Лжец

— Может, ответишь уже? — отложив документы в сторону, Ким обернулся, следя за реакцией шатена. Парень поднял взгляд, отрываясь от чтения книги, что была найдена на полках Намджуна. — Если тебя это так напрягает, я всегда могу уйти. Джун хмыкнул, но, заметив, как Чон начал подниматься с кресла, раздраженно засопел. Что за ребёнок! — Сиди, — хотелось добавить «дитятко», но Нам предполагал, что такое обращение крайне разозлит Гука. — Какие мы взвинченные. Мне уже даже жаль твою мать. Чонгук пристально смотрел на него, кажется, испытывая недовольство. Вздохнул. — Её не за что жалеть, тем более проникаться к ней сочувствием. Женщина она вообще бесхребетная, живущая своими иллюзиями. Впрочем, — Чон вздохнул, — не мне об этом судить. Да и не хочу я копаться в её дерьме. Они часто теперь беседовали на подобные темы. Но ни разу так и не дошли до кульминации. Чонгук вообще часто делился подобными умозаключениями. Даже удивляло, что младший делится своими мыслями на столь личные темы, хоть те никогда и не заходили до конкретики, так что Нам мало что мог разобрать. Только догадки. Но Намджун отчего-то понимал, что рассказывал шатен это вовсе и не ему. Точнее вообще никому. Он словно не замечал Кима, лежал на кровати и изредка вспоминал тот или иной случай и пытался прочитать человека, анализируя и делая в голове пометки. Словно на приёме у психолога. Однако каждое высказывание было мыльным, что не давало Джуну шанса разобраться в младшем. Только сейчас, впервые, Гук хоть немного конкретизировал своё отношение к матери. Потому Намджун всё же рискнул спросить: — Ненавидишь её? Впрочем, парень так и остался без ответа. Чонгук сменил тему, делая вид, что разговора не было, а Нам так и не задал повторно вопрос. Выходило у него это неплохо. Сам же Джун решил больше не вникать. Лучшее в данном положении дел — наблюдать. И так понятно, каков ответ. Намджуну интересен Чон Чонгук. Да, понятное дело, что он узнал в парне младшего брата Хосока. Однажды довелось видеть издалека. Чонгук, правда, лично его не знал, что было даже хорошо, по идее. Было ещё нечто, что Ким понял за пару дней общения со студентом: словно отгородившись ото всех хоть мало-мальски знакомых лиц, Гук подпускал к себе лишь незнакомцев. По крайней мере, избегал разговоров о Хосоке, родителях, сестре или друзей из университета. Начнём с того, что и сам Намджун не показывал, что ему был знаком Чонгук, как и не говорил, что знается с его старшим братом. Джун решил скрыть это, он не лгун, но считал, что так будет лучше. Непонятно только для кого. Может и глупо, он не спорит. Но так ему хотелось. Очередное эгоистичное желание мерзкого человека. Что же, все претензии к матушке-природе, или к Богу. Кто там наш создатель? Через какое-то время они вновь вернулись к былому занятию: Чонгук просиживал штаны в кресле, пользуясь планшетом Джуна, сам же Ким решил не отвлекаться от работы. Но его всё равно отвлекли. Звонок от Тэхёна стал неожиданностью. — Нам слушает, — кидая мельком взгляд на Чона, Джун подумал, что тот точно знает Кима-младшего. Учились парни в одном университете. А по словам младшего брата, студенты точно не являлись закадычными друзьями. Нужно прощупать почву. — Сегодня не приду. Да, передай отцу. Ты ел? Поешь. Недоносок всё ещё у нас? Нет, друг он твой, но точно не мой. Понял, понял, но только посмейте прикоснуться к моему Джеку! Отключаясь, Джун подумал, что Хосоку действительно пора кончать с таким отношением к своей жизне. Однако вмешиваться в дела младшего не входило в планы Кима. Сам разберется, не маленький, но вот пусть только попробует Тэхёна в своё говно втянуть. — Ты там план убийства продумываешь, или что? — верно, Чонгук, в самую точку. — Ладно, забей. То есть, нет, убивать не надо. И… Ай, ты понял. Намджун хохотнул, в открытую забавляясь. — Голоден? — спросил он, наконец, вдоволь посмеявшись. Гук неопределенно качнул головой. — Отлично, закажу курочку. 

