Тот, кто взял её однажды в повелительные руки, У того исчез навеки безмятежный свет очей, Духи ада любят слушать эти царственные звуки, Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Едва успели опуститься сумерки, как она начала свою работу. И вот уже в полуночной темноте раздавались громкие, ритмичные звуки, когда смычок, будто в каком-то причудливом танце, бился над струнами. Музыка то замолкала, то раздавалась вновь, оглашая могильное безмолвие не слыханными ранее мелодиями. По голым, обшарпанным стенам скользили неясные тени, а на стеклах плясали огоньки от старой, керосиновой лампы. В ее свету, в такт музыке двигался изящный силуэт.***
— Может быть, ты никуда не поедешь? — прозвучал за спиной встревоженный голос. — Хлоя, там ужасные условия, ночами очень холодно… — Я уже все решила, — поправляя перед зеркалом черную толстовку с надписью «Burn», отрезала девушка и резко обернулась. — Мам, это всего лишь одни выходные, я скоро вернусь. Не стоит переживать. — Будь осторожна, мало ли, что может случиться, — заключив в объятия дочь, прошептала невысокая, худенькая женщина. — И не забывай звонить мне. — Хорошо, — улыбнулась Хлоя и, отступив назад, уже через пару секунд исчезла за дверью. Ей предстояло собрать еще много вещей, а времени оставалось очень мало, ведь до пункта назначения желательно было добраться еще засветло. — Не передумала? — девушка вздрогнула. Дверной проем загородил рослый, крепкий парень со светлыми, курчавыми локонами, что, как, собственно, и всегда, перебывали в полном беспорядке. В ответ он получил лишь молчаливый кивок. — Может, мне все-таки стоит поехать с тобой? — Зачем? — Ну, знаешь, я видел тот дом и он, мягко говоря, не в лучшем состоянии, — протянул он, встречаясь с вопросительным взглядом темно-синих глаз из-за плеча. — Обвалится еще, и никто не будет знать, что ты осталась внутри. А места-то дикие, вдруг еще чего похуже случиться… — Много лет стоял и еще два дня простоит, ничего с ним не станется, — фыркнул Хлоя, возвращаясь к сборам. — Я не могу писать музыку в таком шуме-гаме. Может, хоть там что-то выйдет. — Ага, конечно, — саркастически хмыкнул парень. — Как говорится, плохому танцору и ноги мешают. — Да пошел ты! — крикнула девушка, но тот уже скрылся из виду. Лишь приглушенный смех доносился откуда-то из-за двери.***
А ведь ей всегда нравилось играть вдалеке от цивилизации, особенно ночью, при плохом освещении. И вот, наконец, она решилась отправиться в Богом забытое место, где пару недель назад родители приобрели захудалый домик со скрипящими половицами и протекающей крышей. За окном уже который час звучали монотонные, глухие звуки. Ливень не прекращался с тех самых пор, как девушка переступила порог дома. Около пяти вечера Хлоя кинула в угол дорожную сумку, с досадой замечая, что позвонить домой не удастся из-за полного отсутствия связи. Оно и неудивительно. Проходя по заросшим дорожкам, девушка не раз видела заброшенные дома с выбитыми окнами и сломанными заборами. На некоторых досках даже виднелись следы когтей как напоминание о когда-то живших здесь собаках. Даже то, что по дороге она не встретила ни души, не заставило ее насторожиться. Гробовая тишина обеспечивала ей именно ту атмосферу, которой невозможно добиться в городе. Спустя минут пять пребывания в доме дождь забарабанил по крыше. Стемнело, черные тучи затянули небо, хотя только что приходилось жмуриться из-за яркого солнечного света. Прошло много времени с тех пор, как первые звуки наполнили комнаты, а первый лист бумаги оказался исписанным нотами и заметками. Часы уже давно пробили полночь, и ливень наконец-то унялся. Хлоя в очередной раз раздраженно прошипела себе под нос какое-то ругательство и смяла тетрадный листок. Спустя пару секунд он пополнил ряды таких же ненужных и разорванных клочков бумаги, что уже устлали собой половину комнаты. Девушка вздохнула и перевела взгляд на внушительную стопку, лежащую у ее ног. Ну, это уже что-то. Ей ни разу не удавалось достичь такого результата в своей тесной комнатке-мастерской, когда из-за закрытого окна доносился рев машин, а за тонкой стеной — невнятные разговоры. Пообещав себе обязательно убраться завтра, девушка поплелась в другую комнату. Там же стояло что-то, отдаленно напоминающее