -Вчера вечером.       -И опять не успел нам ничего сказать? – Возмущённо скрестил Илья руки на груди.       -Блин, ребят, извините. Я серьёзно не успел! Всё случилось слишком резко!       -А что случилось? – Спрашивает Оксана, взглянув на меня. Скорее на мой синяк на половину правой части лица. – Боже, вживую он смотрится ещё ужаснее…       -Спасибо за комплимент, - усмехаюсь я.       -Так что случилось? – Повторяет вопрос девушки Дима.       -Антоха!       Сзади на меня набрасывается парень, что сбивает меня с ног, и мы вместе в обнимку падаем на асфальт под смех Арсения.       -Серёга, мать твою! – Возмущаюсь я, но Матвиенко обнимает меня только сильнее.       -Оу, сладкая парочка, - смеётся Илья. – Только ты поаккуратнее, Тох, а то ведь Димочка ревнует.       -Да пошёл ты, - пихает Позов Макарова в бок.       С Серёжей мы поднимаемся с асфальта, отряхиваемся, и тут ко мне подходит Арс с радостной улыбкой.       -С возвращением, - говорит он мне и протягивает кулак. Я смотрю на протянутую руку, потом в глаза Попова и сам начинаю улыбаться.       -Ага, - я ударяю своим кулаком о кулак друга.       -Поцелуй его! Поцелуй его! Поцелуй его! – Начинают хором говорить Оскана и Илья, смотря на стоящих рядом Серёгу и Димона.       -Поцелуй его! – Подключается к этим крикам Арс.       А я ничего не могу понять, только стою и смеюсь с того, как Матвиенко и Поз закатывают глаза.       -Поцелуй его! – Не унимаются ребята, пока Серёжа просто не целует своего парня. Ну, как “просто”? Они начинают целоваться в засос, а Окс, Макар и Арс аплодируют этой прекрасной сцене.       -Как много я пропустил за это время, пока меня не было в Питере?       -Разве что только то, что мы просим их пососаться где угодно и когда угодно, - отвечает Попов.       -О! Значит, я тоже могу так делать?       -Ты должен так делать! – Говорит Макаров.       Мы все вместе пошли в раздевалку, где оставили свои куртки, и пошли на второй этаж, где у нашего класса должна была быть физика, а у одиннадцатиклассников – информатика. Уже на пути в раздевалку я начал свой рассказ о Воронеже – рассказал, как утром маялся от безделья, как начал всё больше и больше скучать по Санкт-Петербургу, и рассказал, как бабушка решила устроить мне “сюрприз”, не сказав ничего о прилёте отца. Прямо перед звонком на урок, я рассказал про папино условие о выступлении, но дальше не продолжил, ведь меня прервали поражённые взгляды Серёжи и Арсения.       -Ты хочешь стать актёром? – Спрашивает Попов.       -Почему об этом только мы двое не знали? – Возмущается Матвиенко.       -Эм… ну… - замялся я. О своём желании поступить в театральный я говорил только Диме, Оксане и Илье, но вот Серому с Арсу ни слова. Мне стало даже как-то стыдно.       -Ладно, давайте об это позже. У нас физика сейчас, и если опоздаем, то нам учительница пальцы в розетку для эксперимента засунет, - говорит Фролова, берёт меня за руку и тащит к кабинету. – Удачи на информатике, мальчики!       Мои мысли летали очень далеко от физики и решения нудных задач. Весь урок я разговаривал с ребятами, а Оксане рассказывал про Иру, как в детстве мы хорошо дружили, да и по сей день остаёмся лучшими друзьями. От учительницы мы получили немало замечаний, но Макар просто показывал ей средний палец, когда та отворачивалась к доске, и мы продолжали разговаривать. Прозвенел звонок, и мы вышли из класса, встречая Арсения и Серёжу, выходящих из кабинета информатики. Парни всё никак не унимались и расспрашивали меня по поводу выбора моей профессии. Матвиенко даже обиделся, что я им ничего не говорил и начал заводить шарманку о доверии, о том, что мы же друзья и должны делиться своими мыслями. Короче, вплоть до звонка на урок я извинялся перед Серёгой, а все остальные смеялись с того, как хвостатый отворачивал от меня голову. Арсений, кстати говоря, не обижался, а даже напротив, как-то обрадовался такой новости. Спрашивал, в какой университет я планирую поступать, но я отвечал, что не знаю. Я врал. Мне просто не хотелось признаваться, что хочу поступить туда же, куда и Арс. Не знаю почему, просто не хотелось говорить этого.       