***
В пятницу после занятий Гарри вызвала к себе в кабинет МакГонагалл. — Гарри, — тепло глядя на него, сказала она, — в воскресенье к нам приедут представители Министерства, Аврората и журналисты. Министр передал тебе текст речи, которую ты должен сказать. — Я? — недоуменно заморгал Гарри, он лихорадочно вспоминал, что такое должно произойти в воскресенье. 2 мая. Ну конечно, годовщина Битвы за Хогвартс! Но речь!.. — Это обязательно? Мне не хотелось бы… — Я знаю, как ты не любишь быть в центре внимания, — вздохнула Минерва, — но, боюсь, без речи не обойтись, — она положила на стол сложенный лист пергамента. Гарри нехотя взял его. Он медленно брел в башню Гриффиндора, читая по пути текст речи. К счастью, не слишком большой и выучить его будет не сложно. В речи говорилось, какие победители все молодцы и герои. Вроде все правильно, но звучало слишком восторженно и пафосно. Гарри нахмурился, он сомневался, что сможет подобное произнести перед толпой. В субботу вечером перед ужином директор МакГонагалл объявила, что в воскресенье в десять утра состоится торжественное мероприятие в честь годовщины победы над Волдемортом. На следующий день во время завтрака Гермиона радостно воскликнула: — Смотрите! Она показала небольшую статью в «Ежедневном Пророке» — «Сириус Блэк — невинно осужденный, просидевший 12 лет в Азкабане». Жаль, что не на первой странице, но приятно, что Сириуса все-таки оправдали. У Гарри сердце защемило, когда он увидел большую колдографию, с которой с легкой надменностью взирал на них Сириус, в роскошной мантии, с блестящими черными волосами, ленивой улыбкой он выглядел прекрасно. Видимо, снят был вскоре после окончания Хогвартса, колдография составляла разительный контраст с той, что была напечатана после побега Сириуса из Азкабана. — Охохо, — пробормотал Рон и ткнул в маленькую заметку ниже, — что-то будет. «Теодор Нотт, отсидевший год в Азкабане, сегодня выпущен на свободу! Пожиратель смерти из Ближнего круга, чьи преступления не подтвердились… Читайте на стр. 7» — Мистер Поттер, пойдемте со мной, — окликнула Гарри МакГонагалл. Они поднялись в директорский кабинет, и МакГонагалл озабочено посмотрела на часы: — Скоро прибудут министерские, и пойдем. Она внимательно оглядела Гарри и покачала головой. — Постой минутку спокойно, — навела на него палочку, и Гарри почувствовал, что мантию на нем словно встряхнуло. — Ну вот, другое дело, — удовлетворенно качнула головой Минерва. Гарри покосился на свою мантию, та выглядела как только что из магазина мадам Малкин. Зашумел камин, и из него шагнул Министр магии Кингсли Шеколболт. — Где остальные? — удивилась Минерва. — Аппарируют к Хогвартсу. Гарри, ну как ты? — Нормально. — Подготовился? Гарри кивнул. Кингсли, Глава Аврората Гавейн Робардс, МакГонагалл и Гарри, к его огромному сожалению, заняли места вверху центральной лестницы, студенты, преподаватели, министерские чиновники, приглашенные гости, среди которых Гарри узнал родителей некоторых студентов, и журналисты собрались внизу. Сначала выступила директор МакГонагалл, поприветствовала прибывших, сказала, как гордится всеми, кто защищал Хогвартс, в том числе ценой собственной жизни. После нее слово взял Министр магии. Гарри вполуха слушал его торжественную речь, разглядывая стоящих внизу: правую сторону заняли студенты и преподаватели, слева стояли министерские, родственники погибших и журналисты. Последние постепенно рассасывались по всему школьному двору — то тут, то там сверкали вспышки колдографов. В черном море мантий яркими пятнами выделялись рыжие головы Уизли, Гарри мог только догадываться, прибыл ли мистер Уизли, как представитель Министерства или как отец. Рядом с ним он разглядел