Город в картонной коробке (Рождественская петля)

Кенма стоял в комнате у окна и смотрел в пустоту. Последнее время ему очень она нравилась — таящая в себе что-то забытое и упущенное, неизвестность. Когда сегодня утром Куроо сделал ему какао с цветными машмеллоу, оно показалось ему очень вкусным. Словно Тетсуро в него добавил что-то особенное. И цвета были красиво подобраны. Кенма тогда даже улыбнулся, питая машмеллоу в рот, и посмотрел на Куроо, который ответил ему счастливой улыбкой, заставляв Козуме отвести взгляд. Где-то внутри себя он стал понимать, что Тетсуро — не просто парень, который нашлась образом обосновался в его доме, занимая комнату и опустошая холодильник, но кто-то, кто сидел под дверью, часами дожидаясь ответного стука, кто хватал его за руку в толпе и прижимал к себе, кто готовил ему какао с цветными машмеллоу по утрам. Это нельзя было назвать дружбой. И Кенма это понимал. Они были лишь знакомыми, но такими, которые словно перескочили стадию «брат за брата» и стали почти единым целым. Куроо понимал, что нужно Козуме, что могло бы ему понравиться. Кенма порой тоже хотелось сделать ему приятное в ответ, но он боялся. Козуме не знал Тетсуро. Не знал, но продолжал себя ненавидеть за то, что запирался от него на время истерик. Если бы Кенма этого не делал, то все наброски были бы целы. Как и сны в его голове. Но сейчас там была пустота, которая завораживала, в которую Козуме неустанно вглядывался, пытаясь различить хоть тень очертаний минувшего. Дверь тихо скрипнула и также тихо закрылась. Кенма молча обернулся и увидел в противоположном конце комнаты Азусу. Парень стоял, слабо улыбаясь и держа в руках небольшую картонную коробку. Козуме отчего-то показалось, что это Куроо послал Азусу с очередным подарком, и на душе от этого потеплело. Кенма всё ещё с трудом признавал, что Тетсуро не просто человек в его жизни, ибо идеалы, вбитые родителями с детства, глубоко пустили корни. Козуме понимал, что это за чувства и ненавидел себя за них сильнее, чем любил Куроо. Потому и пытался всячески отвадить его от себя, заведомо не желая его ухода. Кенма улыбнулся, поняв, что ведёт себя как влюблённая девчонка, и потом тяжело вздохнул. Он был готов плеваться бабочками. Фантазия художника продолжала рисовать в его воображении образ милого котёнка, сидевшего в коробке. Чёрного. С взъерошенной шерстью. Похожего на Куроо. Кенма даже вообразил, как он будет втихаря по ночам представлять, что это не котёнок лежит на подушке, а сам Тетсуро. С которым рядом было тепло. И какой черт ткнул его вилами не было понятно, но тот злодеятель сделал это явно не из добрых побуждений, скорее ему самому надоело смотреть на мученая одного человека, и он от в меру чистого для дьявола сердца решил отравить жизнь ещё одному, чтобы спектакль стал интереснее и красочнее. Кенма с замиранием сердца подошёл к Азусе и потянулся к коробке, но тот резко поднял её наверх. — Подожди… Кенма… Козуме замер и нахмурился. Улыбка сползла с лица, и оно по обыкновению перестало выражать какие-либо эмоции. Даже глаза потухли. — Это подарок… Кенма… — Азуса подошёл к нему вплотную, и теперь их разделяла лишь коробка. — Я когда… увидел… тебя… в первый раз… то понял… что ты… нравишься… мне… Кенма… Я знаю… как… тебя… мучает шум… и я… решил… сделать… тебе… подарок… Я хочу… подарить тебе… тишину… Кенма… Тебе… понравился… портрет…? Да…? Козуме осторожно кивнул. — Я… рисовал его… кровью… тишины… Кенма… Я надеюсь… что ты… оценишь… мои… старания… Я… собрал город… в картонной… коробке… для тебя… Две недели… Кенма… это мало…, но я… люблю… тебя… Возьми… это… — Азуса прижал коробку к животу Козуме, и парень взял её в руки. — Открой… это… моё призвание… и твой… город… тишины… в картонной… коробке… Козуме недоверчиво посмотрел на Азусу, на коробку. Всё его нутро кричало не открывать её, словно там таилось что-то страшное. Кенме захотелось, чтобы Куроо появился сейчас здесь и защитил