***

Думал ли Тэхён, что когда-то будет сочувствовать неприятному ему Чонгуку? Наверное, больше нет, чем да. Но реальность несколько отличалась от ожиданий шатена. Уже весь университет знал об амнезии студента. Сам Ким, когда узнал о потери памяти первокурсника, выпал из реальности на какой-то час. Это обескураживало. Кажется, у одного из студентов родитель работал в больнице, в которой и лежал Чон; думается, нет смысла объяснять, откуда всем стало известно о состоянии парня. Изначально Ви решил, что то были обычные слухи некоторых зевак. Но нет, Хоуп подтвердил слова студентов. Хотя и выглядел при этом весьма странно; дерганный уж слишком. Понятно, тема брата ему не нравилась от слова совсем. Тэхён решил «не будить лихо, пока оно тихо», так что не поднимал больше тему. Джей сам начал очередной разговор о младшем через некоторое время. — Мне уже кажется, что придурок действительно не помнит, — пробормотал Хосок, когда после учёбы друзья отправились в кафетерий. Ким отпил из бумажного стакана немного холодного кофе — один из любимых напитков. — Третью ночь уже не ночует. Мама волнуется, но ему словно наплевать. Будто… она для него действительно чужой человек. Ладно я, но малой всегда обожал мать. По крайней мере, так было раньше. Тэхён мысленно хмыкнул. Не так Джей и ненавидел сводного брата, как хотел считать. Иначе объяснить волнения за того Ви не мог. А по его мнению, достаточно ласкательное «малой» говорило само за себя. День «X», когда Тэхён вновь встретил Чонгука, наступил также весьма скоровремено. Ким дожидался Хосока неподалёку от входа в универ, когда в поле зрения засветился Чон, а шептание других учащихся доносилось из всех углов. Чонгук на удивление спокойно разглядывал карту на стенде, пока в его сторону не косился, пожалуй, только слепой. Через несколько секунд до Кима дошло, что первокурсник запоминал расположение каждого кабинета и другие аспекты, указанные на карте. Позже Ви также понял, что внимание парня переключилось непосредственно на него и Тэхёна разглядывали без какого-либо намека на смущение. Пожалуй, эта черта Чона так и не изменилась. По-прежнему тот взгляд. Но парню, что ни говори, удалось и в этот раз удивить Тэ — Гук направился в его сторону. Более того, шатен улыбнулся ему, приветливо кивнув. — Пиздец, — прошептав раньше, чем сообразил, Ви натолкнулся на полный скептицизма взгляд. — Так меня ещё не приветствовали. Что-то новенькое. На его памяти Чон вечно ходил с маской совершенной скуки. Даже намека на хорошее настроение, разве что иногда проявлялась усмешка, но вот такой улыбки у того ни разу не наблюдалось. Для пущей уверенности Тэхён ущипнул себя за руку, неприятно оттягивая кожу. Видение не исчезло и после повторной попытки. Чонгук решил сделать вид, что не заметил манипуляции студента. — Прости, но не составишь мне компанию? — Почему я? Чон пожал плечами. А вот Ви продолжал с недоверием, что прямо-таки истощало тело шатена, наблюдать за младшим. — Господи, да расслабься ты, я же всего-лишь пытаюсь наладить контакт. Наконец, до Кима дошла простая истина. Сейчас Тэхён для Чона не более, чем обычный студент, такой же как и все вокруг. С той лишь разницей для Кима, что парень недолюбливал брюнета. Ви наблюдал за Гуком, подмечая некоторые изменения в поведении первокурсника. Вот вроде тот же Чон Чонгук, которого он знал, но что-то не так, будто барьер сорвали и больше нет цепей, что сцепляют. Вдруг откуда ни возьмись взявшаяся философия взбесила. Хотя Тэхён не знал, чего ожидать от младшего. Раньше-то хоть представления были. Теперь же пустота. Но