***
— Последний раз в Хогвартс-экспрессе едем, — сказал Рон, развалясь на сиденье. — Хорошо, что мы больше не старосты и не надо ходить по поезду вылавливать нарушителей. Хотя Гермиона, наверное, об этом жалеет, — добавил он, с легкой ехидцей глядя на Гермиону. — Ничего подобного! — возмутилась Гермиона, сидящая рядом с ним. Купе они выбрали в последнем вагоне, хотелось отдохнуть ото всех, пообщаться спокойно перед расставанием, пусть и недолгим, но все же. Гарри с улыбкой смотрел на друзей. Они втроем все-таки закончили Хогвартс, впереди взрослая жизнь. Долго одни они не пробыли — в купе заглянул Невилл. — Заходи, — махнул ему Рон. — Да я… — замялся Невилл, присаживаясь рядом с Гарри. — Ханну ищешь? — проницательно заметила Гермиона. Невилл жгуче покраснел. Рон, отвлекшийся на котлокексы, купленные в поезде, ничего не заметил и спросил: — Невилл, вот ты чем планируешь заняться, когда получишь ТРИТОНы? — Пока хочу разбить теплицы дома. У нас есть, но ими почти не занимаются, а теперь, когда я возвращаюсь, то… — тут он заметил скучающее выражение лица Рона и замолчал смущенно. — Кстати, Невилл, — обратился к нему Гарри, — как ты думаешь, если в теплицу не заглядывали лет двадцать, что там может твориться? — Трудно сказать, Гарри. А что за теплица? — Эм… дома, я вступил в наследство и вот… — Не хочешь афишировать? — понял Невилл. — Не особо. — А записи по той теплице не сохранились? — Не знаю, но спрошу у дедушки, в смысле, у его портрета. — Спроси. Хорошо бы знать, что там изначально росло. Многие растения, скорее всего, погибли, но некоторые могли выжить и неизвестно во что разрастись. В купе заглянули Джинни с Луной Лавгуд. Джинни с усмешкой оглядела задремавшего брата и села рядом с ним, пихнув его локтем. Рон недовольно заворчал, и Гарри обратил внимание, с какой нежностью посмотрела на него Гермиона. Луна устроилась напротив, раскрыла «Придиру» и принялась что-то там внимательно изучать. Гарри ждал — Малфой сделал традицией разыскать его в Хогвартс-экспрессе, тем более теперь, когда они вроде как подружились. Но Малфой почему-то все не шел и не шел, и Гарри разочарованно уставился в окно. Дверь купе широко распахнулась, Гарри резко повернул голову и увидел улыбающегося Малфоя. — О, Драко, заходи присаживайся, — гостеприимно предложила Луна. — Да, Малфой, проходи, тут же только тебя не хватает, — резко сказала Джинни, обводя купе рукой и показывая, что свободных мест нет. Гарри не мог сдержать улыбку, он подвинулся, освобождая больше места между собой и Невиллом. Малфой долго себя уговаривать не дал, прошел в купе и втиснулся рядом с Гарри, соприкасаясь с ним бедром и плечом. — Весело тут у вас, — иронично заметил Драко. — Так-то вы отмечаете окончание школы? — А что ты хотел? Чтобы мы упились огневиски? — раздраженно ответила Джинни. Драко мельком глянул на нее и обратился к Гермионе: — Ну что, Грейнджер, какие твои дальнейшие планы? Гермиона равнодушно посмотрела на него, потом на Гарри, сидящего с совершенно дурацкой улыбкой, и сказала: — Я думаю еще, но мне интересен Отдел тайн, пожалуй, я бы попробовала там поработать. На нее с немым изумлением уставились Невилл, Драко и Луна, опустившая «Придиру» на колени. — Что? — недоуменно спросила Гермиона. — Не хотелось бы тебя огорчать, Грейнджер, или хотелось бы… — задумчиво начал Драко. Но его перебил Невилл: — Магглорожденных не берут в Отдел тайн, прости. Сначала Гермиона подумала, что это шутка, но Невилл не мог так неудачно пошутить, он вообще, в ее понимании, не обладал чувством юмора, а значит, все серьезно. — Это дискриминация! Луна сняла очки с разноцветными стеклами и теперь смотрела на Гермиону долгим