***
Не сказать, что все побежали, но по крайней мере убыстрились. — Что такое, Грег? — спросил Драко, когда они начали строиться перед недовольным задержкой Сэвиджем. Грег виновато разжал руку и продемонстрировал полуобглоданную куриную ножку. Рон, вытянувший шею и с интересом заглянувший через плечо Драко, довольно сообщил: — А я успел свою съесть. — Поздравляю, — буркнул Грег. — А мне что со своей делать? На идеально чистом плацу, наверное, и спичка была бы заметна. — В карман спрячь, потом доешь, — посоветовал Рон. Драко закатил глаза, когда Грег и вправду спрятал ножку в карман брюк. — Десять кругов по плацу, плюс два за опоздание, — сообщил Сэвидж. — Какое еще опоздание? — пробурчал Рон. — Лично Уизли еще два круга за пререкание. По Рону было заметно, что он хотел уточнить и этот вопрос, но понял, что в ответ получит дополнительное наказание, и промолчал. — Первые пять кругов шагом. Вперед марш! В ногу. Курсант Уолш, командуйте. Дерик бегом направился к неровному строю новобранцев. — Строй, стой! Построиться по двое. Соблюдайте дистанцию, — скомандовал он. — Идите в ногу. Левой, правой! Шагом марш! Левой, правой! Левой, правой! Когда все более-менее освоились со своими ногами и перестали путаться, над плацем разнесся четкий, ритмичный стук подошв. К шестому кругу Дерик скомандовал: — Бегом марш! Если идти строем можно было приноровиться, то бегущий строй очень быстро начал распадаться: кто-то снижал скорость и отставал, кто-то наоборот убыстрялся. — Держим строй! — крикнул Дерик. К концу восьмого круга даже спортивный Дин, занимающийся на каникулах футболом, начал уставать, а на девчонок смотреть было страшно. Если Аланис еще держалась, то Сьюзен и Мораг бежали из последних сил: мокрые, красные, тяжело дышащие. На десятом круге Рон наступил на развязавшийся шнурок и упал под ноги Гарри, тот перепрыгнул его и остановился. Драко тоже затормозил. — Не останавливаться! — крикнул Дерик. — Бегом! Не нарушайте строй! — Иди, Гарри, — махнул рукой скривившийся от боли Рон. — Но... — Иди! Строй побежал дальше, к Рону подошел Сэвидж. — В чем дело, Уизли? — спросил он без малейшего интереса в голосе и махнул палочкой, диагностируя ногу Рона. — Кажется я ногу сломал, — скривился Рон. — Так не лежите зря — начинайте отжиматься. Пятьдесят отжиманий. И шнурок завяжите. Рон неверяще посмотрел на него: — Но, сэр... — Нет у вас перелома. Отжимайтесь. И за вами еще два круга. Рон заскрежетал зубами.***
Пока Рон отжимался и бежал оставшиеся два круга, всех остальных Сэвидж заставил построиться в центре плаца и маршировать на месте. — Хопкинс, Слоупер, вы что, ноги об тряпку вытираете? Выше колени! Вы будете маршировать все время, что Уизли выполняет свое наказание. Учитесь быть внимательными, учитесь чувствовать друг друга, учитесь работать вместе. Если наказан один из вас, в итоге наказание получат и остальные. Когда Рон закончил второй круг, Сэвидж скомандовал: — На полигон к полосе препятствий бегом марш! Строй дружно, как он и хотел, но с ненавистью посмотрел на него и безропотно побежал к полигону. — По-моему, он хочет нас уморить, — пробормотал Рон очень тихо. — Так делают в маггловской армии — загоняют солдат до такой степени, что они начинают ненавидеть тренера по физподготовке, — ответил Дин. — Зачем? — изумился подслушивающий Майкл Корнер. — Это помогает им стать сильнее, крепче, выносливее. — Из ненависти? — Да. На армейском слэнге его называют Башер — убийца. — Очень метко, — презрительно фыркнул Драко. У начала полосы препятствий Сэвидж приказал: — Постройтесь по двое! Когда новобранцы, снова ставшие толпой, построились, он навел волшебную палочку по очереди на Рона и Дина и сказал: — Империо, — когда глаза у них затуманились, добавил: — На прохождение полосы препятствий у вас пять минут. Вы пройдете ее легко и быстро. Выполняйте! Пока ошеломленные новобранцы смотрели, как Рон и Дин непринужденно преодолевают препятствия, Сэвидж навел палочку