люди, кажется, не должны сильно меняться, даже если потеряли память. Или должны? Убедиться в своих вопросах второкурснику не дали. Хосок объявился весьма не вовремя, или, наоборот, очень даже. — Ты что здесь забыл? — Тэхёну не впервой наблюдать за злым взглядом друга, и, что ни говори, — неприятно. Непонятно только, как Чонгук до сих пор терпит. Но, посмотрев на брюнета, Ви понял: тому как-то до фени, пускай Хоуп хоть голышом ходит. — Как мне кажется, учусь, — изрёк Чон, теряя интерес к брату. И к Тэхёну в общем-то тоже. Последний кинутый взгляд на планировку учебного заведения, и, развернувшись, брюнет покинул двух студентов. — Что он хотел? — Джей с силой потянул друга за локоть, сжимая конечность. Ким скривился, красноречиво посмотрев на шатена. Хоуп пыл-то поумерил, даже отпустил Ви, однако по-прежнему продолжал стоять на своём. — Ведёшь себя как псих. Пошли уже, опоздаем. — Блять, Тэхён, ты можешь просто ответить, что от тебя хотел этот выродок?! И вообще, — Хосок сделал шаг вперёд, угрожающе нависая над парнем. — С чего внезапная тяга защищать ушлёпка, разве тебе и самому ещё неделей раньше не претил этот пидор? С каких пор наш ТэТэ вступил в фан-клуб главной занозы универа? Тэхён сморгнул, зло цедя сквозь зубы: — Придурок. То, что Джей редкостный идиот, давно не секрет, и всё же тот иногда мог просто в ничто раздавить Тэхёна своим дебилизмом. «Больной ублюдок», — что он там нёс про Чонгука? Обоим лечиться нужно. 

***

Запахнувшись в толстовку, Чонгук осознал, что уже больше пяти минут пялится в одну точку. Руки замерзли, а сигарета дотлела, обжигая пальцы. Впрочем, выбрасывать окурок брюнет не спешил, продолжая свои наблюдения. Через какое-то время на горизонте объявилась уже знакомая машина, а следом за ней и блондин. Тот с жалостью оглядел Чона с головы до пят. Никакой реакции от Чонгука не последовало. Всё же выбросив бычок от сигареты в урну, студент достал новую порцию никотина. Тот приятно заполнил лёгкие — Гук выдохнул. — Гукки, — Чимин подошёл вплотную к бывшему другу, заключая того в цепкий замок объятий. Чон напрягся, недовольно скосив взгляд на парня. Но попыток оттолкнуть не последовало. Брюнет молча ожидал, когда его отпустят. — Дурак, зачем же ты… Чонгуки, какой же ты глупый. Ты хоть представляешь, как мы волновались? И ни слова больше. Долгие объятия, молчание. Чон вздохнул, решая все-таки прервать Пака, едва заметно надавливая ладонью на грудь блондина. — Кажется, ты хотел поговорить, — напомнил младший, вынимая из кармана мобильный, экран которого насчитывал больше тридцати сообщений. Понятно, из-за чего Чонгук сдался и согласился на встречу. Чимин мог быть упёртым. Паку, что ни говори, удалось уговорить Чона перебраться в более укромное место. Кафе через дорогу подошло как нельзя лучше, по мнению Чимина. Блондин сделал заказ, решая за двоих. «Прилипала», — Чонгук не особо подыгрывал игре старшего, безучастно наблюдая за тем. Смазливый, красивый, нежный, приятный в своей улыбчивости — Пак Чимин. — Как ты?.. — спустя долгих пять минут гляделок Чим не выдержал. — Я слышал от твоей мамы… Ну, ты знаешь. — Чудно. Но ты же не хочешь сказать, что приволок меня сюда лишь за тем, чтобы поинтересоваться о моём самочувствии? Не смешно. Ты так настойчиво терроризировал KakaoTalk, что я даже заинтересовался. Но на деле «это»? Серьёзно? Пак отшатнулся, словно от хорошей пощечины. Стоило отдать блондину должное: держался парень весьма неплохо. Но напротив сидел Чонгук, и здесь приходилось тратить почти всё своё львиное терпение. — Юнги… он... — голос надорвался, Пак сглотнул. — Ты