50 дней до моего смысла.

      Вчера я совсем забыл переставить будильник на привычное для меня время начало первого урока и проснулся в 7:30 утра. Я хотел разбить телефон о пол от злости, но решил не срываться на ни в чём не повинном сотовом. Уснуть у меня бы точно не получилось, так что я решил просто сходить в душ и выпить чаю, надеясь на то, что это меня хоть немного разбудит и поднимет настроения. Как я ошибался. Ни прохладный душ, ни сладкий чай не смогли сделать это утро добрым.       Настроения с утра у меня не было по двум причинам: первая причина ясна – я не выспался, а вторая яснее некуда – сегодня мне придётся позориться на поэтическом вечере. Эта мысль меня не покидала со вчерашнего вечера и сейчас плотно сидит у меня в голове. От всего этого я даже сразу не заметил, что отца нет дома. Но это не удивительно – скорее всего, он уже на работе, разбирается с бумагами и заказами.       Поставив полупустую кружку чая на компьютерный стол, я стал лениво собирать рюкзак, но тут я вспомнил о более важной вещи. Я зашёл в ВК и заглянул в личные сообщения, в надежде увидеть там сообщение от одного человека. Арсений мне так и не ответил. Он вообще в сети не появлялся со вчерашнего дня. Я стал волноваться, но за тем подумал, что лучше просто успокоиться и посмотреть, придёт ли он в школу. В крайнем случае, я могу спросить про Арса у Серёжи. Матвиенко всё про него знает, не зря они лучшие друзья со времён младших классов.       Пока я шёл до остановки, успел скурить сигарету и вспомнить не меньше тридцати стихов, с которыми мог бы выступить. В автобусе ещё штук десять припомнил, но ни один мне не показался хорошим для выступления. Мне нужен был такой, который я смог бы рассказать настолько идеально, что у отца не осталось бы сомнений в моём таланте. Никакого стоящего стихотворения я не вспомнил и только больше разнервничался. По дороге до крыльца школы я скурил ещё одну сигарету, чтоб хоть немного успокоится.       -Антон Шастун решил стать примерным учеником? Просто другого объяснения тому, что ты какой день приходишь к первому уроку у меня нет, - не упускает возможности подколоть меня Илья, когда я подхожу к нему и Позову.       -Антон Шастун со вчерашнего вечера на нервах, - отвечаю я.       -Да чувствуется, прям как запах сигарет из-за рта, - говорит Дима.       До урока физкультуры оставалось ещё пятнадцать минут, так что мы решили постоять и подождать Оксану с Серёжей. Точнее Позов хотел подождать своего парня, а я хотел подождать Арсения. Я надеялся, что он придёт вместе с Матвиенко, но как бы ни так. Серёжа пришёл один.       -Привет, - с улыбкой говорит Дима, а Серый улыбается ему в ответ, обнимает и чмокает в губы.       -А где Арс? – Спрашиваю я.       -Он… - В голосе Серёжи я услышал задумчивость. Он придумывает отмазку? – Он сегодня не придёт в школу.       -Почему?       -Там… личное, в общем.       -С ним всё нормально?       -Конечно, всё отлично. К чему этот вопрос? Переживаешь за него?       -Естественно. Он же мой друг…       -Ой, Шаст, кому ты рассказываешь? – Ухмыляется Матвиенко. – Я прекрасно знаю, что он тебе нравится.       Мои глаза на лоб полезли. Я Серому в жизни не говорил про мои чувства к его лучшего другу. И тут я злобно посмотрел на Диму, на этого “предателя”.       -Я ему ничего не говорил, Тоха! Честное слово! – Сразу начал Поз.       -А кто ему сказал?!       -Не сложно было догадаться, - усмехается Серёга. – Плюс ко всему, подумай, помогал бы я ребятам в тот вечер, когда мы подослали к тебе Арса покурить с тобой, если бы ни о чём не знал?       А об этом я задумался только сейчас. И даже не знал, что ответить. Я стоял в шоке и лёгком испуге, что Арсений уже сам всё знает. Вдруг Серёжа ему давно обо всём рассказал?!       -Не парься, Антоха, Арсу я ничего не говорил, - словно прочёл мои мысли Матвиенко. – Я ж не долбаёб. Я не буду ему ничего говорить, только если ты не попросишь.       -Не попрошу! – Резко отрезаю я.       -Тогда я не буду ничего говорить. Ты мне не доверяешь?       -Доверяю…       -Не слышу уверенности.       -Просто… Вы же с ним лучшие друзья…       -И что?       -Разве вы не делитесь всем?       -Делимся, но и у лучших друзей могут быть секреты друг от друга, это нормально.       Да, это меня успокоило. Пусть Серёжу я знаю хуже, чем всех остальных (не считая Арсения), но одно я знаю точно – парень он хороший. Я бы не позволил Димону встречаться с каким-нибудь хуйлом! А Серёга – вариант отличный, на него можно положиться.       Я не хотел идти на урок физ-ры, так что просто решил отсидеться в раздевалке, хоть и взял с собой сменную футболку (обычно на физкультуру я хожу в джинсах и уличных кроссовках, в которых прихожу в школу). Но мои планы рухнули, когда учительница выгнала меня из раздевалки и сказала заниматься, что, видите ли, у меня оценок почти нет, меня не аттестуют и вообще отчислят. Короче, пошёл я на эту физ-ру. Только на протяжении всего урока в моей голове крутились разные стихи. Мне нужно было срочно выбрать стихотворение, ведь уже в девять вечера мне его читать перед публикой.       На химии я так же витал в облаках. Точнее на просторах интернета. И искал стихи. Каких авторов я только не перебрал: Есенин, Маяковский, Салтыков-Щедрин, Лермонтов, Блок, Ахматова, Тютчев. И это были ещё не все варианты. На протяжении семи уроков я то и дело подыскивал стихотворение – даже не прогулял урока на чердаке, чтоб просто расслабиться и покурить! Конечно, не одно я замечание получил на уроках, пока копался в телефоне, но мне было всё равно – найти стих для меня было важнее, чем двойка.       -Ну, что, нашёл хоть какой-нибудь вариант? – Спрашивает меня Дима, когда мы все впятером идём в раздевалку за куртками.       -Нет, - уныло отвечаю другу.       -Вообще ни одного?!       -Стихов-то море! Но ты попробуй найти хороший! Чтоб и прочитать смог на отлично, и зрителей затронул!       -А свой стих почему прочесть не хочешь? – Говорит Оксана.       -А ты стихи пишешь?! – Говорит Серёжа.       -Господи, Окс, лучше бы молчала…       -Да нет, Шаст, она молодец, что сказала! А вот почему ты не говорил раньше? Чего ты ещё нам с Арсом не говорил, говнюк?       -Теперь это точно всё! Клянусь! – Говорю я.       -Только давайте без ссор, хорошо? – Вмешивается Оксана. – Антон и так нервничает, так ещё не хватало перессориться друг с другом.       -Никто не ссорится, - говорит Матвиенко. – Просто, знаете, обидно.       -Ну, Серёг, мне что теперь, опять весь день перед тобой извиняться? – Проскуливаю я.       -Это может и подождать. Лучше давайте на счёт стиха подумаем.       Мы выходим из школы, как истинные интеллигенты обсуждая поэзию. В принципе, ребята предлагали те же самые варианты, которые были у меня. Те же поэты, те же стихи. В какой-то момент я начал терять веру найти хорошее произведение и вообще веру в себя, пока Позов не сказал:       -“Несказанное, синее, нежное…”.       -Что ты сказал? – Спрашиваю я, и все затихают, уставившись на Диму.       -Сергей Есенин, “Несказанное, синее, нежное…”. Хорошее стихотворение…       -“Несказанное, синее, нежное…”, - тихо себе под нос повторяю я.       -А ведь это реально классный вариант! – Восклицает Серёжа. – И сопливое…       -Ты хотел сказать “трогательное”, - с осуждающим взглядом перебивает своего парня Поз.       -Ну да. Трогательное, красивое и специально для Арсения.       -Д-для Арсения? – Не понял я.       -Да, заика ты наш, для Арсения, - с ухмылкой говорит Матвиенко.       -В каком это смысле?!       -Да в прямом. Оно же типа романтическое. Посвяти его Арсу, просто не говори этого ему.       -А ведь это может стать хорошим самовнушением, - говорит Фролова. – Представь, что ты читаешь это ему. Что он один сидит перед тобой в пустом зале и слушает твоё признание в любви.       -Мне кажется, я так ещё больше волноваться буду…       -Наоборот! – Снова говорит Серый. – Ты не будешь думать о публике, не будешь думать о чужих людях, а будешь думать о нём! Ты будешь стараться не для кого-то, а для него!       Сначала я счёл эти слова бредом, но после до меня дошло – это может вправду сработать! Если я представлю, что я читаю стих для Арсения, то начну стараться вдвое больше, чтоб только ему понравилось. К тому же, я так позабуду о лишней публике – это огромный плюс.       -А Арсений вообще придёт? – Спрашивает Макар.       -Думаю, да, - сказал Серёжа.       -Думаешь, или он точно придёт? – Говорит Позов.       -Он очень постарается…       Что-то теперь мне стало хуже. В словах Матвиенко я не услышал чёткости. Арс не придёт…? ***       Пока я ехал до дома, то успел вспомнить это стихотворение. Дома я уже нашёл текст, чтобы повторить его. Когда-то я учил “Несказанное, синее, нежное…” и рассказывал его в средней школе, когда учительница задала нам найти любой стих Есенина и рассказать наизусть. Сам не понимаю, почему я про него не вспомнил самостоятельно, но спасибо, что у меня есть такой сообразительный друг.       Кусок в горло мне не лез, так что кроме стоящего на столе утреннего чая я ничего не ел, точнее не пил. Я сидел и в сотый раз перечитывал стихотворение – у меня было чувство, что от волнения я просто напросто забуду его на сцене. Чем я больше думал о выступлении, тем больше начинали трястись руки. Мне казалось, что уже ничего не сможет меня успокоить, пока не услышал звук оповещения во Вконтакте.       Арсений Попов:       -“Конечно приду, что за вопрос?”       -“Мне же нужно тебя поддержать))”       -“Я приеду чуть позже, чем остальные, но я успею, в этом можешь быть уверен.”       -“Серёга мне сказал адрес. Надеюсь, не заблужусь.”       Антон Шастун:       -“Сам на это очень надеюсь)))))”       Он придёт… Он серьёзно придёт! Не знаю, успокаивает это меня, или наоборот дрожь с рук переходит на всё тело.       Поможет ли мне то, что я буду думать, будто бы читаю этот стих ему? Если бы я действительно читал стихи для Арсения, то читал бы свои стихи. Но на поэтическом вечере я не хочу позориться со своими “шедеврами”! Я жёсткий самокритик, знаю. Хотя, когда я давал прочесть пару стихотворений Диме, Оксане и Макару, ребята говорили, что у меня есть талант.       Потеряв счёт времени, я и не заметил, как пришёл отец. На часах было уже половина восьмого, и я осознал, что осталось всего каких-то полтора часа!       -Держи и бегом переодеваться, - приказным тоном говорит папа и даёт мне в руки дорогой отглаженный костюм на вешалке.       -Я это ни в жизни надену!       -Ты собираешься идти на поэтический вечер в джинсах и толстовке?!       А про свой внешний вид я задуматься не успел. С отцом спорить я не стал, ведь сейчас он прав – появиться на таком мероприятии в джинсах и кедах я не могу. Но и в костюме тоже! Мне они не идут! Пиджак сидит ужасно, да и с галстуком я как идиот выгляжу!       -Ну как? – Заходит отец через десять минут в мою комнату и глядит на своё чадо в идиотском костюме. – Неплохо.       -Неплохо?! Пап, это ужасно!       -Почему же? Брюки хорошо сели…       -А ты на пиджак посмотри! Он в плечах широкий! Ты где вообще взял этот костюм?!       -На прокат. Господи, Антон, тебе вечно всё не так!       -Ну ты сам посмотри! Он отвратительно сидит!       -Тогда снимай его.       -Чего?       -Снимай, говорю. И галстук сними, я сейчас.       Папа вышел из комнаты, оставив меня в недоумении. Но я послушно снял пиджак и галстук, а отец вернулся буквально через минуту с чёрной бабочкой в руках.       -Надевай, - говорит он мне, протягивая бабочку.       Никогда не подумал бы, что мой папа разбирается в стиле. Это смотрелось круто. Брюки, белая рубашка и элегантный чёрный галстук. С образом отлично сочетаются лаковые туфли, которые папа так же принёс с собой.       -Сейчас тебе нравится? – Спрашивает он. – Или теперь бабочка не так сидит?!       -Нравится, - с улыбкой отвечаю ему я.       -Вот и славно. Наденешь моё пальто, а то куртка сюда совсем не впишется. И нам уже ехать пора! Гримёры ждут!       -Гримёры?!       -А ты хочешь выйти на сцену с… “этим” на лице?       А отец вправду сожалеет о своём проступке. Я слышал это в его голосе и видел в его глазах. Синяк потихоньку проходит, но вот вина папу гложет, видно. И меня это радует. Радует то, что он признаёт ошибку.       Отцовское пальто на меня село, как влитое (не удивило, мы ведь с ним одного роста), и мы уже приближались к питерскому театру, где меня ждал грандиозный провал. Нет, Шастун, нет, нельзя себя так настраивать! Возьми себя в руки! Ты должен показать, на что ты способен!       В восемь мы были там. Зал просто огромный! Не знаю, сколько там было мест, но если посчитать ещё и места на балконе, то штук сто наберётся! Для меня это было нереально много… Надеюсь, не весь зал будет заполнен?!       Мой синяк и разбитую губу загримировали идеально. Видно не было ничего. А вроде использовали только тональную основу и пудру. Или ещё что-то. Я в этих женских штучках не разбираюсь, и слава Богу!       До выступления осталось полчаса. Я наматывал круги за кулисами и всё поглядывал на зал, который начинал заполняться. Я выступаю на открытие этого вечера, самым первым! Я надеялся, что хотя бы пятым, а лучше вообще последним, но нет! Первым! Я уже трясся, как осиновый лист и судорожно печатал сообщения друзьям в одном и том же духе: “Вы где?!”.       Дмитрий Позов:       -“Мы уже подъезжаем.”       -“Нас с Оксаной и Макаром мои родители везут, а Серёжа позже подъедет.”       А Арсений вместе с Серёжей не приедет? Вроде, Арс сказал, что подъедет позже всех, значит, Матвиенко будет без него. А Арсений вообще успеет? Время неумолимо бежало, заставляя меня волноваться сильнее, а Попова даже в сети в ВК не было. Он мне нужен, он мне очень нужен.       До открытия вечера оставалось десять минут, как тут ко мне за кулисы забегает Оксана, налетая на меня с объятиями. За ней мирно идут Дима и Илья, причём все такие красивые. Фролова была в чёрном вечернем платье, что хорошо подчёркивало её фигуру, завитые в лёгкие кудри русые волосы и туфли на каблуке в тон клатча, что был у неё в руках. Позов был в строгом костюме, а Макаров в брюках и чёрной рубашке с закатанными по локоть рукавами.       -Как я рад, что вы здесь, - с облегчением выдыхаю я, обнимая подругу.       -Волнуешься? – Спрашивает девушка.       -Представить себе не можешь, насколько…       -Не ссы, мы с тобой, - хлопает меня по плечу Макар.       Я улыбнулся этим поддерживающим меня улыбкам. Они здесь ради меня, они здесь, чтоб помочь мне справится с фобией. Они здесь, потому что они мои друзья.       Я попросил ребят постоять со мной здесь хотя бы пять минут. Окс держала меня за руку, а Макар отвлекал, рассказывая какие-то глупые, но смешные шутки. Через минуты три к нам за кулисы зашёл Серёжа.       -Привет, бандиты, - говорит парень, за тем подходит к Позову и, по традиции, чмокает его в губы в знак приветствия.       -А вот и наш армяшка! – Говорит Илья и получает щелбан от Оксаны.       -А где Арсений? – Спрашиваю я.       -Арс едет. Сказал, что скоро будет, - отвечает Матвиенко.       Я опускаю взгляд в пол. Мне не особо верилось, что он успеет.       -Хей, Антох, чего нос повесил?! Взбодрись! Арсений приедет, я тебе отвечаю. Я знаю этого парня – если он пообещал, то непременно выполнит данное обещание.       До выступления две минуты. Ребята вышли в зал, пожелав мне удачи, а я остался один за тёмным занавесом, который вот-вот откроется. Я начал быстро вспоминать строчки стиха и, вроде, всё помню на сто процентов.       -Удачи, Антон, - слышу я голос отца. Он стоял перед выходом на сцену и улыбался мне. Он верит в меня?       Папа скрылся на лестнице, ведущей в зал. Теперь я точно один. Один на этой сцене в ожидании, когда занавес откроется. Скорее я ожидал, когда же это всё закончится.       Я слышал биение собственного сердца. Я мог посчитать его каждый удар. Пульс учащался, а колени подкашивались. В какой-то момент мне показалось, что даже дышать стало тяжелее. Вдруг всё стихло – зал умолк. Свет за занавесом погас, и тот начал медленно открываться. Дрожь проползла по моему телу. Я видел тёмные силуэты людей и уже через секунду видел их в бликах света. Света, направленного на меня. Все смотрели на сцену, на меня, сотни глаз смотрели на меня. Я нервно сглотнул и осмотрел зал – Дима, Серёжа, Оксана и Макар сидели на третьем ряду у прохода и смотрели на меня с улыбками. Но одной улыбки среди них не хватало. Он не пришёл…       Двери в зал тихонько приоткрываются. Многие обернулись на эту злосчастную дверь. Скорее не на дверь, а на того, кто открыл её и закрыл, пройдя в зал.       -Арс… - почти беззвучно выдохнул я, смотря, как Попов протиснулся к своему месту рядом с Серёжей. Такой красивый. Ему невероятно идут рубашки с галстуком и эстетичные пиджаки.       Он посмотрел на меня и улыбнулся. Арсений пришёл. Он успел, правда успел.       Тут я вспоминаю, что уже секунд тридцать просто стою столбом. Надо начинать. Спокойно, Антон, вдохни и выдохни.       -Несказанное… синее… нежное… - произношу я первую строчку, выделяя каждое слово. – Тих мой край после бурь… после гроз…       -Молодец, - тихо-претихо говорит Оксана, но я слышу её слова, слышу их поддержку и восхищение. Я в правильном направлении.       -И душа моя – поле безбрежное – дышит запахом… Запахом… - Я забыл! Я всё забыл! Холодный пот проступил на лбу. Я забыл стихотворение, которое повторял сегодня ни один час!       -Мёда и роз, - тихо говорит Арсений.       -Дышит запахом мёда и… - Я сбился. Я потерял выразительность чтения, потерял смысловую нить. Я сейчас провалюсь под дощатый пол сцены от стыда, либо свалюсь от сердечного приступа.       -Начните сначала, - говорит мне милая дама на первом ряду, а весь зал начинает аплодировать, поддерживая меня.       Я громко выдыхаю, приводя свои мысли в порядок. Шастун, соберись! На тебя отец смотрит! На тебя смотрит Арсений! Арсений, точно! Это стих для него, я читаю только для него. Здесь больше никого нет. Только мы.       -Несказанное, синее, нежное…       Тих мой край после бурь, после гроз,       И душа моя – поле безбрежное –       Дышит запахом мёда и роз.       Я утих. Годы сделали дело,       Но того, что прошло, не кляну.       Словно… Словно тройка… Словно…       Я замер. Я не помню, просто не помню. Я смотрю на Арса, но почему-то не могу сосредоточиться на нём. На меня смотрят сотни глаз, а я стою столбом и не могу вспомнить стих. Не могу! Я стараюсь! Но не могу!       -Словно тройка коней, - в очередной раз подсказывает мне Попов.       -Словно тройка коней… - как робот повторяю я за ним. Это провал.       Я делаю шаг назад, а за тем просто убегаю за кулисы, не видя этих поражённых лиц зрителей, друзей и отца.       