диван. Старый, сырой, с местами порванной обивкой и торчащими пружинами, но усталость позволила не замечать всего этого. Оказавшись в теплых объятиях привезенного с собой пледа, Хлоя мгновенно погрузилась в сон. Отдыхать долго не пришлось. Девушка проснулась от тихого, но назойливого скрежета. Когда оправдания типа «просто показалось» или «крысы веселятся» уже звучали откровенно глупо даже в собственных мыслях, она нехотя поднялась с дивана. Хлоя ступила на порог комнаты, что недавно служила ей мастерской. В ту же секунду утих и шум, позволив девушке облегченно вздохнуть. Дорога от дивана до дверей заняла не более минуты, а она уже порядком перепугаться… Однако состояние полной безмятежности продлилось, увы, совсем недолго. Посреди комнаты красовался табурет со скрипкой на нем, вот только ее работы нигде не было. Хлоя нахмурилась: она четко помнила, что оставляла стопку здесь. Неужто память подводит ее, и будущая композиция лежит где-то в другом месте, там, куда она сама же ее и положила? Ну да, конечно, так оно и есть. Как по-другому-то? В попытках вспомнить, куда все-таки она могла занести эти чертовы бумажки, девушка подошла к окну. Едва она успела опереться на подоконник и погрузиться взглядом во тьму, как кое-что заставило ее внезапно отпрыгнуть на пару шагов назад. За хлипким стеклом, буквально в трех метрах, висели несколько листков, будто кто-то закинул их на дерево. Вот только дерева-то никакого и не было. Части работы парили в воздухе на высоте свыше двух метров, а под ними виднелась гигантская тень. Их водило то в одну сторону, то в другую, как будто бы кто-то невидимый просто дразнит Хлою. Девушка зажмурилась в попытках отогнать страшную картинку. Когда она вновь открыла глаза, все уже исчезло. Она никак не могла успокоиться, пытаясь внушить себе, что всему виной усталость и недосып, которым она страдала, можно сказать, хронически. Хлоя попыталась сделать себе чай, чтобы хоть как-то успокоиться. Сердце всё норовило выскочить из груди, а руки тряслись так, что ложку с горсткой сахара мотыляло из стороны в сторону. Когда горячая чашка очутилась в объятиях тонких, побледневших от напряжения пальцев, стало немного легче. Горячий напиток, плед, диван. Все хорошо. Она устала, да еще и место новое. Просто нужно отдохнуть. Девушка развернулась к столу, дабы забрать печенье, привезенное из дома, однако его там не оказалось. Вместо красочных упаковок на столе лежало... «это». Исписанные невиданными каракулями накануне вечером листики сейчас выглядели просто жутко. Смятые, местами порванные, на некоторых были леденящие кровь, багровые пятна. Хлоя отшатнулась и разжала пальцы. Кипяток растекся между разбросанными по комнате осколками чашки, девушка едва успела отскочить. Когда она подняла взгляд на стол, там уже ничего не было. Что за чертовщина?! Хлоя сломя голову понеслась в ванную комнату. Убогое помещение с поцарапанной, а местами и вовсе разбитой плиткой и немного прогнувшимся потолком, который только и ждет момента, дабы провалиться, но, как ни странно, из заржавевшего крана все еще текла вода. Правда, только холодная. Она умывалась минуту, две, три, выплескивая ледяную воду на лицо раз за разом, а после, наплевав на приличия, опустила голову под слабый поток. Прохлада приятно разливалась по телу, девушка понемногу успокаивалась, шепотом повторяя вслух, что это неправда, ей все просто кажется. Она вынырнула из-под крана, но выключать воду не собиралась. По лицу разметались вьющиеся локоны, а их и без того неяркий золотой цвет стал еще темнее. Хлоя закинула за спину пряди, почувствовав, как рубашка на уровне лопаток стала быстро намокать. Девушка вновь запустила руки в холодную воду и блаженно прикрыла глаза. Через пару часов рассвет, и она тут же уедет домой. Дома брат, родители. Дома хорошо, не страшно. Она скучала по тому шуму машин, что будил ее каждое утро, по невнятным разговорам с кухни, под которые она так привыкла засыпать. Вот бы снова услышать это все, хотя бы разочек. Внезапно что-то изменилось. Вода была уже не такой холодной и будто бы стала гуще. Девушка резко распахнула глаза и оцепенела от ужаса. Это была не вода. Из крана лилась еще теплая багровая жижа, сомнений в том, что это, не возникало. Хлоя отдернула руки, прижимая их к