***
Ойкава сидел на паре, когда у него внезапно зазвонил телефон. Не медля ни секунды, он ринулся на выход и уже через пару минут сидел за рулём. Звонили из больницы префектуры, в которую этим утром привезли Иваизуми в очень тяжёлом состоянии. Других подходящих номеров в телефонной книжке парня не нашлось, поэтому позвонили Ойкаве. Тоору знал, что это случилось бы рано или поздно, но всё равно эта ситуация его очень раздражала. Он посмотрел на свой телефон, но не притронулся к нему. За неделю их отношения с Коуши не изменились, но всё же Сугавара казался каким-то другим. Он был попрежнему добрый, любящий, нежный, но чересчур спокойный, его почти не расстраивало то, из-за чего раньше он чуть ли не плакал. Ойкава понимал, что надо ему позвонить и предупредить. Но что он мог сказать? Что Иваизуми решил покончить с собой из-за них? Что сейчас он едет к нему в больницу? Тоору ясно представлял себе реакцию Коуши на подобные заявления и очень её не хотел. Придумывать какие-то отговорки тоже было бесполезно - Сугавара бы почувствовал, что он лжёт. Ойкава с болью на сердце понимал, что лучшим вариантом было полное молчание. Парень осознавал, что это очень жестоко, но тишина была лучше правды или лжи. Тоору был уверен, что завтра он вернётся домой и что-нибудь придумает. Но пока парень отключил телефон, чтобы Коуши сам не надумал ему звонить. -Грёбанный придурок! - в сердцах крикнул Ойкава и прикусил губу. - Ненавижу его! Парень с силой сжал руль и, тяжело дыша, стал следить за дорогой. Больница была не так далеко, как казалось Тоору. Там его уже ждали. В привычном белом халате Ойкава влетел в палату, но там никого не оказалось. -Где он!? -Под капельницей, - спокойно ответил врач. - Вы садитесь, - он указал на стул. - Мне надо кое-что с Вами обсудить. Тоору нервно сел на стул и стал сверлить мужчину взглядом, но тот делал вид, что этого не замечал. -Состояние пациента тяжёлое, поэтому мы Вам и позвонили. Он отказывается идти на контакт. К нам привезли его рано утром. Думаю, Вы имеете право знать подробности. Он вскрыл вены в ванной, но его сосед случайно это заметил. Пациент быстро пришёл в сознание, и мы уже сделали ему переливание. Но есть одна проблема, - врач отвёл взгляд и скрести пальцы. - Он отказывается проходить лечение без Вас. Когда пришёл психиатр, то пациент встал на подоконник и сказал, что выпрыгнет в окно, если мы начнём процедуры. Мы бы хотели перевести в другую больницу, которая специализируется на таких случаях, но пока у нас нет возможности. Вы сможете нам помочь? -Что я должен делать? - нахмурился Ойкава. Тоору совершенно не нравилась эта идея, но брать на себя ответственность за смерть Иваизуми он был не готов. -Вам нужно находиться в больнице рядом с пациентом, особенно во время сеанса у психиатра. Хотя бы первые дни лечения. У Вас будет такая возможность? -Будет, - процедил сквозь зубы Ойкава. Врач вопросительно посмотрел на него, но ничего спрашивать не стал. Мужчина поднялся с койки и пошёл в выходу. -Я покажу Вам Вашу палату. Ойкава, верно? -Да. Тоору тоже поднялся со стула и поплёлся за врачом. Мужчина что-то говорил ему про расписание, представлялся, рассказывал про болезнь Иваизуми и почему было так важно находиться с ним все 24 часа, но Ойкава его не слышал. Парень думал о том, как вернётся к Сугаваре, как тот посмотрит на него и что ему скажет. Тоору было страшно думать, что Коуши мог его не простить за всё это, мог разозлиться и вернуться к Даичи. Ойкава понимал, что придётся снова врать, чтобы сохранить душевное спокойствие Сугавары, особенно после недельного исчезновения. Парень не хотел ухудшать его состояние. Он искренне наделся, что Куроо проследит за Коуши, несмотря на свои проблемы с Кенмой. Палата была маленькая, одноместная, на одном этаже с Иваизуми, но ближе к ординаторской. Врач дружелюбно сказал, что у Тоору до вечера