Испытание любовью

Несмотря на летнюю жару, окна в кабинете на вершине северной башни Вайретской цитадели были наглухо закрыты. В комнате застоялся душный воздух, пахло пылью и магическими ингредиентами. Хозяин кабинета был уже стар и, как многие старики, предпочитал душную жару прохладным сквознякам. Как, впрочем, и его гость, хотя тот был молод по меркам магов – он не разменял еще и третий десяток лет. – …не думаю, что им действительно была нужна моя помощь, поэтому не ставьте мне это в вину, – равнодушным тоном завершил Рейстлин свой ответ на заданный перед тем вопрос Пар-Салиана. – У меня были другие дела. А рыцари и собранное ими ополчение и без моей помощи захватили Летающую Цитадель, а затем даже отбили Башню Верховного Жреца. – С большими потерями, – возразил глава Конклава, но было видно, что он скорее хочет оставить последнее слово за собой, чем действительно спорить с упрямым черным магом. – Хотя оставим эту тему, что сделано – то сделано. Тонкие губы Рейстлина изогнулись в презрительной ухмылке. Он смотрел прямо на сидящего напротив, не отрывая взгляда проклятых золотых глаз, и Пар-Салиана тревожила мысль, что Маджере наслаждается видом того, как его собеседник умирает. – Признаться, я ожидал, что этот разговор будет у меня не с тобой, а с твоим учеником, – продолжил Пар-Салиан, стремясь отогнать от себя неприятные мысли. Рейстлин передернул худыми плечами и все же отвел взгляд. – Как соблазнительно для любого мага отправлять с мелкими поручениями и новостями ученика, – прошелестел он, глядя куда-то чуть выше правого плеча Пар-Салиана и сложив перед собой руки, соприкасающиеся кончиками пальцев. – Раньше я так и делал, позволяя Даламару совмещать мои поручения со своими шпионскими докладами. Но сейчас я хотел поговорить с тобой лично, а Даламар, наоборот, не горел желанием отправляться сюда после того, как отказался приносить тебе новости из нашей Башни. – И почему же ты хотел со мной встретиться? – переспросил Пар-Салиан, пытливо глядя на собеседника. – Я хочу, чтобы ты снял с меня проклятие Раэланы, – спокойно произнес Рейстлин. – Насколько мне известно, снять его может лишь тот, кто наложил. Пар-Салиан кивнул. – Я знал, что однажды ты не выдержишь и попросишь меня об этом. Даже для твоей непомерной гордости этот груз слишком тяжел. Рейстлин резко повернул голову и его тяжелый, горящий ненавистью взгляд заставил главу Конклава вздрогнуть. Но когда золотокожий маг заговорил, его голос был по обыкновению тихим, хоть и угрожающим. – Я не прошу, я требую. Я отдал этому миру слишком многое и платил огромную цену за то, что другие получают за пустяк. Этот мир мне должен, должен далеко не один раз, но пока я требую только одного. Сохранять самообладание под этим взглядом было нелегко, но Пар-Салиан не был бы главой белой Ложи и главой Конклава, если бы не был способен противостоять чужим взглядам и ненависти, пусть даже созданной его собственными действиями. К тому же в чем-то жрица Паладайна была права: непримиримый черный маг прислушался к ней и снова помог победить темную армию, вместо того чтобы присоединиться к завоевателям. – Что ж, все равно это проклятье не выполнило своего предназначения, – спокойно ответил светлый маг, поднимаясь со своего кресла. – О да, ты очень просчитался, накладывая его, – скривился Рейстлин, тоже вставая. Он взял в руки прислоненный к креслу посох и, кивнув в ответ на жест Пар-Салиана, последовал за хозяином кабинета. Пар-Салиан привел Рейстлина в магическую лабораторию, и, судя по ее расположению недалеко от кабинета и богатству внутреннего наполнения, это была личная лаборатория главы Конклава. – Будь добр, возьми с тех полок все компоненты, что используются в связанных со зрением чарах, – попросил Пар-Салиан, подходя к книжному шкафу. Рейстлин молча направился к дальней стене, взял несколько прозрачных как слеза камней горного хрусталя. Один из них положил полкой ниже, прислонив к передней стенке стоящей там шкатулки. Несколько слов, неслышно произнесенных золотыми губами, – и поверхность шкатулки стала зеркальной, отразив лабораторию за спиной мага. Рейстлин стал собирать с полок ингредиенты, поглядывая в наколдованное зеркало. Пар-Салиан перебирал книги. Дойдя до края полки, светлый маг очертил на нем указательным пальцем пару рун, и шкаф, казавшийся неподъемным, бесшумно повернулся, словно дверь на идеально смазанных петлях. Пар-Салиан оглянулся и, убедившись, что Рейстлин все еще стоит спиной к нему, засунул руку в темноту за шкафом, извлекая оттуда толстый потрепанный том в светлой обложке. Маджере невозмутимо собрал необходимые ингредиенты, напоследок забрав осколок хрусталя от шкатулки, и повернулся к Пар-Салиану. Поверхность шкатулки тут же потемнела, снова становясь обычным деревом. Глава белой ложи стоял в центре лаборатории у высокой деревянной подставки для книг и перелистывал страницы в поисках нужной главы. Рейстлин сложил принесенные компоненты на высокий лабораторный стол и выжидающе посмотрел на Пар-Салиана. Тот как раз нашел нужное место в книге и внимательно вчитывался, повторяя необходимые магические слова. Закончив, поднял взгляд на стол, оглядел принесенное Рейстлином и кивнул. – Встань вон к той стене, подальше, – Пар-Салиан махнул рукой, отсылая Рейстлина. – Твое участие в ритуале не требуется, он, как и первоначальное проклятие, рассчитан