Damsel in distress

      — В общем, при других обстоятельствах я бы ее выебал, — самодовольно произнес Олег и добавил: — и не раз.       Десять вечера, друзья отдыхали в шумном пабе. Сегодня к компании присоединился Дима, с которым Петр познакомился два года назад в таком же пабе. Они тогда подрались, но пришли к выводу, что виноваты обе стороны. Дима с легким, веселым нравом, имеющий свою точку зрения относительно всего, даже того в чем он ничего не смыслил, пришелся по душе Олегу и Денису, спустя некоторое время он, также, влился в компанию.       Мужчины уже успели выпить по стеклянной бутылочке пива, и Олег рассказывал о своем визите к девушке. Фоном играла какая-то ненавязчивая поп-музыка, и в зале ни одного свободного столика. Бар просто был забит людьми, хоть на дворе и середина недели, четверг. Молодые и взрослые, мужчины и женщины — все были преданы общему настроению веселья и легкости, все шумели, болтали, смеялись и выпивали.       — Ну да, может ты бы и выебал, но не думаю, что она дала бы, — возразил ему Петр.       — С чего бы это вдруг?       — С того, друг мой, что она, похоже, умная и весьма сообразительная девочка. Чтобы замутить с такой тебе пришлось бы показать не только то, что ты очаровательный бухающий мудак, но и сторону монеты, которую ты ото всех баб скрываешь.       — А как же Анька? Она умная, кандидатскую защищать собиралась, когда мы встречались. Наверное, уже и защитила.       — С которой ты год назад встречался, филолог? Да, умная, но при всем при этом маразматичка, которая носилась с тобой, как с писаной торбой и слюни вытирала, не знала, как угодить. Решила, что раз ты такой разгильдяй и гавнюк, то тебе нужна мамочка, утопила в заботе и заебала.       — Петя дело говорит, — вставил свое Денис.       — Когда это, Петя, ты успел научится так тонко ощущать человеческую душу? — саркастически возразил Олег.       — Человеческую не научился, только твою Олеженька. — Мужчины громко посмеялись шутке Петра, а когда хохот стих, Дима тоже решил высказать свое мнение относительно ситуации:       — Я в душе не ебу, что это за баба такая, но мы ее уже довольно долго обсуждаем, а такое редко случается, так что видать она и правда любопытный экземпляр. Ты лучше ответь, зачем сказал, что снова придешь?       — Хрен знает, она такая печальная сидела, но изо всех сил делала вид, что все в порядке. Мне жалко стало.       — Мистер Фродо, жалость — херовое чувство, — поучительным Гендальфовским тоном сказал Дима, — так ты собираешься завтра к ней идти?       — А есть еще варианты? Я мужик все-таки, спизданул, что приду, значит приду.       — И иди, может влюбишься, к себе жить заберешь, дохуя романтичная история получится, — то ли пошутил, то ли серьезно сказал Денис, — Олег ЛСП нашел себе принцессу.       — Ты же знаешь, дружище, мой внутренний огонь, уже как пепелище, не дано мне больше познать этих радостей «любви», только жесткая ебля — без души, — наигранно грустно сказал Олег.       — Нихуя ты загнул, братан. — За столиком в углу паба снова раздался дружный басистый гогот мужчин.       — Хватит ржать, у меня, вообще, проблема серьезная нарисовалась.       — Чувак, у тебя что не день, то добрый день, — разумно заметил Денис, — так что там за проблема?       — Маман хочет, чтобы у меня две недельки погостила ее родственница из Дзержинска, пренеприятная дама пятидесяти пяти лет. Ее как назло в нашу больничку отправили проходить лечение.       — Почему она не может эту родственницу у себя поселить?       — Потому что негоже в таком возрасте женщину на диван спать укладывать. Я, по ее словам, все равно один живу, могу и потерпеть две недельки без своих «тусовок», да и дома нечасто бываю. Вообще, она меня воспитала и никогда ни о чем не просила. Как придумать отмазку в такой ситуации?       — Не повезло, братан, не повезло. Эта родственница сама-то жить с тобой согласна?       — Дениска, видать согласна, раз мама уже озвучила «просьбу». Хрен отвертишься терерь.       — Можно отвертеться, если сказать, что ты с кем-то живешь.       — Ага, как хуй с горы, появится сожитель, о котором я до этого раньше никогда не упоминал?       Петя, что молчал все это время, озвучил мысль:       — А хули нет? Если это будет та, твоя, принцесса?       — Петр, Вы не ебанулись случаем? Поселю у себя бабу, которую знаю пару дней? Хрен его знает, кто она такая, а я ее к себе в дом, да еще и одну оставлять буду? Вдруг она пиздит про то, что нихуя не помнит? Наебщица, какая-нибудь…       — Похоже на то, что она наебщица? Или это обычная схема для аферисток: шататься по городу под наркотой с дырой в боку?       — По мне так, это еще более стремно, чем законсервированная старая бабуля.       — Мужик, прикинь логично, — встрял Дима, — у тебя есть выбор между ебабельной девушкой, что будет от тебя полностью зависеть, вероятно, даже слушаться во всем, которая, кстати, тебя немного привлекает. Даже, блять, не спорь! — на последней фразе повысил тон Дмитрий, видя, что Олег собирается возразить, после чего продолжил свою мысль: — И консервативной старой дамой, что обо всех твоих прегрешениях будет рассказывать матери? И в присутствии женщины в годах вряд ли ты будешь чувствовать себя на комфортно, в отличии от компании молодой девушки.       — Димон прав, Олег… Что насчет твоей мамы? Ей-то родственница нравится?       — Нет, эта дама мало кому нравится. Надменная, завистливая и любящая посплетничать старушенция. Двумя словами — скверный характер у бабули.       — Зачем, тогда помогать?       — Сам что ли не знаешь, родственникам, какими бы неприятными она не были, нужно помогать, семья все-таки. Если не поможем — всем расскажет, на диван положить — тоже самое. «Никакого уважения к фамилии и возрасту». Я уже пробовал это использовать.       — Бля, я словно на лет десять помолодел! Сижу тут, обсуждаю с корешами проблемы с мамой. Тебя будто на вписку не пускают, а мы придумываем аргумент, чтобы пустили, — точно описал ситуацию Петя.       — Верняк, а я думаю, что мне это напоминает, — весело подтвердил Димон, — короче, чувак, взвешивай перспективы. Раз родственница никому не нравится, а у девочки реально слезливая история, то мама расчувствуется и обрадуется такому великодушию своего сына. И никого к тебе временно поселять не станет.       Остаток вечера мужчины провели весело, выпивая и смеясь, к разговору о проблеме Олега больше не возвращались. По пути домой в такси, Олег, как и сказал Дима, взвешивал перспективы. Со старухой жить совсем не хотелось, ссориться с матерью тоже. Пускать в квартиру снова малознакомую девушку было стремно. Он постарался припомнить все подробности сегодняшнего разговора с ней, уловить какие-то намеки на обман или коварность, но ничего не обнаружил. Зато вспомнил, что ему действительно было ее жалко. Молодой девушке в психушке будет отнюдь не комфортно, естественно. Деньги, что он дал ей, скоро закончатся. Мужчина вспомнил, что при встрече на Рапунцель были его штаны, и это вызвало улыбку — она выглядела забавно в огромных мужских спортивках. Странно это, кстати. Ей не дали другой одежды? Короткая желтая футболка и розовые тапочки, тоже припомнились. Похоже, принцесса эти вещи купила, а на штаны денег не хватило. Олег воспроизвел в памяти момент, когда она села перед ним на кровать. В одной руке был большой пакет с какими-то покупками, а в другой шоколадка. Рапунцель совершенно не умеет правильно распределять деньги, глупая маленькая принцесса, похоже не приспособлена для жизни в суровых условиях безденежья. Жалость Олега вызывала интерес к девушке, инстинкт защищать, присущий всем мужчинам, которые еще достаточно мужчины в нынешних условиях жизни.       В итоге, он пришел к умозаключению, что утро вечера мудрее и, доехав наконец до дома, улегся спать.

***

      Относительно утром (половина двенадцатого на часах), Олег, попивая ароматный кофе у себя на кухне, снова обдумывал ситуацию. В пользу девушки играло еще и то, что, живя у мужчины дома, она вряд ли сможет растрезвонить кому-нибудь про него. Хотя, еще непонятно, когда именно выясниться, кто она такая. Это может затянуться надолго, а мужчине скоро в тур.       Сидя за рулем своего автомобиля, что двигался по направлению к больнице, Олег размышлял о том, был ли он все-таки фаталистом. Вера в судьбу заставила его доверить выбор случаю или инфантильность, которая живет в нем все двадцать семь лет существования в этом мире. Так и не достигнув консенсуса с самим собой, относительно выбора между двумя женщинами (как это на него похоже), мужчина решил подбросить монетку. Орел — Рапунцель, решка — старушенция. Первый раз выпал орел, Олег кинул снова, и, снова орел.       «Значит, судьба велит», — подумал мужчина и набрал на телефоне родительницу. Мать сказала, что обязательно навестит сына и «бедную девочку», и если ее там не окажется, то его ждет серьезная ссора. В случае же правдивости всей этой истории — она им очень гордится и ради такого потерпит несносную Ольгу Григорьевну у себя.