его от этого ужаса. Козуме было не по себе. Он не знал, что говорить на это. Раньше бы он, не раздумывая, послал на всё четыре стороны, а коробку вышвырнул в окно, не глядя. Но теперь он изменился. Из-за Тетсуро. Козуме не винил его за это, но теперь он не мог обходиться без поддержки Куроо. Он больше не мог бороться с миром в одиночку. Тетсуро стал его единственной защитой, светом в этой тьме. Однако Кенма этого не признавал. — Азуса, мне жаль, — Козуме кашлянул, чтобы голос перестал хрипеть. — Мы не можем быть вместе ни при каких условиях. Азуса отшатнулся и опустил голову вниз. — Значит… так… — прошептал он. — Ты… — он поднял глаза на Кенму, — выбрал его… — Я никого не выбирал! Азуса слабо улыбнулся. — Ты… такой… громкий… как ты… можешь… любить… тишину…? Кенма… ты… слишком много… говоришь… — Потому что я больше не люблю её, — еле выдавил из себя Козуме. — Я не люблю тишину! В глазах Азусу заблестел огонёк. Он широко улыбнулся, заведя руку за спину. — А я… люблю… В воздухе сверкнул нож, но в комнату тут же ворвался Куроо и со всей силы отбросил Азусу в стену, выбил из рук Кенмы коробку и прижал парня лицом в свою грудь, крепко сжимая в объятиях. — НЕ СМОТРИ! — взревел Тетсуро, руки его дрожали. Позади него валялась опрокинутая коробка с красивой надписью «город» в уголке, а по полу были разбросаны небольшие красноватые куски человеческой плоти. Языки. Залог тишины и вечного покоя. Азуса лежал у стены, из виска парня текла кровь, а глаза были раскрыты. Словно он смотрел на жителей своего городка и улыбался им. Широко растянутый рот скалился в оковах защемленных нерв. Город, подаренный им Кенме, смеялся в ответ. Он был слишком громким и лепетал на разные голоса. Азуса хотел закрыть уши, но уже не мог. Руки медленно становились ледяными и совершенно не слушались. От душераздирающих криков текли слёзы, сплетая влажные паутины на щеках. Куроо вытащил Кенму в коридор и прислонил спиной к стене. — Смотри! Смотри на меня! — Ты убил его! — закричал Козуме, ударяя кулаками в грудь Тетсуро, и тут же закрытая лицо руками. — Тихо, — Куроо снова прижал Кенму к себе, но тот начал брыкаться. — Передо мной стоял выбор, Кенма. Ты или он. И даже если бы мне это стоило жизни, я бы выбрал тебя. Кенма, я… — Куроо запнулся, понимая, что не время для признания, а Козуме замер. «Люблю тебя» прозвучало у него в голове, и в глазах резко потемнело. — Кенма! — Тетсуро подхватил парня и взял на руки. — Ты… — На место поставь. Кенма говорил как можно твёрже, пытаясь скрыть то, что ему совершенно не хотелось, чтобы его отпускали. Козуме всё ещё трясло. Он не был уверен, что видео нож, но хорошо запомнил улыбку на лице Азусы. И она наводила на него ужас до мурашек по коже. Куроо поставил Кенму на ноги, но крепко сжал его ладонь в своей. Козуме недовольно посмотрел на него. Тетсуро резко выдохнул. — Не надейся. Уйдём отсюда, и отпущу. Кенма молча пошёл за ним, позволил надеть на себя пальто и вытащить на улицу. В тот момент он только и мог, что подчиняться. Маленький ребёнок, сидевший в нём до этого, вышел из своей плюшевой ракушки, и теперь Кенма шагал по холодной улице, крепко держась за руку Куроо. В голове шумел ветер, загоняя тараканов по углам. Внутри всё ещё вздымались волны. Улыбка Азусы ослепляла своим сиянием, и Козуме ещё сильнее сжимал ладонь Тетсуро. Парень испуганно поворачивался на него, но через секунду спокойно выдыхал. Куроо понимал, что могло бы быть и хуже. Через полчаса они добрались до небольшого домика. Куроо открыл ключами двери и провёл Кенму внутрь. — Ма, это мой друг! Пусть он побудет здесь! Я скоро буду! — и Тетсуро хлопнул дверью, когда на пороге кухни появилась женщина с миской слив. Она оценивающе посмотрела на Кенму и, выплюнув косточку, вздохнула. — Вот и пришёл спустя неделю, -прошептала она, но тут же улыбнулась. — Такахаси, — представилась женщина и сразу добавила: — Я в разводе с его отцом, вернула свою фамилию. Ты же не