***
На следующее утро блондинка еле открыла слипающиеся от усталости и яркого света глаза. Первым, что они увидела, был хлипкий, продырявленный в некоторых местах деревянный потолок. Стоило повернуть голову налево, как перед ней возникало достаточно большое окно, занавешенное искусно сделанными немаленькими прозрачными шторами. И было, что закрывать: стекло в окне было в трещинах, с одной дырой в правом нижнем углу. Сама же комнатка была небольшая. Справа, прямо напротив лица девчонки, была филёнчатая дверь. Рядом с кроватью стояла старая поломанная тумбочка. На полу лежал ковёр овальной формы. Было видно, что он новый и сделан из прочных материалов. Стены украшали безвкусные обои, косящие под голые красные кирпичи. — Уже очнулась? — входя в комнату, проговорила пожилая женщина, — Меня интересует больше всего не количество ушибов или кто их наносил, а твоя сущность, — сходу отрезала она. У неё были розовые волосы, на солнце оттенявшие в жёлтый, которые были приколоты в пучок двумя «лунами». На плечах находился красный плащ до самого пола с большим «зубастым» стоячим воротником, — Моё имя — Полюшка. Я помогаю людям в этом безобразном мире, но не всем. — А что с моей сущностью не так? Я же не особенная, верно? — с надеждой прошептала жертва жизни. — Нет больше таких, как ты. Теперь «белая» только одна во всём мире… — её голос был груб и исполнен ненависти. В чуть поблёкших глазах этой старой женщины читалась антипатия ко всякому, кто её окружал. Люси ничего не смогла ей сказать в ответ. Через какое-то время Полюшка сама вышла из комнаты со словами: «Отдохни, тебе всё ровно некуда торопиться. Ты ещё даже не начала жить. Всё впереди, и скоро оно само найдёт тебя». Захлопнув за собой дверь, она направилась на кухню. Несколько слов всё равно не покидало её разум. «У тебя будет то, о чём все будут мечтать. Ты будешь ценить это, но отворачиваться»… После приготовления съестных блюд розоволосая решила отдохнуть и вышла в коридор, откуда она и смогла попасть в свою комнату. Обведя глазами небольшое помещение, как-будто ища что-то, женщина остановила холодный взгляд на маленьком окне со старомодными шторками. В стекло врезались капли дождя и стекали вниз. Пройдя чуть вперёд, Полюшка почувствовала, что её коленки врезались в спинку кровати. Обойдя этот предмет, она присела на шёлковую ткань постели и, не замечая ничего вокруг, начала клевать носом и уснула. В спальне, где в сидячем положении посапывала спасительница Хартфилии, было на удивление мало вещей. Резной шкаф с цветными стёклами, не вписывающийся в интерьер комнаты, стоял по правую руку от входа, по стене соединяя комнату с коридором. Две тумбочки со сломанными ручками находились по обе стороны от изголовья койки. В это же время в соседней комнате загрустившая Люси разглядывала свои руки, замотанные старыми бинтами. Подняв свой взор, она увидела на вешалке рядом с дверью свою верхнюю одежду. Немного подумав, девушка решила принять более удобное положение. Опустив ноги на пол, Люси подумала, что сейчас вряд ли сможет подняться, но у неё не было выбора: сидеть у кого-то на плечах и быть обузой ей не хотелось. Вцепившись обеими руками в одеяло по обе стороны от бедёр, она попыталась встать. Люси показалось, что прямо сейчас она может покорить всем известную опасную гору Эверест, о которой так много ходит страшных легенд в их мире. В некоторые из них было трудно поверить — так много в них невероятного. Ходят слухи, что даже знаменитая гильдия «Fairy Tail» обходит эту гору стороной. Наконец-то Хартфилия встала. Попытка шагнуть не увенчалась успехом, и она упала на пол, познакомившись с ним прямо своим миловидным лицом. Приподнявшись на руках, девушка поняла, что теперь у неё была одна задача, а именно — сесть обратно, пока хозяйка не пришла проведать её. Люси всё ещё не догадывалась о том, какой же на самом деле характер у этой пожилой и хилой на вид мадмуазели. Перебирая руками в правую сторону чтобы оказаться параллельно кровати, Хартфилия уже начала жалеть, что вообще решилась на такой поступок, а идей как можно было бы залезть обратно совсем не было. Положив свою правую руку на край койки, на которой ей предстояло ещё очень долго лежать до выздоровления, она решила подтянуться. Не с первого раза, но у неё получилось вскарабкаться на эту «гору» и покорить её. Когда девушка более-менее удобно устроилась на своём месте, она услышала шаги у