на Гарри: — Империо. Гарри почувствовал в голове небывалую легкость, даже блаженство, захотелось выполнить все, что приказывает ему приятный голос в голове. Но одновременно с этим он ощутил неправильность, противоестественность своего состояния. — Вперед, Поттер. У вас пять минут, чтобы пройти полосу. И Гарри шагнул вперед, еще шаг и еще, ему показалось, что он идет сквозь пудинг. Сэвидж навел палочку на Майкла Корнера, и в этот миг Гарри ударил его сначала по руке, выбивая волшебную палочку, а потом в челюсть и в солнечное сплетение. Сэвидж взмахнул руками, отшатнулся, но не упал, прижимая ладонь к лицу. — Вы с ума сошли, Поттер? Верните мне мою палочку! И немедленно идите проходить полосу препятствий. Гарри драться, как маггл, особо не приходилось: в детстве он чаще убегал от Дадли и его компании, чем вступал с ними в драку, в Хогвартсе в основном перекидывались с Малфоем оскорблениями. Разве что на третьем курсе он немного покидал в Драко грязью возле Визжащей хижины. В борьбе с Пожирателями Гарри использовал заклинания, а не кулаки. И никогда в жизни он и подумать не мог, что ударит преподавателя в Академии авроров. — Вы бросили в меня Непростительное заклинание! — яростно сверкая глазами, сказал Гарри. — Как вы посмели? — Как вы посмели, Поттер, вмешаться в учебный процесс и напасть на преподавателя?! — парировал Сэвидж. — И немедленно верните мне мою волшебную палочку! — требовательно добавил он и протянул руку. — Никому и никогда я не позволю бросать в меня Непростительными заклинаниями. — На Поттера не действуют Непростительные! — выкрикнул кто-то из стоявших позади Гарри. — Мою палочку, быстро! — Сэвидж пощелкал пальцами, его взгляд метался между лицом Поттера и его ногой, которой он прижимал к земле палочку. — Не думаю, — процедил Гарри и посмотрел на Дерика и Брайана, стоявших с напряженными лицами позади Сэвиджа. — Что, по-вашему, вы себе позволяете, Поттер? — Защищаюсь, сэр. — Нет, вы вмешиваетесь в учебный план, утвержденный начальником Академии и Главным аврором! Империус помогает курсантам понять, что у них достаточно физических сил для преодоления любых препятствий. С помощью Империуса вы должны научиться действовать быстро и решительно, ваши мышцы и кости с постоянной физической подготовкой укрепляются, при этом вы не испытываете негативных последствий от чрезмерных нагрузок, — пояснил Сэвидж сквозь зубы. — Вы же видели, как легко... — он посмотрел в сторону полосы препятствий, его глаза расширились, и он отшатнулся. Быстро оглянувшись, Гарри увидел, как к ним с решительными лицами спешат Рон и Дин. Очевидно, Империус слетел с них в конце полосы. Дерик и Брайан направили на них свои волшебные палочки. В то же мгновение в руке Гарри оказалась палочка Сэвиджа, невербальный Экспеллиармус, и Брайан с Дериком отлетели в одну сторону, а их палочки — в другую. Палочки Гарри сразу же призвал Акцио. — Вы наложили на нас Империо! — завопил Рон, подбегая к Сэвиджу. Тот недовольным тоном пояснил ему и Дину про специальную программу тренировок. — Такие тренировки мне не нужны, — тут же сообщил Дин. — Да никому не нужны! — согласился Рон. — Почему? — возразил Гарри. — Возможно кто-то хочет попробовать свои силы под Империусом и ощутить разницу. Вы должны были поставить нас в известность об этом маленьком нюансе тренировок, — обратился он к Сэвиджу. — Поттер, вы что, не понимаете, программа утверждена! Мне не требуется ничье согласие! — возмутился Сэвидж. — С этого момента требуется, — спокойно сказал Гарри. — Если кто-то из них, — он махнул рукой за спину, — желает испытать на себе Империус, это его дело, ну а если не хочет, то никакого Империуса вы накладывать не будете. — В таком случае вам нечего делать в Академии, — скучным голосом сообщил Сэвидж, — как и тем, кто не собирается соблюдать правила Академии. — Хотите поспорить, сэр? — с этими словами Гарри кинул Сэвиджу его палочку. — Я пройду полосу препятствий сейчас и в дальнейшем без Империуса и буду проходить столько раз, пока не стану это делать за минимальное время. Он направился к полосе, Майкл шагал рядом, Сэвидж растерянно хлопал глазами. — Эй, Поттер, а наши палочки? — окликнули его Брайан и Дерик. Гарри, не оборачиваясь, отмахнулся от них, кинув волшебные палочки Рону: — Присмотри пока за ними. Он надеялся, что и остальные присмотрят, не зря же большинство из них он учил на пятом курсе в ОД.***