его друг, верно? — Почему? — невольно удивился Кенма. — Поверь мне! — усмехнулась женщина. Она взяла сливу, быстро прожевала её и аккуратно сплюнула косточку в миску, придерживая свои волосы. — Я не дура, — она выпрямилась. — У моего Тетсу никогда не было девушки, одни мужские компании. Я сначала думала, что это возрастное, но потом я увидела его лучшего друга, Тору, а там по одному виду понятно, с кем он общается, — тут Такахаси прищурилась. — Давно вместе? — Н-нет… — покраснел Козуме. — Мы вообще не встречаемся. — Дааа? — удивлённо протянула женщина. — Ну раздевайся, идём чай попьём, расскажешь, как не встречаетесь. Он же у тебя ошивался последнюю неделю? Ты Кенма? Козуме снял обувь, повесил пальто на вешалку и медленно поплёлся на кухню. — Руки только помой. Кенма подошёл к раковине и включил воду. — Он что-то говорил обо мне? Такахаси отчего-то очень развеселил этот вопрос. Она отставила сливы и со смехом упала на диван. — Он говорил о тебе в пять лет. Спрашивал меня, где Кенма. Я думала, это воображаемый друг такой, смеялась, говорила, он с нами сидит, а Тетсу обижался, — женщина перестала улыбаться и нахмурилась. — А потом ушёл его отец, Тетсу было тогда лет 14, и он перестал у меня спрашивать про Кенму. Я решила, что мой сын наконец вырос и нам не придётся идти к психиатру. Но когда поступил в университет, сказал, что нашёл своих старых друзей и скоро найдёт Кенму, — Такахаси перевела взгляд на Козуме и кивнула в сторону бутылки кефира, стоявшей на столе рядом с парнем; Кенма протянул её женщине. — Спасибо. Я не верю в сверхъестественное, но похоже он помнит тебя с прошлой жизни, — она сделала глоток и грустно улыбнулась. — Пришлось мириться, что у меня никогда не будет внуков, — Такахаси сделала паузу, вздохнув. — Я хотела с ним поговорить, но в тот день он влетел такой счастливый, чуть не рыдая от радости, расцеловал меня, говоря, что нашёл. Я поняла, что было слишком поздно, — женщина сжала губы и перевела взгляд на окно. — Так ты любишь моего мальчика? — Нет, — еле выдавил из себя Кенма, усаживаясь напротив. — Я уже нормально отношусь, — вздохнула Такахаси. — Ой! Про чай забыла! — она вскочила с дивана и подлетела к плите, поставила чайник. — Не бойся. Он будет счастлив с тобой, я знаю. Не надо только скрывать ваши отношения от меня. Козуме промолчал, не решаясь доказывать Такахаси, что ничего между ними не было. Парень понимал, что ей приятнее верить, что её сын не был отвергнут. Для каждой женщины тяжело признавать подобное. И порой лучше чего-то не договорить, чтобы не расстраивать человека ещё больше, потому что Кенма спиной ощущал, что женщина еле сдерживала слёзы. Но теперь у Козуме не оставалось сомнений, что Куроо никогда бы не ушёл от него. На душе становилось спокойно и тепло. Если Тетсуро был бы рядом, то Кенма разрешил бы себя обнять, а сам уткнулся бы в его шею. Козуме закрыл глаза на минуту, представляя себе, как Куроо нежно прижимает его к себе, зарывается носом в его волосы и незаметно целует. Не любовь. Кенма не считал себя влюблённым, но ему всё больше и больше хотелось, чтобы Тетсуро был рядом. Как друг. Как человек. Чтобы в нём стал заключаться весь мир для Козуме. Хотя Кенма уже и так не мог представить жизни без Куроо. Казалось, что всё пошло бы не так, если Тетсуро исчезнут бы. — Не встречаетесь, но ты его любишь и боишься этого, у тебя на лбу написано, — прошептала Такахаси и улыбнулась. — Дело твоё, Кенма, но если ты понимаешь, что это твой человек, твой не как друг или близкий душой, то разве важно, что он парень? Тут она резко встрепенулась. — Так! — она громко стукнула чашкой чая перед Козуме. — Забыл! Я не говорила этого тебе! Не любишь и хорошо, — она схватила бутылку кефира, допила её и кинула в мусорку. — Теперь есть надежда на внуков! Если не хочешь быть с ним, то помоги найти ему девушку, ты же знаешь его вкусы. — Да… — улыбнулся Кенма и тихо вздохнул. — Поэтому искать бессмысленно.