Урок английского был мучением. Я чуть ли уже не в наглую лежал на парте и спал, пока учительница продолжала нам объяснять новое правило. Я посмотрел по сторонам и, убедившись, что никому я не нужен, чтоб на меня глядеть, достал дневник из рюкзака. Я пролистнул свои записи за мои семь дней, бегло читая их. А за тем меня посетила странная мысль – я взял синюю ручку из пенала и на внутренней стороне обложки написал размашистыми буквами, будто названия, “50 дней до моего самоубийства”. Хочу, чтоб после моей смерти этот дневник был прочитан. Не знаю кем, но прочитан. Отцом, Димой, Макаром, Оксаной, Серёжей. Ирой и бабушкой. Арсением. В общем, теперь у моего дневника есть полноценное название, прям как у книги. Только не дай Бог это станут печатать! Хотя, о чём это я? Кому вообще интересно читать записи суицидника о его проблемах, от которых он вскрылся? Хм, если подумать, то я даже не придумал, как я буду убивать себя. Пища для размышлений на сегодняшнюю ночь.       После английского мы снова все встретились и хотели пойти на чердак, прогулять третий урок, но тут к нам подходит наш любимый учитель русского и литературы.       -Здравствуйте, Павел Алексеевич, - здоровается Оксана, и мы все повторяем за ней.       -Привет-привет, ребят, - говорит нам Воля, а я тем временем пытаюсь спрятаться за Арсением и опустить голову, чтоб только учитель не заметил моего раскрашенного лица. - Антон, а ты чего это там ютишься? Уже начал бояться меня что ли? – Усмехается Павел.       Ну да, конечно, такую шпалу и не заметить! Впервые я позавидовал росту Димы и Серёжи.       Я на шаг отступил в сторону, выходя из-за спины Попова, и только поднял взгляд, но, видимо, этого было достаточно, чтобы моя голова поднялась на один сантиметр, и синяк вылез на всеобщее обозрение.       -Антон, что это с тобой? – Взволнованно спросил меня Павел Алексеевич. – С кем подраться успел?       -Ни с кем. Всё хорошо, просто ударился, - отвечаю я с беззаботной улыбкой.       -Да-да-да, ещё скажи, что с лестницы упал!       Я опускаю взгляд в пол и молчу. Не буду же я учителю рассказывать, что это меня отец треснул? А друзья тоже молчат – понятное дело, бояться сболтнуть лишнего, да и вообще как-то вмешаться.       -Какой у вас сейчас урок, десятый класс? – Первым нарушает молчание учитель.       -История, - говорит Фролова.       -Отлично, вот и бегите к кабинету истории, а одиннадцатый класс пусть идёт к своему кабинету. А Антон, - мужчина поворачивается ко мне, - пройди, пожалуйста, в кабинет русского, хорошо?       Я был растерян. Я взглянул на таких же удивлённых друзей, которые под взором Павла просто кивнули и разошлись к кабинетам, а я в свою очередь тоже поиграл в хорошего мальчика и отправился туда, куда мне сказали.       В классе было пусто и тихо, даже у дверей никто не стоял. Сейчас ни у кого нет ни русского языка, ни литературы? Я просто стоял у порога и слушал, как звенит звонок на урок. Историчка меня прибьёт, если я опоздаю! Но тут в кабинет заходит зачинщик всего этого.       -Чего как неродной, Шастун? Проходи, садись на первую парту, - с улыбкой говорит Павел Алексеевич и подталкивает меня к первой парте.       