Приключения пацанки в Хогвартсе

Пока шла до места, все думала, как мне «отблагодарить» моего неизвестного благодетеля. Хотя почему неизвестного? Я ставлю на Моуди. Решение напрашивалось простое. «Не скажешь — не будешь отомщен». Достаточно будет просто обвинить таинственного доброжелателя при свидетелях, потребовать отмщения у Магии за угрозу последней из рода, и все — его убьет откатом. Магия неразумна, но ее законов никто не отменял. На Турнире умирают, а на мне два рода — угроза очевидна, тем более что я несовершеннолетняя… Но моя интуиция почему-то была против, а я привыкла ей доверять. Она шептала не торопиться. Моуди от нас никуда не денется, подождем, когда Долохов из Азкабана выйдет, и попросим его показать коллеге мастер-класс. Да, так и поступим. Миновав взволнованную Макгонагалл, опешившего директора и скривившегося от отвращения Снейпа, я вошла в комнату чемпионов. Делакур и Крам ожившими статуями застыли около камина и тихо переговаривались. На мое появление они обернулись и с любопытством посмотрели на меня. — Привет, — приветливо улыбнулась я, — давайте знакомиться, коллеги, меня Гарри Поттер зовут, можно просто Гарри. — Кто ты такая? — нахмурилась деваха, пока парень внимательно меня разглядывал, — и где третий чемпион? — Я третий чемпион, красотка, — не тупи. — Я есть написать свой имя на бумажка, потом наступить ночь, я идти и положить бумажка в кубок, и вуаля, — объяснила я, нарочито картавя, подражая ее акценту и изображая все сказанное в лицах: как я пишу, крадусь и бросаю. Когда я сказала «вуаля» и развела руки в стороны, парень хмыкнул и сделал в мою сторону несколько шагов. — Крам, — представился он, — можно просто Виктор. — Победитель, значит, — понятливо кивнула я. — Что же, буду бодаться с тобой за титул. — А что насчет Флер? — загадочно ухмыльнувшись, спросил он. — Ее ты в расчет не берешь? — Блондинке никогда не тягаться с парнем или брюнеткой, — вернула я ухмылку. — Но у нее появится шанс на второе место, если тебя прикончат. Пока мы с Виктором мило беседовали, Флер изображала сову, выпучив глаза и бормоча что-то на французском (подозреваю, что-то обидное: я разобрала только «маленькая» и «цыпленок»). Внезапно дверь распахнулась, и ввалилась галдящая толпа. Ко мне подскочил Дамблдор. Схватил меня за плечи и ощутимо встряхнул. — Гарри, это ты положила свое имя в Кубок? — спросил он, испытующе глядя на меня. — Да, сэр, — ответила я, — вчера ночью. — Но как она смогла обойти возрастное ограничение? — спросил Каркаров у директора, который выпустил меня из рук и осел в кресло. — Какая теперь разница, — простонала Макгонагалл. — Гарри, что же ты наделала… Альбус, может, можно что-нибудь сделать? «Оказывается, она неплохая тетка, — с удивлением подумала я, — вон как переживает. А я думала, что она равнодушный сухарь». — В любом случае, — вмешался Памберли, — контракт заключен, и его не обойти. Девочке придется участвовать вместе со всеми. Каркарову и мадам Максим было в принципе все равно, кто будет третьим участником, потому разговоры постепенно стихли. Памберли ознакомил нас с условиями первого тура, а потом нас отпустили по спальням. Гостиная встретила меня восторженным ревом всего факультета. Минут двадцать продиралась до спальни, попутно отвечая на вопросы и принимая поздравления. Наконец, захлопнув за собой дверь, обнаружила взволнованную Гермиону, сидящую на кровати с книгой на коленях. — Гарри, — резко вскочила она, от чего книга упала на пол, — скажи, что происходит, как такое могло случиться? — А что такого произошло? — удивилась я. — Обойдя возрастное ограничение, я бросила