своей двери. Наверное, то была хозяйка дома, решившая пройтись по своим владениям. Блондинка решила притвориться спящей, думая, что к ней сейчас зайдут, но, к её удивлению, у двери в комнату, в которой она находилась, только потоптались. В светлой голове родился новый план. Исполняя задуманное, она тихо улеглась на левый бок лицом к стеклу на недавно ею же сбитую подушку и укрылась тёплым одеялом. «Темно, холодно… Где я? — только эти слова были в её голове, — Что я тут делаю? Почему я тут?..» Люси почувствовала, что сидит на чём-то тёплом. Где-то вдалеке появилось что-то маленькое и яркое, что та сразу же заметила. Поднимаясь на негнущиеся, она потихоньку пошла к свету, затем свет исчез… Девушка быстро открыла глаза и вскочила. Когда она уже уселась, то услышала грохот. Он был очень похож на тот, что её разбудил. Ей было жутко интересно, что это там бухнуло, но Люси подавила в себе любопытство, понимая, что будет, если она встанет с кровати. Кап! Посмотрев в окно, блондинка увидела, что-то был моросящий дождичек. Внезапно воспоминания окутали её с головой: вот она с мамой бегает под дождём и играет в маленькую свинку, купаясь в густой грязи… Дверь скрипнула, и на пороге оказалась Полюшка. Люси никак не отреагировала на её появление, по-прежнему предаваясь приятным воспоминаниям. Облокотившись головой о стекло, она смотрела в него раскрытыми выразительными глазами. — На улице сегодня весь день поливает. Я думала, что ты так и не проснёшься. Как вчера уснула, так только сегодня — на следующий день — проснулась, — тихо, но чтобы услышала Люси, сказала Полюшка-сан. — Как это — на следующий день? Я так долго спала? Никогда такого не было… Но, может, я не высыпалась?. . — пробормотала себе под нос Люси. — Ладно, хватит на улицу смотреть, она тебя не накормит. На вот, ешь, пока предлагают! — Полюшка снова выказала свой отнюдь не простодушный характер. Люси с удовольствием приняла поднос с предлагаемым обедом. Внимательно разглядев и понюхав еду, она взяла ложку, но замерла. С чего бы ей начать? Все приготовленные блюда она видела впервые; в центре однотонного светло-голубого подноса была глубокая белая тарелка. В ней было что-то похожее на суп. В левом дальнем углу находилось что-то наподобие обыкновенной миниатюрной чашечки, в которой плескалось что-то зелёное, горько пахнущее. Чуть ближе лежали три куска белого хлеба. С правой стороны сверкнула маленькая чайная ложечка. А большая обеденная ложка, что должна лежать чуть дальше от тарелки, находилась у неё в руке. Вскоре Люси съела всё и подняла глаза на стоящую рядом хозяйку. «Наконец-то», — подумала про себя Полюшка, забрала поднос и уже собиралась уходить, как её остановил пациент: рука молодой Люсьены Хартфилии зацепилась за кусочек ткани плаща. — Что тебе? — чуть ли не с презрением и недоверием прозвучали два коротких слова. — Спасибо! Большое спасибо! Скажите пожалуйста, со мной ведь всё будет хорошо? Спасибо за спасение. Я не хочу вам мешать, но, когда поправлюсь, я обязательно верну вам мой долг! Если бы не вы, то что могло бы со мной случиться… — последние слова не были сложены в вопрос. — Я принесу тебе книги — почитаешь! У меня ещё много дел осталось, — отмахнулась женщина. Было такое ощущение, что она что-то скрывает. В ответ Люси ей лишь кивнула. Полюшка хоть и не видела этого жеста, но поняла, что та сделала. Примерно полчаса спустя Люси сидела на кровати и читала принесённые ей книги. Жаль было только то, что все они повествовали о медицине. Не то чтобы Хартфилия не хотела читать такое, просто её больше устраивали романы с захватывающим сюжетом. Перелистывая страницу за страницей, она что-то услышала за дверью и обратила на неё внимание. В ней снова проснулся интерес. А в это время за дверью происходил занимательный диалог: — Чего пришёл? Неужели опять что-то натворили или кто-то кому-то что-то сломал? Так я сразу скажу — помогать не буду! — нервно и со злобой ворчала пожилая Полюшка. — Я пришёл бумаги забрать! Нет у меня желания и времени, чтобы к тебе прогуливаться… Да ещё и ради такой встречи! Может, пропустишь гостя? Всё-таки льёт, как из ведра, — по голосу было заметно, что человек был тоже недоволен. Стук дождя стал громче — дверь ему всё же открыли. — Ну, проходи, коли пришёл! Стой и никуда не уходи, я сейчас приду! — сказала и тут же ушла. Появившись, демонстративно уронила бумаги ему на руки. —Держи и убирайся! — А у