Джорджа, Перси и миссис Уизли. Позади всех стоял Хагрид, в руках он держал огромный клетчатый платок, в который время от времени шумно сморкался. Гойл, стоящий прямо перед ним, даже со своими габаритами терялся на его фоне. Рядом с Уизли Гарри заметил сильно постаревшего Амоса Диггори. — Гарри! — шепотом сказала МакГонагалл, и он перевел на нее вопросительный взгляд. — Речь! — А? — Твоя речь, — прошептала она и навела волшебную палочку на его шею, после чего он почувствовал легкое щекотание в горле и догадался, что на него невербально наложили Сонорус. — Ой! — и его «ой» громко разнеслось над собравшимися. — Простите. — Гарри! — прошипела МакГонагалл. Из головы совершенно вылетело все записанное на пергаменте, он почувствовал, как кровь прилила к щекам. — Этот день год назад стал не только днем нашей победы, но и днем скорби, — начал Гарри, — погибли прекрасные люди, но мы сохраним имена погибших в наших сердцах — никто не забыт! Кто-то из них отдал свою жизнь в Битве за Хогвартс, кто-то раньше — враг начал действовать задолго до второго мая прошлого года. Все они погибли в борьбе за правое дело! Вечная память героям, с глубокой благодарностью мы чтим их, — Гарри поднял сжатый кулак вверх и выкрикнул: — Седрик Диггори! Рядом шевельнулась МакГонагалл, шумно вздохнула и громко сказала: — Альбус Дамблдор! Кингсли Шеклболт, качая головой, тихо пробормотал: «Ну, Гарри», и звучно продолжил: — Руфус Скримджер! Гарри, несмотря на свое отношение, помнил, что Скримжер не выдал его местоположение даже под пытками Пожирателей. — Фред Уизли! — раздался крик Рона. — Колин Криви! — подхватил дрожащим голосом Дэннис Криви. — Амелия Боунс! — звонко выкрикнула Сьюзен. — Нимфадора Люпин! — громко сказал Драко Малфой, и Гарри уставился на него во все глаза, ему казалось, что Драко в жизни не станет привлекать к себе внимание на подобном мероприятии. — Северус Снейп! — прозвучал тонкий голос Флитвика. — Эдвард Тонкс! Гарри с удивлением увидел Андромеду Тонкс, на ее руках сидел маленький Тедди с малиновыми волосиками на голове. Он плохой крестный! Совсем не интересуется Тедди. — Сириус Блэк! — крикнул Гарри, и ему было все равно, если кто-то не читал сегодняшний «Пророк». — Ремус Люпин! — громко сказала Андромеда, Тедди на ее руках захлопал в ладошки. Имена накладывались одно на другое, волной разливаясь по территории Хогвартса. По окончании торжественной части Кингсли сообщил, что в Атриуме создана памятная стена, куда занесены имена всех погибших в Последней Битве. После него выступил Глава Аврората, который поздравил с годовщиной Победы над Волдемортом, произнес несколько хвалебных слов об аврорах, погибших в войне, и перешел к главному: — Аврорат понес большие потери, поэтому требования к претендентам с прошлого года смягчены. Поскольку Волдеморт с его Пожирателями смерти значительно проредили наши ряды, мы с согласования с Министром магии, — он кивнул на Кингсли Шеколболта, — принимаем в Академию авроров всех участвовавших в Последней Битве и желающих стать аврорами и, конечно, достигших совершеннолетия, независимо от результатов ТРИТОНов. Когда все расходились, Гарри задержал Кингсли: — Гарри, тебе что, Минерва не передала подготовленную речь? — Передала. — Тогда что это за импровизация была? Гарри пожал плечами, глядя в сторону. — Ладно, в итоге получилось неплохо, но впредь… Гарри удивленно поднял на него глаза, и Кингсли замялся, сжал его плечо и кивнул, и тут знакомый голос восторженно произнес: — Мама, папа, смотрите — это Гарри Поттер и Министр магии! — Да, Дэннис, мы же тут были и все слышали, — приглушенно сказала женщина, со смущением глядя на них. Дэннис с родителями прошел в широко открытые двери