***
Уют и покой окутали Северуса Снейпа ласковой пеленой, укрыли, спрятали от жестокого внешнего мира, полного отчётов и уроков у кучки бездарей… Он готов был уже уснуть, послав к Мерлиновой бабушке и непроверенные контрольные, и отменённый педсовет. Подушка была мягкой-мягкой, а одеяло – тёплым… Зазвонил телефон. Снейп малодушно пожалел о том, что магловские изобретения не берут Непростительные, и спрятал голову под подушку. В конце концов, имеет же он право на отдых! Какого драккла кто-то названивает ему… он приоткрыл один глаз, взмахнул палочкой… в половину первого ночи? Нет, отвечать на вызов Снейп решительно не собирался! Запястье обожгло болью, тонкий ободок сжался крепче, напоминая и настаивая. С глухим рычанием Снейп выбрался из постели, дотянулся до тумбочки и, прижав мобильник к уху, не хуже змеи прошипел: – Слуш-шаю. – Слушай, – хрипло согласился его собеседник, и Северус едва не уронил телефон вместе с челюстью. Первый порыв – сбросить вызов – подавить оказалось не так-то просто: стальные яйца Снейпа, прошедшего огонь, воду и Волдеморта, судорожно поджались. Но он не был бы собой, если бы сдался так просто! А потому, собрав всё оставшееся у него мужество в кулак, Снейп вернулся в кровать и прижал трубку к уху. – Я лежу вот, – поделился наболевшим старый знакомый Снейпа. – Лежу и понимаю, что мне чего-то не хватает. Близости какой-то, тепла… «Инсендио тебя быстро согрело бы», – мрачно подумал Снейп. К счастью, его полуночный клиент легилименцией не владел – Северус вообще очень сомневался, что у столь низко развитого существа могут быть какие-либо таланты. Кроме, разумеется, невероятной способности выживать даже тогда, когда приличные люди, следуя правилам хорошего тона, умирали. Речь, как уже понял читатель, шла о Надежде Магической Британии, Мальчике-Который-Надрал-Волдеморту-Задницу, Главном Авроре и, как выяснилось буквально только что, Любителе Секса По Телефону: Гарри Поттере. Не то чтобы Северусу была чужда приятная мысль о том, что студенты и после учёбы не забудут его (хотя в случае Снейпа мысль эта вызывала злорадное мстительное удовольствие), но он с радостью встретился бы с Гарри Поттером в других обстоятельствах. Потом. Например, на его, Поттера, похоронах. – Молчишь, – грустно резюмировало Порочное Дитя Разврата и тяжело вздохнуло. – Молчишь, а я, может, поговорить хочу… пообщаться… а ты… Северус тяжело вздохнул. Поттер, приободрённый этим вздохом, радостно воскликнул: – О, ты всё-таки слушаешь! Хорошо! Тогда… тогда… – Снейп почти физически ощутил, как Поттер зарделся, и страшное предчувствие отдалось холодком в его позвоночнике. Мерлин, он же не… – На мне футболка и штаны, – не слишком-то сексуально пробормотал Поттер. – А на тебе? «А на мне – магический долг и необходимость терпеть идиотов вроде тебя!» Снейп оскалился и, старательно хрипя – благо после укуса Нагини его голос приобрёл новые нотки, и даже человеку более разумному, чем Поттер, возможно, не хватило бы мозгов догадаться, с кем он имеет счастье общаться, – замогильным голосом проскрипел: – Старомодная ночная рубашка в пол. Голубая. На рукавах манжеты, на шее изящный кружевной воротничок… Дамблдор мог бы гордиться внимательностью своего преемника: Снейп запомнил даже элегантные узоры на пуговицах одеяния экс-директора. Поттер замолчал – к сожалению, не навсегда. Снейп искренне понадеялся на то, что проклятый мальчишка сейчас сбросит вызов, избавив их обоих от сомнительного удовольствия общения друг с другом, но после минутного раздумья Поттер вдруг протянул: – А знаешь, это даже… ничего. Под такими рубашками, кажется, не носят белья… Снейп согнулся пополам и зажал рот ладонью, давя глухие истеричные смешки; Дамблдор в его голове хитро улыбнулся