будет время заехать за вещами, но Ойкава отказался. -Вдруг ему сейчас резко станет плохо, - спокойно сказал он, глядя в окно. - Я должен быть здесь. Врач пожал плечами и вышел. Тоору сел на кровать и достал из кармана телефон. «Я должен ему позвонить. Или хотя бы написать сообщение, что я в порядке и вернусь через пару дней. Он без меня начнёт маяться дурью. Ещё таблетки глотать станет...» -Таблетки! Ойкава попытался включить свой телефон. Парень ненавидел себя, что не понял раньше причину спокойствия Сугавары. Тоору не знал из-за чего и даже не мог догадаться, но позвонить и накричать на Коуши ему хотелось. Однако телефон не включился - батарея села. Ойкава со всей силы швырнул его в стену, и тот разлетелся на куски. Парень закрыл лицо ладонями. «Весь мир против меня! Ну и пусть! Пусть сидит там со своими успокоительными! Всё равно ему ничего сильного не продадут. По одному его виду можно понять, что ему нельзя продавать что-то сильнее валерьянки! Пусть думает, что я уехал из-за того, что узнал про таблетки. Зато когда я вернусь, он мне всё расскажет. И тогда я смогу тоже рассказать,» - Тоору поднял глаза на потолок и упал головой на подушку. - «Хотя не буду рассказывать. Он будет слишком волноваться и никогда себе этого не простит. Я должен оградить его от этого. Он не переживёт попытку самоубийства. Снова обвинит себя и скажет, что мне стоит быть с этим придурком.» Ойкава закрыл глаза. Он очень жалел, что ответил тогда на сообщение Иваизуми, но уже не мог ничего изменить.Часть 7
27 ноября 2017 г. в 12:56
Спустя неделю состояние Кенмы не изменилось. Он всё так же сидел в комнате, не подпуская к себе никого, кроме Азусы. Каждый день Куроо возвращался домой после пар и садился под дверь комнаты Козуме. Тетсуро рассказывал ему всё, что мог вспомнить: и про то, что творилось в университете, и про городские слухи, последние новости, про его случайные встречи с Ойкавой или Сугаварой. Куроо говорил это тихо, но чтобы его было слышно за дверью. Он пытался улыбаться, делать свои рассказы увлекательнее и эмоциональнее. Но за дверью всю неделю царила тишина. Кенма сидел на кровати, обняв ноги и уткнувшись головой в колени, и молчал. Весь стол был завален небрежными набросками, которые уже не умещались в папку. Почему-то сны стали приходить к нему всё чаще. Козуме становилось страшно находиться в комнате, особенно по утрам. Теперь тишина пугала его. Он с нетерпением ждал, когда Куроо вернётся из университета и сядет под его дверь. Кенма не понимал, что рассказывал ему Тетсуро, он только слушал его голос и молчал. Азуса обычно стоял у окна или разглядывал новые рисунки. Парень не говорил ни слова. Муками тихо наблюдал, как менялось лицо Кенмы, когда Куроо начинал говорить, как Козуме обнимал ноги и закрывал глаза, утыкаясь лбом в колени. Азуса понимал, что не мог помочь ему в этом, не мог заставить Тетсуро замолчать. И это его безумно раздражало. Он не привык чувствовать себя бессильным.
После очередного рассказа, отчёта о прошедшем дне Куроо в надежде посмотрел на дверь.
— Прости, зря всё это говорю. Ты же любишь тишину, Кенма. А я её рушу. Я не хочу оставлять тебя одного. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Кенма. Может по мне не видно, но я очень волнуюсь за тебя, — Тетсуро вздохнул и задрал голову наверх, прислонившись затылком к двери. — Наверное будет лучше, если я больше не буду к тебе приходить. Видимо, всё это бесполезно, и я никогда не смогу вернуть прошлое. Если ты всё вспомнишь, Кенма, то я буду тебя ждать. А пока я не хочу портить твою жизнь. Азуса и то на большее способен, — грустно усмехнулся Куроо. — Я не знаю, с чего я взял, что могу вытащить тебя из этого, Кенма. Здесь я для тебя даже не друг. Ты ведь меня не слушаешь, верно? — за дверью царила тишина. — Я пойду, Кенма, — Куроо сжал кулаки и еле прошептал: — Видимо, не в этот раз.