свое имя в кубок и теперь чемпион. Вот и все. — Но тогда ты бы мне рассказала, — уперлась девчонка. — И потом, когда бы ты успела, мы целый день были вместе. — Я не стала никому говорить, потому что если бы у меня не получилось, то я чувствовала себя неловко, — выдала подходящую, на мой взгляд, версию, — а записку бросила вчера ночью, когда все спали, чтобы не палиться. Такой ответ тебя устроит? — добавила я, раздражаясь. — Но, Гарри, — попыталась она возразить, но я ее перебила. — Хватит, Гермиона, — резко сказала я. — Разве я тебя когда-нибудь обманывала? Давно ли ты перестала мне верить? В любом случае, это мое решение, и не понимаю, чем ты недовольна. — Вот именно, — вскинулась Грейнджер, — ты ничего не понимаешь. На этом турнире гибнут люди… ты… ты тоже можешь умереть. — Мы все когда-нибудь умрем, — равнодушно пожала я плечами. — Лучше так, чем от скуки. — Так и знала, что ты ничего не поймешь, — крикнула Гермиона, сжав кулаки. — Ты всегда думаешь только о себе. Эгоистка. Тебе на всех плевать, кроме себя самой… Ненавижу тебя такую. Внезапно она подскочила ко мне, со всей дури залепила мне пощечину, громко всхлипнула и, размазывая слезы, выскочила из комнаты. И вовремя, а то бы я дала ей пинка. «Чертовы истерички, что же мне на них так везет. ПМС, у нее, что ли», — думала я, потирая щеку по пути в душ. На следующий день противная девчонка со мной демонстративно не разговаривала, хотя я уже остыла и готова была ее простить. Лаванда пыталась нас помирить. Драко тоже ужом вился, пытаясь выяснить, что произошло. А потом заявил, что он согласен с Мионой. Типа, он сам бы мне врезал, но, к счастью для меня, девчонок он не бьет. Наивный, он что, серьезно думает, что ему бы это удалось? В нашей ссоре он принял сторону Гермионы, и теперь друзей у меня не было. Хорошо хоть остальные восприняли мое чемпионство благосклонно, правда, мне пришлось разбить пару носов у особо недовольных сомневающихся. Больше прецедентов не случилось. Дамблдор вызвал меня на следующий день. В кабинете, кроме него, была Макгонагалл, Снейп и Моуди. — Гарри, скажи правду, ты точно сама бросила свое имя в Кубок? — устало спросил Дамблдор. — Конечно нет, сэр, — честно ответила я. — По-вашему, я сумасшедшая — собой рисковать? — Ну почему ты соврала, Гарри? — всплеснула руками Макгонагалл. — Если бы ты сказала правду, может, можно было бы что-нибудь придумать, оспорить договор, отказаться. — Да, конечно, — зло вскинулась я. — Что бы изменилось, скажи я правду? Контракт не расторгнуть, мне все равно бы пришлось участвовать, только тогда бы меня все жалели. Не желаю быть жертвой. Пусть лучше думают, что я психопатка, чем ловить их сочувственные взгляды. — Девчонка права, директор, — неожиданно поддержал меня Снейп, — не верю, что говорю это, но так будет лучше для всех. От нее всего можно было ожидать, никто не удивлен ее выходкой, так мы сохраним тайну и не допустим паники и лишних вопросов. — Может, ты и прав, Северус, — вздохнул директор. — Гарри, если тебе понадобится любая помощь, допуск в Запретную секцию или еще что, обязательно обращайся к любому из нас. Я вежливо поблагодарила и вышла из кабинета. В тот же день меня сдернули с последнего урока по Зельям — в школу прибыла комиссия. Снейп, что интересно, принял это известие спокойно: видимо, решил не портить свои нервы и подождать, когда меня прикончит дракон. — О, Гардения Поттер, — просиял Олливандер, — тринадцать дюймов, осина, сердечная жила фестрала. Я знал, что от вас можно ждать нечто особенное. Каким образом вы сюда попали? — Ну, вы же сами сказали, что я обрету величие, — улыбнулась