немигающим взглядом. — Что? — огрызнулась Гермиона, которая, несмотря на вместе пережитое, все равно считала Луну странной фантазеркой и недолюбливала ее, и толкнула Рона: — А ты, ты знал, что в Отдел тайн не берут магглорожденных? Рон виновато заморгал: — Я думал, ты знаешь. — Я? Откуда?! — Но ты же все знаешь, — подлизался Рон. — Все очень просто, Гермиона, — рассудительно произнесла Луна, — тебе нужно устроиться в Министерство магии в Отдел регулирования магических популяций в Управление по связям с русалками. Правда, там нужно знать русалочий язык, но пусть тебя это не останавливает, и если тебя откажутся принять, то ты им скажешь, что это дискриминация. Гарри с трудом удерживался от смеха, глядя на недовольную, нахмурившуюся Гермиону. — Значит, — сделала вывод она, — есть какая-то информация, которую скрывают от магглорожденных, и мы ее не знаем, как русалочий язык. — Все намного проще, — сказал Драко, — поверь, Поттера тоже не примут в Отдел тайн, хоть он и чистокровный. Разве что в качестве объекта изучения. Гарри пихнул его локтем в бок. — Очень мило, ха-ха, — сказала Гермиона. — Гермиона, — мягко произнес Невилл, — уверен, что мы тоже оказались бы в такой ситуации, если бы захотели устроиться в секретное заведение в маггловском мире. — Невилл, — заявил Дин Томас со смехом, который как раз открыл дверь купе и успел услышать последнюю фразу, — поверь, нам туда тоже очень непросто устроиться, а скорее невозможно. Гермиона остыла, а ведь действительно в маггловском мире устроиться в престижную организацию еще сложнее, тем более что она и не собиралась идти в Отдел тайн, хотя то, чем там занимаются, ей очень интересно. — Не кисни, Грейнджер, поработаешь лет пятнадцать в других отделах, проявишь себя, может, и станешь первой из магглорожденных, кого пригласят в Отдел тайн на работу. Дин, низко склонившись к Джинни, что-то тихо сказал ей, а затем вышел в коридор. Джинни встала и вышла из купе вслед за ним. — Эй, Джинни, ты куда? — заволновался Рон. — Отвянь, Рон, — отмахнулась Джинни. Луна с Невиллом тоже ушли, и они остались в своем старом составе, не считая Драко. Драко за последние полгода умудрился плотно вписаться в их компанию, даже Рон больше не ворчал. За окном проплывали пейзажи, поезд нес их в Лондон, в новую, взрослую жизнь. Вроде им и так пришлось повзрослеть раньше, но последний школьный год всех расслабил. Как и отсутствие угрозы со стороны Волдеморта и его приспешников. И хотя Невилл и Луна ушли, Драко сидел рядом и по-прежнему прижимался к Гарри всем боком. Гермиона задремала, положив голову на плечо Рона, Гарри с любовью смотрел на друзей, от Драко шло тепло, и у Гарри почему-то теплело на сердце. На перроне Драко прощально махнул рукой: — Пойду найду Гойла. Бывайте. Поттер, Король, Грейнджер. Он неспешно пошел, левитируя перед собой свой сундук. Гарри пару секунд последил за его прямой спиной, а потом повернулся к друзьям. — Жду вас у себя. Присылайте сову к Драко, когда соберетесь, я вас встречу и аппарирую к поместью. — К Малфою? — возмутился Рон. — Ко мне могут попасть только министерские совы, — пожал плечами Гарри. У Гермионы на глазах внезапно выступили слезы, и она порывисто обняла Гарри. — Я уже скучаю, — пробормотала ему в грудь. Гарри нежно обнял ее, погладил по спине. — Скоро увидимся, Гермиона. — У родителей отпуск, я поеду с ними, но к твоему дню рождения или раньше, если получится, я обязательно приеду. — Дружище, я бы рад хоть сегодня к тебе, но сам понимаешь, нужно повидаться с родителями и Джорджем. Может, придется помочь в его магазинчике, — сказал Рон. — Джордж, он… так и не отошел от… — Рон замялся — язык все еще не поворачивался говорить о смерти Фреда. Гарри грустно улыбнулся, расставаться и впрямь было тяжело. Снова он будет в поместье один с портретами, конечно, там намного приятнее находиться, чем в старом доме Блэков, но так хочется разделить радость с друзьями. — До встречи, — Гарри крепче обнял Гермиону, пожал руку Рону, взялся за сундук и аппарировал.***