Хогвартса, а Гарри удивленно поинтересовался: — А разве магглы могут находиться в Хогвартсе? — Ой, это что, привидение? — воскликнула миссис Криви. — Смотри, и там тоже! — отозвался ее муж. — Сквибы, — удовлетворенно кивнул Кингсли. — Давно уже рассматривается вопрос, что магглорожденные — дети сквибов. Братья Криви лишнее тому подтверждение. Чтобы два мага родились в семье магглов — невозможная вещь. — А им не опасно здесь находиться? — Нет, конечно. Вон, видишь, за ними следует аврор, да и гостям разрешено всего лишь посещение Зала Наград и Большого Зала. Пусть посмотрят, где их дети учатся. А Гарри подумал о том, что для родителей Колина важно увидеть место, которое защищал Колин ценой своей жизни. — Ладно, Гарри, мне нужно найти Минерву. — Спасибо за статью, хорошая фотография. — Министерство тоже может признавать свои ошибки. Гарри поискал глазами Андромеду Тонкс и с удивлением увидел ее разговаривающей с Драко, но пока он спустился по лестнице, Драко уже ушел. — Здравствуйте. Привет, Тедди. — Здравствуй, Гарри, — улыбнулась Андромеда, а Тедди поменял цвет волос с белого на черный. — Ух ты, — восхитился Гарри. — Да, — с гордостью глядя на внука, сказала Андромеда, — он у нас метаморф, как Дора, да, малыш? — Простите, что я такой нерадивый крестный, даже письма никогда не напишу, — повинился Гарри, мысленно пообещав, что будет посылать письма хотя бы раз в две недели. — Ну что ты, Гарри, я все понимаю. — Я хотел с вами поговорить насчет старого дома Блэков. — Ты про тот, что на Гриммаулд-плэйс? — Да. — А что с ним? — Мне его завещал Сириус, но он мне не нужен, а вот Тедди… Я бы хотел его передать вам. — Ты меня озадачил, Гарри. Такие вещи с ходу не решаются. По-хорошему, раз он тебе не нужен, то я должна посоветовать его продать, а не дарить, но денег его купить у меня нет, а продавать на сторону Блэковское наследство… — В том-то и дело, кровь Блэков только в вас с Тедди и в Драко с Нарциссой. — Меня изгнали из рода, дорогой Гарри, — покачала головой Андромеда. — Но… — растерялся Гарри, вспомнив, как Рон рассказывал, что Министерство предлагало Андромеде вступить в наследство Беллатрикс, но ничего не получилось. — Гарри, вопрос не срочный, правда же? Давай решим его в другое время и в другом месте, — предложила Андромеда. — Дай! — сказал Тедди, протягивая ручку Гарри. — Что тебе дать? — улыбнулся Гарри и пощекотал маленькую ладошку. — Ну что, Гарри, — произнес Рон, когда они вечером готовились ко сну, — теперь можно не бояться, что не поступим в Академию авроров. — Ага, здорово, — согласился Гарри, не озвучивая, что он и не сомневается в своем поступлении, как и всех, кто участвовал в Последней Битве. — В прошлом году вообще принимали сразу в Аврорат стажерами, минуя Академию, — сообщил Симус. — Да, но наверняка половина из них, если не больше, уже вылетела, — сказал Гарри. — Ну да, за три года в Академии их всяким навыкам учат, а так-то… Ты, Гарри, что решил, будешь поступать? Гарри кивнул. — И я тоже, — сообщил Рон. — Мы с Дином тоже хотим попробовать, — Симус переглянулся с Дином Томасом. — Ты ж хотел в квиддич идти, — сказал Рон, укладываясь на кровать. — Хотел и попробую.***