я, — а где его еще снискать, как не там, где можно сложить голову? — Мистер Олливандер, — прервал его представитель министерства, — поторопитесь. — Да-да, — засуетился он, — палочка в идеальном состоянии, исправная, — подтвердил он, взмахнув ею, после чего из нее посыпались искры. Пока комиссия проверяла другие палочки, меня утащила в сторону стервозная блондинка с тяжелой мужской челюстью. Был бы у нее кадык, решила бы, что передо мной транс. — Мисс Скитер, — перебила ее щебетание, — мне все равно, что вы напишете в вашей статейке, но не выставляйте меня идиоткой, заслуживающей жалости и сочувствия. Пусть лучше я буду немного сумасшедшей и опасной. По правде сказать, я такая и есть. Не заставляйте меня доказывать вам это лично, — раздавлю вас, как жука, — добавила я, выделив последнее слово, и многозначительно покивала ей, когда она с недоверием отшатнулась. — Так вы дадите мне интервью? — спросила она мне вслед. — Зачем? — полуобернулась я. — Вы все равно все переврете. Пишите, что хотите, но, надеюсь, вы меня поняли. Вечером поговорила с Сириусом по сквозным зеркалам. Как он орал! Но потом авантюризм в нем взял свое, он успокоился и даже меня похвалил, сказав, что и сам бы не прошел мимо такого приключения. Про драконов ему говорить не стала: зачем волновать, а то еще прикатит, с него станется. Всю неделю друзья меня избегали, а я уже успела соскучиться. Сама от себя не ожидала. Но придумала, как нам помириться. В манипулировании ближними мне равных нет. Подгадав, когда Лаванда и Гермиона будут в библиотеке, подсела к Лаванде. Пропустив ее нравоучения мимо ушей, дождалась нужного словосочетания — «твои друзья» — и печально возразила. — Да, Лаванда, я тоже считала, что у меня есть друзья. Надеюсь, когда меня прикончит дракон, они будут не сильно себя винить, вспоминая, что последние слова моей подруги были «я тебя ненавижу», а друг грозился меня побить. — Какой дракон, Гарри? — удивилась Лаванда. — Ты о чем? — Ой, это же секрет, — смутилась я. — Но ладно, тебе скажу. Первым испытанием будут драконы. Ну ладно, мне пора бежать, — подорвалась, услышав, как за стеллажом что-то упало. Маневр удался. Через час в Выручай-комнате на мне висела зареванная Гермиона, а бледный Драко замер рядом с такой скорбью на лице, словно уже стоял рядом с моей могилой. Потом мы все помирились и без конца извинялись, даже я, правда, не знаю, за что — так, на всякий случай. — Гарри, а ты уверена, что в первом туре будут драконы? — переспросил Драко, нервно передернув плечом. — Уверена, — в десятый раз ответила я. — А давайте сегодня слетаем и посмотрим на них? — пришла мне идея. Должна же я увидеть, с кем придется иметь дело. — Но в Запретный лес не попасть, — возразила Гермиона, — там магический барьер от учеников. — Так мы же не пешком пойдем, — возразила я, — а полетим на фестрале. Только Драко пусть в хорька превратится, а то я вас двоих не допру. Вечером, за час до отбоя, мы встретились на астрономической башне. Не то чтобы ребята жаждали увидеть драконов, но воинственно настроенной Гермионе не терпелось самой оценить грозившую подруге опасность. Перекинулась и стала ждать остальных. Драко превратился в хоря и залез в сумочку, предусмотрительно захваченную Гермионой. Сама девочка с трудом взгромоздилась мне на спину, и понеслась. Драконы были огромны, величественны и красивы. Эти махины извергали пламя на несколько метров, всполохи которого освещали лес, словно наступил день, а рядом с ними суетились люди, на фоне махин казавшееся муравьями. Немного покружив над загонами, вернулись в замок, после чего мне пришлось пережить