Под одной шуршащей крышей

Праздники отгремели последними петардами во дворе. Не считая нескольких вьетнамских флешбеков, которые настигали пердуна с каждой новой канонадой, в целом, он был спокойным.       Пока вопль автора не пронзил собой тихую, беззвездную ночь прошедшего рождества. - Я, конечно, знала, что ты – пидр. НО ЧТО БЫ ТАК! – Джек был необычайно молчалив. И, судя по всему, крайне опечален. – Отец, хосспаде, ну ты жжешь! Майкл Чу официально подтвердил ориентацию Джека Моррисона. Как будто второго имени «Френсис» ему было мало. Интернет взорвался следом за автором. Джек ходил по дому, словно сраное Кентервильское приведение и гремел костьми. Будь у Автора цепи, она бы ему их выдала, безусловно, если бы приступ оленьего вопля хоть на миг прекращался. Интернет был полон мемасов. - Нет ничего лучше запаха нетрадиционной ориентации по утрам, а? А Джек был полон если не скорби, то самой настоящей досады. - Я знала, ссука! – Джек снова играл в молчанку и иногда нарочито громко сёрбал кофе из кружки. К слову, последней не покалеченной в праздники и вымытой кружкой в доме оставалась самая, что ни на есть, отражающая истинную природу деда – с цветочками. – А ты че хмурый-то такой, дед? Перекинув через спинку стула руку Автор даже как-то резко сократила позывы орать в голосину, откашлялась, и даже посерьезнела в лице. С тех пор, как они ушли из текстового аска на покой работы у них стало в разы меньше. А в доме поселился новый сосед – Коул. И между ними Коул выступал тем самым связующим. - Сэр Моррисон расстроен. Автор груба, прямолинейна. И не понимает его, смеется. Джек хотел бы, что бы его поняли… - Тусклый отблеск голубых глаз под полами шляпы устремился в лицо Автора. Он поглаживал Джека по спине и выглядел вдвое печальнее, чем персонаж, о котором шла речь. Автор отхлебывает вина из термокружки. - Дела. – Растягивая гласные, заключает Автор. - Малец, не пытайся. – Пердед с Пиздюком спелся. Какая-то хуева ментальная связь между ними пролегла. Возможно потому, что один взаправду помер, а другой к тому был близок. – У нее сердца нет. - Слышь, пидрила, ща у тебя его не будет! – Автор кривится, занося руку, но успокаивается быстро. На помощь приходил Колян, кокетливо поправляющий на голове шляпку-котелок с кошачьими ушками. - Она радуется. Просто выражает это по-своему. На глаза попадается мемасик с гей-радаром. Дом снова погружается в оглушительную канонаду смеха автора. А Пердед в грусть. - Ой, кончай, бать. – Они покуривают в комнате, пока Пиздюк заваривает им чай. Автор сгорбившись на стуле, а Джек на заново разложенном диване, все еще храня едва ли не траурное молчание. – Молчишь так, будто мы ориентацию твою хороним. - Я надеялся на другу реакцию. Автор тяжело вздыхает. Обнимает колени и, не вынимая сигарету из пасти, снова кривит табло. - Слушай, ну бать. Мне то похуй, с кем и как ты спал. Но ты меня тоже пойми. Ну смешно же. Да и вообще. Сидел бы и не... этого самого. Смотри, с роли твоей я ушла, а писать о тебе продолжаю. Джек аж выпрямился, роняя на пол пепел. Автор только цыкает и хуесосит Пердеда под нос – теперь же с ковра пепел счищать. - Правда продолжаешь? – Вид у него был такой обнадеженный, что и обламывать деда не хотелось. Член семьи уже, все таки, а не хуй престарелый с горы. - Отож! С рождеством, пидрила. Только не обижайся. - С прошедшим. – Он как-то весьма сдавленно улыбается. Но все равно улыбается. Колян, стоящий с кружками в дверях, тихо и умиленно охает. – Слушай, у меня сигареты кончились… -РАБОТУ НАЙДИ УЖЕ, ГЕЙ-РАДАР, БЛЯТЬ, ХОДЯЧИЙ.