и провокационно задрал подол рубашки, демонстрируя ажурную подвязку на волосатом бедре. Очевидно, Поттер издаваемые Северусом звуки расценил совершенно иначе – разом приободрившись, мальчишка с придыханием продолжил: – Я бы непременно проверил этот миф – начал бы с твоих коленей и пополз бы дальше. Губами… У тебя худые ноги? Или, напротив, сильные, тренированные, с твёрдыми мышцами? Неважно, уверен, мне понравилось бы как угодно… Я бы поцеловал внутреннюю сторону твоего бедра, ещё позволяя тебе скрывать от меня самое интересное тканью, а потом – прижался бы прямо поверх рубашки, проверяя… Ты бы стал сдерживаться или сразу же застонал бы, направляя мою голову ниже? К своему ужасу, Северус Снейп почувствовал, что начинает возбуждаться. Несчастный нервно огляделся, но в тёмной директорской спальне не оказалось ничего, что помогло бы ему отвлечься. Обнажающийся Дамблдор сбежал из его головы с тихим хихиканьем, не оставив Снейпу ни шанса абстрагироваться от того, что говорил Поттер. А Поттер, чёрт бы его побрал, болтал так складно и лихо, как никогда не отвечал на уроках Зельеваренья – ещё и голосом играл, паршивец, и тянул гласные: – Я вылизываю его по всей длине, чтобы ты подавился воздухом, – Снейп и подавился, – обхватываю головку губами… Ты обрезан? – Да, – сдавленно шепнул Северус – и даже не смог отругать себя за неуместную дрожь в голосе. Поттер на том конце провода довольно заурчал и продолжил, часто останавливаясь и тяжело выдыхая: – Тогда можно подразнить языком уретру – и неглубоко взять в рот, помогая себе ладонью. Извини, я не слишком хорош в этом, но… – Властно надавливаю на твой затылок, легко покачивая бёдрами, – прервал его Снейп, невольно поддаваясь откровенной провокации, и после секундной борьбы с самим собой запустил ладонь под ночную рубашку. Он действительно не носил под ней белья, но Поттеру этого знать не полагалось. Как и того, кому именно Мальчик-Который-Выжил собирался отсосать по телефону. – Расслабь горло. – Ох… – Поттер завозился, чем-то зашуршал; когда он заговорил, голос его едва заметно подрагивал. – Послушно киваю, втягиваю щёки, играю пальцами с мошонкой, понемногу пропуская член глубже, сглатываю… Сглотнули они синхронно – или, может, у Снейпа просто так зашумело в ушах. Ему потребовалось несколько секунд (и несколько отрывистых движений ладони по члену), чтобы собраться и проурчать, неосознанно добавляя в голос той самой бархатной хрипотцы, которую так расхваливал Дамблдор: – Умница, мальчик… Накрываю твои пальцы своими, направляя и сжимая, подхватываю пальцами ниточку слюны из уголка твоего рта. Хорошо, хорош-шо… – Хорошо… – эхом отозвался Поттер, и в трубке хлюпнуло. Снейп в обиде не остался – его собственные пальцы были перемазаны липким предэякулятом. – Хорошо, я… не удерживаюсь от стона, и он отдаётся вибрацией в горле. Потираю пальцами чувствительное место под яичками и начинаю быстро дрочить тебе, вылизывая головку и венки. Позорный всхлип застрял у Снейпа в зубах, пальцы на ногах сладко поджались. Поттер не дождался ответа – со странным глухим звуком, похожим на скулёж, он пробормотал: – Не могу удержаться и начинаю гладить себя свободной рукой – я уже весь мокрый, я вот-вот… Под оглушительный стон проклятого Гарри Поттера Северус Снейп в последний раз толкнулся в дрожащий кулак и, закусив уголок подушки, кончил. И швырнулся телефоном в стену. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Остаток ночи Северус Снейп провёл в запое.***