— Тренировка закончилась? — спросила Гермиона, когда Гарри нашел ее в библиотеке. Гарри кивнул. — А где Рон? — Попросил Джинни, чтобы она покидала в кольца квоффл. — Джинни? — Она — лучший охотник. — В Гриффиндоре! — уточнил тихо подошедший Драко. Гарри, улыбнувшись, посмотрел на него, но Драко не ответил на улыбку, наоборот, он почему-то выглядел злым, хотя когда они расставались после тренировки, то улыбался и был всем доволен. Гарри пожал плечами, усаживаясь возле Гермионы. — Будешь поступать в Академию авроров? — Почему ты так решил? — напряглась Гермиона. — Рон сказал, что ты собираешься заниматься криминалистикой. — Рон так сказал? — изумилась Гермиона. — Он сказал «критикой и изучать следы преступления», — усмехнулся Гарри, — но я понял, о чем речь. Драко присел рядом с Гарри, тот кинул на него быстрый взгляд и улыбнулся, Драко улыбнулся в ответ. Ну вот, вообще ничего не понятно. — Я понимаю, что магические методы расследования должны отличаться от маггловских, но зачастую их просто нет! — воскликнула Гермиона. — Как можно взять и посадить человека в Азкабан, не проведя элементарного предварительного расследования, как с Сириусом. — Но он же сам признался, — сказал Драко. Гарри презрительно хмыкнул. — Признался! — фыркнула Гермиона. — А вдруг он был под Империо? В маггловском мире никого не посадят на основании одного только признания. Любое самое чистосердечное признание должно быть подкреплено неопровержимыми уликами, что именно этот человек совершил преступление. А вдруг он просто защищает кого-то другого и берет вину на себя или его вынудили к этому шантажом? Маги проверяют волшебную палочку на последние заклинания, могут дать Веритасерум, а могут и не дать. Могут рассмотреть воспоминания. Но! Воспоминания можно изменить, волшебную палочку взять исподтишка, а потом вернуть на место, можно наложить на человека Империиус. А если маг в состоянии сбросить его с себя? То есть у него найдут следы примененного Империо, но на самом деле он мог его сбросить и совершить то преступление по доброй воле. В магическом мире очень сложно доказать виновность преступника, и, видимо, поэтому Визенгамот, особо не заморачиваясь, отправлял в Азкабан всех подряд. — Ого, Грейнджер, как тебя задело, — пробормотал Драко. — Но ведь это и тебя задевает, разве нет? Хотя, скорее нет, и ты, и твой отец отделались легко. А скажи, если бы Гарри не вступился за вас и не стал доказывать, что вы уже отмучились свое, находясь в одном доме с Волдемортом, чем бы для вас это закончилось? Уверена, что Азкабаном. Драко, сглотнув и опустив глаза, молчал. — Вот поэтому любое преступление должно быть расследовано очень тщательно. Магглы исследуют место преступления с помощью инфракрасных или ультрафиолетовых лучей, делают анализ жидкостей и газов, используют трасологию и дактилоскопию. Я понимаю, что в магическом мире в большинстве случаев преступник с легкостью уничтожит любые следы с помощью заклинаний, но это лишь говорит о том, что нужно создавать новые методы расследования, новые заклинания, которые помогут в этом. Наверняка Люмос можно модифицировать в инфракрасное или ультрафиолетовое излучение. Глаза Гермионы горели огнем перемен и будущих свершений, она пылала в своей уверенности изменить систему расследований. Гарри, посмеиваясь, покосился на Драко, тот сидел с осоловевшим взглядом. — Я ничего не понял, — признался Драко, — но звучит круто.***
Чем ближе ТРИТОНы, тем встревоженней становилась Гермиона, нервируя остальных. В какой-то момент Гарри и Рон не выдержали и сбежали из гостиной, где они втроем занимались, но сон не шел. Пролежав пару часов в кровати, переворачиваясь с боку на бок, Гарри не мог больше находиться в спальне. Сопение Невилла и тихое похрапывание Рона раздражали, у кроватей Дина и Симуса пологи были задвинуты, и на них, вероятно, лежали заглушающие чары. Гарри накинул Мантию-невидимку и тихо выскользнул из комнаты. Он спустился в гостиную Гриффиндора, совершенно не ожидая увидеть там Гермиону с Джинни, учитывая, что время перевалило за час ночи. Гермиона сидела на диване на их обычном месте перед камином, устремив взгляд в тяжелый талмуд, лежащий на ее коленях. Джинни стояла перед ней, недовольно сложив руки на