себе, и подняла взгляд. Жутко хотелось закричать, но она не могла издать ни звука. В зеркале не было отражения, поверхности была полностью черной, словно бездна. — Нет, — только и смогла прошептать девушка, покачав головой. У нее на руках были неопровержимые доказательства ненормальности ситуации или же собственного безумия. Страх захлестнул ее с головой. Уже не пытаясь найти какие-то нелепые оправдание происходящему, она пулей вылетела из ванной комнаты и кинулась собирать вещи. Оставаться здесь она больше не смогла бы, а на окраине села, в полумиле отсюда, еще были жилые дома, а чуть дальше — железная дорога. Меньше минуты хватило на сборы и, наплевав на музыкальные принадлежности, девушка вылетела из дома и со скоростью света понеслась по заросшей тропинке. Она, в очередной раз споткнувшись, проклинала собственную нелюбовь к спорту, обещая себе начать вести здоровый образ жизни, если выберется отсюда. Каждый шорох казался предвестником беды, а обычный куст — чем-то страшным и потусторонним. Вдохи стали подобны глоткам кипятка, но страх заставлял бежать. Казалось, что кто-то гонится за ней, идет по пятам, и вот-вот схватит. Хлоя чувствовала прерывистое дыхание за спиной, лишь отдаленный отблеск железнодорожных рельс придавал сил. Девушка вновь споткнулась и едва не упала, выронив сумку. Уже было собираясь ее поднять, Хлоя ненароком обернулась назад и встретила взгляд огромных красных глаз. Про спасение багажа уже не могло быть и речи. Совсем близко послышался стук колес. Надежда на спасение еще была. Но едва она подбежала к рельсам, как все поломалось. Поезд не остановился, гостеприимно открывая перед ней двери. Нет, локомотив промчался на всех парах, выпуская клубы черного дыма, а за ним тянулись вагоны, которым не видно было ни конца, ни края. Хлоя смотрела на мелькающие платформы широко распахнутыми глазами, и не в силах была поверить в происходящее. До последней секунды она надеялась, что все будет хорошо, что все получится. Неужели ей так и не суждено было выбраться из этой проклятой деревни? За спиной послышался глухой рык, отдаленно напоминающий искаженный смех. Девушка вздрогнула. Вот и пришел тот самый момент, что зовется концом. Не сказать, что она ни разу не думала про свою смерть, но все же представляла ее как-то иначе. В глубокой старости, в окружении близких или еще лучше — во сне она мечтала тихо испустить последний вздох. Ей и в голову не могло прийти, что она закончит вот так, около железной дороги, в лапах невидимого монстра. А может, не такого и невидимого? Быть может, перед расправой он все же решит показаться в своем истинном обличии? Хлоя резко обернулась и, как она и ожидала, «это» оказалось рядом. Всего в пяти шагах от нее парили с десяток смятых и местами порванных листьев. Хотелось развернуться и убежать. Неважно куда, лишь бы подальше, но есть ли в этом смысл? Оно все ровно догонит. Девушка выдохнула, слегка согнувшись и обхватив руками живот. По щеке прокатилась слеза, за ней еще одна. Все внутри сжалось от страха и безысходности. — Ну, что же ты? — не поднимая головы, спросила Хлоя. Тело пару раз вздрогнуло от тихих, сдавленных всхлипов. Так и не дождавшись ответа, она вскинула голову и закричала, вкладывая в слова все свое отчаяние и ненависть. — Чего ты от меня хочешь, дьявольское отродье?! Это были даже не слова, нет, а истошный вой, что рвался из груди. Девушка вновь зашлась в плаче. Слова были едва различимы, но оно услышало. Испачканные бумажки упали и, подхваченные ветром, разлетелись по станции. На их месте начал возникать полупрозрачный силуэт, что с каждым мгновеньем становился все более и более материальным. Тонкие, длинные пальцы с черными когтями сгибались и разгибались без перерыва, худощавое тело было согнуто почти вдвое, но все равно казалось огромным, а длинная шея, повернутая под неестественным углом, постоянно находилась в движении, качая несоразмерно маленькой головой из стороны в сторону. Хлоя вновь встретилась взглядом с красными глазами, хотя таковыми их было назвать очень трудно. Это были лишь алые огни в недрах пустых глазниц монстра. Оно улыбалось, оголяя ряд острых клыков, выпустив изо рта облако пара, сдвинулось с места. По губам скользнул черный мерзкий язык. Оно приближалось, и девушка, в