Не успел Гарри миновать ворота, как в ноги ему свалились два вопящих клубка — Шит и Бэлли. — Хозяин вернулся! — верещали они, хватая его за край мантии и заливаясь слезами счастья. Гарри чуть не упал, споткнувшись. — Ой. Спокойнее, Шит, Бэлли. Лучше расскажите, как вы тут управляетесь. Гарри с удовольствием оглядывался по сторонам: все вокруг зеленело, цвело и плодоносило. Он глубоко вдохнул — воздух казался невероятно чистым и вкусным. Дом. Раньше он мог назвать своим домом только Хогвартс, но теперь у него появился настоящий дом, его собственный. — Хозяин Гарри, Бэлли проверил теплицы и посадил в них овощи и ягоды, — отчитался домовик. — Шит тоже помогал, — ревниво вставил Шит. — Всего лишь вымыл стекла, — отмахнулся Бэлли. — Хозяин Гарри, Шит посадил огород, пойдемте, Шит покажет, — он схватил Гарри за край мантии и потащил вперед. Бэлли тоже начал тянуть Гарри за мантию, пропыхтев: — Сначала Бэлли покажет теплицы. Гарри, смеясь и спотыкаясь, замахал руками: — Стойте! Я и так пойду с вами, мне очень интересно посмотреть и теплицы, и огород. — И сад! — воскликнул Бэлли. — Мы и в саду навели порядок. — Ребята, вы молодцы, — Гарри выдернул мантию из их лапок. Он шел, глядя по сторонам, а Бэлли и Шит семенили впереди и чуть сбоку, преданно оглядываясь на него через плечо. Гарри любовался отблесками заходящего солнца на чисто вымытых окнах дома, рассматривал дорожки, выложенные светлым камнем, уютные лавочки, небольшие фонтанчики и крошечное озеро в стороне с нежными розовыми лилиями на поверхности и цветы, везде цветы. Поместье летом разительно отличалось от того, что Гарри видел зимой. Он довольно улыбнулся и вслед за домовиками обошел здание. Гарри внимательно осмотрел теплицы, кроме самой дальней, куда и домовики не совались. — Удивительно, — восхищенно сказал он, глядя на апельсиновые деревья с уже зрелыми плодами. — И как вам только это удалось? В остальных теплицах росли овощи, клубника и лекарственные травы. Гарри распирало от гордости. Так хотелось показать все друзьям, провести по дому, прогуляться по территории, полетать над парком. — А как Инеус поживает? — поинтересовался он. — Яйцо треснуло, — сообщил Шит, — до утра птенец должен вылупиться. — Я хочу это увидеть! — Хозяин Гарри, куроконь очень злая, лучше к ней не ходить. — Ну хорошо, — поскучнел Гарри, подумав, что Хагрид такое зрелище, как вылупление гиппогрифа, в жизни бы не пропустил. Они обошли теплицы, и перед Гарри открылись огромные просторы, засаженные картофелем с вившимися между кустиков плетями тыквы с шарами плодов, помидорами, фасолью и прочими овощами. За картофелем до самого леса золотились колосками поля, окаймленные по краю стройными рядами кукурузы. Гарри, разинув рот, смотрел на это сельскохозяйственное изобилие. — Это что? — Пшеница, хозяин Гарри, и ячмень, — отчитался Бэлли. — Зачем? — Ну как же, хозяин Гарри! А из чего хлебушек печь, лепешки? Да и запасы должны быть в доме. Гарри покачал головой, решив, что домовикам виднее. Раньше он как-то не задумывался, откуда берутся продукты. Ну не в маггловских же магазинах их покупают! Наверное, Гермиона обозвала бы его рабовладельцем, увидев проделанную домовиками работу. — Я дома! — крикнул Гарри, когда наконец закончил с осмотром теплиц и огородов и попал в усадьбу. — Гарри, дорогой наш, вернулся! — заворковала