истерику Гермионы и панику Драко. На следующий день они взяли себя в руки и побежали на пару в библиотеку, надеясь найти в книгах, чем можно приложить драконов. Сама я на этот счет не переживала: Том исписал мне два листа в блокноте на эту тему. Двадцать второго ноября, после обеда, за мной пришла профессор Макгонагалл, чтобы проводить в палатку чемпионов. На бедной женщине лица не было, казалось, что она сейчас меня схватит и умчится спасать куда-нибудь в неведомые дали. Очень хотелось ее успокоить, но понимала, что никакие слова утешения на нее не подействуют, как и на Гермиону, которая ушла на трибуны в сопровождении Драко и Лаванды, пошатываясь от выпитых ею успокоительных зелий. Канон не подвел — мне выпала Хвосторога. В палатке ничего слышно не было, лишь пару раз до меня донеслись восторженные вопли. Драконов, как ни странно, не боялась: умру так умру, чего я там не видела, тем более что рисковать не планировала. Конечно, была у меня мысля полетать, как Поттер, или в глаза дракону засветить, чтобы шоу позрелищней выглядело, но потом передумала. Если что не так пойдет, школьной программой с последствиями не справлюсь, а знания Тома светить не хотелось — дедуля всполошится, и вся операция коту под хвост. Не стоила моя рисовка таких рисков. Дракон вблизи производил впечатление некой нереальности. Огромная двенадцатиметровая ящерица с желтыми глазами, коричневыми рогами на голове и шипами по всему телу. Переть на такого монстра было самоубийством. Не торопясь, наколдовала сферу и нашипела туда на парселтанге всякой чуши, типа «какая ты красивая, давай поговорим, я тебе ничего не сделаю, просто постою» и все в таком духе — считается, что драконы его понимают. Потом зашла за дерево, чтобы она меня видела, и активировала сферу, усилив ее Сонорусом и поставила на повтор. Затем, накинув на себя дезиллюминационные чары, сняла верхнюю мантию, оставшись в мантии-невидимке. Это раньше на ней куча всего была, а теперь Моуди через нее не увидит, как и смерть, которая этот артефакт моему предку подарила. Наколдовав неслышный шаг, медленно, по кривой дуге поперла к гнезду. Дракон нервничал и даже фыркал пламенем, но особо не дергался, ведь прямой угрозы не было. Его больше раздражали орущие трибуны и незнакомая обстановка. Спокойно дошла до высокого каменного выступа, за которым находилась кладка, а потом пришлось выложиться. Легко взлетела, зависнув в воздухе, и опустилась с другой стороны, прямо у гнезда, в опасной близости от хвоста животины. Быстро схватив яйцо и снова зависнув в воздухе, очутилась за спасительным выступом. Магических сил почти не осталось, все ушло на левитацию, и это я еще не летала. Пришлось передохнуть. Обратный путь занял минуты. Самое смешное, что никто ничего не видел — все просто смотрели на дракона и не понимали, что происходит. Натянула оставленную мантию и пошла на выход. Зрелищного шоу не планировала, но оно само случилось. Когда уже подходила к трибуне жюри, заряд магии в сфере закончился и голос замолчал. Хвосторога издала рык и дохнула огнем. Дерево вспыхнуло, все заорали, и начался хаос. Сняла дезиллюминационные чары, но все в панике меня не замечали. Пришлось усилить голос и заорать: — Вы чего орете, я жива! Не скажу, что меня сразу услышали, но постепенно до всех дошло, что я жива и на мне ни царапины. Правда, выпить какую-то дрянь от истощения пришлось, но пострадавших после шока и истерик, когда они решили, что я погибла в пламени, было в разы больше. Я разделила первое место с Крамом, ему снизили балл за какой-то косяк, а мне не прибавили за отсутствие зрелища — они так и