50 дней до моего смысла.

      Лёгкость. Это первое, что я почувствовал. Лёгкость во всём теле. Нет боли, нет тошноты и резкого вкуса крови во рту. А перед глазами вместо сырого подвала свет. Просто белый яркий свет.       Я понимаю, что я лежу и смотрю в потолок. Или что это вообще? Просто яркая белая пелена. Я медленно приподнимаюсь и осматриваюсь по сторонам. Здесь всё такое. Просто белый вакуум. Нет углов, нет дверей, нет ничего. Есть только я, сидящий на полу (если “это” можно так назвать) и не понимающий, что происходит. Но почему-то внутри не было какого-то волнения или страха. Было странное спокойствие и… равнодушие?       Так же не спеша я поднимаюсь на ноги и – не знаю, почему – начинаю идти вперёд. В никуда. Я смотрю вперёд в это белое пространство и иду. Меня не мучили вопросы “где я?”, “что со мной?”, меня не волновало моё странное восприятие реальности. Я будто опустел. Внутри словно не было чувств и эмоций. Был просто я, как пустая оболочка.       Вокруг была мёртвая тишина, в ней я слышал лишь свои тихие шаги и собственное дыхание. И сколько минут я шёл в этой тишине тупо вперёд, я не знал, но вдруг, словно гром средь ясного неба, за моей спиной раздался голос, что был мне знаком, но я не узнал его сразу:       -Ну и куда ты идёшь?       Я обернулся и замер на месте. Передо мной, буквально в десяти шагах, стоял… я?       Мне уже стало казаться, что от того препарата у меня начались жёсткие галлюцинации, потому что по-другому объяснить эти белые стены и меня, стоящего передо мной, я не мог.       -Удивлён? – С ухмылкой спросил он. – Неудивительно.       -Тавтология, - говорю я в ответ.       -Ну да, Антон, сейчас бы в твоей ситуации к словам придираться, - сказал он, начиная подходить ко мне.       -Ты… кто? – Осмелился спросить я.       -Что же, самого себя не узнал?       -Ты – не я… Ну, может и я, только без разбитого ебала.       Он начинает смеяться, но продолжает подходить всё ближе, пока между нами не остаётся расстояние в один шажок.       -Да, ты прав. Я – не ты. Но и ты не я.       -Ты чо мне мозги пудришь? – Выпаливаю я, отталкивая от себя… блять, да кто он?!       -Успокойся, Тошик, - усмехается тот.       -Не называй меня так…       -А то что?       -А то и у тебя ебало разбитое будет…       -Воу, ударить меня хочешь? Ну, давай.       -Ты меня на слабо берёшь?       -Если тебе удобнее назвать это так, то хорошо. Да, я беру тебя на слабо.       Брать Антона Шастуна на слабо – себе дороже. Я способен ударить человека, – вы в этом уже давно убедились – но бить невинного я не стал бы. Если бы этот “невинный” говнюк не ухмылялся так насмешливо!       Я замахиваюсь и бью парня кулаком по лицу, вот только удар проходит насквозь. В прямом смысле, моя рука прошла насквозь! Она прошла через его самодовольное лицо, и я чуть не упал от неожиданности и от того, что мой кулак не нашёл точку опоры.       -Странный ты человек, Антон, - снова заговорил тот, начиная расхаживать вокруг меня, - надеешься ударить собственное сознание. Забавно.       -Чего? – В шоке и одновременно с раздражением говорю я. – Да кто ты, блять, такой?! Или что ты такое?       -У меня нет как такого имени. Я просто плод твоего сознания. Внутренний голос. Называй, как хочешь.       -Я что, правда начал сходить с ума? – С нервной усмешкой выдаю я. – Точнее, уже сошёл…       -Да нет, вроде, ты ещё в более или менее трезвом рассудке.       Мой “внутренний голос” вновь встаёт передо мной и пристально смотрит в глаза. Это так странно, будто бы я смотрю в зеркало, только отражение живёт само по себе. Я точно свихнулся.       -Хорошо, допустим, - спустя какое-то молчание, говорю я, - если ты плод моего воображения или сознания, не важно, то тогда получается… я умер? Или умираю? Ну, раз вижу тебя.       -Ой, нет, что ты, - улыбается этот плод, - рановато тебе помирать.       -Ну да, есть ещё пара недель в запасе…       -Да я не об этом. На счёт твоей затеи уйти из жизни мы поговорим в следующий раз, когда увидимся. А сейчас тебе нужно проснуться.       -В следующий раз? Ты ещё ко мне заявишься?       -Эх, Антон, Антон. Я всегда с тобой. С сознанием не расстаются. Я живу в твоей голове, просто люблю помолчать.       -Тогда почему сейчас разговариваешь?       -Чтобы сказать тебе о том, что тебе нужно бороться.       -Бороться? Ради чего?       -Ради себя.       -Ха, ты серьёзно? Говорить это человеку, который хочет разрушить себя саморучно?       -На счёт этого мы поговорим в следующий раз, а сейчас просыпайся.       В голове на мгновение пронеслась пульсирующая боль. Я схватился за волосы и зажмурился, слушая, как мой “внутренний голос” твердит мне отдающиеся эхом в ушах слова: “Просыпайся, просыпайся, просыпайся…”       -Просыпайся, твою мать!       Меня окатывает волной холодной воды. Я резко распахиваю глаза, хватая ртом воздух. Передо мной вместо меня самого стоит один из тех гондонов – Матвей.       