бабушка с портрета. — Сынок, как ты? — в ее раму втиснулся отец. — Закончил Хогвартс, — заулыбался Гарри. — Здравствуй, внук, — появился в соседней раме дед. — Привет, Гарри, — замахал рукой из своей картины Сириус. Гарри широко улыбался, радуясь возвращению. И пусть его родные всего лишь портреты, он чувствовал их любовь и заботу. День казался бесконечным, и после ужина Гарри поднимался в спальню, мечтая о сне, но, увидев свой школьный сундук посреди комнаты, вспомнил о подарке Хагрида. Он уселся в кресло и поставил шкатулку на маленький столик, стоявший рядом. Зевая, погладил крышку с изящной инкрустацией и поднял ее. Сон моментально слетел, стоило прочитать письмо, лежавшее внутри, и увидеть содержимое. «Дорогой Гарри, зная, как к тебе липнут неприятности, я собрал для тебя несколько редких, но крайне целебных снадобий. В хрустальном флаконе слезы феникса, еще Фоукс поделился давно, а я приберег. — Гарри изумленно смотрел на большой флакон рядом с фиалом со слезами феникса, в нем сияла серебром тягучая жидкость. Гарри нахмурился, да нет, не может быть… — В бутылке побольше кровь единорога. Ты узнал, наверное. Довелось увидеть на первом курсе в Запретном лесу. Помнишь? Не переживай, кровь эта отдана добровольно — единорог поранился, а я его лечил. Кстати, в свертке пучок волос с его хвоста. Очень хорошо заматывать раны. Что в маленькой коробке, я и сам не знаю. Ее дал мне Магориан, кентавр из Запретного леса, и велел передать тебе. Береги себя, Гарри. Надеюсь, вскоре свидимся. Твой Хагрид» Гарри вытащил небольшую деревянную коробочку, открыл ее и охнул. Этот подарок совсем не порадовал его, да и что хорошего ожидать от кентавров? Внутри лежал Воскрешающий камень, который он выкинул год назад в лесу недалеко от логова акромантулов, и надеялся, что там он и пропадет.***
В итоге Гарри долго ворочался в постели, вспоминая Битву за Хогвартс и погибших в ней, пока наконец не заснул. — Хозяин Гарри. Хозяин Гарри! Гарри с трудом выплыл из сна, нащупывая под подушкой волшебную палочку: — Что?.. Кто здесь? Люмос. Бэлли, ломающий руки, преданно глядел на Гарри: — Хозяин Гарри, яйцо. — Какое яйцо? — в голове гудело, и Гарри категорически ничего не понимал, он посмотрел на часы: — Бэлли, сейчас час ночи. — Бэлли — плохой эльф, Бэлли накажет себя, — воскликнул Бэлли, падая на пол, — но если птенец не вылупится до рассвета, он погибнет. — Прекрати биться об пол, я скажу, когда ты заслужишь наказания, просто ответь, о каком яйце и птенце речь. — О вашем, хозяин Гарри. Недостойный Бэлли говорил, что яйцо вашей куролошади треснуло. — Ну да, и что? Что-то не так? Детеныш не может выбраться? — Не может! — зарыдал Бэлли. — Если в течение суток птенец не выбирается, он погибает, а до рассвета осталось мало времени. — А ты можешь ему помочь? — Куролошадь не позволит. — Что ж делать-то? — Гарри выбрался из постели, и Бэлли подал ему школьную мантию, оставшуюся в кресле, и кроссовки. Плохо, что Хагрид уехал во Францию, он бы точно помог. Нужен какой-то знаток магических животных. Знать бы, как связаться с Граббли-Планк, она очень хороший специалист. Наверное, МакГонагалл знает, но не ломиться же к ней посреди ночи. — Бэлли, ты не знаешь, как найти ветеринара или иного специалиста по уходу за животными? — Бэлли не знает! Бэлли — никчемный эльф. — Прекрати, — фыркнул Гарри, направляясь вниз. Его всегда раздражало желание домовиков унижать себя или наказывать. Он подошел к камину неуверенный, стоит ли беспокоить МакГонагалл. Насколько было бы проще, если бы не ночь. Да и МакГонагалл, если даже удастся с ней связаться, может не захотеть ночью разыскивать для Гарри нужного человека. Наведаться