тебя что, гости? — полюбопытствовал старичок. —Интересно, кто же к тебе зашёл-то? Кому ты ещё нужна кроме нас? Кто же тебя знает... — выговаривал басом. — А тебе, старик, есть разница? Не суй нос куда не просят! Великая Целительница у меня в гостях. А теперь выметайся! — прикрикнула Полюшка и тут же выпихнула гостя за порог, закрывая дверь. Старик в полном одиночестве сложил бумаги в пакет, так и понёс их стопкой на руках, неспешно двинувшись к себе. —…Ишь, какой нашёлся! Всё ему интересно стало! Тьфу! — бурчала она по дороге в комнату к «легендарной целительнице». Люси услышала шаги и тут же захлопнула книгу. Поправив одеяло, она улеглась на правый бок, закрыла глаза, когда дверь открылась и в небольшую комнатку вошла женщина. — Тебе нужно уйти! — с уверенностью произнесла старушка. Она догадывалась, что Люсьена не спит, поэтому через пять минут Полюшка-сан уже стояла в комнате, а в руках у неё были вещи блондинки. Люси ничего так и не сказала. Она понимала, что напрягала своим присутствием добрую женщину. Хартфилия приняла свои вещи и, накинув на себя блузку, тотчас почувствовала, что та пахла свежестью, — видимо, женщина и впрямь была не такой, какой порой хотела казаться. Покончив с приготовлениями, девушка поклонилась Полюшке. Делая небольшие и, казалось бы, неумелые шажки, она потихоньку вышла. Люсьена сразу же стала оглядываться, чтобы узнать обстановку вокруг себя. Перед её глазами предстал округлый коридор: в левом углу, стоял тёмно-коричневый комод, на котором находилось небольшое зеркальце, окаймлённое золотым узорчатым ободком; своё место занимали три ящичка со сломанными ручками; в центре, у двери, был разостлан бежевый ковёр, а всю стену справа украшали разные картины в позолоченных рамах. Люси прошлась по мягкому, и не только на вид, ковру, протянула свою руку к деревянной ручке большой, совершенно ровной двери. Щёлкнул замочек — девушка оказалась снаружи. Люсьена не знала, куда пойти, а потому просто направилась прямо. Дойдя до ближнего большого дерева, она обернулась на него и обнаружила в стволе дерева небольшой домик. Девушка улыбнулась и продолжила свой путь. Ноги болели. Её окружали только деревья и пушистые кустарники. Вдали можно было увидеть множество фонариков. «Вот… мне осталось всего немножко, и я дойду до этого… света!», — промелькнула в светлой головушке мысль. До светящихся огней Люси оставалось несколько метров. На улице было ужасно холодно. Листья кустов и деревьев темнели, и не только холодными и ветреными ночами. Она никогда не гуляла в подобных местах и не знала, как теперь поступить. Остановившись у больших пушистых кустов, девушка попыталась отодвинуть тёмную влажную листву одной рукой. Было неприятно трогать большие листья. Когда ей это удалось, она, подняв правую ногу, шагнула в попытке пройти через преграждавшую ей путь растительность. Уже ровно стоя на земле, Люсьена посмотрела вперёд и, на счастье, достаточно хорошо разглядела высокое кирпичное здание. Во всех окнах в этом доме горел свет. Даже на улице ощущалось веселье, исходящее оттуда. Хартфилия двинулась к нему, и вскоре её взору представилось ещё много домов. На улицах неизвестного маленького городка тоже было светло. Не удивительно, что девушка никого не встретила — такое время суток вряд ли кто-то рискнёт выбраться наружу. Остановившись у большой простой деревянной двери, она потянула руку к железной ручке и потянула её одной рукой на себя. Дверь не поддалась. Тогда Люси ухватилась за холодный предмет обеими руками. Ей пришлось поднатужиться, и вскоре дверь приоткрылась с смачным скрипом, а уже через секунду послышались громкая музыка и весёлые голоса не стеснявшихся в выражениях посетителей. Однако, народа там было гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд, и юная доверчивая девушка проскользнула вовнутрь. Дверь за ней тут же закрылась и задела её по спине, но та мало обратила на это внимания. Та, что за свою недолгую жизнь перетерпела и прожила многое. Девушка уверенно осмотрелась. В её глазах бликами отражались многочисленные люстры; в подсвечниках их помещались восковые кислотные свечи, которые так ярко горели, будто в пламени рисовался призыв, будто идёшь на встречу судьбе. Только уголки её аккуратных губ были немножко приподняты в скромной улыбке. Кажется, её никто не заметил, и, растеряв прежнюю уверенность, она на ватных ногах подошла к барной стойке, исподтишка