не поняли, что я сделала. Крам уважительно пожал мою руку, все меня поздравляли — было чертовски приятно. В больничной палатке Гермиона накинулась на меня с кулаками, а потом повисла на мне, рыдая, в чем-то обвиняя и тут же смеясь от счастья, — короче, ее накрыло откатом после стресса. Драко тоже удивил, как-то очень по-мужски меня стиснул. Потом, видимо, хотел что-то сказать, но не нашел подходящих слов и просто два раза меня встряхнул и удалился. Вечером в гостиной устроили пир в мою честь, открыла яйцо по просьбе трудящихся, после чего все долго отходили от шока, зажимая уши и гадали, что бы это значило. Перед сном поговорила с Сириусом. Он, конечно был в шоке, но быстро отошел, радуясь как ребенок, и жалея, что не может приехать ко мне. Луна тоже меня поздравила в своей манере — сказала, что не сомневалась, что все будет хорошо. Мы часто с ней общались все это время, но тайно — я боялась, что ей навредят. Десятого декабря, после урока, Макгонагалл объявила, что на Рождество состоится Святочный бал. Все озаботились поиском пары. Гермиона призналась, что ее уже пригласили, и отказала Диггори, который пригласил Чжоу Чанг. А Драко, на которого я так рассчитывала, пригласил Лаванду. В итоге я осталась без пары. Спас меня Виктор: он подогнал мне своего друга, Михаэля Верховски. На его фоне я смотрелась хрупким эльфом. Мы пропадали в Выручай-комнате, готовясь к балу и разучивая танцы. Хотя я когда-то их знала, но почти ничего не помнила — нужна была практика. Обучал нас Драко, который танцевал как бог. Дней за пять до бала Малфой повел себя странно. Он без видимой причины маялся и всех избегал. Мы с Гермионой грешили на Лаванду, но оказалось, они не ссорились, и девчонка вовсю готовилась к балу. Наконец, когда мы были готовы его отловить и прижать к стенке, он прислал патронуса, что ждет нас в Выручай комнате. — Что случилось, Драко? — взволнованно спросила Гермиона, вихрем влетая в комнату. — Я погиб, — обреченно ответил он и опустил голову. — Рассказывай, — приказала я, скрывая тревогу. — Я пригласил на бал Лаванду, — поведал он, — и хотел после бала предложить ей встречаться. — Так это прекрасно, Драко, — защебетала Гермиона, — только не пойму, в чем проблема. Ты боишься, что она тебе откажет? — Еще чего, — вскинулся он, — Малфоям еще никто не отказывал. — Драко, или ты говоришь, или мы пойдем, хватит тянуть кота за хвост, — начала заводиться я. — Я не умею целоваться, — признался он и покраснел. «Вот гад, — подумала я. — Тоже мне проблема». Хотя чего я хочу от подростка. Я уж думала, ему три дня жить осталось, а тут. — Не вижу проблемы, — отрезала я. — Лаванда девушка популярная, она тебя охотно научит. — В том-то и дело, — возразил Малфой, — она популярная, а у меня опыта нет. После бала принято целоваться. Вдруг ей не понравится, и она всем расскажет? Я не переживу. — Позволь, я угадаю, — дошло до меня. — Ты все это время строил из себя опытного Мачо, и теперь боишься, что все узнают, что ты врал? — Да, все так и есть, — вздохнул он. — Одного не пойму, — сказала я, — вокруг тебя столько девчонок. Чего ты тянул? Та же Паркинсон, она спит и видит, как бы тебя охомутать. Уж она бы не отказала тебе в поцелуях. — Еще чего, — брезгливо скривился он, — у нее губы вечно чем-то намазаны, и слюни, а я брезгливый. — Так-то, Драко, поцелуев без слюней не бывает, — усмехнулась я. — Только не Паркинсон, — отрезал он. — Я не совсем поняла, — вмешалась в разговор Гермиона, — что конкретно ты от нас хочешь. Давай мы поговорим с Лавандой и попросим ее сохранить твою тайну. — Нет, — решительно ответил он, — я придумал