По возвращении в корпус Гарри первым делом забрал из шкафчика свою волшебную палочку, за ним, как привязанные, шли Брайан и Дерик, осаждая просьбами вернуть их палочки. Гарри протянул руку с зажатыми палочками. — Призывайте, — предложил он. Раздалось одновременное «Акцио», и палочки вернулись к своим хозяевам. Если бы он просто их отдал им, то палочки могли капризничать и плохо работать. Дерик и Брайан сжали в руках свои палочки и, внимательно поглядывая на всех, попятились из комнаты. Взбудораженные новобранцы направились в душ. Всем парням кабинок не хватило, и оставшиеся семеро громко переговаривались, ожидая своей очереди и обсуждая произошедшее на полигоне. Периодически, перекрикивая шум воды, к ним присоединялся кто-то из моющихся. Когда чистые и подуспокоившиеся шли обедать, Рон поделился собранной информацией: — Никто не собирается добровольно принимать Империо, чтобы быстрее увеличить физические силы. Сьюзен вообще очень сильно напугалась, все-таки ее тетя была начальником ДМП и наверняка рассказывала ей всякие истории о последствиях действия Непростительных заклинаний. Гойл решительно кивнул: — Как Аврорат может разрешать применение Империо на курсантах? — Вы же помните, когда мы учились на четвертом курсе, лже-Муди испытывал Империо на учениках? — спросил Драко. — Он тогда заявил, что действует с согласия Дамблдора. И скорее всего сказал правду. — Скорее всего, — согласился Гарри, — о таком Дамблдор точно не мог не знать. И если бы сегодня у нас было занятие по ЗОТИ, а не физической подготовке, то я бы и слова не сказал — лишний раз потренироваться сбрасывать Империус только на пользу любому аврору, даже будущему. Аврор должен уметь понять, осознать, что он находится под Империусом и научиться сбрасывать его. После обеда, когда они развалились на кроватях, мечтая так пролежать до самого ужина, Рон предложил: — Может, ну его, этот бассейн? Он же добровольный, вот и не сходим один раз. — Добровольно-принудительный, — откликнулся Драко, поворачиваясь лицом к Уизли, на самом деле в первую очередь — к Поттеру. Гарри блеснул на него зелеными глазами сквозь густые черные ресницы: — Думаешь, откосить не получится? — Уверен, — устало вздохнул Драко. — Томас же сказал, что Башер специально дает неподъемные нагрузки, и если у магглов открывается второе дыхание, то нас, как мне кажется, провоцируют на согласие с Империусом. Ничего, сейчас отдохнем, потом расслабимся в бассейне. Но в четыре часа прозвучала сирена, и все чуть ли не ползком направились на плац к ожидающему Сэвиджу. — Сейчас сообщит, что раз мы не хотим Империус, то нас не примут в Академию, — шепнул Драко. Гарри согласно кивнул, ему тоже пришла в голову подобная мысль. Но Сэвидж не оправдал их ожиданий, громовым голосом он приказал: — По двое стройсь! Десять кругов бегом марш! Молча переглянулись, потому что получить в наказание дополнительные круги никому не хотелось, и побежали. После двух часов бега и упражнений Сэвидж их наконец отпустил. Следующий день оказался точной копией предыдущего, начиная с подъема в половину седьмого утра. — У меня впечатление, — устало сказал Майкл Корнер, когда они шли после второй — вечерней — тренировки в душ, — что наши дни превращаются в сплошной полигон, разбавленный едой и сном. — Так и есть, — согласился Дин Томас. — Спартанцев вроде так воспитывали, только тренировок было еще больше, еды меньше, а спали так и вовсе на земле.***