только на того, кто его проводит. Рейстлин язвительно усмехнулся, но отступил, ничего не сказав. Пар-Салиан отошел от книги и направился к полкам с ингредиентами. Рейстлин понял, что глава Конклава не хочет открывать ему всех деталей предстоящего колдовства: попытка спрятать тайник с книгой, смесь известных компонентов и не названных. Пока Пар-Салиан отбирал еще что-то на полках, Рейстлин подошел к книге. От нее веяло жарким теплом, как от камина, буквы казались размытыми и неразличимыми – книга пыталась обезопасить себя от чужого взора. Рейстлин медленно и осторожно протянул к ней руку, не касаясь, а лишь пытаясь понять, подчинятся ли ему защитные чары. Книга резко захлопнулась; Пар-Салиан обернулся на звук и улыбнулся. – Говорят, ты обрел могущество, которое не снилось ни одному из магов, – мягко сказал он, возвращаясь к центру лаборатории. – Но твоя сила темнее ночи, а значит, некоторые другие силы не только не будут подчиняться тебе, а еще больше отдалятся. – Не уверен, что эти чары относятся к светлой магии, – сухо произнес Рейстлин, не отводя взгляда от книги, переплет которой, как он теперь видел, был сработан из кожи белого дракона. – Свет тоже может опалять, – возразил Пар-Салиан, снова открывая книгу на нужном месте. – Ты был в Истаре, ты видел это своими глазами. – Истар, как и его Король-Жрец, отошел от пути истинного света. И за это боги стерли его с лица земли. – Вот как? – переспросил светлый маг. – А знаешь ли ты, что среди магов белых одежд популярна мысль о том, что боги устроили Катаклизм с целью не допустить победы света, поскольку перевес любой из сторон может привести к гибели мира? Боги заботятся о сохранении равновесия больше, чем о наставлении своих последователей. – У каждого из нас свой взгляд на свет и тьму, – покачал головой Рейстлин, отступая к дальней стене. – Об этом можно спорить веками, которых у нас нет. Пар-Салиан усмехнулся и вернулся к подготовке ритуала. Смешав и разложив в нужном порядке компоненты, маг приготовился начать. – Рейстлин, – вдруг помедлив, обратился он к гостю. – Могу я задать один вопрос? Почему именно сейчас? – Я отвечу, – чуть подумав, кивнул Маджере. – Но после того, как ты закончишь. Пар-Салиан опустил взгляд к книге и начал медленно, напевно произносить древние слова магического языка. По мере пробуждения сил, отзывающихся на голос и действия старого мага, Рейстлин чувствовал себя все более чужим в этой комнате, сила давила на него, дышать становилось трудно. Он прислонился спиной к стене, опираясь на посох обеими руками. Перед глазами темнело. Он затруднялся сказать, сколько занял ритуал; ощущение давящей, чужеродной магии не ослабевало ни на минуту, перед глазами расстилалась тьма. Когда все закончилось и Рейстлин наконец смог нормально вдохнуть, он осознал, что глаза его крепко зажмурены. Открыв их, он увидел прямо перед собой обеспокоенное лицо Пар-Салиана. Лицо старика, испещрённое бороздами морщин и обрамленное седыми волосами. В первое мгновение сердце кольнуло горькой болью испуга, что задуманное не удалось, и Рейстлин замер, вглядываясь в светлого мага. Пар-Салиан был стар. Он просто был стар, его вид не ухудшался с каждой минутой, лицо не превращалось в лик мертвеца, как было раньше. – Не получилось? – спросил Пар-Салиан, так же пристально вглядывавшийся в глаза Рейстлина. Маджере перевел взгляд с него на свои собственные руки. Худые руки с золотой кожей не иссыхали еще сильнее под пристальным взглядом, они были… неизменны, и губительный тлен не спешил коснуться тонкой кожи и скрытых под ней мышц. – Получилось, – выдавил Рейстлин из ставшим вдруг непослушным горла и закашлялся, прижимая руку ко рту. Отдышавшись, он снова поднял глаза на Пар-Салиана, чье лицо из обеспокоенного стало задумчивым. – Твои глаза остались прежними, – сообщил глава Конклава Рейстлину и, взяв лежащее на одной из полок книжного шкафа небольшое зеркало, протянул его темному магу. Маджере принял зеркало из рук Пар-Салиана и медленно поднял к лицу. Из отражающего стекла взглянул мужчина с золотой кожей и золотыми глазами со зрачками в форме песочных часов; он был молод, но изможденный вид и седые волосы изрядно прибавляли ему возраста. Впервые со времени Испытания Рейстлин мог внимательно разглядеть свое лицо, впервые оно не менялось ежесекундно, становясь все хуже и хуже, умирая и отслаиваясь с костей черепа. – Не знаю, с чем это может быть связано, – заметил Рейстлин, не отводя взгляда от своего отражения. – Проклятье, очевидно, снято. Он вернул зеркало и подошел к окну лаборатории. Яркое летнее солнце заливало светом двор Башни. За защитной стеной зеленел Вайретский лес. – Если у тебя не осталось ко мне вопросов, я вернусь в Палантас, – произнес он, преисполненный желания окончить эту встречу, уже предвкушающий грядущую встречу с теми, кто ждал его возвращения в Палантасской Башне. – Если у тебя нет еще требований, – хмыкнул Пар-Салиан. – Пока нет, – холодно ответил Рейстлин и, чуть склонив голову в жесте прощания, направился к двери. Взявшись за ручку, он вдруг замер и, обернувшись к Пар-Салиану, произнес: – Что касается ответа на твой вопрос о причине: я считаю, что вправе хотя бы в первую брачную ночь увидеть свою жену не старухой. Откровенное изумление, написанное на лице пожилого мага, стало для Рейстлина превосходным завершающим штрихом этой встречи.