…- Эй, Драгнил, — позвала Эльза шёпотом юношу, попутно прикрыв дверь в палату Люси. Время уже было позднее — медсестры и так нарушили правила, позволив Эльзе, Леви и Нацу находиться в палате Хартфелии шесть часов вместо положенных трех. — Чего? — Спасибо… Спасибо, что продолжаешь давать Люси надежду на жизнь. От всего сердца благодарю тебя. Даже несмотря на то, что каждый день вы ходите чуть ли не пол лезвию ножа… Кхм… Полагаю, с этим тебе уже надоели… Спасибо, Нацу…
— То есть моя бабушка их поддерживала? — изогнув от удивления брови, спросила Джей, на что получила утвердительный кивок со стороны Наши. — Меня больше волнует, почему ты у своих дедушки с бабушкой не спросила об этом? Дедушка Грей и бабушка Эльза оба были участниками этой истории, да и деталей знают больше моего. Так почему? — на вопрос подруги Джей только фыркнула, словно Наши сказала что-то глупое, но забавное. Драгнил удивленно хмыкнула, говоря «Поясни». — Почему? Ну… Бабушка Эльза никогда особо по поводу этой истории не распространялась, хоть и часто говорила о бабушке Люси, а дедушка Грей просто не любил об этом говорить, желая вообще не вспоминать, как дедушка Нацу встретил бабушку Люси. — Могла бы быть и понастойчивее, — укоризненно произнесла Наши, но Джей отмахнулась от неё и спросила: — Так, а что дальше-то?***
Нацу шёл в палату к Люси в отвратительном настроение. Перешёптывания одноклассников и разговоры врачей с медсёстрами совсем выбивали его из колеи. Ему было противно слушать приторно-сладкую ложь о том, что все так сочувствуют милой и красивой Люси Хартфелии, но на деле только и ждут, чтоб прекратить её лечение и освободить палату. «Вы давали клятву Гиппократа! Вы клялись бороться за жизнь. Твою налево! Какого хрена они её уже хоронят?!», — с ненавистью подумал Нацу, пытаясь прожечь в персонале больницы дырку. — «Как же меня это все достало. Будь я на их месте, я бы такого не допустил…» — Привет, Нацу, — улыбнулась и поздоровалась Люси с Драгнилом, когда тот зашёл к ней в палату. Он не ответил ничего в ответ, только злом хмурился и подходил к ней. — Что-то случилось? Ответа не последовало, только тяжкий вздох и недовольное бурчание под нос. Нацу опустился на колени около кровати Люси и улёгся головой на её ноги. Хартфелия несколько смутилась. Хихикнув, она неуверенно стала перебирать пальцами прядки волос Нацу, будто пытаясь сделать ему массаж головы. Драгнил громко вздохнул и накрыл своей ладонью ладонь Люси, как бы намекая, что хочет, чтоб его погладили по голове. — Неужели настолько тяжелый день? — прошелестел голос Люси над самым ухом Драгнила, от чего у него пробежались мурашки по всему телу. Повернув голову, Нацу посмотрел Хартфелии прямо в глаза и стиснул зубы, вновь хмурясь. — Они тебя хоронят. Меня это бесит, — проскрежетал он, прикрыв глаза. Распаляться гневной триадой перед Люси совсем не хотелось, портить такими грубыми словами настроение девушке хотелось ещё меньше. Но врать возлюбленной Нацу не хотел от слова «Совсем», поэтому решил, что скажет всё, но в более мягких тонах. «Ей ведь нельзя волновать. Мало ли как на здоровье скажется», — подумал он, потихоньку успокаиваясь от медленных поглаживаний по голове. — Да, я знаю, — кивнула девушка, соглашаясь с возлюбленным, — Пусть делают что хотят. Мы то с тобой оба знаем, что я выживу. Произнесено это было скорее для успокоения, поэтому особой надежды в голосе слышно не было. Люси говорила это только для Нацу, но никогда не верила сама, что в один прекрасный день случиться чудо и болезнь исчезнет. Тем не менее, разочаровывать Драгнила не хотелось, поэтому Люси старалась убедить себя, что непременно переборет свою болезнь, но надежда колебалась на краю