Возвращаясь в общежитие из столовой, Драко хмурился и недоуменно оглядывался по сторонам. — Что-то потерял? — устало спросил Гарри, мечтавший поскорее добраться до постели. — Куда-то Грег пропал, — ответил Драко, — и на ужине не был, что совсем уж странно. Майкл Корнер, проходивший мимо, услышал и сказал: — Гойла ищешь? Он в библиотеке, я только что оттуда. — Мне послышалось, или Майкл сказал, что Гойл в библиотеке? — уточнил Рон. — Я тоже это услышал, — произнес Гарри. Драко слов не находил до самой библиотеки, там он нашел Грега, обложенного книгами и что-то корябающего пером на пергаменте. Рон даже глаза протер кулаками и спросил слабым голосом: — Гарри, ты тоже это видишь? Драко перебирал книги на столе, с изумлением посматривая на Гойла: «Криминалистическое исследование письма», «Признаки письма и их классификация», «Криминалистическая техника. Признаки письма». — Грег, ты к какому предмету готовишься? Я что, что-то пропустил? У нас сейчас вроде только физическая подготовка. Или тебя пригласили на индивидуальный курс криминалистики? Так ее, судя по программе, нам будут читать во втором семестре. Грег порозовел и опустил глаза, комкая пергамент. Рон, разинув рот, смотрел на смущенного Гойла. — Я письмо хотел написать, — пробормотал он, — попросил библиотекаря дать что-нибудь про письма, а он вот... Драко закатил глаза, а Рон подсказал, стараясь не расхохотаться — это ж надо — Гойл книжки взял, чтоб письмо девушке написать, криминалистическое: — Ты ей напиши, какая она красивая, про волосы там, про глаза, девчонки это любят. — Точно, — подхватил Драко, — напиши, что все время вспоминаешь ее восхитительные зеленые глаза и блестящие черные волосы. — Драко, — прогудел Грег, удивленно на него посмотрев, — я же Селесте пишу, а не Пэнси. Это у Пэнси зеленые глаза и черные волосы. Теперь Гарри и Рон наблюдали покрасневшего Малфоя — Драко вспыхнул весь: и лицо, и уши, и даже шея. — Прости, Грег, — тихо сказал он, — я болван. — Драко, да ты что! — засуетился Гойл. — Я не обиделся и не разозлился. Да и как бы я мог на тебя-то? Драко развернулся и молча направился к стойке библиотекаря, Рон, криво ухмыляясь, проводил его странным взглядом. — Что? — спросил Гарри. — Да так. Не удивило описание девушки? — тихо поинтересовался Рон. — Но Грег же раньше действительно встречался с Паркинсон, — пожал плечами Гарри. — Драко замотался с неожиданными нагрузками, вот и оговорился. Что не так? Вскоре Драко принес несколько новых книг и положил их перед Гойлом: — Эти посмотри, вдруг что-то полезное найдешь. В комнате Гойл появился незадолго до отбоя. — Ты что, все время в библиотеке просидел? — со смехом спросил Рон, когда он проходил мимо его кровати, и скривился — с непривычки болело все тело. — Ага, — кивнул Грег. Он прошел к своей кровати и, усевшись, уставился на Драко. — Что? — спросил тот, откладывая учебник по ЗОТИ. — Драко, ты проверишь? — громким шепотом спросил Грег, бережно протягивая небольшой свиток. — Что это? — Письмо. Селесте. — Грег, письмо не эссе, я не могу его читать. — Почему? А если мне нужно? Вдруг я там ошибок понаделал, — ответил наивный Грег. Рон тем временем замученно посмотрел на Гарри: — Разве нам не должны давать какое-нибудь зелье от боли в мышцах? — Нет конечно, — ответил вместо него Дин Томас, — Башер нас специально будет выматывать, чтобы мы не выдержали и согласились на Империус. Драко нехотя взял протянутое Грегом письмо и углубился в чтение, лицо его приняло страннейшее выражение. — Это что? — спросил он, потрясая свитком. — Письмо. Селесте. Я же только что говорил, забыл? — А что там? — заинтересовался любопытный Рон, на минутку забыв об усталости. Драко посмотрел на Гойла и махнул свитком в сторону Гарри с Роном: — Можно? — А они знают, как такие письма правильно писать? — Знают, может, чего умного посоветуют, — закатил глаза Драко и протянул Гарри злосчастное письмо, Рон сразу навис за его плечом. По мере прочтения лица Гарри и Рона вытягивались, а глаза округлялись, Рон так и вовсе дочитывал с открытым