Я послушно сел перед учительским столом, до сих пор не понимая, почему я здесь.       -Павел Алексеевич, мне бы на историю, а то ведь вы знаете нашу учительницу… - пытаюсь пошутить я, но выходит не ахти.       -Я снял тебя с урока, так что расслабься, - продолжает улыбаться учитель, доставая из своего шкафа две кружки, параллельно щёлкая чайник. – Выпьем чайку, поговорим. Я несмело глянул на него, за тем на свои лежащие на парте руки. Через минуту передо мной стояла горячая кружка чая, а напротив меня сидел Павел Воля.       -Почему тебя не было последние два дня в школе? – Говорит Павел.       -Я улетал к бабушке в Воронеж.       -Почему именно сейчас?       -Просто… так получилось. Нужно было навестить её.       -Она болеет?       -Нет! То есть, не то чтобы болеет…       Я не знал, как отмазаться! Правду тоже говорить не вариант! А он сидел и сверлил меня своим взглядом, я даже напрягся.       -Антон, у тебя что-то случилось?       -Ничего.       -А если правду сказать?       -Я правду сказал…       -Ох, Шастун, не умеешь ты врать, не умеешь.       -Павел Алексеевич, со мной всё в порядке. Может быть, и есть какие-то пустяковые проблемы, которые имеются у каждого человека, но они не стоят внимания.       -Ага, вот только не каждый приходит в школу с разбитой губой и синяком в пол-лица. Я промолчал. Промолчал, глядя на своё жалкое отражение в этой кружке чая.       -Антон. Ты можешь мне доверять. То, что ты скажешь здесь, в этой комнате, то это и останется здесь, в этой комнате, - ласково говорит мне учитель. Странно, но меня это немного успокаивает.       -Извините, но я не могу рассказать, - негромко отвечаю я.       -Тебе кто-то угрожает?       -Нет! С чего вы взяли?!       -Ну, может, тебя кто в школе избил и угрожает повторить, если кому расскажешь.       -Нет, - смеюсь я, - слава Богу, до такого я ещё не докатился.       -Тогда что же случилось?       И снова молчание. Ну не могу я ему рассказать правды! Во-первых, не хочу его грузить своими проблемами, а, во-вторых, это вообще личное! Я это едва смог всё рассказать друзьям, хотя тоже, от части, не хотел!       -Хорошо, - прервал тишину учитель, - можешь не говорить, если тебе сложно. Но всё-таки, если что-нибудь случится – ты можешь обратиться ко мне за помощью. Я помогу, Антон, правда, помогу.       Такое заявление моего классного руководителя меня крайне удивило. Я посмотрел на него, не скрывая свой поражённый взгляд, а Павел Алексеевич только улыбнулся мне и отпил из своей кружки.       -Ладно, у нас ещё есть больше тридцати пяти минут, так что можем чего-нибудь поделать. Хм, а, может, ты мне поможешь проверить тетради четвёртого класса? Думаю, с проверкой тетрадок четвероклашек ты справишься?       -Обижаете, Павел Алексеевич, - улыбаюсь я. – Мой мозг, может быть, и не тянет на десятый класс, но на четвёртый потянет!       Воля смеётся вместе со мной, доставая пачку тетрадей из шкафа. ***       -О, Каланча идёт! Каланча, Каланча! – Тыкает в меня пальцем Макар, говоря это пародией на детский голос, что звучит реально смешно.       -Ты что, придурок что ли? – Говорю я другу.       -А чего тебя Воля забрал с урока? – Спрашивает Дима.       -Погнали на чердак, там всё расскажу.       Мы прошмыгнули на третий этаж, зашли на чердак и заперли дверь моей любимой булавкой. Макар с Оксаной сели на подоконник, Арсений на одну тумбочку, а Серёжа и Дима на другую, причем они были такими милыми! Позов примостился между ног Матвиенко к нему спиной, а Серый обнял своего парня за талию и положил голову на его плечо.       -Боже, а можно я вас сфотографирую? – Умиляюсь я, присаживаясь на тумбочку рядом с Арсом.       -Конечно! Тебе попозировать? – Иронично говорит Серёга.       -Давай рассказывай уже, чего историю прогуливал в кабинете Павла, - перебивает нас Поз.       Я рассказал всё, как оно было. Рассказал, как Павел Алексеевич спрашивал меня о синяке, а потом предлагал свою помощь. Моих одноклассников это удивило, а одиннадцатиклассников насторожило. Не знаю, один ли я заметил, как Серёжа и Арсений переглянулись.       -А что он именно тебе сказал? – Спрашивает Попов.       -Ну, что я могу ему доверять и обратиться за помощью, если что…       -И всё?       -Потом мы просто сидели и смеялись над ошибками четвероклассников, когда проверяли их тетрадки.       -Понятно.       Арсений и Серый мне показались чересчур странными, но я решил промолчать. Наверное, мне действительно просто показалось.       -Хей, Серый, тут твоего имени не хватает, - говорит Макар, указывая на угол тумбочки, где сидели мы с Арсом.       -Где? – Не понял Матвиенко, но когда мы ему показали наши имена на краю тумбочки и протянули ручку, он написал своё имя рядом с Димой. Теперь на старой тумбочке на чердаке Питерской школы чёрным маркером и синей ручкой в не совсем столбик были написаны наши имена-прозвища: “Шаст, Арс, Макар, Поз, Серый, Окс”.       На последних трёх уроках я думал, что помру, но ободряло лишь то, что Макар всё время оборачивался к нам и показывал смешные мемы, а Оксана показывала наброски своего нового рисунка – рисовать она умела хорошо. После звонка с последнего урока я был первым, кто подорвался с места и выбежал из кабинета. Вчетвером мы ждали в раздевалке Матвиенко и Попова, а когда те пришли, Фролова с энтузиазмом изрекла:       -Ребят, как насчёт того, чтоб сегодня вечером всем вместе в кино сходить?       -Простите, я не смогу, - ответил Арсений.       -Почему?       -Дела кое-какие есть…       -Что у тебя за дела опять? – Спрашивает Илья.       -Да там неважно, скоро разберусь, и всё будет отлично.       -Может, мы можем тебе помочь? – Говорит Окс.       -Нет, я сам справлюсь. Но спасибо, - улыбнулся девушке Арсений.       -Ладно, Арс, беги. Опоздаешь, - подгоняет друга Матвиенко. А Попов только кивает, забирает куртку и уходит.       -Ты в курсе, что у него там творится? – Спрашивает Дима.       -В курсе, в курсе, - говорит Серёжа и притягивает своего парня к себе, утыкаясь носом в его щёку. – С ним всё хорошо. Не переживайте по пустякам, у него ничего не случилось.       -Ну, ладно, - мягко улыбается Позов.       Арсения на улице мы не встретили – быстро же убежал. С Оксаной и Макаром мы шли позади нашей парочки и тихонько хихикали от умиления, глядя, как Серый и Поз идут за ручку. Они действительно отличная пара.       Так мы дошли до перекрёстка, попрощались и разошлись, а Серёжа пошёл провожать своего возлюбленного до дома – Илья успел кинуть пару шуточек им вслед. Мне сегодня стало как-то лень идти пешком, так что я сел на автобус на ближайшей остановке. Присел на свободное место, включил музыку в наушниках и уставился в окно. Я всю дорогу думал о странном поведение Арсения и Серёги, думал о Павле Алексеевиче. Либо мне вправду показалось, либо они вправду вели себя странно. Но к здравому умозаключению я так и не пришёл, даже когда зашёл домой и закрыл за собой дверь.       Сняв кеды, куртку и закинув рюкзак в комнату, я пошёл в ванную помыть руки, а после на кухню, чтоб не голодать. Мне не хотелось чего-то необычного, так что я остановил свой выбор на яичнице и бутерброде с маслом. Пока моя “пища Богов” жарилась на сковородке, я переоделся.       