Холодный ветер ударил в лицо. Я не понял, как выбежал на улицу, но холод смог привести меня в чувство. Я дышал через рот, буквально глотал этот воздух, надеясь проснуться от страшного кошмара. Это был просто сон, просто кошмар. Самый страшный кошмар. Кошмар наяву.       -Антон, - окликает меня отец. – Антон, сейчас же вернись! Тебя ждут люди!.       -Я… я не могу…       -Почему? Ты забыл стих?       -Не в этом дело!       -Тогда в чём?!       -Я боюсь, ясно?! Я боюсь…       -Какой из тебя актёр, если ты боишься элементарно выйти на публику?       -Я… Я… - мне стало сложно говорить. Я чувствовал жжение в глазах, что заплывали пеленой слёз.       -Просто признай, наконец – эта профессия не для тебя.       -Пап…       -А я не прав?! Ты не можешь выступать на публике! Сцена – лучший друг актёра, а ты боишься её, как слон мышей! Антон, перестань жить этими бреднями и вернись в реальность. Лучше присмотрись к экономике, чем к своему театру…       -Да когда же до тебя дойдёт, что это моя мечта?! – Во весь голос крикнул я. По щекам побежали слёзы. Я поднял взгляд на отца и заметил, что позади него в паре метрах стояли все – Дима, Илья, Оксана, Серёжа. Арсений. Они замерли в ступоре, как и папа, который не мог сказать ничего в ответ. Его ответа мне и не нужно было.       Я развернулся и просто убежал, слушая глухой крик отца мне в спину: “Антон!”. ***       Говорят, что Питер безумно красив по ночам. Не знаю, так ли это, ведь за всё время, сколько я живу в этом городе, мне не удавалось пройтись по нему в ночных сумерках. Сейчас я впервые иду по ночному Санкт-Петербургу, но не вижу его красоты. Не вижу из-за слёз и бьющих через край эмоций. Я шёл по серому асфальту сам не знаю куда, дрожал от холода и обнимал себя, пытаясь чуть согреться. Идти в середине ноября в одной рубашке – идея не лучшая, но в тот момент я об этом думал в последнюю очередь. Я старался остановить слёзы, которые застывали на щеках или падали на белую рубашку. С собой у меня не было ни телефона, ни сигарет, которые могли бы помочь моим шатающимся нервам хоть на долю процента.       Когда ноги переставали держать меня, я остановился невесть где и сел на бордюр. Вокруг было тихо и пусто, только я один сидел средь незнакомой мне улицы и дрожал от холодного осеннего ветра.       -Так и заболеть недолго, - сквозь гул в ушах слышу я, а после чувствую тёплую парку, что легла на мои плечи.       Рядом со мной в одном пиджаке садится Арсений и обнимает меня за плечи, плотнее укутывая в свою парку.       -Сам заболеть не боишься? – Дрожащим от слёз и холода голосом говорю я, шмыгая носом.       -Я явно потеплее одет, чем ты, так что не выпендривайся и грейся, - улыбается Попов.       Я смотрю на него исподлобья, боясь поднять лицо и показать свои красные глаза. Но Арс их уже и так заметил. Он мягко касается моего подбородка, поднимает его вверх и второй рукой легко стирает влажные дорожки вместе с остатками грима с моих щёк.       -Пойдём домой? – Ласково говорит он.       -Я… я не хочу… Я не хочу его видеть…       -Я знаю, так что пойдём ко мне домой.       -К-к тебе?       -Ну, да. Мама до завтра не вернётся, так что квартира полностью в моём распоряжении. Давай, вставай, и пойдём, нечего зад морозить на бетоне.       Парень встаёт и подаёт мне руку. Я смотрю на него какое-то время и за тем подаю руку, встаю с бордюра, и мы вместе ступаем в неизвестную мне сторону.       -Я не хочу становиться для тебя проблемой, - негромко говорю я.       -Кто сказал, что ты для меня проблема? Если бы я не хотел, то не звал бы тебя к себе, а просто позвонил бы Серёже, сказал, где ты, а он бы сказал твоему отцу. А вместо этого я звоню в такси, и мы сейчас поедем ко мне.       