разглядывая присутствующих. Люси увидела, как мужчина с чёрными короткими волосами сидел и спокойно выпивал муть из деревянной чашки, а напротив сидел такой же мужчина, но во рту у него было нечто наподобие зубочистки; его губы расплывались в улыбке. Думалось, что они близнецы, но те были несколько разные на лица, если хорошо к ним присмотреться, чего Люси, конечно, делать не стала. Тот, что до поры до времени тихо сидел, вдруг вскочил и достал из-за пояса охотничий нож. Резким движением он воткнул его прямо в стол, меж пальцев своему «напарнику». Наверное, тот сказал что-то не то и тем самым разгневал своего по виду сдержанного собеседника. Улыбка с лица не ожидавшего такого поворота событий исчезла, и, убирая свою руку подальше от руки с ножом разгорячившегося «партнёра», человек встал и нанёс ему удар кулаком правой руки под подбородок. Выйдя из-за стола, явный обидчик и обвинитель приложил его на стол спиной и бросил короткий, но многозначительный взгляд на потолок. Освободив левую руку, он насильно открыл правое око разозлившемуся и с противной улыбочкой дождался, пока тягучий воск с кислотных свечей многоярусной люстры начал неумолимое приближение к обидчику… Подойдя к назначенному для себя месту, Люсьена обнаружила свободное. Погладив стул у барной стойки, та как будто стряхнула с него пыль и уселась, согнув свою левую руку в локте и положив на стол. После склонила голову себе на руку и взглядом окинула пустой деревянный, ничем не примечательный стол. Тут же с правой стороны в её сторону катнули стопку ароматной водки. Не до конца осознав, что произошло, она подняла голову и начала ею крутить, ища того, кто расщедрился на такое угощение, но не смела пересечься взглядом ни с одним из присутствующих. Взяв стопку в правую руку, она приподнесла её к губам и была уже готова глотнуть, как почувствовала на своём хрупком плечике чью-то руку. — Подожди пить! — прошептал на ухо девичий голосок. Девушка обернулась и раскрыла рот в удивлении. — Привет, сестра. Рада тебя видеть в этом неприметном городке. Как хоть тебя сюда занесло? Тем более такую белую ворону, как ты! — бубнила в очень быстром темпе блондинка с подстриженными под каре волосами, — Неужели не хочешь поприветствовать свою родную кровинушку? — голос стал мягче и приветливей. — Ого! Привет. . . Так неожиданно. У меня нет слов… Ты… меня простила? — с удивлением и нотками радости в голосе так же тихо произнесла Люсьена, и её голос заглушался шумом. Встав с насиженного места, она обняла свою сестру, и та ответила ей взаимностью. — Это первый раз в моей жизни, когда мы с тобой обнялись… Я запомню его! — плакала и смеялась одновременно. Сама слушала, что говорила — ей это понравилось. — Находится в таком месте — не твоё. Я отведу тебя в местную гостиницу. Тебя там с радостью примут. Её владелица неравнодушно ко всем относится. Мечтает прямо вживую увидеть «хвостатых феечек»… А ты что молчишь как партизан, или язык проглотила от удивления? — не могла замолчать рукоплескавшая руками девчонка. Это был взрослый демон во плоти милой девушки с не очень милую сущностью и талантом обманывать, заговаривать и заставлять нуждаться того или иного другого демона в общении с ней. Это была сирена, имеющая за плечами огромный опыт. Сестра была непохожа на Люсьену. И то, о чём суетилась проводница, её не интересовало: она радовалась тому, что снова с сестрой. Та её не любила и проклинала за смерть её матери с самого детства. Пусть папа был у них и один, но матери разные. Все члены обеих семей уже были мертвы. В живых остались только две девушки, две сестры. Они быстро шли по тёмной длинной улице, не заботясь о времени и возможных конфузах с жителями городка. Ей хотелось спать, а не слушать лепет той, которую так давно не видела, — хотела, чтобы та помолчала, но не заикалась об этом, боясь снова поссориться с сестрой. Девушки дошли до края улицы, до окраины городка. Люси перед собой увидела большое здание. Чем-то оно напомнило ей дом, в котором она жила с мамой. Пусть оно было и тускло-серое снаружи, но чем-то заставляло душу переполняться положительными эмоциями и переживаниями. Сестра Люси, Люси, подошла к большой дубовой и, кажется, неподвижной двери, и открыла её. Обе девушки не спеша прошли внутрь помещения. Внутри и правда было гораздо приятнее находиться, чем снаружи: посередине деревянного пола прокладывался линейный красный бархатный коврик