лучше. Гарри, научи меня целоваться. — Э-э-э, Драко, — прокашлялась я после продолжительной паузы, — что тебя натолкнуло на мысль, что я умею целоваться? — Ты все умеешь, — ответил он. — Ты с драконом справилась, что тебе какие-то поцелуи. Разве я не прав? — Допустим, прав, — согласилась я. — Но ты не думаешь, что это как-то странно — просить меня о таком? — А что такого в том, чтобы помочь по-дружески, — возразил он. — Мы столько лет общаемся, кого мне еще просить, если ближе вас у меня нет никого. — Ладно, сдалась я, — от меня не убудет, иди сюда. Малфой оживился и с готовностью подошел, а потом замер, как неживой. — Да расслабься, — сказала я, — это приятно. Втянешься, тебя потом за уши не оттащишь. Давай, ты первый начинай, я оценю масштаб трагедии. Малфой громко сглотнул и неловко ткнулся губами в мои губы, повторив попытку еще пару раз. — Не, так дело не пойдет, — сказала я, стараясь не смотреть на шокированную Гермиону. — Ты как котенок, что сиську ищет. Теперь я поведу, а то мы тут до утра застрянем. Решительно прижала его к себе и, зарывшись рукой в его волосы, чуть придерживая, чтобы он не отстранился, его поцеловала — сначала нежно, а потом более страстно. Никакого сексуального окраса мой поцелуй не носил, особых эмоций я тоже не испытывала, так, легкое возбуждение, а вот Малфой реально поплыл. Сначала простонал мне в рот, а потом отстранился и покраснел, пряча шалые глаза. Когда он немного отошел, мы продолжили. — Драко, не пихай свой язык так глубоко, Лаванда подавится, — руководила я. — Да нежнее, нежнее — смотри, как надо… Да не вцепляйся в руки так сильно, у нее синяки останутся. И полегче, ты мне сейчас язык высосешь… Вскоре, когда у него стало получаться, он внезапно заартачился. — Все, — уперся он, — больше не могу с тобой целоваться. Ты такая агрессивная, я себя девчонкой чувствую. Так я никогда не научусь. — Тогда вон с Гермионой целуйся, — предложила я. — Заодно она твои успехи оценит. — Гермиона, — спросил он у нее, — ты раньше целовалась? — Нет, — смущенно ответила она и немного покраснела. — Вот, — обвиняюще показал на нее Драко. — Как она поймет, что я все правильно делаю? Ты ей покажи, чтобы она знала, как нужно. — Ладно, Малфой, ты меня утомил, — отрывисто бросила я, подходя к девчонке. — И на кой-черт я с тобой связалась… Гермиона, ты не против? — спросила я и склонилась над ней. — Смотри сюда, притягиваешь девушку одной рукой к себе, чтобы ваши нижние части чуть соприкасались, зарываешься ей в волосы, придерживая, немного тянешься вперед, чуть прогибая ее назад, а потом целуешь. Гермиона, расслабь челюсть, приоткрой рот и не зажимайся. Гермиона, похоже, была более талантлива по части поцелуев и уловила все с первого раза. Отстранилась, как только она тихонько всхлипнула и стала мне отвечать. Потом они на пару с Драко достигали совершенства. Наконец за полчаса до отбоя, все мы, зацелованные и довольные, разошлись по спальням. — Ты же понимаешь, Мачо, что, если о случившемся кто-нибудь узнает, ты будешь у меня в клетке в виде хорька всю оставшуюся жизнь жить, — пригрозила я. — Да ты что, — возмутился он. — Я могила. И это…спасибо. — Да на здоровье, — отмахнулась я, — удачи тебе с Лавандой. Пока. Самое странное, что смущения никто из нас не испытывал, как и возбуждения или желания. Ну подумаешь, целоваться учились. — Гарри, — встретила наше появление Лаванда, — твое платье пришло, а к нему просто необходимо наколдовать длинные волосы, хотя бы до плеч. Посмотри, что я придумала. «Боже, за что мне это», — обреченно подумала я, наблюдая, как она выкладывает на стол целую прорву каталогов.