в Нору? Миссис Уизли разводила кур, но цыплят Гарри в Норе не видел, да и курица это не гиппогриф, зато Люциус Малфой разводит белых павлинов и пегасов. Он точно должен знать профессионала, способного помочь и справиться со сложной ситуацией. Мистера Малфоя Гарри беспокоить не собирался, а вот Драко можно и разбудить, наверняка он знает, с кем общается его отец. Он бросил горсть летучего порошка в камин и, дождавшись появления зеленого пламени, сунул туда голову, зажмурил глаза и крикнул: — Малфой-мэнор! Моментально создалось впечатление, что голова его, вращаясь отдельно от тела, стремительно летит по каминной сети. Наконец головокружение прекратилось, Гарри открыл глаза и увидел каминный зал поместья Малфоев. — Эй, есть тут кто-нибудь? Шрэмп? — громко спросил он, надеясь, что домовик Драко каким-то чудом его услышит и появится. — Сэр Гарри Поттер? Возникшего перед глазами домовика Гарри не знал. — Сэр Гарри Поттер ищет Шрэмпа? Донки позвать Шрэмпа? — Эм… Донки, да? — Сэр Гарри Поттер знает Донки! — восторженно воскликнул домовик. — Донки может позвать негодного Шрэмпа! — Вообще-то мне нужен Драко. — Хозяин Драко спит, — поник ушами Донки. — А ты не мог бы разбудить его? Слева послышались шаги, домовик сжался, испуганно глядя в ту сторону, и в поле зрения Гарри появился удивленный Люциус Малфой в бархатном коричневом халате, расшитом по подолу серебряными павлинами, с распущенными волосами и бокалом янтарной жидкости в руке. — Мистер Поттер? Гарри? Что случилось? — озабоченно спросил он. — Мистер Малфой, прошу прощения, что беспокою так поздно, но мне срочно нужен ветеринар или специалист по уходу за магическими существами. В лице Люциуса не дрогнула ни единая черта. — Могу ли я узнать, специалист по уходу за каким именно существом вам нужен. Помня еще с третьего курса отношение Люциуса Малфоя к гиппогрифам, Гарри не хотелось рассказывать, какому именно животному нужна помощь. — У меня там яйцо не может проклюнуться, и домовик сказал, что оно погибнет… — обтекаемо ответил Гарри. — Чье яйцо? — поднял брови Люциус и, заметив, как мнется Гарри, не желая отвечать конкретно, добавил: — Если вам действительно нужна помощь, да еще и срочная, то вам стоит добавить подробностей. — Гиппогрифа. Яйцо гиппогрифа, — проронил Гарри, сверля Люциуса не слишком доброжелательным взглядом. — Понятно, — промолвил Люциус после небольшой паузы. — Идите к себе, Гарри. Ждите у камина. — Хорошо, спасибо.***
Гарри вытащил закружившуюся голову из камина и поднялся на ноги, колени неприятно заныли. Он отошел на пару шагов и стал разминать их, дожидаясь обещанного Люциусом зооцелителя. К удивлению Гарри, минут через пять из камина вышагнул сам Люциус Малфой в удобном костюме, сапогах, длинном плаще на плечах, с убранными в хвост волосами и саквояжем в руках. — Ведите, Гарри. Очень сомневающийся Гарри (а ну как Люциус вместо помощи решит навредить!) повел его к домику, оборудованному под жилье Инеус. — Обычно птенец проклевывается в течение двенадцати часов с момента, как яйцо треснуло, — принялся рассказывать Люциус по дороге, — но бывает, что процесс затягивается на сутки, когда мы имеем дело с химерами. — С химерами? Но у меня гиппогриф. — Я имел в виду не химеру — чудовище, относящееся к пятому классу опасности, хотя они тоже размножаются яйцами, а химеру, как собирательное название для всех существ, изначально созданных из частей разных животных. Подойдя к домику, где размещалась Инеус, Люциус сказал: — Гарри, велите домовику принести светильник, боюсь, магией мы можем случайно навредить птенцу, либо же его мать отреагирует агрессивно. Бэлли принес не только горящую лампу, но и подушки, чтобы