Давненько я не залипал на сериалы. Да, в моём запасе осталось всего 42 дня жизни, а я убиваю их на просмотры сериалов! Почему бы и нет?!       Пока я тратил свои последние деньки впустую, пришёл отец. Я открыл ему дверь, и тот с порога начал:       -Выбирай стих! Завтра выступаешь!       -Завтра?!       -Да. А зачем тянуть?       -Я думал, через дня три хотя бы!       -Нет, Антон, завтра. Завтра ты выступаешь на поэтическом вечере.       -Поэтическом вечере?! Там читают стихи собственного сочинения! Я не собираюсь читать свои стихи! Они ужасны!       -Начнём с того, что там читают стихи не только свои, но и произведения других знаменитых авторов. Если ты не хочешь читать свой, то возьми кого-нибудь из классики – Есенина, например. Помнится, в младших классах ты обожал его стихи.       От шока я отойти не мог долго. Всё идёт слишком быстро! У меня даже не было времени подготовиться! Я знаю ни один стих и русских, и зарубежных поэтов, но это не значит, что мне не нужно время на моральную подготовку! И на подготовку выразительного чтения!       Отец дал мне адрес, где будет проходить этот вечер. Это был один из Питерских театров. Настоящих театров! Со сценой! И большим залом с кучей народу! С кучей ценителей классики и авторов собственных стихотворений!       Об этом я рассказал Диме и Макару по скайпу. За тем присоединилась Оксана и Серёжа.       -Поэтический вечер? Неплохо, Шаст, неплохо, - усмехается Матвиенко.       -Вообще не смешно! Ты себе представить не можешь, как мне сейчас страшно!       -Воу-воу, остынь, Швабра.       -Серьёзно, Антон, успокойся, - говорит Окс. – Мы все придём, чтоб тебя поддержать. Да, ребят?       -Конечно придём! А кто-то сомневался? – Говорит Макар, и его слова внушили мне некую уверенность, что я даже улыбнулся.       -А Арс придёт? – Спрашивает Димон.       -Должен, - говорит Серёжа.       -У него завтра опять дела какие-то?       -Да, но, думаю, к твоему выступлению, Тох, Арсений успеет.       Я бы очень хотел, чтоб он успел. Мне не хотелось позориться на глазах любимого человека, но одновременно я думаю, что с ним мне будет легче. Будет легче, если он будет сидеть в зале и поддерживать своей улыбкой.       Дорогой дневник, привет.       Помнишь, как вчера я писал тебе, что папа хочет организовать мне выступление? Так вот, это выступление уже завтра! Он записал мне на поэтический вечер! А я ещё и стих не нашёл, какой рассказать хочу! Но ребята мне сказали, что обязательно придут меня поддержать – мне сразу как-то легче стало. Только я не уверен, что придёт Арсений, а он мне там нужен, как никто.       Кстати, об Арсении. И Серёже. Сегодня меня в свой кабинет позвал наш классный руководитель – Павел Алексеевич. Он спрашивал меня про мой синяк на лице, но я ему ничего не рассказал. А синяк ведь потихоньку проходит, но это не так важно. Важно то, что Павел Алексеевич сказал мне, что, мол, всегда готов мне помочь, стоит только попросить. Для меня эти слова показались странными, как и поведение Серого с Арсом, когда я им это рассказал. Они переглянулись, а потом ещё расспрашивать подробнее начали. Может, я просто медленно схожу с ума и во всём начинаю видеть подвох? Возможно.       День 8. Антон       Я ещё долго не мог уснуть. Я всё думал о Арсе. Я думал, что, скорее всего, просто загоняю себя ненужными мыслями, но часть моего сознания говорила, что что-то тут не так. Я решил написать ему во Вконтакте, но в сети его не было с трёх часов дня.       Антон Шастун:       -“Арс, ты в порядке?”       -“Завтра будешь в школе?”       -“И… ты придёшь на моё выступление?”