Арсений как всегда улыбался. Меня удивляют такие люди, которые при любой погоде и ситуации остаются такими счастливыми. Вечно улыбаются, шутят, а их взгляд сияет радостью. Почему я не такой..?       Заказанное Арсом такси приехало через десять минут. Мы сели и молча поехали, пока Попов не нарушил молчание:       -Но всё-таки я должен позвонить Серёже. Пусть он скажет твоему отцу, что с тобой всё хорошо, что ты сейчас со мной. Ладно?       Я киваю в знак согласия. Тут Арсений прав – у меня и телефона с собой нет, чтоб, если что, папа мог хотя бы позвонить, а так он будет знать, что я в порядке. Относительно в порядке.       -А как ты меня нашёл?       -Просто шёл следом…       -Ты шёл за мной?!       -Да. А разве я мог бросить тебя одного? Я сразу понял, что у тебя нет телефона, чтоб можно было тебе позвонить, ещё и выбежал в одной рубашке. Я сказал, что прослежу за тобой и побежал следом.       -А почему сразу не остановил?       -Подумал, что тебе нужно дать время побыть наедине со своими мыслями. Но не очень много, чтоб ты не успел заболеть.       -Ты… переживаешь за меня?       -Антон, мы все переживаем. Ты ведь нам не чужой человек, верно?       Арсений обнимает меня за плечи и притягивает к себе, тормоша своей ладонью мои волосы, а я начинаю по-дурацки улыбаться, сам не понимая чему. Мне было и плохо, и хорошо одновременно. Я вновь поругался с отцом, но зато сейчас сижу в одной машине с любимым человеком и еду к нему домой. Считать этот день одним из худших или у него есть шанс стать чуток лучше?       Через десять минут машина останавливается около высокого дома с жёлтой покраской. Наверное, этажей двадцать пять, да ещё и с дорогими с виду балконами. Неплохо Арс живёт.       -Это квартира твоей мамы? – Спрашиваю я, когда мы ехали в лифте.       -Ага.       -А твой папа где живёт?       -Ну, в минутах тридцати-сорока езды отсюда. В общем, не так далеко.       -Понятно.       Арсений открывает дверь и пропускает меня вперёд. Поблагодарив, я прошёл в прихожую.       -Разувайся и проходи в мою комнату. Вон та дверь, - говорит Попов, забирая у меня парку и вешая ту на крючок.       Я снимаю туфли, аккуратно ставлю их в сторону и неспешно прохожу внутрь квартиры. С виду она очень просторная. Гостиная, две комнаты (как я понял, одна была комнатой Арса, другая – его мамы), ещё дверь, ведущая в ванную и туалет, и кухня. Я зашёл в комнату Арсения. Приятные бежевые и кремовые тона, минимализм и уютная атмосфера. В углу компьютерный стол с верхними полками, где стояли различные книги, широкий шкаф-купе, телевизор перед большой двуспальной кроватью. А ещё мягкий ковёр под ногами – на фоне всего он кажется каким-то милым.       -Чего стоишь? – Усмехается Арс, легонько толкая меня в бок, давая в руки кружку с горячим чаем, который он заварил на кухне. – Проходи.       -Спасибо…       -Выпей чаю, а потом бегом под горячий душ, чтобы согреться, - говорил парень, доставая что-то из шкафа. На кровать рядом со мной он положил свою футболку и домашние шорты с тёплыми белыми носками.       -Спасибо тебе, Арс.       -Когда ты устанешь меня благодарить? – Смеётся он.       -Нет, серьёзно, спасибо… Только я не понимаю, зачем ты это делаешь?       -Зачем? Что за глупые вопросы, Шаст? Разве ты бы поступил иначе, если твоему другу нужна была бы помощь? Ты был в таком состоянии, что мы все перепугались за тебя. Хрен знает, какую фигню ты мог натворить. – Он садится рядом со мной, снимая пиджак и небрежно кидая тот на стул. – Я давно понял твои напряжённые отношения с отцом и понял, что при таком раскладе ты и не подумаешь возвращаться домой. Так что лучше ты переночуешь у меня, чем будешь шататься по городу ночью.       