В темноте таятся страхи

      Харли кое-как освободилась из этих крепких объятий и, увидев лицо существа, которое её только что обнимало, громко вскрикнула и испуганно отпрянула от него. Это был… клоун. Вернее, существо было похоже на клоуна, но белое лицо, пучки рыжих волос, торчащие с обеих сторон лысой головы, золотистые глаза, которые зловеще светились в темноте, мерзкая улыбка, совсем не похожая на улыбку Джокера — всё это выглядело, как что-то сверхъестественное, и просто клоуном это чудовище назвать было нельзя. В нём было что-то до ужаса пугающее, что-то хищное и… завораживающее? Несмотря на его отталкивающий облик, Харли не могла оторвать взгляда от существа.       От ярко-красных губ незнакомца шли две такие же ярко-красные полоски, доходящие аж до самых бровей. Нос также был раскрашен в красный цвет, а под золотистыми глазами залегли тёмные круги.       — Ты… что ты такое?! — сдавленно выговорила девушка, зачарованно глядя на существо. — Где мой Пудинг?       Незнакомец мерзко захихикал и сказал вкрадчивым голосом, от которого у Харли пошёл мороз по коже:       — Твоего Пудинга больше нет, Харли. Разве ты не видела, как он рухнул с большой высоты и…       — Нет, замолчи, замолчи…       — …и разбился? Там было много крови, Харли, о-о-очень много! — весело продолжал клоун, без капли жалости смотря на девушку, которая отвернулась от него и вновь начала плакать. — Она была повсюду: и в салоне, и на костюме твоего любимого Пудинга, и…       Харли испуганно подняла глаза, почувствовав, как существо оказалось вплотную к ней, и заглянула в его страшное лицо, которое оказалось испачкано кровью, и услышала его ужасающий голос:       — …И ДАЖЕ НА МОЁМ ЛИЦЕ!       — Я сказала, хватит! — зло прокричала Харли, вытащила пистолет из кобуры и несколько раз выстрелила существу прямо в лицо. Оно тут же пропало, как и все игрушки в комнате, и теперь лишь смех клоуна несколько секунд отражался эхом от стен. Пистолет задрожал в руках Харли, и она устало упала на колени, выкинув оружие в дальний угол, закрыв лицо руками и заплакав от собственного бессилия.       Вдруг Харли почувствовала какое-то движение. Она подняла глаза и увидела красный шарик, который медленно летел к ней через всю комнату. Девушка встала с колен, зачарованно глядя на него. Что-что, а в воздушном шарике ничего страшного не было. Шар медленно подлетел к Харли, замер на мгновение, и в следующую же секунду раздался громкий хлопок, шарик лопнул, и на лицо девушки брызнула алая кровь. Харли вздрогнула и тут же отпрянула в немом испуге. Вновь раздался лёгкий смешок того самого клоуна, хоть самого его видно не было. Кое-как вытерев лицо, Харли бросила взгляд на то место, где лопнул шарик, и увидела нечто белое на полу. Она медленно протянула руку, подняла какую-то бумажку и, дрожа всем телом, прочитала то, что было написано мелким, каллиграфическим и чертовски аккуратным подчерком:       «Ты спрашивала, кто я, Харли? Так вот, я Роберт Грей, известный как Пеннивайз, танцующий клоун. Мы с тобой ещё встретимся, не сомневайся. P.S. Кровь тебе к лицу»       Девушка с отвращением отбросила записку, подняла с пола пистолет, засунула его в кобуру и, утерев лицо, прошипела:       — Обязательно встретимся ещё, тварь.       И она отправилась прочь из комнаты. Как только дверь за ней захлопнулась, на стене, напротив окна, отразилась неясная тень. Она была огромного роста, и было понятно, что это ничто иное, как силуэт Пеннивайза. Послышался тихий смех, и вкрадчивый голос тихо прорычал:       — Буду ждать, Харли.