конце концов, не выдержала, сделав шаг назад. Монстр снова издал хихикающий звук, девушка невольно попятилась. Шаг, второй, и она, наткнувшись на что-то, упала на землю. Хлоя не успела предпринять ни одной попытки вернуться в стоячее положение, как существо нависло над ней, одним резким движением вжав хрупкое тело в землю. Девушка извивалась, пыталась как-то высвободиться, но безуспешно, монстр лишь сильнее давил на грудь, перекрывая доступ кислороду к легким. Казалось бы, сам вид беспомощной, бьющейся в истерике жертвы доставляет ему немыслимое удовольствие. Оно смотрело хищно, с каким-то садистским интересом, губы по-прежнему кривились в безумной улыбке. Одна из конечностей зарылась в волосы на уровне затылка, легонько, почти нежно поглаживая светлые локоны. Это было очень странно. Хлоя даже замерла, проверяя, не кажется ли ей. Но в следующее мгновенье станцию огласил душераздирающий вопль наперебой со смехом чудовища. Теперь в тонких, черных пальцах оно сжимало клок волос. С одной стороны он был окровавлен, на некоторых волосинках висели куски плоти. Она даже не успела отдышаться, как новая порция боли пронзила тело. Девушка закусила губу. На щеке появилась глубокая царапина, а затем еще, и еще одна… Теперь они, словно своеобразные рисунки, покрывали руки, ноги, живот. Разорванная толстовка уже не прикрывала ровным счетом ничего. Сильнее страха и отвращения к этому существу было только боль. Она даже не понимала, как заставила себя лишь глухо застонать, когда монстр, видимо непреднамеренно, сломал ей пару ребер. Но в какой-то момент ему просто надоело. Чудовище отпрянуло от окровавленного тела, что уже не было способно не только бежать, а и двигаться вовсе. Лишь тихо стонать и хрипеть от боли. Оно выждало пару секунд, окидывая взглядом дело рук своих, и резко провело длинным когтем вдоль обнаженного живота. Девушка вскрикнула и выгнулась. Из кустов, испуганно каркая, вылетела стая ворон. В глазах резко потемнело, девушка потеряла сознание, сердце сжалось в последний раз. Как раз вовремя, монстр с наслаждением запустил руку в образовавшуюся щель.***
Все потухло, но через мгновение загорелось с новой силой. Слишком ярко, особенно для глаз, которые успели привыкнуть к непроглядной тьме ночи. Хлоя глухо вскрикнула, хватаясь за живот. К ее превеликому удивлению, боль утихла, будто ее и никогда не было. Кто-то бы наверняка подумал, что вся эта ужасная история — лишь страшный сон, не более. Она же была уверена в обратном, уж слишком хорошо помнила события этой ночи. Тщетно пытаясь выровнять дыхание, девушка огляделась. Она находилась в пошатывающемся вагоне метро. За полустеклянной дверью с надписью «Не прислоняться» мелькали провода, освящаемые редкими отблесками ламп. Внутри было тихо и вовсе не многолюдно, всего десяток человек рассредоточились по сиденьям небольшими группами. Поезд проезжал станции, не разу не затормозив, а стоящие на платформе пассажиры просто не реагировали, не отходили от края платформы, не провожали удаляющиеся вагоны взглядом, будто не видели их вовсе. Странно все это как-то, но еще более странно то, что она все еще чему-то удивляется. Конечно, мысли о том, чтобы подойти к кому-то и расспросить, что происходит и где она находится, были, но Хлоя быстро отказалась от этой затеи. Нет, не из-за того, что, услышав хоть часть ее безумной истории, нормальный человек без всяких промедлений назвал бы ее сумасшедшей, скорее напротив. Эти люди, одетые в белую однотипную одежду, были полностью безразличны к происходящему. Она присмотрелась. Пассажиры не просто не проявляли признаков, они были прозрачными. Кто-то больше, кто-то меньше. Девушка посмотрела на свои руки. Нет, сквозь них пока нельзя было разглядеть пол. Пока… Хлоя прислонилась спиной к двери и, осев на пол, уронила голову на руки. Слезы без остановки катились по щекам, пока не иссякли вовсе. Прошел час, а может, и не один. Кто знает? Она провалилась в пограничное со сном состояние, когда окружающее тебе уже безразлично. Внезапно вагон сильно дернуло. Хлоя, будучи неготовой к таким резким движениям, повалилась на бок. Поезд остановился. Девушка обвела непонимающим взглядом потолок, а после и все остальное доступное ей пространство. Ничего не происходило. Неужто конечная?