груди. Гарри удивился, не понимая, что могло вызвать размолвку между Гермионой и Джинни, и почему они до сих пор в гостиной, когда все разошлись спать. Или почти все — в дальнем углу шушукались несколько пятикурсников, среди которых находился и Джимми Пикс, загонщик команды Гриффиндора, оттуда периодически доносились взрывы смеха. — … Гарри! Услышав свое имя, сказанное Джинни, удивленный Гарри подошел ближе, осторожно обойдя стол со стоящими как попало стульями. — Тебе всего лишь нужно пойти и поговорить с ним, — с бесконечным терпением сказала Гермиона. — Этого я и хочу! Просто организуй нам встречу, чтобы вокруг Гарри не крутились толпы поклонников. — Что тебе мешает самой подойти к нему и договориться? Пару лет назад тут, в гостиной, ты запрыгнула на Гарри при всем факультете. — Вот именно! — уязвлено ответила Джинни. — Я не хочу опять выступать инициатором. — Но это же тебе надо, — пожала плечами Гермиона. — Думаю, если бы Гарри хотел снова с тобой встречаться, то уже давно бы сказал тебе об этом. — Это же Гарри, — простонала Джинни. — Он такой нерешительный. — Два года назад ему хватило решимости расстаться с тобой. — Это нечестно, Гермиона! — обиженно воскликнула Джинни. — Тогда были особые обстоятельства. — Но их уже нет, — резонно возразила Гермиона. — Ты уверена, что он тебе действительно нужен? Может, тебе пора перестать надуманно страдать и отпустить его? Тебе не кажется, что ты больше любишь образ Героя — Спасителя магической Британии, чем Гарри? Джинни вздохнула и задумчиво произнесла, опустив глаза: — Может быть, не могу разобраться, вот поэтому мне и нужно с ним поговорить наедине и в спокойной обстановке. Я же твоя подруга и сестра твоего парня, — эмоционально воскликнула она, — неужели тебе так тяжело сделать для меня такую малость — организовать встречу с Гарри наедине? — Джинни, я еще несколько лет назад зареклась что-либо делать у Гарри за спиной. Я в жизни не пойду против него. — Я ничего плохого и не злоумышляю, — с достоинством произнесла Джинни, — всего лишь прошу о встрече. — Ты его каждый день встречаешь здесь или в Большом зале, уже бы давно сама договорилась. — А если он откажется? — тихо спросила Джинни. — Представляешь, как обрадуется и станет злорадствовать Ромильда Вейн? Гарри закатил глаза, но от Ромильды Вейн он и сам старался держаться подальше. — Он не откажется поговорить с тобой, это же Гарри — самый лучший, самый добрый и заботливый человек. — Прозвучало как любовное признание. — Естественно, я люблю Гарри, — возмутилась Гермиона. — Он мой самый дорогой человек! Он мне как брат, даже больше, и люблю я его как брата. И он относится ко мне точно так же. — Что значит «больше»? А как же Рон? А твои родители? — ошеломленно спросила Джинни. — Причем тут… Ох, Джинни… Это совершенно другое! Гарри — половинка моей души, а Рон — сердца, а родители — это родители. Гарри почувствовал, как внутри разливается горячее тепло и чистая, искренняя благодарность Гермионе, просто за то, что она есть, что она верная и преданная, заботливая и любящая. Из угла, где сидели пятикурсники, снова раздался взрыв смеха. Гермиона перехватила тяжелый взгляд Джинни в ту сторону. — Ты что, злишься, что ваша команда не попала на игру за Кубок Хогвартса? Джимми в этом не виноват, просто наш ловец лучше. — Что? Причем тут Кубок? И Пикса я ни в чем не виню. Ты знаешь, что на игру за Кубок приходят представители известных команд по квиддичу? — противореча сама себе спросила Джинни. — Как, ты думаешь, Оливер Вуд попал в Паддлмир Юнайтед? — Думаю, что он прошел отбор, как и другие кандидаты, — спокойно сказала Гермиона. — Ничего подобного! — категорично заявила Джинни. — То есть отбор он тоже проходил, но