Диапозитив

Гена проснулся завернутым в толстое белое одеяло. Солнце выглядывало из-за плотной зеленой шторы и ярко било прямо в глаза. На электронных часах красным было высвечено 6:55. Гена долго всматривался в число и не мог понять, что оно значит. «6 делить на 55? 6 к 55?» — спустя минуту, когда надпись сменилась на 6:56 до него наконец-таки дошло. Спать уже не хотелось, так что он предпринял попытку подняться, но этому помешала рука, придавившая его на пояснице. Гена кое-как развернулся под весом руки, чтобы посмотреть на Славу, благополучно спящего рядом. Лицо его было по-детски умиротворенным, короткие волосы растрепались и торчали во все стороны. У Гены это вызвало две мысли: «колхозник» и «в этом даже есть что-то хорошее». После небольших усилий Гена все-таки вылез и встал с кровати, чтобы пойти умыться. На себе из одежды он обнаружил белую огромную, даже для него, футболку «anti social anti hype» и какие-то серые спортивки. Его одежда висела на спинке стула около батареи мокрая. И весь ковер от туалета до кровати тоже был мокрым. И пол в туалете тоже, из-за чего Гена чуть не наебнулся об столешницу, но вовремя успел схватиться за перекладину для полотенец и удержал равновесие. Подойдя к зеркалу и рассмотрев свое лицо он заметил кровоподтек чуть выше левой щеки. Гена провел пальцем по этому месту и сразу же ощутил щиплющую боль, от которой рефлекторно тихо зашипел. Он понятия не имел, откуда была эта ссадина. Выполнив цель своего подъема Гена предпочел вернуться. Он быстро залез на кровать и как кот уселся в ногах Славы. Тот, в свою очередь, ограничился невнятным мычанием в ответ и продолжил спать, лишь чуть-чуть натянув на лицо одеяло, чтобы укрыться от палящего солнца. Гена решил не сдаваться в своих попытках и начал настойчиво стаскивать со Славы это одеяло. — Мне холодно, мам, — еле разборчиво выговорил Слава даже не открывая глаза. — Кто? — чуть не подавился от смеха Гена так, что навалился на Славу еще больше, от чего тому все-таки пришлось посмотреть на него. — Бля, — ответил Слава улыбаясь, смотря на Гену через прищуренные веки, — обознался. Не идентифицировал тебя в нашей футболочке. А ты теперь в Антихайпе, да? Гена опять засмеялся и толкнул Славу, от чего тот окончательно проснулся. — Да я бы в жизни это не надел. — Ну-ну. После некоторой паузы, заполненной обмениванием улыбками, Гена наконец задал волновавший его вопрос: — А что было-то? Почему все мокрое? — А ты не помнишь? — удивленно спросил Слава. Гена отрицающе мотнул головой. — Просто кто-то решил принять душ в одежде. Гена сделал максимально серьезное лицо — долго его держать не получилось, так что через мгновение он опять свернулся калачиком на Славе от смеха. Тот, в свою очередь, не устоял и пизданул Гену первой попавшейся под руку подушкой, от чего Гена застонал в судорогах еще сильнее. Слава уже и сам раскатисто смеялся и скорее от того, как это делал Гена, нежели ситуация была таковой. По всем законам физики Гена должен был навалиться на Славу уже полностью, в тот момент, как Слава выдернул одеяло перед ним, одним уверенным движением обернул им и перекатил Гену, оказавшись сверху. Немного окстившись Гена перестал хохотать и уставился на Славу, также ехидно улыбавшегося. Морщинки на лице Гены плавно разгладились, глаза будто бы наполнились серьезностью 23 лет, но на самом деле выражали все те же 15; налившиеся цветом губы были распахнуты, он тяжело дышал, стараясь вернуться к норме после таких диких маневров. Слава поймал этот момент и, оперевшись на локти по бокам от головы Гены, наклонился к его лицу.

BRRRRNNNNG

Резко опомнившись, он соскочил с Гены и с кровати, и, запутавшись в своих же ногах и в последствии запнувшись левой ногой о тяжелую прикроватную тумбу, после громкого «бл (а дальше в меру испорченности)» все-таки кое-как доскакал до стола, где лежал телефон и ответил на звонок. — Да, привет. @ — Ну как нет? Конечно да. @ — Скоро, на неделе, может быть. @ — Знаю, виноват. @ — Я знаю. @ — Нет, нет, говорю же. @ — Хорошо, обещаю, @ — Сегодня? Здорово, жду, — говорит Слава и разговор оканчивается. Второй участник диалога оказывается более разговорчив, что, несомненно, удовлетворяет Гену. «В этом даже есть что-то хорошее». Не дожидаясь вопроса Слава сам отвечает невозмутимым голосом, таким серьезным, как будто ничего до этой секунды и не было, как будто он сейчас не пытается балансировать на одной ноге, держась обеими руками за ноющий мизинец на другой: — Саша. — Какая из? — спрашивает Гена с наибольшей наигранной надеждой все-таки услышать «которая Ресторатор». Вместо этого Слава еще больше хмурится. — Это серьезно, Ген. Тебе надо уйти. Извини, что так получилось. Она придет через полчаса. Гена бы легко мог закатить истерику, но какая нахуй истерика, когда ты сам виноват в половине всего происходящего? Вместо этой глупой и иррациональной траты времени и, как итога — подставы, Гена молча встает и подходит к стулу с сушащимися вещами. Они оказываются все такими же мокрыми. Гена до сих пор в том, что ему дал Слава. — Оставь это себе, — слова звучат безразлично и пусто. Как бы Слава хотел поместить в них хоть долю того, о чем думал на самом деле, — на улице холодно. — Спасибо. Гена складывает мокрую одежду в рюкзак и, уже стоя в уличном, начинает крутить неподатливую дверную ручку. В номер сразу же забивается охлаждающий поток сквозняка и запах чего-то яичного из столовой, перенесшийся по вытяжке. — Мы еще увидимся? — немного более оживленно спрашивает Слава. — Конечно.