ртом. «Здравствуй, милая Селеста. Я скучаю по тебе каждый день. Глубоко в моем сердце выгравированы воспоминания о тебе. Передо мной всплывают наши встречи, твоя улыбка, твой взгляд, черты лица. А наша первая встреча! Все как будто произошло вчера. Многое хочется сказать. Еще больше оставить недосказанным. То, что можно только почувствовать, то, что не передаст словами лучший писатель. Ощутить, как прикосновение губ, как касание шелковистой кожи, чувство, пронзающее душу и оставляющее глубокий след сладостных воспоминаний, предвкушения прекрасных ощущений и тревожного биения сердца. Словно вихрь образов, в который погружаешься медленно, желая сберечь каждую секунду, продлить ее в вечность, не ожидать конца стихии чувств. Сберечь, как золото, как самый ценный подарок, хранить в памяти вечность, которая хранит тебя. И никогда не предать святое для двоих в их маленьком мирке забытья и отрады. Твой Грегори.» — Грег, ты откуда текст взял? — потрясая возвращенным ему письмом, спросил Драко. — Так ты ж сам мне книжки принес, эти там, как их... любовные романы в письмах, — непонимающе заморгал Гойл. — Вот я и переписал, а чего, красиво ж получилось. Драко прикрыл рукой глаза и покачал головой, Рон с облегчением выдохнул: — Фух, а уж подумал... Гарри тихо рассмеялся, а когда Драко посмотрел на него сквозь пальцы, подмигнул ему. — Драко, так делать-то мне чего? — Возьми пергамент и напиши своими словами, — ответил вместо Драко Рон. Драко и Гарри переглянулись, с удивлением на него посмотрев. — Я так не смогу, — испугался Грег. — Так тебе и не надо, напиши, что сам чувствуешь. — Так я это и чувствую, — Грег непонимающе уставился на Рона. — Грег, тогда напиши, что запомнил, — посоветовал Драко, помахав письмом. Грег потянулся его забрать, но Драко убрал руку за спину: — Не дам, пиши по памяти, считай, что ты на контрольной по зельеварению, ну или у тебя — по написанию любовных писем. Время шло к отбою, и большие светильники погасли, остались маленькие неяркие над кроватями. Гойл, поскрипывая пером и наверняка мозгами, писал письмо, Гарри погасил свой светильник и посмотрел на Драко, тот улыбнулся и прошептал: — Спокойной ночи. — И тебе. Гарри закрыл глаза, через проход тихонько похрапывал Рон, за ним знакомо сопел Дин, можно было представить, что он находится в своей гриффиндорской спальне в Хогвартсе после тяжелейшей тренировки по квиддичу.***
Возвращение домой после выматывающей недели в Академии стало для Гарри настоящим праздником. К концу пребывания там все они втянулись, и даже Сьюзен с Мораг не ныли и показывали приличные результаты, да и тело налилось силой, мышцы окрепли. И для себя Гарри решил продолжать тренироваться до самого сентября, может, не настолько интенсивно, но пару часов обязательно, чтобы потом в Академии не пришлось начинать сначала. Счастливые домовики нарадоваться не могли возвращению блудного хозяина и превзошли себя в приготовлении различных аппетитных блюд. Гарри взвыл буквально на следующий день к обеду: — Да вы издеваетесь, Шит, Бэлли? Вы зачем столько наготовили? — Хозяин должен хорошо питаться, — поучительно сказал Бэлли. — Чтобы превратиться в неповоротливого борова? — Гарри с ужасом вспомнил Дадли в возрасте лет двенадцати. — Лучше угостите гостей. — Гости хозяина не голодают, — с достоинством ответил Шит. — Так, пока я сам не скажу, что нужно накрывать такой стол, вы готовите, как обычно, — Гарри обозрел накрытый стол, похожий на гриффиндорский на первое сентября, когда он ломился от праздничных яств. Вот только сейчас Гарри сидел за ним один, а не с факультетом. Чтобы растрясти обильный обед, Гарри решил полетать на метле. Он поднялся в спальню переодеться в подходящую одежду и уже привычно приложил руку к портрету матери, Лили ласково улыбнулась, с любовью глядя на него. — Гарри, собираешься полетать? — спросил Джеймс, обнимающий Лили, он почти безвылазно находился в ее портрете. — Будь осторожнее. — Кто б говорил, — фыркнул