***
— Джокера и Харли Квинн больше нет, — холодно сообщила Аманда Уоллер отряду, получив сведения по рации, и тут же равнодушно направилась к выходу с крыши. Дэдшот замер на минуту, вслушиваясь в эти слова, и горечь в его глазах отразилась в глазах всего отряда. Эль-Дьябло и Катана опустили головы, а Крок поморщился, словно эти слова доставляли ему дискомфорт. Капитан Бумеранг повернул голову к Дэдшоту и, выдержав небольшую паузу, тихо произнёс: — Ты не мог спасти её. Флойд повернулся к нему и лишь сокрушённо покачал головой. — Все в вертолёт, — безапелляционно произнесла Уоллер. — Живо.***
Харли одиноко шла по пустынным улицам Мидвэй-сити. Её глаза немного опухли от слёз, а идти было всё труднее. Этот тяжкий груз на сердце ей было невозможно вынести, и она вдруг подумала, что теперь способна сойти с ума ещё больше, чем под влиянием Джокера. Но тут перед её глазами предстало жуткое зрелище: при свете ночных фонарей она увидела разбитый вертолёт, только не тот, в котором погиб Джокер, а какой-то другой. У Харли появилось нехорошее предчувствие: либо же это вертолёт Аманды Уоллер, либо же… Девушка подбежала к обломкам, открыла тяжёлую дверь в кабину и испуганно вскрикнула, тут же отскочив назад. Первым, что она увидела, было тело Дэдшота. Мужчина лежал в неестественной позе, на его лбу виднелась кровь, которая ещё не успела высохнуть, а стеклянные глаза были открыты. Дрожа всем телом, Харли всё-таки решилась поднести к нему руку и попыталась прощупать пульс. Дэдшот был мёртв. Вглядевшись в полумрак кабины, Харли увидела тела других членов отряда: Рик Флаг, Катана, Крок, Капитан Бумеранг — их изломленные окровавленные тела были раскиданы по всему вертолёту. Ужас охватил девушку: буквально пару часов назад она болтала с ними, как с лучшими друзьями, и трепетно ждала сообщения от «Пудинга», а теперь… теперь они мертвы. Все. Дрожь пробежала по телу Харли, глаза вновь наполнились слезами, и она побежала прочь от этого кошмарного места — не разбирая дороги, лишь бы оказаться подальше от этого ужаса… Забежав в первое попавшееся здание, где горел свет, она поднялась по лестнице на второй этаж и дёрнула за ручку первой попавшейся двери. Дверь поддалась, Харли забежала внутрь и, сев в пустой угол, принялась горько рыдать. Она чувствовала себя такой несчастной, такой одинокой… и до смерти напуганной. Она продолжала плакать, сидя на полу и обнимая колени, и тут она услышала голос. Его голос. — Харли… Может ей послышалось? Её часто преследовали галлюцинации. — Харли! — сердито повторил голос Джокера. Нет, не послышалось. Харли подняла заплаканные глаза и увидела, что вся комната уставлена какими-то странными и даже жутковатыми игрушками. Это были клоуны. Да, игрушечные клоуны в разноцветном трико, с огненно-рыжими волосами и красными носами, от которых в дрожь бросало. А посреди комнаты, высоко подняв голову и сверля девушку осуждающим взглядом, стоял… — Пудинг! — воскликнула Харли и мигом вскочила на ноги. — Пудинг, ты жив! Она хотела было кинуться к нему, но что-то ей подсказало, что не стоит этого делать. Джокер стоял, заложив руки за спину, а лицо его было искажено гримасой злости. — Харли! Ты глубоко разочаровала меня! — озлобленно прокричал он ей. — Что? Пудинг, нет… — Ты всегда была моим разочарованием! Я столько времени и труда потратил на то, чтобы сделать тебя достойной напарницей, но сейчас я понимаю — всё это было напрасно! Харли вновь начала плакать, она не понимала, что происходит. — Пудинг, почему ты так говоришь? Ты же всегда твердил, что любишь меня… — её подбородок задрожал. Безумец расхохотался так, что девушку передёрнуло. Он смеялся, высоко запрокинув голову, хрипло и совсем не заразительно. Этот смех эхом отзывался в мрачной комнате, наполненной жуткими клоунами, и хоть те и были игрушечными, казалось, словно их губы едва заметно шевелятся, издавая противный смех, от которого дрожь пронзала всё тело несчастной Харли. — Люблю? Как же ты наивна! Как малый ребёнок! — немного успокоившись, пророкотал Джокер, время от времени продолжая хихикать. — Ты всё это время верила в то, что я люблю тебя? Ха-ха… Ты мне отвратительна. Я бы никогда не полюбил такую наивную, ни на что не годную, продажную… — Нет, нет, Пудинг, замолчи! — воскликнула Харли. Она подбежала к нему и прижалась всем телом, обняв его за шею, положив голову на плечо и закрыв глаза. Хихиканья Джокера прекратились. Его тело изредка содрогалось, как от смеха, но Харли не слышала ни звука. Спустя минуту его руки обвились вокруг её талии, и девушка почувствовала что-то странное. Джокер словно вырос ещё на целый метр, его руки были настолько холодными, что, когда они забрались под футболку девушки и слегка коснулись её поясницы, Харли вздрогнула и попыталась освободиться, почуяв неладное. Однако Джокер (если это был он), не выпускал её из объятий, а лишь прижал к себе чуть сильнее и прошептал на ухо совсем другим голосом, жутким, вкрадчивым и леденящим душу: — Я тоже рад тебя видеть, Харли… Вот мы и встретились.