Внезапно послышался тихий стук — Кенма слез с кровати, подполз к двери и слабо ударил в неё. Тетсуро встрепенулся и уставился на дверь.
— Кенма?
Козуме провёл по ней рукой и сел на пол, прижавшись к двери спиной.
Куроо снова прижался к «деревяшке» и улыбнулся.
— Я знал, что ты меня слышишь, — прошептал он и прикусил губу, чтобы не заплакать. — Теперь же ты понимаешь, что я никуда не уйду?
За дверью вновь воцарилась тишина.
— Можешь ничего не отвечать, — прошептал Куроо и прислонился щекой к двери. — Я всё равно останусь с тобой, что бы ты ни говорил.
Козуме прислонился затылком к двери и тихо вздохнул. В голове опять крутились образы прошлого сна: пьяный Тетсуро, следы помады, нож в стене, быстро пролетающие огни в окне и знак поворота. По щекам парня струились слёзы, но Кенма не двигался. Он не понимал, почему плакал и что значил его сон. Козуме хотел спросить об этом Куроо, но как только открыл рот, в горле стало невыносимо сухо и кроме тихого хрипа, Кенма ничего не смог издать. В глазах всё ещё стоял покачивающийся Тетсуро в расстёгнутой рубашке, он держался одной рукой за косяк, а второй растирал следы помады по щеке, одной запонки не было, и рукав был небрежно завёрнут до локтя; он не улыбался, а испуганно или даже взволнованно смотрел в глаза Кенмы, его рот был слегка приоткрыт, а мокрые от пота и снега волосы торчали в разные стороны. Козуме сильно зажмурил глаза, но пьяный Куроо всё ещё стоял перед ним. Кенма сильно ударил кулаком по двери, повернувшись, и упёрся руками в пол.
— Кенма? — послышался взволнованный голос из коридора.
Образ тут же пропал, но парень продолжал бездумно пялиться в пол.
— Кенма, всё в порядке? — Тетсуро слабо постучал по двери.
Козуме шумно выдохнул, провёл ладонью по «деревяшке» и пошёл к столу.
— Кенма, можно я зайду? — тихо спросил Куроо, но как он и ожидал, дверь ему никто не открыл.
Парень грустно улыбнулся и пошёл на кухню, поставил чайник. Какао оставалось только на одну чашку. Куроо снова улыбнулся, вспомнив тихий стук из комнаты, и стал искать машмеллоу. В прошлых разах вкус Кенмы почти не менялся, поэтому Тетсуро был уверен в своём выборе.
Он поставил чашку у двери и тихо постучал.
— Кенма, я принёс какао, — сказал Куроо и сделал вид, что обратно на кухню, а сам прижался к стене.
Через пару секунд дверь приоткрылась, и худая рука забрала какао в комнату. Тетсуро умилённо улыбнулся и ещё долго смотрел на то место, где только что появился Кенма. Это было всё, что он увидел за неделю. Но Куроо и этому был нескончаемо рад. Парень ещё раз тихо стукнул в дверь и пошёл на кухню. За его спиной послышался тихий стук в ответ. Тетсуро замер на секунду, улыбка уже не сходила с его лица.
— Я в магазин! — громко крикнул он. — Какао закончилось!
И оставив куртку на вешалке, словно окрылённый, Куроо выскочил на улицу.
Кенма сидел на подоконнике и пил какао. Он молчал наблюдал, как Тетсуро подошёл к машине и оглянулся на дом, на его лице сияла счастливая улыбка, и Козуме тоже невольно улыбнулся. Затем Куроо сел в машину и уехал, а Кенма остался сидеть у окна, не отрывая взгляда от улицы и слушая как тихо шипели маршмеллоу в горячем какао.