Дамблдор посмотрел на него внимательно и удивлённо, потом осторожно поинтересовался: – Мальчик мой, тебе совсем не о чем мне рассказать? – Абсолютно, – холодно отрезал Снейп и погладил радостно пискнувшего Фоукса по голове. *** Поттер позвонил ему через неделю. Посреди дня. Уставший, замотанный, выдавил в трубку: – Соскучился? – Вот ещё, идиот, – отрезал Снейп и лишь после понял, что произносить этого не стоило. Поттер, впрочем, не обиделся, а рассмеялся и отозвался: – Ты говоришь прямо как… а, неважно. Зато соскучился я, даже не смог дождаться возвращения домой, звоню прямо с работы. Поможешь мне сегодня? Во мне… знаешь… я решил кое-что попробовать. Пробка с вибрацией. Два дюйма в диаметре. Продавец сказал, что я привыкну, но пока ощущения… «Да чтоб тебя Шеклболт оттрахал за разврат на рабочем месте!» – зло подумал Снейп и пережал у основания мгновенно вставший член. И велел властно, поглаживая себя пальцами: – Расскажи, как вставлял её. – Я долго себя растягивал. Я не… – Поттер, кажется, смутился. Член Снейпа дёрнулся и прижался к животу. – Мне пришлось воспользоваться кремом Дж… моей бывшей подружки. «Проклятая мелкая Уизли!» – Продолжай, – хрипло проурчал Северус, подбадривая поникший было после упоминания Джинни член. Гарри повозился. Снейп представил, как Поттер, смущённый, с пробкой в заднице, сидит за столом в мантии Главного Аврора и разбирается с отчётами, и глухо застонал, стирая большим пальцем выступившую на головке каплю. Гарри прерывисто выдохнул, словно ловил этот тихий стон, и заговорил увереннее: – Мне пришлось долго растягивать себя для того, чтобы вошло два пальца. Так… тесно и горячо… – член в ладони Снейпа опасно запульсировал. – Она еле втиснулась, я до сих пор чувствую, как… Гарри резко прервался, судорожно втянув воздух, и Северус пробасил не своим голосом: – Как что? – Как я… сжимаюсь вокруг… – пролепетал господин Главный Аврор, и только натренированная многолетней шпионской деятельностью и бесчисленными Круциатусами сила воли не позволила Снейпу кончить немедленно. – Поможешь мне вытащить её? – лукаво спросил Поттер, который уже, разумеется, знал ответ на свой вопрос.***
– Северус, мальчик мой, ты весь светишься! – Дамблдор заинтересованно перегнулся через раму, будто пытаясь вылезти из собственного портрета, и Снейп сыто оскалился в ответ. Он нутром чуял, как старого пердуна распирает любопытство, но откровенничать не спешил – только уронил в ответ небрежно: – Пожалуй, я нашёл пару плюсов в этой отвратительной афере … – Неужели тебе кто-то понравился? – голубые глаза за стёклами очков-половинок восторженно замерцали. – И кто же эта особа? Должно быть, та дама, которая попросила отшлёпать её паддл… Снейп лениво вздохнул, вытащил из кармана мантии палочку и умиротворённо шепнул: «Силенцио».***
Поттер не позвонил ему ни через три дня, ни через неделю. И вовсе Снейп не ждал! У него было много дел – слишком много для того, чтобы отвлекаться на такую мелочь, как дрочка по телефону. Ещё и с бывшим студентом. С гриффиндорцем! С Поттером! Нет, нет. Ему не нужен был этот развратный мальчишка. Ни капельки. Снейп так и не смог внятно объяснить Дамблдору, почему уничтожил второй телефон, но старому волшебнику ответ и не требовался – Альбус смотрел понимающе и лукаво, так, что желание отдать его портрет на растерзание слизеринцам-первокурсникам стало почти невыносимым.***
Новенький мобильник, предусмотрительно принесённый Северусу кем-то из домовых эльфов, разразился громкой трелью. Снейп в сердцах швырнул в него Аваду, но проклятый телефон остался невредим и вопить не перестал – по всей видимости, маглы изготовляли свою технику из того же материала, из которого был сделан Поттер. С тяжёлым сердцем Снейп приблизился к мобильнику. Походил вокруг да около. Отошёл. Подошёл обратно. Стороннему наблюдателю душевные метания директора Хогвартса до ужаса напомнили бы поведение небезызвестной полосатой кошки, обнаружившей в Запретном Лесу полянку валерьяны. Телефон пискнул