хозяин и его гость могли удобно устроиться. Инеус, почувствовав их приближение, затопала, зашумела крыльями, заклекотала недовольно. Даже в такой неординарной ситуации Гарри пришлось с ней раскланиваться, шепча, какая она хорошая девочка и что они хотят помочь ее детенышу. Люциус тоже поклонился, глядя ей в глаза, и, когда Инеус кивнула головой, с достоинством выпрямился и тихо сказал: — Давайте, Гарри, посмотрим, что с яйцом. Они по стеночке прошли внутрь, Люциус подвесил лампу на вбитый в стене крюк. В углу обнаружилось сложенное из гладких камней гнездо, Гарри кинул подушки рядом на пол, Люциус склонился над яйцом, внимательно его изучая. — Смотрите, Гарри, видите это отверстие в скорлупе? Гарри кивнул. Внезапно их накрыла тень, и над ними нависла голова Инеус с огромным острым клювом. Люциус шумно вдохнул, но больше ничем не выдал своего волнения или страха, спокойно продолжив: — Как только оно появляется, птенец в течение шести-двенадцати часов должен вылупиться, но здесь этого не произошло. Очевидно, либо птенец слаб, либо скорлупа слишком твердая и прочная. — Или и то, и другое, — шепотом сказал Гарри. — Или и то, и другое, — согласился Люциус, — а возможно, птенец не наделен инстинктом вылупления или скорлупа пересохла. — Но ведь скорлупа и так сухая. — Для нас, но птенцы ее ощущают по-другому, поэтому чтобы смягчить скорлупу, мы польем ее теплой водой. Прикажите домовику принести. Гарри, недоумевая, как смачивание скорлупы может помочь, вышел вызвать домовика. Вернувшись с кувшином теплой воды и полотенцем, он спросил: — А разве не легче самим разбить скорлупу и вытащить детеныша? Люциус и Инеус уставились на него с одинаковым удивлением в глазах. — Это, конечно, было бы проще, да только фатально для самого детеныша. Если птенца насильно вытащить из скорлупы, скорее всего, он погибнет. — Почему? — изумился Гарри, наблюдая, как Люциус осторожно смачивает водой яйцо. — Как правило, при разрушении скорлупы рвется пленка, и тогда птенец погибает от кровотечения. — Так что, мы ничего не будем делать? — Будем. Уже делаем. Люциус продолжал смачивать водой скорлупу, к удивлению Гарри, вода словно впитывалась внутрь скорлупы. Когда Люциус посчитал, что воды достаточно, отставил кувшин в сторону и произнес: — А теперь мы аккуратненько начнем расковыривать скорлупу. Делать это можно только по направлению к тупому концу яйца и при этом пальцами нужно легонько прогибать пленку внутрь, чтобы скорлупа не зацепила ее и не порвала. Давайте, Гарри, я буду ломать скорлупу, а вы прогибать пленку. Положите вот сюда пальцы, но сильно не давите. Гарри, обмирая от страха, что сделает что-то не так, втиснул пальцы между скорлупой и пленкой, Люциус очень осторожно прихватил край скорлупы и отломил кусочек размером с пол-ладони. В этот момент Гарри почувствовал под пальцами шевеление и услышал тихий писк. В ответ раздался клекот Инеус. — Отлично! — обрадовался Люциус шепотом, он снова смочил водой скорлупу и скомандовал: — Ставьте пальцы, Гарри. Они приноровились, дело пошло быстрей, и вскоре Люциус отколол половину скорлупы. Несколько минут после этого они наблюдали за возней детеныша под пленкой, затем в один миг пленка лопнула, и в руки Люциуса вывалился маленький гиппогриф. Люциус осторожно сел на подушку, уложив детеныша на колени. Тот был мокрый и на взгляд Гарри ужасно страшненький: закрытые глазки, голая кожа с прилипшим к ней редким пухом. Конская, задняя, часть тоже красотой не отличалась: тонюсенькие ножки, большой живот с просвечивающейся кожей, короткая незаметная шерстка и мокрый хвостик. Гарри сел рядом и уточнил: — С ним все в порядке? Какой-то он… — Надеюсь, в