Я жив… Радоваться здесь нужно или плакать?       -Наконец-то, - ворчливо произнёс мужчина, откидывая в сторону пустое ведро, из которого выплеснул на меня воду.       И вот опять боль тянется по телу – порезы на спине, животе и рёбрах дают о себе знать. Голова вновь начинает болеть, подступает тошнота. Тело горит, но хотя бы не в агонии, это терпимо.       Матвей выходит за скрипучую дверь и через минуту возвращается вместе со своим боссом и одним из напарников.       -Как приятно, что ты не помер, - с издевательской улыбкой говорит Евгений. – Хотя и не должен был, мы тебе ввели не смертельную дозу. Неплохо бы сказать “спасибо”.       -Обойдёшься, - рычу я.       -Ого, у тебя ещё есть силы огрызаться?       После этих слов Евгений достаёт тот самый нож, на котором я могу разглядеть собственную не смытую кровь. Блондин подходит ближе и резко втыкает этот нож мне в ногу. Не полностью, а лишь его кончик, но и этого достаточно, чтобы я вскрикнул от боли.       -Будь повежливее, мальчик. Я не люблю грубиянов, - шепчет мне эта тварь над ухом и втыкает нож глубже на пару миллиметров.       Я кусаю свою разбитую губу, чтобы не заорать в голос, но не могу сдержать слёз. Они скапливаются в уголках глаз, застывая мелким бисером на ресницах.       -Что ж, давай продолжим вчерашний разговор, - Евгений вынимает нож, пододвигает стул и садится напротив меня. – Где сейчас Павел Воля и какое задание он получил?       -Да я ведь уже сказал… я не знаю… - в отчаянии твержу я с опущенной головой.       -А если подумать?       Лезвие проходит по поим рёбрам, оставляя новую красную полосу рядом со вчерашними. Кровь начинает струиться из раны – уже всё заляпано ею. Даже душа…       -Я не знаю… Не знаю, не знаю, не знаю я!       У меня начинается истерика. Нервы не выдерживают, мозг кипит, а слёзы струятся по щекам. Мне так больно, мне так плохо, мне так хочется домой. Хочется почувствовать лёгкость.       В чувство меня не приводит даже две летящих подряд пощёчины от Евгения, который гневно смотрит на моё заплаканное лицо.       -Сука. Бесполезная сука, - шипит он, а после делает один щелчок пальцами и выходит из комнаты, оставляя меня с его приспешниками.       Я едва поднимаю голову и смотрю, как Матвей достаёт что-то, завёрнутое в грязную простыню.       -Ну что, сладкий, поиграем? – С сумашедшей улыбкой спрашивает низкорослый, освобождая бензопилу от простыни.       -Нет! Нет! - Заорал я, когда он нарочито медленно стал приближаться ко мне вместе со вторым амбалом, заводя эту адскую машину. Бензопила издала характерный для себя рык под мои крики: “Умоляю, не надо!”       Мне страшно. Господи, мне страшно! Пожалуйста, кто-нибудь! Спасите меня! Кто-нибудь, помогите! Арсений! Арсений!!!       За дверью послышались крики, которые оказались даже громче моих. За ними последовали громкие выстрелы и толстый слой мата.       -Хей, Матвей, - останавливает этого психа второй, вынуждая Матвея закатить глаза и выключить пилу. – Ты это слышал?       -Ты о чём? – Спрашивает Матвей, и за дверью снова раздаётся ряд выстрелов. – Твою мать!       Он кидает пилу на пол и вынимает из-за пазухи пистолет. Оба мужчины побежали к двери, но только успели её открыть, как каждого пронзают насквозь юркие пули. Я смотрю на то, как их бездыханные тела валяться на пол. Я начинаю тяжелее дышать, в глазах двоиться то ли от страха, то ли от не вышедших из тела токсинов яда. Я чувствую, как моё сознание начинает снова покидать меня, и на грани закрывающихся век вижу вбегающего в комнату Арсения.       -Антон, - кричит он, подбегая ко мне и хватая моё лицо в свои ладони. Такие тёплые ладони. – Антоша! Антош, ты слышишь меня?!       -Арс… - хрипло произношу я.       -Господи… - на выдохе лепечет Попов, оглядывая моё окровавленное тело. - Потерпи немного. Я сейчас, я сейчас.       Арсений пытается успокоить меня разными словами и заодно удержать в сознании, пока разрезает верёвки на натёртых запястьях и ногах.       -Всё хорошо, я здесь, я рядом, - шепчет мне Арсений, накидывая на меня свою куртку. – Всё хорошо, мой мальчик, я тут…       У меня начались слуховые галлюцинации..? Как он меня сейчас назвал..?       Взяв меня на руки, Арсений помчался к выходу из этой конуры. В глазах было темно, веки самовольно закрывались, так что я не успел рассмотреть всего, что встречалось нам по дороге, пока мы выбегали на улицу.       -Потерпи ещё немного, - продолжает шептать мне Арс, открывая заднюю дверь машины.       Он кладёт меня на сиденья, плотнее укутывая в свою куртку. А сам в футболке… на морозе…       -Арсений… - будто в бреду зову я парня, не веря, что вот он, стоит рядышком.       -Я здесь, я здесь. Сейчас я отвезу тебя в безопасное место. Всё хорошо, всё уже закончилось…       Именно эти слова я услышал перед тем, как отключиться.