прямо к главному столику, приставленному к заплесневелой стене. На стенах на одном уровне от пола висели картины, которые были фальшивками и не стоили ни гроша. Но те были красивы и добавляли какого-то изыска помещению. Обои были облезшие, а сквозь них проглядывался серый заплесневелый кирпич. От столика в правой стороне со стороны покупателя была старая деревянная скрипучая лестница, по которой вскоре спустилась пожилая женщина. На её лице было недовольство, а на голове — чёрный платок. Шею закрывала просторная шаль, которая прятала всё тело и красивым треугольником сзади спускалась вниз. Ноги же были закрыты длинной чёрной юбкой в пол. — Ну, привет, Люси! И какими же ты судьбами, раз прошла через весь город и не только обратила внимание, но и зашла в гости? Неужели опять хочешь выпросить у меня поселить какого-нибудь гастролёра или что похуже на этот раз? Почему тебе не сидится в своём захолустье? Всё время где-то шляешься… — продолжала женщина. — Ну вот, завела свою шарманку. Теперь её не остановить. Ну ладно, я пошла, а когда она закончит, ты начни свой рассказ и зарегистрируйся на одну ночку, — сказала и тут же упрыгала на свою любимую работу молодая девчушка. — Уже ушла?! Вот тебе и уважение… Горбатишься, а им всё равно, — проворчала уже хриплым голосом и после закашлялась. — А, эм… можно ли зарегистрироваться у вас на одну ночку? — было очень-очень тихо сказано. — Конечно! Ты проходи. Ближе, ближе. Вот тебе номерок от твоей комнаты. Вещей у нас мало — раскидывать нечего. Денег не надо, за тебя и так Люси похлопотала. Умеет же она уговаривать. Эх, разорит меня скоро… — говорила женщина девушке, что стояла в недоумении от ситуации. — Спасибо, большое спасибо! Вы меня выручили. Кстати, Люси — моя сестра. Ну… и меня тоже зовут Люси, — как-то загордилась Хартфилия, сообщая то, во что ей самой хотелось верить и то, что она считала чистой правдой. Она же не знала что вскоре это изменится… А пока что пусть сияет иллюзиями, созданными её сестрой с помощью обмана и, конечно же, сущности, данной ей от природы. Ей не хотелось ни о чём думать, а просто подняться на второй этаж здания, открыть комнату и прилечь. От такого долгого и изматывающего пути у неё болели ноги; всё тело и душа рвалась в мир Морфея. — Да? Ты её сестра?! А ведь никогда бы не подумала… Вроде такие разные, а сёстры… Ну, ладно, ты, наверное, устала с дороги. Поднимись, отдохни. Люси поклонилась ей и была готова уходить, и ей в след тоже поклонились. Она обернулась уже поздно, но от неизвестности со спокойной душой и улыбкой на лице она шла по скрипучей старой лестнице, которая сперва её напугала при заходе в это помещение. Если не обращать сильно своё внимание на некоторые недостатки этой забегаловки, то можно было сказать, что тут было вполне уютно. Женщина в свою очередь тоже не стояла на месте: она подошла к столу, где смогла взять сигарету, и вскоре вышла на улицу через маленькую узенькую дверь, находящуюся в серой стене. Дверь была обычная, ничем не примечательная, как и всё в этом городе. А Хартфилия поднялась по грязной на вид, но всё же чистой лестнице, и её взору открылся вид на коротенький коридорчик. Хоть тут стены не были в плесени, а были покрыты бежевыми обоями. На полу, как и на первом этаже, лежал красный ковёр, занимающий всё место. Это выглядело хорошо, чувствовался комфорт. Двери располагались друг напротив друга. Люси пошла искать свою дверь, чтобы побыстрее отдохнуть, но, кроме этого, ей было интересно, как выглядит комната, в которую её поселили на ночь, Она надеялась, что всё не будет так плохо, как представлялось. И вот перед её глазами появилась дверь — та, за которой находится комната, где её придётся пережить ночь. Дрожащая рука вставила ключик в скважину. Люси сглотнула накопившийся ком в горле, набралась смелости и повернула ключ в нужную сторону. Тут же послышался щелчок. Такой же дрожащей рукой она вынула ключ из скважины и убрала его в задний карман юбки. Другой рукой она дотронулась до ручки двери, которая выглядела несколько загадочно. Ручечки у всех дверей в комнаты этого коридорчика были в виде сжатого детского кулачка. И вот дверь в комнату открылась. Её взору тут же представилась узенькая деревянная кровать, застелённая зелёным покрывалом. На прикроватной полке стояли толстые книги с загадочными непонятными надписями. По правую сторону от кровати стоял обыкновенный сундук, а над ним висели картины с необычайно живописно изображённым лесом. Также вдоль стены тянулся белый шкаф, который не привлекал к себе почти никакого внимания. По левую сторону от кровати находилось окно без занавесок, а так же стояло кресло из красной бархатной ткани, возле которого стоял небольшой стеклянный круглый столик. Люси, пройдя в комнату, тут же закрыла за собой дверь. Пробежавшись глазами по комнате ещё раз, она уселась на кровать, откинула одеяло, взбила подушку салатового цвета и улеглась на ложе. И только стояло её голове соприкоснуться с подушкой, она тут же отправилась в мир снов.***