обрыва между «жизнью» и «смертью». — Правильно, ты выживешь. И у нас с тобой будет счастливая жизнь, — ответил Нацу, полностью уверенный в своих словах. Умрёт? Да, он знал об этом, но закрывал на это факт глаза. Её жизнь — пороховая бочка? Возможно, ведь неизлечимая болезнь штука страшная. Он будет страдать, если она покинет его? Естественно! Но то время, что она подарила ему будет бесценным. Нацу давно слепо следовал за своей любовь, не обращая внимания на слова Грея о том, как терзает Драгнил душу юной Хартфелии, как страшно ей будет вдруг умереть на его руках. Нацу не обращал внимания на сочувствующие взгляды Леви и Эльзы, которые уже опустили руки, не в силах больше верить в чудо. Ведь спорные результаты анализов — неплохие, но и не хорошие, просто средние, — не вселяли уверенности в завтрашний день и очередную солнечную улыбку Хартфелии. Только Нацу оставался тем, кто верил в чудо, кто продолжал думать, что Люси обязательно выживет назло всему миру. — Почему ты так в это веришь? — прикусив губу, тихо спросила Люси. Она мучилась со своей болезнью три года и вместе с ней страдал всё это время Нацу. Удивительно, что он остался единственным, чью сердце не покинула вера. Сама Хартфелия давно уже примирилась с судьбой. — Почему? — Нацу непонимающе уставился на Люси и даже приподнял голову, а через пару минут и вовсе выпрямился. — Почему? Всё очень просто, потому что я люблю тебя. Разве у влюбленного должна быть иная причина, чтоб верить в чудо? Ты спрашиваешь глупые вещи, Люси. — Просто… Ты любишь живой труп! — всё же произнесла Хартфелия, признаваясь Нацу, что сама в собственное будущее не верит и видит только доски гроба. Драгнил нахмурился на её слова. — Замолчи. Ты выздоровеешь! — Да откуда нам знать! — воскликнула Люси, смахивая слёзы, которые невольно потекли по щекам. — Я…Я долго думала о том, что наши отношения это сплошные танцы на лезвии ножа. Как я могу заставлять страдать тебя, отягощая своим положением?.. Нацу не ответил. Встав, он молча вышел из палаты, оставив Люси в полном шоке и растерянности. Ругаться с Драгнилом она ну никак не хотела, но неосторожное слово само соскользнуло с языка, высказав всё, что накипело у Люси за эти три года. «Он не вернётся… Никогда…», — подумала Хартфелия, которая в ужасе от одной только мысли потерять Нацу из-за своих собственных глупых слов подскочила на месте, накидывая куртку и везя за собой капельницу. Её глаза увлажнились и блестели словно от недавней истерики. Прокусив губу до крови, Хартфелия помчалась вниз по лестнице к выходу, удивляя весь медперсонал и больных. За спиной слышалось «Куда вы?! Вам нельзя!», но было всё равно. Люси уже выбежала на улицу, направляясь уверенно к выходу с территории больницы. Но до калитки дойти она не успела, ведь к ней уже бежал удивлённый и обеспокоенный Нацу. — Зачем ты покинула палату! Глупая, а если тебе плохо станет? — положив Люси руки на плечи, спросил Нацу, всматриваясь в заплаканные глаза Хартфелии. Та только жалостливо хныкнула и подалась вперед, крепко обнимая Нацу. — Не… Не уходи… Не оставляй меня одну… Прости, я наговорила глупостей, — дрожащим от слёз голосом, сказала Люси, собираясь уже выплакаться в толстовку Драгнила. Тот только погладил девушку успокаивающе по спине и после пары минут отстранился. — Слушай… Три года вообще не очень большой срок… Но я тебя люблю так сильно, что готов ринуться за тобой в реку Стикс, если ты покинешь меня… Какого бы ни было твоё положение, что бы ты не думала о своём будущем, но я хочу быть рядом, поддерживать тебя и любить, отдавая всего себя, если нужно. Выходи за меня, Люси, — пробормотал смущенно Нацу, надевая Хартфелии тонкое золотое колечко на палец.