на этот самый отбор еще попасть нужно. — Джинни, ты отлично летаешь и отлично забиваешь мяч, я не сомневаюсь, что ты попадешь на отбор в ту команду, которую хочешь. — Много ты понимаешь в квиддиче! — презрительно фыркнула Джинни. — Зачем только МакГонагалл позволила вашему курсу играть! И зачем она вообще добавила восьмой курс?! — Ты не хотела, чтобы мы учились в Хогвартсе? — неприятно удивилась Гермиона. — Нет же! Я имела в виду, что вы проходите программу седьмого курса, как и мы, так почему нас не объединили? Тогда и с ловцом в нашей команде не было бы проблем. — Потому что программа седьмого курса изменена. Вы не сдавали экзамены за шестой, а многие, как ты и Луна, к примеру, пропустили половину учебного года, магглорожденные вообще пропустили весь год. То же самое с нашим курсом, поэтому вам добавили программу шестого курса, которую мы уже прошли, мы же занимаемся по программе седьмого. Гермиона устало потерла глаза и перевернула страницу, показывая, что она занята. Джинни скрестила руки на груди и спросила: — Так ты можешь организовать мне свидание с Гарри в эти выходные в Хогсмиде? — В эти выходные Гарри занят: в субботу — тренировка по квиддичу, в воскресенье — подготовка к ТРИТОНам, ведь в следующие выходные финал Кубка, а с понедельника экзамены. Тебе, кстати, тоже не мешало бы заняться подготовкой к ТРИТОНам. — Ты это специально? Ну конечно, специально! Правда, Гермиона? Подумать не могла, что ты такая эгоистка! Прибрала к рукам и Рона, и Гарри. А я-то считала, что мы подруги! — Не ожидала… Иди спать, Джинни, ты устала, вот и говоришь глупости. Я уверена, ты так на самом деле не думаешь. — Я… — Джинни замялась, понимая, что наговорила лишнего. — Довольно, — подняла книгу Гермиона, — мне нужно заниматься. Джинни посидела рядом еще некоторое время, пытаясь что-то сказать, но Гермиона не реагировала, и она пошла в свою комнату. После услышанного Гарри расхотелось куда-либо идти, он тихонько поднялся по лестнице в спальню и, лежа в постели, подумал, что смысла в разговоре с Джинни не видит, да и время терять на это не хочется. Нет, для самой Джинни времени было не жалко, но тратить его на обсуждение несуществующих отношений, пожалуй, он не станет. Что было, перегорело, пытаться на этом пепелище разыскать остатки былых чувств ни малейшего желания Гарри не испытывал. Да и ни с кем не хотелось затевать отношения — некогда. У него и так летом всего месяц отдыха остается. Хотя какой там отдых? В родовом поместье куча дел, и про дом Альфарда не стоит забывать, и что-то делать с домом Блэков, а с первого августа уже предварительный набор в Академию авроров.***
Драко маялся на кровати без сна, а выспаться нужно — завтра финальный матч и надо быть в форме. Он подсветил Люмосом часы — половина первого. Уже не завтра — сегодня. Хорошо, что матч не с Гриффиндором — у них сильные охотники и загонщики, как бы Драко ни терпел рыжую вертихвостку Уизли, не мог не отдать ей должное — она была отличным охотником. Как она, наверное, бесится, что не попала в финал — разрыв с командой Рэйвенкло всего в пару забитых квоффлов. У рэйвенкловцев вся команда середнячки, но ловец намного лучше, чем у гриффиндорцев, хотя до Поттера ему… Но с Поттером в Хогвартсе никто не сравнится! Правда, нелепая случайность, типа выскочит снитч перед носом рэйвенкловского ловца, и все, и ничего Поттер не сделает, особенно если будет находиться на противоположном конце поля. Вот поэтому Драко считал, что нужно максимальное количество мячей забить в кольца соперников, чтобы не оставить им шанса на победу, даже если их ловец поймает снитч. Плохо, что Энтони Голдстейн в матче не участвует — не хочет играть против своих. Матч самый