Re: (Action)

      Минхёк впервые понимает, что значит «разрывает на части», а еще – как можно надеяться до последнего.       Он, определенно, уверен, что признание Юквона – только ради игры. Квон вообще на многое готов ради развлечения. Заметил эту нездоровую минхёковскую к нему привязанность – такое, конечно, не заметить невозможно – и решил сыграть на больном, когда понял, что слишком просто выиграть не удастся.       Минхёк понимает, и все равно не может не надеяться. Потому что если все это – игра, то он прекрасно знает, как все закончится.       Когда он увидел Юквона впервые, тот был похож на шкодливого котенка, которому интересно совершенно все, что происходит вокруг. Все репетиции, записи и выступления были для него одной большой увлекательной игрой, которая еще не успела наскучить.       Сейчас Квон ведет себя очень лениво, смотря на мир с насмешливым прищуром, иногда забавно шмыгая носом и часто высовывая язык. Последнее - это скорее для собак, но Кота не волнует – он облизывает губы, а иногда просто высовывает кончик языка в какой-то непонятной Кошачьей задумчивости.       Дома Квон подвывает даже Evanescence, постоянно убегая от парней, орущих, чтоб он заткнулся, на сцене же открывает рот исключительно в своих партиях. Би-Бомбу постоянно кажется, что Юквон совершенно не наслаждается выступлениями. Он почти перестает улыбаться, даже танцует еще ленивее, чем на репетициях. Зал, тем временем, взрывается на его единственной на всю песню строчке так, словно это лучшее соло Тэиля.       Раньше Юквон, как и положено главному танцору, действительно кайфовал от танца, широко улыбался, подпевал куда-то мимо микрофона рэпу Зико, а насмешливо-серьезные выражения лица делал только когда корчил из себя «крутого парня».       Наверное, так оно и происходит – раз, и успела наскучить новая игрушка.       Минхёку становится страшно от мысли, что раз на этот раз игрушка – он, то скоро, когда надоест, Квон точно так же перестанет ему улыбаться, проходя взглядом даже не мимо – наскозь, словно Би-Бомба и нет вовсе.       Хотя – черт с ней, с игрой. Хоть ненадолго, но Минхёку в глубине души очень хочется верить, что для Кота он хоть немного особенный человек.       И вот это действительно рвет на части, потому что поверить легко, разочароваться – куда тяжелее. Би-Бомб решает убить на корню всякую надежду.       «Я сильно продумываю, но сильно и реагирую», - вспоминает Минхёк слова Юквона, и понимает, что он будет делать.       Квон, кажется, немного очнулся, хотя и обходить стал Минхёка за несколько метров, словно бы боясь остаться наедине, пусть и случайно. Разговор «что, блядь, с вами все-таки происходит» от Чихо был неминуем, и, пожалуй, впервые Минхёк его действительно ждал с нетерпением.       На этот раз ответ у него был готов.       Впрочем, Минхёк думал, что Зико выловит только его и Юквона – но Чихо, напротив, собирает в комнате всю группу, собираясь устроить глобальный разбор полетов. Их с Квоном усаживают на диван, и Кот жмется подальше от Хёка, почти вжимаясь в полокотник. На миг Би-Бомб снова начинает надеяться, и на этот раз он точно уверен, что надо довести все до конца, пока не придется разочароваться слишком сильно.       - Сами расскажете, что случилось, или нам придется вас пытать? – начинает Чихо, и Минхёк глубоко выдыхает.       - Квон гей, и он признался мне в любви.       У Юквона глаза словно стеклянные – он оборачивается и смотрит на Минхёка, будто не слыша сказанное шепотом «Action». Квон кривит губы, словно пытаясь сдержать какие-то слова, а потом опускает голову, так, что совсем не видно выражения лица.       - Четыре дня назад. Минхёк-хён разозлился и наорал, Чихун слышал, - Квон кивает в сторону макне и поднимает наконец взгляд, обращаясь к нему, - Если что, он имел в виду только меня. Не стоит на него злиться.       Чихун оборачивается к Минхёку – впервые за последние дни – и смотрит на него как-то рассеяно и точно без того разочарования, что было не так давно. Парни молчат, и в этой тишине шаги Юквона, уходящего из комнаты, звучат просто оглушительно.       - Ну ты и дерьмо, хён. Не ожидал, - разрывает молчание Кён, вставая и уходя из комнаты вслед за Квоном.       Би-Бомб впервые с ним согласен – он чувствует себя полным дерьмом. Сейчас, когда Юквон лишил себя единственной на Минхёка точки давления – желания помириться с Чихуном – вместо того, чтобы убедиться в том, что для Кота эта только игра, Хёк начал в этом сомневаться только сильней.       - Чихо, конечно, просил рассказать, но о чем-то стоит и промолчать, - голос Джэхё укоряющий, но звучит куда мягче злых интонаций Кёна.       Минхёк жалеет. Ему, черт подери, действительно стыдно – наверное, он последние мозги растерял с этой игрой, раз так спокойно решился на это действие. Еще хуже от того, что даже у гребаного Пак Кёна, которого Минхёк считал среди этой четверки самым недалеким, и у того хватило мозгов отнестись к Юквону по-человечески.       У Кёна хватило, а у него, Минхёка, нет.       Би-Бомб находит Квона на кухне, пока тот курил в форточку, морщась от дыма и щуря глаза. Он смотрит устало и выжидающе, словно бы ждет вопроса, а потом все же начинает разговор сам:       - Ожидал, что они мне темную устроят? Не с их сексуальными предпочтениями. Им было бы похуй, даже реши я котиков ебать.       - Просто решил, что ты будешь отрицать при них.       - Глупо, - пожимает плечами Квон, - Я уже говорил – я устроил эту игру только чтобы признаться. С чего бы давать задний ход.       - Зачем ты соврал Чихуну? – перебивает Минхёк.       - Чтобы ты сам выбирал, будешь ли играть дальше. Или не играть, как сам решишь.       Хёк ничерта не понимает, и только смотрит, как Юквон бросает сигарету в открытое окно, и, даже не обернувшись, уходит в комнату. Минхёк, конечно же, не хочет играть. Но все еще надеется, болезненно и до дрожи, что Юквон признался не только ради игры. И если для того, чтобы узнать наверняка, придется играть дальше – он сыграет.