ещё и ещё. Раздосадованный и злой на самого себя за то, что сдался почти без борьбы, Снейп схватил мобильник, плюхнулся в кресло и выдохнул в трубку: – Алло. – Привет, – тихо произнёс Поттер. – Я не мог позвонить раньше, честное слово, но зато сейчас я весь твой. Ты же не против моего общества, правда? – Поттер в его воображении состроил щенячьи глазки, и чёрствое сердце Северуса Снейпа дрогнуло. – Не против, – произнёс он таким тоном, что любому идиоту стало бы ясно: Снейп предпочёл бы обществу Поттера нарезание флоббер-червей. К счастью или к сожалению, Поттер не понял – и радостно проговорил: – Вот и отлично! Ты, наверное, устал? – Гм, – неопределённо пробормотал Снейп, за день успевший разве что снять пятьдесят баллов с Гриффиндора. Поттер воодушевлённо заговорил: – Садись в кресло, я помогу тебе расслабиться. Становлюсь сзади, опуская ладони на твои плечи, легонько поглаживаю, пока не спеша стянуть с тебя халат. Какие напряжённые мышцы… Без массажа явно не обойтись. Тебе помочь раздеться? – Я в состоянии сделать это сам, – надменно отозвался Снейп и почти сразу же сменил гнев на милость. – Но ты помоги. – Хорошо, – по тону было понятно, что гадкий развратный мальчишка улыбался. Северус устроился в кресле поудобнее и мечтательно вздохнул: выпороть бы паршивца! Поттер тем временем вдохновлённо вещал: – Я стягиваю с тебя халат, наклоняюсь, прижимаюсь губами к лопатке и несильно прикусываю, – Снейп мгновенно почувствовал лёгкую боль в лопатке и шумно выдохнул через нос. – Целую тебя в шею… У тебя длинные волосы? – До плеч, – отозвался Снейп, принимаясь медленно и пока ещё неуверенно расстёгивать многочисленные пуговицы на сюртуке. – Я убираю их с шеи, склоняю голову, подставляясь под поцелуи, и нетерпеливо выдыхаю. – Не торопись, – в голосе мальчишки зазвенел смех. – Я только начал. Глажу твои плечи и начинаю массировать; мышцы как камень, приходится разминать с силой, больно, но я компенсирую всё прикосновениями губ к выступающим позвонкам. Если бы Поттер не был Поттером, Снейп предположил бы, что мальчишка с ним нежен. Отбросив эту мысль за её абсурдностью, подопытный кролик начинающего массажиста скинул с плеч сюртук и погладил ладонью наливающийся заинтересованностью член через ткань брюк. Поттер времени зря не терял – что-то там трогал, разминал, целовал, а в конце концов произнёс: – Я приобнимаю тебя за плечи. Пойдём на кровать? Там будет удобнее. Веду тебя, помогаю улечься на живот и нависаю сверху, снова целуя в шею. Перехожу ниже, начиная разминать поясницу, дразню, проводя по коже над брюками. Что-то подсказало Снейпу, что массажем тут дело не ограничится, но он мужественно переспорил многолетнюю паранойю и, приспуская с бёдер трусы, почти прошептал: – Ложусь, устраиваясь поудобнее, и прогибаюсь под твоими прикосновениями. Мышцы расслабляются, я довольно жмурюсь и веду бёдрами из стороны в сторону. – Мне хочется попробовать всего тебя на вкус, – голос Поттера охрип, и Снейп замер, как сидел: с неловко вывернутой в запястье рукой. – Можно? Северус вообще-то планировал рявкнуть: «Разумеется, нет!», но горло – во всём были виноваты последствия укуса Нагини, не иначе – свело, и ответа не вышло. Поттер – в лучших традициях Гриффиндора – дожидаться не стал, просто часто задышал в трубку и выпалил: – У меня стоит так, что даже больно. Ох… стягиваю с тебя брюки вместе с бельём и прижимаюсь губами к ямочке на пояснице. У тебя такая задница, идеальная… Не могу удержаться от соблазна до неё дотронуться – сжимаю обе половинки ладонями, чуть разводя в стороны. Какой вид… Снейп поперхнулся слюной и, с трудом воспроизводя недовольный тон, прохрипел: – Нетерпеливо оглядываюсь на тебя через плечо. Ну же, не медли! Или боишься? Возможно, ты