порядке. Велите принести мягкое полотенце или кусок ткани, нужно обсушить его. Гарри снова вышел, чтобы вызвать домовика и, вернувшись, подал Люциусу небольшое, очень легкое и теплое одеяльце. Тот накрыл им дрожащего детеныша, оставив снаружи только клювик. — А чем его кормить? — озабоченно спросил Гарри. — Об этом позаботится его мать, — ответил Люциус, с опаской поглядывая на нависший над ними острейший клюв. Инеус повернула голову и внимательно посмотрела в глаза Люциуса, Гарри почувствовал, как тот замер и затаил дыхание. В хлопотах они не заметили, как рассвело, свет восходящего солнца проникал в длинные узкие окна почти под самой крышей. Детеныш давно отогрелся и перестал дрожать, когда он завозился под одеяльцем, Инеус ласково заклекотала, и Гарри проснулся. Оказалось, он незаметно для себя заснул, положив голову на плечо Люциусу. Гарри поднял голову и смущенно посмотрел на Люциуса, тот приподнял одеяльце и сказал: — Теперь когда детеныш высох и немного пришел в себя, можно отпустить его к матери. Он осторожно поднял детеныша и поставил его на дрожащие, разъезжающиеся ножки. Самостоятельно детеныш идти не мог, и Люциус подвел его к матери, та улеглась на пол, приподняла крылья и распушилась, миг, и детеныш исчез под крылом, а Инеус положила голову на передние лапы и прикрыла глаза. — Наша миссия по спасению птенца выполнена, и мы можем идти, — довольно произнес Люциус. — Спасибо вам, мистер Малфой. Я бы сам в жизни не справился, и детеныш погиб бы, — сказал Гарри, щурясь на свет, когда они шли к дому. — Необязательно. Мне кажется, Гарри, что вы с чем угодно справитесь, учитывая то, что вы уже сделали, что уж говорить про вылупление детеныша гиппогрифа, — улыбнулся Люциус и предложил: — Как вы смотрите на то, чтобы позавтракать в Малфой-мэноре?***
Гарри вывалился из камина в каминном зале Малфой-мэнора и принялся стряхивать пепел с новенькой мантии, которую надел на завтрак к Малфоям. — Гарри? — раздался обрадованно-удивленный голос Нарциссы, которая вошла в зал. В струящемся летнем платье с цветочным узором по подолу и вырезу, с цветочным же венком на распущенных волосах и букетом в руках она напоминала прекрасную сказочную фею. — Очень рада тебя видеть. А Люциус?.. — Мистер Малфой отправился раньше. — Я, верно, пропустила его, гуляя в саду. Так что случилось? Донки сказал, что тебе понадобилась помощь с каким-то животным. В этот момент вошел Люциус. — Доброе утро, дорогая. — Люциус, ты пропал на всю ночь, — укоризненно заметила Нарцисса и вручила ему букет, потом подошла к Гарри и крепко его обняла, Гарри осторожно обнял ее в ответ, ощущая нежный цветочный аромат от ее волос. — Ну, пойдемте завтракать? Она взяла одной рукой под руку Гарри, а другой — Люциуса, который уже успел отдать цветы домовику. Они усаживались за стол, когда в дверях появился Драко. — Поттер? А ты откуда? — Из камина, — ответил Гарри со смешком. За завтраком Гарри с Люциусом рассказали свою ночную эпопею. — А я все пропустил! — надулся Драко. — Так почему бы тебе не прийти ко мне в гости? — Гарри посмотрел на Нарциссу и Люциуса: — Точно! Леди Нарцисса, мистер Малфой, приходите на обед все вместе. Нарцисса серебристо рассмеялась и согласилась. — Ну что, Поттер, полетаем? — спросил довольный Драко. — Отличная идея. Гарри не спал почти всю ночь, но пока в сон не тянуло. Драко принес метлы и предложил Гарри свою короткую мантию для полетов. Они вышли на крыльцо, переглянулись, улыбаясь, и взмыли в небо. Ветер хлестал в лицо, но Гарри чувствовал только неимоверный подъем и счастье. Он видел, как внизу проплывали клумбы Нарциссы, маленькие фонтанчики и увитые розами беседки, на живой изгороди