Сердце участило удары. Я смотрел в его синие глаза и не мог подобрать слов. А он улыбался мне, смотря в глаза в ответ. Я влюбился в ангела, это точно.       -Шагай в душ давай, горе луковое.       -А… да, - говорю я, поднимаюсь с кровати и ставлю кружку с недопитым чаем на стол. Взяв вещи, я направился в сторону ванной комнаты, что была рядом с кухней.       Мне было неловко, что Арс обо мне так печётся. Я прямо сейчас нахожусь в его квартире, моюсь в его ванне и надеваю его вещи! Вещи Попова! Они приятно пахнут. Мягкий запах стирального порошка и… запах Арсения?       Футболка была мне как раз, как и штаны. В этом я и вышел из душа, поправляя растрёпанные волосы. По квартире витала приятная мелодия, доносящаяся из гостиной. Сначала я подумал, что мне кажется, но звуки пианино и вправду доносились из гостиной комнаты. Я тихонько прошёл к гостиной и увидел самую прекрасную картину, которую мне удавалось увидеть за шестнадцать лет – широкая красивая спина со скрытыми под белой тканью рубашки мышцами, руки и умелые пальцы, что бегами по клавишам инструмента. Я замер за спиной Арсения и с приоткрытым ртом наблюдал, как он играл на пианино, но тот, видимо, почувствовал мой пронзительный взгляд и обернулся.       -Ой… Эм, прости, не хотел тебя отвлекать, - неловко произнёс я.       -Нет-нет, ничего, всё отлично, - и опять эта сводящая с ума улыбка.       -А можно послушать…?       -А ты хочешь?       -Хочу.       -Тогда конечно.       Я мягко улыбаюсь и сажусь на диван. Теперь я вижу лицо Арса в профиль и могу насладиться им сполна. Парень перелистывает стоящие на подставке ноты, пока не останавливается на одной из страниц. Его пальцы забегали по клавишам, а глаза даже не думали смотреть на ноты – Арсений и без подсказок знал, как играть, а ноты были, наверное, для галочки.       Я узнал эту мелодию, я узнал этот мотив. “River flows in you” или как ещё ей называют “Колыбельная для Беллы”. Эта навязчивая, но такая красивая и нежная мелодия. Да, тот самый знаменитый саундтрек из фильма “Сумерки”. Я слышал исполнение этой песни и на пианино, и на гитаре, но в исполнении Арсения было что-то особенное. Он играл с такой лёгкостью – пальцы плавно бегали по пианинным клавишам. А его взгляд был и вовсе чем-то невероятным. Он был сосредоточенным на игре, был манящим. Я не мог оторвать глаз от него. Я с упоением смотрел, как он играет, как смотрит на клавиши, как едва заметно кусает нижнюю губу.       Чужие пальцы замедлились, мелодия утихала, пока совсем не растворилась в воздухе.       -Это… потрясающе, - восхищённо говорю я, так и смотря на руки Арсения.       -Тебе понравилось?       -Спрашиваешь ещё! Это очень круто… “Колыбельная для Беллы”, да? – Вдруг Попов начал смеяться. – А что… смешного?       -“Колыбельная для Антона”, – с улыбкой говорит он, а я начинаю смеяться.       -Да ну тебя…       -А мне нравится, - говорит Арс, после чего встаёт и подходит к кофейному столику, где стоял стаканчик с карандашами и ручками. Он взял одну из ручек, взял ноты и исправил название. “River flows in you” – “Колыбельная для Антона”.       -Ты серьёзно? – Со смешком говорю парню.       -А тебе не нравится? Мне – очень.       Мы смеёмся вместе с Арсом, пока тот закрывает крышку пианино и собирает ноты.       -А мне можно посмотреть?       -Ноты?       -Да.       -Ты знаешь нотную грамоту?       -Нет. Ну, я играл на гитаре когда-то, но нот никогда не знал.       -Ладно, держи. Я пока в душ схожу, хорошо?       -Хорошо.       Арсений заходит в свою комнату, попутно расстегивая рубашку, а я остаюсь на диване, листая ноты и смотря на названия мелодий. Их так много, я даже не знаю половины из них. Увлечённо я рассматривал листы с нотами, зевал, да так и уснул под тихий шум воды, слышимый где-то в ванной.