Ясное свежее утро. Озорные лучи солнца пробрались через окно в комнату и заползли на лицо девушке, от чего та поморщилась и отвернулась. Укрылась одеялом, долго ёрзала, но так и не смогла уснуть. Откинув в сторону одеяло, она приняла позу сидя, и, почесав голову, поправила одежду и неожиданно поняла, что вчера на ночь она забыла переодеться, пусть сейчас её это и не волновало. Встав с кровати, она направилась к двери, чтобы попросить у администратора несколько полотенец. Люси привыкла очень часто принимать душ, а поэтому уже не могла без него обходиться. Когда она спустилась с лестницы, то сразу направилась в холл в поисках добродушной женщины. К сожалению, её там не оказалось. Опечаленная, Люси стала подниматься обратно к себе в комнату. По дороге она наткнулась на женщину в длинной разноцветной юбке и такой же футболке с волосами чёрного цвета, заколотыми в пучок, что вышла из комнаты, вероятно, по соседству. Люси остановилась, дожидаясь, пока её соседка повернётся лицом, чтобы с ней поздороваться, но каково было её удивление, когда эта самая женщина обернулась: в её чертах лица она узнала владелицу этой небольшой гостиницы. Девушка окаменела и ничего не могла сказать. Женщина её сразу узнала и не поняла её удивления, которое было ярко выражено на её лице. — А, это ты? Ну, с добрым утречком! Что-то как-то рано ты проснулась, неужели плохо спалось? — спрашивал женщина. — Да нет, — замахала руками девушка, — Спалось хорошо, спасибо, — она наконец отошла от своего удивления. — Я сегодня уезжаю в город неподалёку, к сестре. Увидимся с ней хоть, ну, если она только ещё жива, — женщина запирала своими ключами дверь. — Ты, наверное, ещё не определилась, куда пойдёшь и где жить будешь, так? — Это не очень важно! Дом у меня есть, можете не беспокоиться. Просто так случилось, вы уж простите, — Люси опустила голову вниз. Расстроилась. — Не извиняйся! Кого только не приводила сюда твоя сестра… Увы, у неё такие глаза, что всё прощается. Да и не извиняется она за просто так, да и по делу тоже, — заперев наконец дверь, начала размахивать руками. — Ой! Совсем забыла спросить: вы не могли бы мне выделить несколько полотенец? Мне бы… душ принять, — на лице златовласки расцвела улыбка в надежде на получение приятного удовольствия. — А… Конечно! Пойдём. — Вы хорошо выглядите, — произнесла Люси, когда женщина начала уже спускаться по лестнице. — Да? Спасибо, мне приятно. Для меня это комплимент. Здесь вряд ли кто-то кому-то скажет что-то подобное… Ну, чего стоишь? Идём! — женщина спускалась, не останавливаясь. Она явно не беспокоилась за то, что поселившаяся у неё в гостинице миловидная девушка могла не услышать её ответ. Девчоночка с золотыми волосами слышала пожилую, но красивую по своему женщину, и поэтому она мигом проследовала за ней, вприпрыжку и изредка спотыкаясь. Когда они обе оказались на первом этаже здания, женщина, обойдя свой любимый столик, из ящичка достала ей три полотенца. После тут же удалилась из помещения. Люси посмотрела ей в след, а после так же быстро отправилась искать душевую комнату. Пройдя совсем немного по второму этажу, она наткнулась на дверь, которая не была похожа на все остальные. Это и могла быть та самая душевая. Но всё-таки за этой дверью могло быть и всё, что угодно. Люси было немного неспокойно, но она надеялась на то, что это действительно именно та комната, которую она ищет, — дверь цвета безоблачного яркого летнего неба. Ручка этой двери тоже выглядела не как все остальные. Она представляла собой руку, причём рука была явно не детская, тем более открытая. Кажется, даже правая. Большой палец этой ручки смотрел вверх, а другие вниз, но на безымянном было кольцо. Было ощущение, что это рука как-будто принадлежит кому-то, и этот кто-то хочет пожать тебе руку. Люси решилась на это