правда забыл? — Давай по существу. Видишь ли, я тут опаздываю на семейный ужин, — Чон хмыкнул, как-то вяло усмехнувшись, что не понравилось Чимину. Но Пак держался. Всё в полном порядке. Почти. «Да нихуя уже не нормально», — и состояние Чонгуки само собой воплощало этот статус «ненормальности». Сглатывая очередной ком в горле, Чимин продолжил разговор: — Поговори с Юнги. Знаю, для тебя сейчас в новинку почти всё твоё окружение и ты растерян. Если вообще можно так сказать. Тебе и самому многое нужно осмыслить. Я понимаю, но, Гукки… Я больше не могу видеть его таким. Ты просто не понимаешь, не знаешь, что происходит с Юнги. Он-то и на человека тянет на нетвердую троечку. Блять, да я выть готов уже от всего этого. Чонгук хмыкнул, чем перебил блондина. И поведение, и взгляд такие отсутствующие, отчего невольно пробивает дрожь. Кажется, Гуку и вовсе нет дела до происходящего. Чимину дурно — воздуха бы. Человек напротив совсем не тот близкий друг, отношения с которым он безвозвратно испортил накануне несчастного случая. Не тот Чонгук, что ещё полгода назад признался в своей ориентации. Не тот, кто влюбил в себя Юнги, а потом и самому Паку раскрылся, как близкому человеку. Блондин, в свою очередь, поддержал младшего. Ага, а потом вонзил нож в спину. Чон встал, кидая нечитабельный взгляд на блондина. Всё его поведение говорило за себя — им не о чём говорить. Дальше поддерживать разговор бессмысленно, простая трата времени. — Послушай, если это всё, то я пойду. Дела. Своему Юнги скажи, что он не виноват и так далее. Что там вообще говорят в таком деле? Хотя всё равно не понимаю, из-за чего весь сыр-бор, — небрежно сказанная фраза — все равно что кол в сердце. — Бывай, рассчитываю на тебя, Пак. Не оборачиваясь взглянуть на точно поникшего старшего, Чонгук покинул удушающие стены помещения, кутаясь в уже знакомую прохладу уличного воздуха. Рука, скорее, по инерции потянулась к сигаре, но брюнет остановил себя.  Привычку, образовавшуюся больше благодаря нервному срыву, хорошо бы и вовсе истребить. Как тараканов в голове. Чон не против. Проходя мимо вывески в неприметный бар, парень вспомнил фразу, брошенную Намджуном буквально на днях. Смешок с примесью безумия сорвался, но так и потонул в гамме звуков Сеула. — Снова бормочешь? — Намджун, как и обычно, оглядел его, излюбленно приподнимая левую бровь. Чонгуку отчего-то нравится неприкрытый скептик внутри Кима. — Мог уже и со мной поделиться, раз такое дело. На одного долбоёба стало бы больше. Нет, серьёзно, заканчивай с этим, смотрится жутко. Можно ответить коротким: «Так не смотри», — но задача Джуна как раз-таки и заключалась в наблюдении. Чон хмыкнул, улыбаясь старшему. — Что ещё за улыбочки пошли, пацан? — Думаю. — С таким лицом? Пиздец, однако. — С каким уродился. Но Намджун всё же докопался тогда до причин чонгукового состояния. Приоткрыл тот ящик, что точно не стоило открывать. Но кости брошены — оставалось только действовать, а Джуну — наблюдать. — Мне вот интересно, Нам, выдержишь ли ты всё? Потому что я, кажется, не смог. По существу, Чонгук не уверен и в самом себе. Не уверен, сможет ли повторно испытать всё и сыграть свою роль. Но с приходом в «родной» дом понимал, что даже, раздавив себя другого, выбора ему не оставалось. Можно спустить всё, можно. Но зачем? Ради матери? Ещё двумя месяцами ранее, может, и повёлся бы на этот детский лепет. Но не тогда, когда прозрел. Собственно, теперь играть особо и не нужно. — Будь самим собой, Чонгук, — напутствие себе же, а в голосе неподдельная ирония. — Не убить бы только. Шутка? Сомневается.