слишком неопытен для… – Замолчи, – резко прервал его Поттер, сделал глубокий вдох и, судя по звуку, проехался ладонью по своему члену. – Я помечаю укусом ягодицу и оглаживаю языком нежную кожицу под мошонкой. Поднимаюсь выше, оставляя за собой влажную широкую дорожку, дразню щекотными лёгкими прикосновениями сжатый вход… Снейпу стало нечем дышать. Болезненно напряжённый член прочертил белёсую полосу на животе. Совершенно недопустимое для такого большого авторитета, как директор Хогвартса, хныканье едва удалось переплавить в сдавленное: – Ну же, будь хорошим мальчиком… Если бы Поттер отличался таким послушанием в школьные годы, должно быть, он быстро стал бы любимчиком Снейпа; так или иначе, мальчишка что-то глухо простонал сквозь зубы и зашипел не хуже змеи, сбиваясь и путаясь в словах: – Не могу отказать тебе… Приникаю ближе, обжигая дыханием ложбинку, медлю несколько секунд, наслаждаясь прекрасной картиной, и, шире разводя половинки, ввинчиваюсь языком в тугую дырочку. Поддаётся неохотно, приходится отстраниться и набрать побольше слюны. Новая попытка проникновения выходит удачнее, я вжимаюсь лбом в твою поясницу… – Я… о-о… колени разъезжаются, приходится ухватиться пальцами за столбик кровати, чтобы… не упасть, – воздух в лёгких у Снейпа закончился до обидного быстро, – мечусь, двигая бёдрами, прогибаюсь в пояснице до боли. Ещё, ещё… мальчик, о… – Да… – заполошно зашептал Поттер и задышал так тяжело, словно только что пробежал добрую милю. – Ты такой податливый и отзывчивый, я… кажется, я готов кончить, не прикасаясь к себе. Ласкаю тебя короткими жалящими движениями, то отстраняясь так, что дразню кожу самым кончиком языка, то вбиваясь в тебя до упора… Оргазм, накрывший Снейпа, был внезапен и оглушителен; Северус весь сжался, свёл ноги до болезненного неудобно, выгнулся и на самом пике неожиданно для себя прохрипел: – Ох, да, да… Поттер!.. На том конце провода воцарилось молчание. Осторожно, как гиппопотам во время брачного периода, Поттер произнёс: – П-профессор Снейп?***
– Северус! – обвиняюще воскликнул Дамблдор, сурово хмуря брови. – До конца месяца осталась целая неделя, я не собираюсь… Снейп зыркнул на него разъярённо – даже Альбуса проняло. Выглядел хогвартский директор отвратительно: всклокоченный, посеревший, с немытыми волосами, небритый, он сидел в кресле и меланхолично потягивал водку. Дамблдор тяжело вздохнул, что-то пробормотал – белый ободок на запястье Снейпа вспыхнул и исчез, признавая долг выполненным – и осуждающе произнёс: – Мальчик мой, столько пить вредно для печени. – Бомбарда тоже ещё никому на пользу не шла, – мрачно пообещал Снейп. От директора несло таким перегаром, что даже Фоукс не торопился слезать с насеста – сидел там и укоряюще посматривал на нового хозяина. – Несчастная любовь – не повод убиваться! – вдохновлённо вещал Дамблдор, очевидно, стоявший в шаге от того, чтобы начать вытирать глаза ажурным платочком. – И пусть она пришла к тебе так поздно… Снейп зарычал и поднялся на ноги. – Северус, куда же ты? – заволновался Дамблдор, провожая преемника встревоженным взглядом. – Ты так и не рассказал мне про того молодого человека в наморднике! Красноречиво оттопыренный средний палец стал ему ответом.***