ответственный, а заменить Энтони толком некем: Эрни Макмиллан отлично летает, но играть не хочет, Терри Бут — рэйвенкловец, его ни разу на замену не ставили, а тут сразу против своего факультета, тоже отпадает, Гарри выбрал Финнигана, но Драко считал это ошибкой. Да, они тренировались, но Финниган летал хуже всех. Нет, так-то он летал очень неплохо, но тут же еще играть нужно, отбирать квоффл у соперников, перебрасывать своим, забивать в кольца. Можно было взять Джастина Финч-Флетчли, но он тоже не блистал. С другой стороны, он учился на Хаффлпаффе, мог немного разбавить команду, а то сплошные гриффиндорцы. Как Драко и предполагал, игра шла не слишком удачно: Финниган не мог поймать переброшенный ему квоффл, придурок Уизли пропускал все мячи, зато вратарь Рэйвенкло ловко ловил все квоффлы, которые забрасывали Драко или Блейз. Увернувшись от бладжера, Драко увидел снитч рядом с ловцом рэйвенкловцев и, как назло, летящего в противоположную сторону Поттера. — Поттер! — заорал он. — Поттер!!! Но тот только обернулся, сверкнул зеленющими глазами и полетел дальше. — Так вот о ком сны нашего Драко, — услышал он ироничный голос Нотта. — Драко, просыпайся! — в голосе Блейза звучал смех. — Уже восемь, матч в десять, надо еще собраться и позавтракать, — пробубнил Гойл. Когда они вышли на поле, рэйвенкловцы уже их ждали. Зрители оглушительно орали, но даже сквозь рев трибун Драко услышал громогласное хлопанье крыльев и клекот шляпы-орла Луны Лавгуд в поддержку команды своего факультета. — И вот на поле выходит команда восьмикурсников, возглавляемая несравненным Гарри Поттером, ее капитаном! — раздался вопль Кевина Уитби из комментаторской будки. — Капитаны, пожмите руки, — сказала мадам Хуч, и Гарри с каменным выражением лица обменялся рукопожатием с капитаном команды Рэйвенкло. — Квоффл в игре, и первая атака! — закричал Уитби. — Чэмберс мчится к кольцам команды восьмого курса! Его перехватывает Забини! Все заметили, что в команде восьмикурсников замена — вместо Энтони Голдстейна, отказывающегося играть против своего факультета, играет Симус Финниган, Гриффиндор? Гарри, как обычно, взлетел повыше и теперь кружил над стадионом, выискивая снитч и посматривая на игроков. — Вот это удар! Бладжер Гойла чуть не сбил с метлы Сандру Фоссет, но она уворачивается и ловит квоффл, передает его и-и-и!!! Квоффл перехватывает Малфой и открывает счет! Десять — ноль в пользу восьмого курса! Игра постепенно накалялась, счет стал сто сорок — шестьдесят. — Вы только посмотрите, что творится! Неужели команда Рэйвенкло обойдет восьмой курс и возьмет Кубок?! — воскликнул Уитби. Если ловец Рэйвенкло поймает снитч, то так и произойдет. Квоффл переходил из рук в руки так часто, что Уитби не успевал комментировать. Кричал Уитби, ревели болельщики, многие вскочили с мест и махали алыми флагами с эмблемой Гриффиндора. Гарри еще пристальней принялся высматривать снитч, и золотая искорка мелькнула с правой стороны трибун совсем рядом с Акерли, и если он сейчас его увидит и поймает, то игра закончится, слишком маленькая разница в очках. Гарри, пригнувшись к метле, стремительно полетел в его сторону, надеясь, что Акерли будет и дальше ворон считать. — Похоже, Гарри Поттер заметил снитч! — закричал Уитби, отвлекаясь от охотников, и Гарри скрипнул зубами от злости, заметив, как Акерли закружил на месте, пытаясь увидеть золотой мячик с подсказки Уитби. Из-за невнимательности Акерли Гарри уже находился к снитчу на одинаковом с ним расстоянии, еще немножко ускориться, буквально пара футов и… — И Гарри Поттер ловит снитч! — завопил Уитби в магический рупор. — Что это?.. Поднявшийся на трибунах шум оглушал, Гарри показалось, что он различил крик «Драко!», он улыбнулся, держа снитч в поднятой руке, оглянулся на свою команду, но те летели вниз к лежащему на земле Малфою. Гарри помчался так быстро, что почти вошел в финт Вронского. — Что случилось? — испуганно спросил он, глядя на расплывающееся пятно крови под головой Драко. — Когда ты был почти возле снитча, в тебя полетели одновременно два бладжера, Малфой был ближе всех и просто встал на пути и прикрыл тебя собой, его сбило с метлы, — пояснил Рон, остальные молча стояли рядом. — Он жив? — прошептал Гарри, внутри все похолодело, сердце заколотилось где-то в горле. К ним уже спешили мадам Помфри и МакГонагалл. — В сторону! — рявкнула мадам Помфри, наводя на Драко волшебную палочку и читая заклинания, МакГонагалл наколдовала носилки прямо под Драко.***
Гарри сидел на стуле рядом с кроватью Малфоя, пристально разглядывая его. За восемь лет знакомства он впервые именно разглядывал Малфоя, у него была очень белая чистая кожа, тетя Петунья, наверное, такую назвала бы фарфоровой, а еще у Малфоя оказались хоть и светлые, правда, темнее, чем волосы, но очень густые и длинные ресницы. Внезапно эти самые ресницы дрогнули и поднялись. — Драко, — тихо сказал Гарри, тот перевел взгляд на него и нахмурился, причем это движение вызвало у него легкий стон. — Чем ты меня так приложил, Поттер? — Что? Из своего кабинета прибежала мадам Помфри с подносом, на котором стояли пузырьки с зельями: — Пришел в себя? Она быстро замахала палочкой, накладывая одно за другим диагностические заклинания. — Отлично, — сказала она и принялась спаивать ему зелья. — Молодец. Перед сном выпьешь еще, а завтра утром проверим снова. Как ваша голова, мистер Малфой? Драко, скривившись, допил последнее зелье и дотронулся до перемотанной бинтами головы: — О. Что это? — Не нужно трогать, это повязка, пропитанная специальными зельями. Драко перевел взгляд на Гарри: — А ты что здесь делаешь, Поттер? — Как что? Или ты мне предлагаешь праздновать победу, пока сам лежишь в Больничном Крыле? — Победу? После того, как меня вырубил? — Я? Эм… ну да, это из-за меня, прости. — Что вы выдумываете, мистер Поттер, — вклинилась мадам Помфри, — если мистер Малфой решил строить из себя героя, причем здесь вы? — А кто кинул в меня режущим заклинанием? — Что? — опешил Гарри. — Мистер Малфой, — рассердилась мадам Помфри, — о чем вы говорите? Вы свалились с метлы! — С какой метлы? Я был в туалете Плаксы Миртл. Гарри шумно выдохнул, Малфой что, потерял память? Мадам Помфри нахмурилась и снова начала накладывать на Драко заклинания, тот лежал, расслабившись и прикрыв глаза. — Не понимаю, — пробормотала мадам Помфри, — мистер Малфой, что вы помните последним? — Я ушел с рождественской вечеринки Слагхорна и по дороге зашел в туалет Плаксы Миртл. — Не буду спрашивать, зачем вы пошли в женский туалет, ответьте, какой сейчас год? — Девяносто шестой, — спокойно сказал Драко. — Вот как, ну что ж, тогда я должна оповестить ваших родителей и вызвать целителя из Мунго, потому что работа с памятью не моя специализация. — Я пошутил, — внезапно сказал Драко, — простите, мадам Помфри, мне хотелось подшутить над Поттером. — Ну знаете! — разозлилась мадам Помфри, а Гарри довольно заухмылялся. — Раз с тобой все хорошо, я пошел, нужно собирать вещи, ведь завтра домой. — Домой? — удивился Драко. — Но в понедельник начинаются ТРИТОНы. — ТРИТОНы начались месяц назад, ты его провел в коме, — ответил Гарри, вставая, — МакГонагалл сказала, что свои ты будешь сдавать в следующем году, — он остановился возле Помфри, подмигнул ошеломленному Драко и добавил: — Я пошутил. — Шутники, — фыркнула мадам Помфри и направилась к себе в кабинет. — Гарри, позови друзей Драко, у них есть пять минут.