Гарри. — Мама бы тебе так сказала, — улыбнулся Джеймс, Лили согласно кивнула. Вечером Гарри позвал Нотт. Гарри пошел за ним в комнату, Нотт оглянулся на него и успокаивающе поднял руку: — Одну секунду, не волнуйся. Гарри не успел поинтересоваться, с чего бы ему волноваться, как Нотт произнес: «Нокс», и свет в комнате погас, а Гарри так и замер с приоткрытым ртом. Войдя в комнату, он успел заметить большой пейзаж на мольберте у окна, но когда Теодор произнес заклинание, свет из комнаты словно перешел в картину, но очень своеобразно. Пока горел свет в комнате, на картине был обычный солнечный день, но когда свет погас, на картине тоже наступила ночь, и силуэты деревьев засветились тусклым, призрачным, словно отраженным светом, а между ними начали разгораться маленькие светлячки. Их становилось все больше, а свет их все ярче, в какой-то момент они начали мигать точно так, как когда они наблюдали их лёт: находящиеся на земле отвечали двойными вспышками тем, что парили в воздухе. — Великолепно, — выдохнул Гарри. — Ты умудрился запечатлеть лампирид, — он покачал головой. — Сколько ты хочешь за эту картину? Я куплю ее, — Гарри незаметно сжал кулаки, переживая, что Нотт откажет, а так здорово было бы приобрести ее для портретов. Маме, наверное, понравилось бы, да и для остальных появилось бы новое развлечение. Теодор бросил странный взгляд на него и сказал: — Тебе она ничего не будет стоить, я ее рисовал для тебя. В подарок. Гарри замотал головой: — Не обесценивай свои работы, ты очень талантлив, твой отец прав. Эта картина — шедевр. Ты не должен раздавать свои работы бесплатно, это нечестно по отношению к тебе самому — ты потратил время, силы, материалы, вложил свою магию. — Поттер, просто прими ее в благодарность. — Нет, ты уже в благодарность и так подарил мне достаточно картин, а портрет мамы... Он бесценен для меня. Тебе же нужна работа, а любая работа должна оплачиваться. Нотт, продай мне эту картину. И я хочу заказать еще одну такую же. Можно? — Гарри подумал, что она может стать прекрасным подарком Гермионе на день рождения или Рождество. — О, даже так, — Тео задумчиво посмотрел на него, — ну что ж, я согласен написать тебе еще одну такую картину, но только в том случае, если эту ты примешь в подарок. — Ладно, — махнул рукой Гарри, — пусть так. И надеюсь, я смогу тебе и впредь заказывать картины. — С моим удовольствием, Поттер, — улыбнулся Тео.***
Гарри вызвал Шита, чтобы тот перенес картину временно в хозяйскую спальню, а там он найдет ей достойное место. Пусть его родители первыми погуляют на ней, посмотрят лёт лампирид. Перед сном Гарри, закинув руки за голову долго лежал, любуясь пейзажем. Утро началось не с подъемной сирены, а с веселого чириканья птичек за окном и Малфоя за завтраком. — Привет, — улыбнулся Гарри. — Доброе утро, Поттер. Долго спишь. Гарри поднял брови и сел за стол: — Разве я куда-то опаздываю? — Конечно. Я же тебя жду! — И зачем ты меня ждешь? — поинтересовался Гарри, откусывая жареную колбаску. — Соскучился? — Спать не могу, так скучаю, — удрученно покивал Драко. — По мне или по тренировкам Сэвиджа? — усмехнулся Гарри. — Что за сомнения, Поттер? Как ты только можешь сравнивать себя и Сэвиджа?! — наигранно воскликнул Драко, округляя серые глаза. — Никакого Сэвиджа, только ты! — А я собирался предложить тебе тренировку по методу Сэвиджа, — так же наигранно нахмурился Гарри, намазывая тост джемом. — С Империусом? Они расхохотались. — Но если серьезно, — сказал Драко, — думаю, нам нужно продолжать тренировки и дома. Может, не в таком режиме, но... — Согласен с тобой, сам об этом думал. Только сначала давай полетаем. Они летали, наслаждаясь скоростью метел и ветром. Кувыркались в воздухе, с хохотом гонялись друг за другом. Внезапно к ним присоединились гиппогрифы, и в какой-то момент Гарри решил обратиться и размять собственные крылья. — Так нечестно! — завопил Малфой, бросаясь наперерез, Гарри захлопал крыльями и