рукопожатие: она приоткрыла дверь, заглянула и увидела обыкновенную душевую, но всё же отделанную со вкусом. Когда она вошла в комнату, её взору мало что открылось, а ноги блаженно себя чувствовали на мягком коврике. Обыкновенная невзрачная бежевая плитка, которой были обделаны две параллельные стены. Комната с высоты птичьего полёта могла выглядеть для нас привычным прямоугольником. Хартфилия тут же повесила свои полотенца на дугообразную сушилку, которую увидела первым же делом. Рядом с ней была узенькая раковина овальной формы, а над ней — маленькая полочка с мылом, гелем, шампунем, зубной пастой и ещё с чем-то. С левой стороны стоял одинокий комодик с тремя запертыми на замки ящиками. Справа стена была выложена маленькой чёрной квадратной плиткой. На этой самой стене и размещался душевой шланг, а выше, немного ближе к двери, располагалась перекладина с душевой занавеской белого цвета. Люси начала раздеваться. Свои вещи она положила на комод и тут же забралась под душ. Настроение под струящейся водой, льющейся на голову, улучшалось и казалось, что день пройдёт отлично. Намывая волосы, она напевала себе ту самую мелодию, которую постоянно ей пела матушка. Облокачиваясь о стену, Хартфилия невольно вспомнила её улыбку. Выключив воду, она посчитала достаточным находиться в этой комнатушке. Теперь ей казалось тут очень тесно: воздух как-будто бы заканчивался. Она поспешила выйти. Пройдя буквально два шага по коридорчику и готовясь открыть свою дверь она остановилась и подумала, что ей нужно прогуляться, развеяться. Спускаясь вниз, она старалась ни о чём не думать. Она стояла перед главной дверью. Открыв её, вышла на улицу. Солнце уже перестало сиять, и его закрыли тучи. Может, через минуту, а может, через две начало моросить, а затем морось перешла в мелкий частый дождик; на улице были толпы людей. Люси с не очень хорошим настроением дошла до здания бара, где работала её сестра. Снова ей пришлось предпринимать некоторые усилия, чтобы открыть массивную дверь, и у неё это получилось. Она быстро шмыгнула внутрь и стала выжимать свои сырые волосы и одежду. За столиком бармена в виде клиентки сидела её сестра. У неё была важная миссия — соблазнить мачо, и, видимо, для этой цели Люсьена-младшая была одета в синие обтягивающее короткое платьице. Увидев свою сестру, девушка чмокнула своего временного кена в губки и покинула его. Он постаралась подойти к своей сестре так, чтобы никто её не увидел, а когда подошла, то увела в сторону. У неё было не самое приятное выражение лица: она не хотела терять своего авторитета в этом заведении. — Чего пришла? — осматривая все стороны в поиске глаз, которые могли увидеть их в укромном местечке, в самом тёмном углу зала. — Я… — больше ничего не могла она сказать. Опустив голову вниз, Люси поникла. С волос продолжало капать на деревянный пол, который та внимательно разглядывала. — Всё понятно с тобой. Значит, так: ты здесь больше не появляйся. А прямо сейчас иди обратно в гостиницу: погода плохая, и ты простудишься. Или мало ли что другое может случиться… — ни капли беспокойства не просквозило в этом однотонном грубом голосе, а ведь совсем недавно так мило щебетала с красавчиком мужчиной. — Владелицы нет: она ушла. Сказала, что к сестре поехала. Я бы поела… — совсем нахмурилась Люси. — Хорошо, вот тебе немного денег… — звякнули монеты, и кое-кто из посетителей обернулся. Девушка недовольно фыркнула. — Можешь себе купить что-нибудь. Надеюсь, мои слова ты услышала и поняла. Иди же! — в ответ ей только кивнули. Златовласка поклонилась и ушла. Хартфилия-старшая шла под дождём, опустив голову вниз. Вскоре на оказалась на главной улице. Здесь было много народу, все суетились. Пахло чем-то вкусным: ароматным и приятным. Идя на запах, она подошла к небольшому кафе. Маленькое меню, но как много народу! Девушка встала в очередь и думала, что бы ей купить на пятьсот золотых. Ей ещё и сэкономить хотелось, поэтому думалось лишь только про стаканчик горячего сладкого чая и блинчика с яйцом. Больше ей там нечего было делать, и она удалилась. Пока она шла по сырой улице, дождик закончился. У неё оставался стаканчик с недопитым чаем, и она снова пришла в такое же людное место. Люди начали толкаться и пятиться назад, оставляя середину улицы пустой. От удивления Люси выронила стаканчик из рук, и чай намочил её одежду, но это не сильно её волновало: ей очень хотелось узнать, почему