– Всякое бывало, но это… – Флитвик нервно подпрыгнул на слишком низком для него стуле и завертелся, стиснув в руке вилку с наколотым на неё шампиньоном. Не выдержавший подобной экспрессии гриб плавно спланировал в кубок к ничего не заметившему Хагриду, а на Флитвика сердито шикнула МакГонагалл. Впрочем, уже в следующую секунду она сама печально кивнула: – Не могу не согласиться, с ним что-то творится… подумать только, а я уж было понадеялась, что его отношение к Гриффиндору изменилось! Огромные песочные часы, показывавшие, сколько баллов осталось у каждого из факультетов, печально поникли: только что Гриффиндор и – немыслимое дело! – Слизерин лишились двух сотен баллов, и теперь лидировавшие равенкловцы обменивались ухмылками. Над Большим Залом сгустились тучи… – Интересно, что это с ним, – задумчиво почесала подбородок дородная Спраут. Сидевшая по левую руку от неё Трелони поправила огромные очки и драматично произнесла: – Звёзды обещали неблагоприятный день для всех, кто родился под знаком Скорпиона… – Сибилла, дорогая, вообще-то он Козерог, – мягко поправила её Синистра. Бинс всхрапнул, неохотно выползая из объятий дрёмы, и пробурчал перед тем, как вновь уснуть: – Козёл рогатый ещё тот… – А я ставлю на простатит, – азартно высказалась Хуч. – Говорю вам, в таком возрасте всегда… – Уважаемые коллеги, – ледяным тоном произнёс кто-то позади них, и весь преподавательский состав Хогвартса застыл, охваченный первобытным ужасом, – занятия вот-вот начнутся, и я настоятельно рекомендовал бы вам исчезнуть отсюда немедленно. – Тиран и деспот! – то ли уважительно, то ли мечтательно вздохнула профессор Вектор, глядя, как директор стремительно покидает Большой Зал.***
Северус Снейп страдал. Сказать, что весь Хогвартс страдал вместе с ним, не было бы преувеличением; природа одарила директора широкой душой и щедростью, так что он не скупясь отмерял всем желающим и не очень своего плохого настроения. Преподаватели, лишённые обещанных рождественских премий, недовольно перемывали мерзавцу кости, ученики – от первого до седьмого курса – чинно ходили по двое, отвешивая Снейпу церемонные поклоны и швыряясь в него выученными сглазами (впрочем, зараза к заразе не липла), а сам Северус ходил мрачнее тучи. Ничто не было способно вырвать несчастного профессора из липких лап депрессии – даже конфискованная у Слагхорна медовуха на вкус горчила. Ситуация казалась безвыходной… В этот день он вернулся в свои комнаты уставшим – находить причины для того, чтобы снять с учеников баллы, становилось всё тяжелее, и Снейп даже слегка вспотел; мантия липла к лопаткам. Уж чего он не ожидал, так это чьей-то фигуры, застывшей у стола; повинуясь древнему, как мир, рефлексу, появившемуся ещё тогда, когда юная наивная Белла сочла Снейпа подходящим объектом для пылкой влюблённости, Северус выхватил палочку – и застыл. На него, неуверенно моргая и то и дело поправляя очки, смотрел Избранный, Мальчик-Который-Выжил, Главный Аврор и по совместительству Гарри Поттер. – Привет, – он глупо улыбнулся, и Снейпа захлестнуло острым сожалением: памятная банка с тараканами осталась в подземельях, так и не перекочевав сюда. Поттер сделал осторожный шажок вперёд, Снейп не менее осторожно отступил назад. Поттер потупил глазки, всем своим видом изображая раскаяние, и вдруг выпалил: – Это ты во всём виноват! Северус растерянно моргнул. – Да, ты! – нагло повторил Поттер, угрожающе надвигаясь на него. – Это из-за тебя я по ночам спать не могу, только вспомню это твоё «Поттер!..», и опять дрочить приходится. Да я бы без мази ладони в кровь стёр! – Могу только посочувствовать вам, мистер Поттер, потому как сам подобных неудобств не испытываю! – гордо отозвался Снейп, но патетика момента была испорчена наглым паршивцем, который завёл таки Северуса в тупик и беспардонно положил ладонь на твёрдый директорский член. На омерзительно довольном лице мальчишки расплылась улыбка: – Правда, что ли? Снейп, честное слово, хотел вышвырнуть зарвавшегося щенка за дверь, но Поттер – язва сибирская – вцепился в него обеими руками, потёрся и провокационно шепнул: – А я кое-что надел для тебя… хочешь посмотреть? Северус Снейп славился огромной силой воли, но и ему не были чужды простые человеческие слабости.