встал на дыбы прямо в воздухе, чтобы не врезаться в него. Ему вспомнилось, какой ужас он пережил, когда Рон сбил Драко с метлы и тот начал падать с высоты на землю. Ему тогда показалось, что сердце остановится. Он спустился вниз, обернулся и, дождавшись Малфоя, набросился на него: — С ума сошел? Ты чего вытворяешь? Хочешь покалечиться или упасть с метлы? — Мне так неинтересно, у вас крылья, а я... — Ты! — у Гарри слов не было от возмущения. — Что? — надулся Драко. — Мог бы и покатать. — Могу попросить Инеус, чтобы взяла тебя на спину, если тебе так хочется полетать на гиппогрифе. — Обойдусь, — обиженно отвернулся Драко. — Тогда пошли пробежим десять кругов на поле для квиддича, раз больше летать не хочешь. — Умеешь ты сбить настроение, Поттер. Запыхавшиеся и мокрые они закончили тренировку как раз к обеду. От обеда Драко отказался, пообещав прийти позже. Гарри стянул футболку и вытер лицо, не замечая остановившегося взгляда Драко, правда, тот мгновенно взял себя в руки. — Приходи и оставайся до вечера, покажу тебе кое-что интересное, — сказал Гарри. — Еще что-то? Гарри удивленно заморгал, Драко качнул головой и шагнул в камин. Приняв дома душ, переодевшись и пообедав, он снова направился к камину. — Драко, дорогой, — остановила его Нарцисса, — уже уходишь? — Угу. — Не угукай, Драко, это невоспитанно, — строго заметила Нарцисса. — Вы с отцом ведете себя как неразумные дети. — Я тут причем? Это отец недоволен моим выбором, — возмутился Драко. — Так поговори с ним, разберитесь наконец! — Мама, — вздохнул Драко, — ты же видишь, что он и слышать ничего не хочет об Академии авроров. — Он переживает за тебя, и я тоже, — тихо добавила она. Драко обнял мать за плечи и привлек к себе: — Пока это всего лишь учеба, мне ничего не грозит. Вечером, когда стемнело, Гарри провел Драко в свою комнату и показал картину, нарисованную Ноттом. — Она прекрасна, правда? — тихо спросил он. — Правда, — согласился Драко, но в его голосе отчетливо слышалось «опять этот дракклов Нотт!». Родители довольно улыбались с портрета Лили, она пока опасалась путешествовать по чужим картинам, поэтому Джеймс почти постоянно находился рядом, да и Сириус периодически забегал. Но Лили очень понравился новый пейзаж, видно было по ее лицу, что она хочет там побывать, поближе посмотреть на светлячков. Джеймс взглянул на нее, сжал ее ладонь и тихонько спросил: — Пойдем? Лили заколебалась, но неуверенно кивнула, Джеймс потянул ее за руку, и в тот же миг они оказались на заросшем ровной травкой газоне, впереди стоял парк, переходящий в лес, и сияли гирляндами огоньки лампирид. Драко вскрикнул от неожиданности, когда на картине, которой они любовались, появились две фигуры. — Ой! Простите. Добрый вечер, мистер Поттер, миссис Поттер. Гарри мягко засмеялся. На юге Англии в августе было еще солнечно и тепло, даже жарко, когда они летали наперегонки или тренировались. Драко каждый день приходил к Гарри заниматься физподготовкой и просто отдыхать. Пару раз их навещали Рон с Гермионой, навещали-то они, конечно, Гарри, но Драко в это время тут тоже находился. — Он у тебя прям прижился! — шепотом возмутился Рон. Гарри удивленно посмотрел на него: — Чем он тебе мешает? — Да ничем вроде, — почесал в затылке Рон и пожал плечами. — С ним веселей, — пожал плечами Гарри и улыбнулся, глядя, как о чем-то спорят Драко и Гермиона. — А что ты с Ноттами собираешься делать? — А что мне с ними делать? — повернулся к Рону Гарри. — Ты ж учиться поедешь аж до Рождества, а они? Ты их что, тут оставишь? — Не выгонять же мне их. Да и что они сделают? Мне они кажутся порядочными людьми, да и эльфы присматривают за всем. — Ну не знаю, — засомневался Рон, — странно как-то. — Чего странного-то? Живут, никому не мешают, еды полно, не объедят, Теодор картины рисует отличные. — Пристроились при тебе, как у Мерлина за пазухой, — пробормотал Рон, а Гарри фыркнул и рассмеялся.***