так все среагировали. Когда толпа немного расступилась, она смогла разглядеть какую-то фигуру вдалеке, и вскоре ей представилась возможность разглядеть происходящее. От нетерпения протолкнувшись вперёд, она увидела то, что повергло в шок. Люси враз стало плохо. Буквально три с половиной шага разделяли их… Девушка с алыми волосами, пропитанными кровью, с которых так и капало, шла будто не торопясь. На ней были железные доспехи с золотой отделкой, во вмятинах и в какой-то голубоватой жидкости, напоминавшей кровь какого-то животного, и та тянулась на ней как кисель, прилипая к одетой камнем земле. В правой руке за волосы аловолосая тащила чью-то мужскую голову с обрубком шеи, из которой кровь брызгала струями. Башка этого существа была изуродована настолько, что и нельзя было даже узнать, кому та принадлежала. Рука сильно сжимала остатки волос головенки. Наверное, чтобы не выронить этот ценный сувенир. Само лицо аловолосой было суровым, на нём не дёрнулся ни один нерв. А эти красные, словно тоже налитые кровью глаза, чего они только стоили… Пожалуй, в них можно было увидеть смерть провинившегося существа. Провинившегося настолько, что даже на него послали НПУ. Люси попыталась отвернуться и смотреть в другую точку улицы, но она не могла не услышать слова, произносимые прохожими: «Фея, это хвостатая фея… Кровавая убийца… Фу феечка… Что тут забыла хвостатая?. . Тише, услышит — зарежет! . . Это НПУ — наёмная профессиональная убийца… Да чтоб глаза мои больше её не видели! . . Мама, стра-ашно… Возмутительно… Её место за решёткой, почему её освободили?! Почему Совет позволяет гулять по улицам таким демонам?! » Где-то слышались возмущённые вскрики, где-то плакал ребёнок… Слова прохожих приводили в ещё больший шок. Ставшая предметом обсуждений, дева не могла не слышать эти голоса, но её это словно не интересовало. Лишь раз она подняла глаза на народ, и вперилась взглядом в стоявшую рядом Хартфилию. Люди, стоявшие рядом, отшатнулись от неё, но девушка, окрещённая прохожими НПУ, тут же бесшумно удалилась. Люси же больше не могла там находиться. Народ начал сгущаться и выходить на середину улицы, стараясь не смотреть на кровавые капли повсюду. А Хартфилия быстро-быстро побежала оттуда как можно дальше, и очутилась в парке, который находится на краю городка. Она остановилась у лавочки и случайно опрокинула рядом стоящую урну, но в контейнере мусора не оказалось. А блондинка упала на колени, поползла к траве; её живот скрутило, начало тошнить. Через несколько минут настало облегчение, и она кое-как поднялась на ноги. Вокруг никого не было. Люси поняла, что, скорее всего, тут почти никто не ходит — местечко тихое, словно забытое. Хорошо, что её никто не видел в таком плохом состоянии, но если бы и увидели, то вряд ли бы та стала рассчитывать на чью-то помощь.***
Наступил вечер. За всё то время, что она тут прибывала, сидя на лавочке, Люси увидела лишь трёх человек: девушку, проходившую со своим маленьким сыном, который так и норовил напакостить своей матери, и дяденька пожилого возраста. На небе виднелись россыпи звёзд. Было приятно сидеть и высматривать созвездия. Сразу вспоминалась мама: она была одной из заклинательниц духов… Сев на лавочку поудобней, Люси закрыла глаза, но потом снова внезапно открыла, как-будто себя успокаивала и настраивала на хорошее, но так и не смогла выкинуть из головы то, что видела днём. Вдруг неожиданная боль в голове: её кто-то ударил чем-то тяжёлым сзади. Но кто бы это мог быть?.. Она потеряла равновесие и упала на левый бок, сначала на лавочку, а потом и вовсе свалилась на выложенную камнем дорожку. В глазах возник густой туман, не позволяющий ничего разглядеть. Неизвестный взяв её обе руки за запястья, потащил в никуда. Дальше — кратковременный полёт, и она на земле рядом с какой-то ямой. Незнакомец скрылся, но пришёл вновь таща за собой какой-то длинный ящик, и перенёс туда тело красивой непорочной девушки. Гроб со стуком затворился, и был запечатан на заговорённый замок. Некто с трудом столкнул гроб в специально раскопанную яму, и, взяв лопату, брал землю из кучи неподалёку и кидал её во впадину, сделанную, видимо, им же. После на этом месте образовалось возвышение. В изголовье деревянного костюма, зарытого под землёй, где была голова не сумевшей прийти в себя девушки, посадил крохотное семечко, и, пошептав что-то на латинском над ним, он тенью скрылся из виду.