***

      Сгущался сумрак. Она шла по пустынным улицам, стараясь не смотреть по сторонам. Ведь в каждой тени, в каждом звуке и шорохе ей чудилось присутствие любимого. Она вспоминала главные моменты их жизни: например, как в тот же самый день, когда Джокер бежал из Аркхэма и Харли бросилась за ним, он заставил её нырнуть в чан с химическими отходами. Она смутно припоминала, как химикаты проникали внутрь через рот и нос, жгли её глаза, лёгкие, отравляя каждую клеточку тела. Она пыталась закричать, но отвратительная жидкость попала ей прямо в горло и жгла его, как раскалённый свинец. Кожа слезала и растворялась в кислоте, обнажая мышечную ткань. Джокер мог бросить её там, оставить умирать среди отходов, но вместо этого он нырнул за ней вслед. После мучительных минут, проведённых в химикатах, когда Харли начала уже слепнуть от боли, девушка вдруг почувствовала (если, конечно, можно почувствовать что-то, когда твоя кожа настолько пострадала), как рука Джокера тянет её из этого отвратительного, окрашенного в ядовито-жёлтый цвет мира, в который она погрузилась. Спустя ещё минуту девушка почувствовала на раздражённых губах горячее дыхание и, словно издалека, она услышала смех. Заразительный, заполняющий всё её горящее изнутри тело теплом, ей стало так легко, что она не могла не расхохотаться в ответ. В душе Харли Квинн воцарился покой, и она смеялась от души, совершенно не чувствуя отвратительного зуда, расходившегося по всему телу.       Это воспоминание, такое яркое, ядовито-жёлтое и настолько счастливое, совсем не вязалось с окружающей Квинн средой. Погибший серый город, на который опустился молочный туман, не предвещавший ничего хорошего, вдруг словно притих перед чем-то ужасным. Харли теперь сомневалась, что в её жизни вообще сможет произойти хоть что-нибудь хорошее. А даже если и произойдёт, то она этого не почувствует. Совсем.       Девушка набрела на территорию какого-то хостела и, подняв затуманенный взгляд, огляделась вокруг. Не было слышно шума, который раньше исходил от того, что Чародейка строила какую-то машину для истребления человеческой расы. Харли это показалось подозрительным, но она так устала, что у неё просто не было сил раздумывать над этим. Не было сил обращать внимание хотя бы на что-либо.       Харли пробралась в отель и взяла ключ номера класса люкс — она давно привыкла к комфорту и роскоши, которыми её окружал Джокер. Пройдя в президентский номер и бросив усталый взгляд на вид из панорамного окна, Харли устало упала на кровать и тут же уснула.

***

      — Мисс Квинзель! Мисс! — Харли вздрогнула и очнулась ото сна. Где это она? И какого чёрта её называют «мисс Квинзель»? Она Харли! Харли Квинн! Почему так темно? И почему ей так неудобно лежать?       Вдруг она осознала, что находится в своём старом кабинете, который был у неё ещё в Аркхэме, а сама она уснула за своим столом. Но… Какого хрена? Что она делает в этом грёбанном кабинете? И что она делает в Аркхэме? Ведь её здесь не было с тех пор, как она сбежала с Пудингом. Так, что вообще происходит?       Первая мысль, которая промелькнула у неё в голове — это всё тот чёртов клоун. Опять он играет с её воображением. Но… нет никакого признака того, что он здесь замешан. Ни мерзкого хохота, ни подозрительных шариков, даже ни одной куклы в виде клоуна.       Тогда, наверное, это сон. Да, она спит. Ей всё это снится. Но почему же всё так реально…       — Мисс Квинзель! — рассерженно повторил чей-то голос. Женский. Он так похож на голос главного врача, с которым Харли работала. Девушка приподнялась в своём рабочем кресле и поправила на себе очки (очки? Она же давно перестала их носить! И этот больничный халат… Откуда он вообще взялся?). В дверях стояла главврач.       — Надеюсь, вы славно поспали, мисс Квинзель. А теперь, будьте любезны, пройдите к своему пациенту, он вас заждался.       — ПАЦИЕНТУ?