За пару дней до начала учебы к Гарри подошел Теодор. — Поттер, спасибо тебе за все, — серьезно начал он, — то, что ты сделал для моего отца, для нас... — голос его прервался, он кашлянул и продолжил: — Мы благодарны тебе бесконечно, и как только представится случай, я, мы... — Стоп, — поднял ладони Гарри, — говорили об этом уже не раз, я знаю, что вы мне благодарны, и сам рад, что смог вам помочь. И на этом хватит, — взмолился он. Нотт глубоко вздохнул и произнес: — Обещай обратиться к нам, если тебе хоть что-то понадобится, с чем мы можем помочь. — Да конечно обращусь, — легко согласился Гарри. — Кто же откажется от такого знакомства? — улыбнулся он. — Я не сомневаюсь, что ты станешь известным художником, к тебе за картинами и портретами очереди будут выстраиваться. И я первый! — Скажешь тоже, — опустил голову смутившийся Теодор. — Ты нарисовал портрет моей мамы, не просто картинку, а живой, настоящий портрет! Она двигается, смотрит, понимает, с ней поговорить можно, пусть она и не отвечает словами. Ты даже представить не можешь, как я тебе благодарен! — Я хотел предупредить тебя, что мы с отцом сегодня возвращаемся, — после неловкой паузы сообщил Тео. — Куда возвращаетесь? — К себе домой, — улыбнулся Теодор. Гарри вспомнил благородную нищету его дома и поежился. — Хорошо, я скажу эльфам, чтобы перенесли вас, когда вы будете готовы.***
Шит перенес Теодора и его сундук, а Бэлли — его отца с вещами. Пока Нотт-старший, прикрыв глаза, стоял во дворе, наслаждаясь прохладным воздухом родного поместья, Тео пошел в дом, казавшийся еще более одряхлевшим. Он отлевитировал сундуки в гостиную, покрытую тонким слоем пыли, и пошел на кухню. Старый домовик, спящий на своей маленькой лежанке, теперь находился в странном светящемся, непрозрачном коконе. Тео вытащил палочку и, присев рядом с лежанкой, настороженно ткнул кончиком палочки в кокон. — Твайни, — позвал он, — Твайни, ты тут? По кокону пробежали всполохи и с негромким треском он лопнул, Теодор плюхнулся на зад и приоткрыл рот от изумления — юный домовик, лежащий в постельке Твайни, посмотрел на него знакомыми, преданными глазами. — Твайни, это ты? — Хозяин Тео! — воскликнул эльф и сел, от него исходили волны магии, Тео почувствовал, как дом задрожал, да еще во дворе раздался громкий шум и вскрик отца. Он вскочил и побежал к входной двери, не заметив, что дом очистился от многолетней грязи, а стекла засверкали первозданной чистотой. На каменных плитах двора, в центре которого стоял ошарашенный отец, громоздились мешки с зерном, корзины с фруктами и овощами, ящики с банками джема и меда, мычали две недовольные коровы, крякали утки, в разные стороны разбегались упитанные куры. И над всем этим изобилием кружил юный гиппогриф — сын Инеус. — Что это? — изумился Тео. — Эльфы мистера Поттера постарались, — ответил отец, качая головой. — Благороднейший человек, благороднейший. Даже и не знаю, как мы с этим хозяйством управимся. — Па, там же Твайни!.. — Да наш старичок еле ползает, куда ему хозяйство обходить. Там еще несколько овец за дом убрели. — Па, — схватил его за руку Теодор, — Твайни! Я и не слышал о таком! — Да что, сынок? — Хозяин звал Твайни? — юный домовик низко склонился перед хозяевами. — Твайни? — заморгал Нотт-старший. — Как же это? — Любовь юного хозяина помогла старому Твайни переродиться, — ответил домовик, преданно глядя на Теодора. — Я... Я просто хотел, чтобы ты жил, — пробормотал смущенный Тео. Гиппогриф тем временем приземлился возле старого курятника и тихонько заклекотал, тенью шмыгнув внутрь. Вскоре оттуда послышались шум и громкий писк, а затем одна за другой наружу начали вылетать тушки придушенных крупных крыс. Нотты, побежавшие на шум, остановились с легким омерзением глядя на растущую кучку крыс. — И на чем только такие бока нажрали? — возмутился Нотт-старший. — Ничего, Тео, сынок, заживем теперь, и домовик у нас есть работоспособный, и продукты, и гиппогриф сторожевой, — он обнял сына, и тот положил голову ему на плечо.