распустил шикарный кружевной хвост белый павлин, в стороне пролетели пегасы, а рядом громко смеялся Драко. Видимо, из них выходило напряжение и переживания о ТРИТОНах. Они наслаждались полетом, пока не заметили внизу домовика, который отчаянно махал руками. Драко спустился вниз, за ним слетел Гарри. — В чем дело? — Хозяин Драко, — заголосил домовик, выкручивая себе уши, — к вам посетитель. — Кто? — Теодор Нотт, хозяин. Он у ворот. Провести его? — Веди, — недовольно раздул ноздри Драко и полетел к дому, Гарри полетел следом. Драко остался на крыльце, а Гарри, прихватив и его метлу, пошел в дом поменять мантию. Когда он возвращался, то через неплотно прикрытую дверь услышал недовольный голос Драко: — Зачем он тебе понадобился так срочно? — Тебя это не касается, Малфой, просто помоги мне с ним встретиться или передай письмо. Это действительно срочно. — Я не сова, чтобы носить письма. — Но совы к Поттеру не долетают, — с отчаянием в голосе сказал Нотт, — а мне срочно нужно переговорить с ним. Гарри вышел на крыльцо, Нотт потерянно стоял внизу, и Гарри спустился к нему. — Привет. Что случилось? — Поттер, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты пошел со мной к отцу. Он очень плох, — в глазах Теодора появились слезы. — Но я не целитель, что я могу? Теодор замотал головой. — Он просто хочет тебя поблагодарить перед… — он сглотнул и замолчал, отворачивая лицо. — Но разве ему не стало легче, с тех пор как?.. — Стало, но Азкабан не прошел бесследно, а у него неважное здоровье и раньше было, а теперь совсем плохо стало. — Ну хорошо, — Гарри обернулся к Драко: — Мне нужно уйти. Жду вас на обед.***
Гарри шел за Теодором через запущенный, заросший сорняками двор, оглядываясь по сторонам с удивлением и сочувствием. Выбитые камни дорожки, покосившиеся лавочки, заброшенный сад, дом с тусклыми, немытыми окнами. Унылую картину дополнял мелкий дождь. Внутри оказалось не лучше: пустые пятна на стенах, где раньше висели картины, отсутствующая мебель, кроме оставшегося разваливающегося старья, это и близко не благородная бедность, нет, это самая настоящая нищета. Они поднялись на второй этаж и вошли в комнату, где на постели лежал отец Теодора. — Сынок, ты привел Гарри Поттера, — проскрипел он и закашлялся, Гарри с ужасом увидел на платке, который тот поднес к губам, кровь. — Подойдите ко мне, мистер Поттер. Не бойтесь, я всего лишь хочу вас поблагодарить. Гарри сглотнул и шагнул к кровати, с сочувствием глядя на Нотта-старшего. — Спасибо, мистер Поттер, — тяжело дыша сказал тот. — Спасибо за то, что пришли, и главное, спасибо за то, что убрали с меня эту дрянь, спасибо за ваши советы моему Тео. Я умру свободным, и это радует меня. Гарри молчал, совершенно не зная, что сказать, он оглянулся на Теодора, тот кивнул ему на дверь, и Гарри сказал: — Я рад, что сумел вам помочь. Выздоравливайте, мистер Нотт. Тот разразился кашляющим смехом. Когда спустились вниз, Гарри спросил: — Почему твой отец не в Мунго? Что говорят целители? — Какие целители, Поттер? — горько рассмеялся Теодор. — Думаешь, в Мунго кто-то захочет лечить бывшего Пожирателя? — Так не должно быть! — вскипел Гарри. — Неужели нельзя найти лекаря, который осмотрит твоего отца? Теодор отвел глаза, и Гарри понял, что у Ноттов просто нет денег, потому и нищета такая вокруг — все, что можно было продать, Нотт продал, чтобы вытащить отца из Азкабана. — Камин работает? — Да, — Теодор смотрел настороженно. — Ваше поместье как-то называется? — «Ильм». Поместье Ноттов «Ильм». Гарри выскреб остатки летучего пороха из горшочка на камине и кинул его в камин. Когда загорелся зеленый огонь, он четко сказал: — Хогвартс, больничное крыло!