Погода радовала собой всех. Солнце светило ярко, проникало во все щели и даже пускало солнечных зайчиков сквозь рассыпающиеся доски старых сараев. Ветер был тёплым и несильным.
В воздухе витало спокойствие и умиротворение, но это не помогало блондинке успокоиться:
— Ой! — опять чуть не подвернула ногу Люси, идущая по тропинке, заросшей корнями массивных высоких деревьев.
Она шла за Нацу, и ей то и дело приходилось догонять его. Падать не падала, но спотыкалась бесчисленное множество раз. В этих туфлях она могла испортить себе все ноги: пусть эта обувь была и красивая, но уж очень неудобная.
— Вся переохалась! Не можешь идти тихо?
— Могу… Нет, не могу. Ноги болят. Эти туфли… — Хартфилия с досадой посмотрела на свои ноги.
— Скоро придём, — Нацу так же глянул на её ноги, не приближаясь к ней. Всем был известен драконий зоркий глаз. — Потерпи. — А сам шёл вразвалочку своей фирменной походкой: вытягивания ноги вперёд и держа обе руки на затылке в замочке.
— Да сколько ещё идти? — постанывала про себя мученица.
Спустя нескольких мучительных часов они дошли до нужного места. Та усадьба, в которую им нужно было войти для того, чтобы получить задание, была не такая уж и большая, а если сравнивать с имением Драгнила, то и вовсе маленький домик, ограждённый резным железным забором.
— Мы на месте, — произнёс парень.
Они подошли к железной двери. Та сразу открылась и впустила их вовнутрь. Нацу шёл первый и то, что происходило вокруг него, его не удивляло, зато девушка, шедшая за ним, широко открывала глаза и рот от изумления. Так они и дошли до нужной двери на третьем этаже дома. Драгнил остановился возле неё и постучал костяшками правой руки в деревянную хлипкую дверь и стал ожидать ответа, который сразу последовал в виде какого-то непонятно шарканья за дверью: словно жена, ждавшая мужа, искала место, чтобы припрятать своего любовника. И через какое-то время к двери приблизилась какая-то девушка — это было понятно по стуку каблучков, — и открыла дверь, кланяясь.
— Проходите, — она отошла в сторону, уступив дорогу гостям.
— Спасибо… — тихо проговорила Люси и вошла за парнем, который ни слова не сказал горничной, в комнату. Драгнил лишь молча пожал руку владельцу усадьбы и сел на диванчик напротив.
— Рад, что вы взялись за моё задание, — выразил благодарность заказчик.
Девушка прошла в комнату и уселась рядышком с парнем, но, в отличие от неё, он чувствовал себя как дома, сидел, развалившись на небольшом диванчике, да ещё и в придачу брал зелёные яблоки из плошки, стоявшей между двумя диванами на прозрачном низком столике.
— Нола, закрой дверь! Не выпускай тепло из комнаты. Нола, брось дров в камин — в комнате холодает… Задание само по себе легкое для таких профессионалов, как вы. Всего-то нужно уничтожить «Закат» в доме коллекционера.
— Что за «Закат»? — спросила Люси. Заказчик нахмурил брови: по нему было видно, что он не хочет говорить об этой вещи.
— Нам не нужно знать, что это. Наше задание — уничтожить его. — Нацу перестал обнюхивать и есть яблоки, но не по той причине, что его напарница сказала что-то не то, а и из-за того, что яблоки закончились.
Драгнил встал и направился к выходу. На полпути он остановился, обернулся и посмотрел на Хартфилию, которая сидела и не собиралась двигаться с места. Но этим движением он вызвал беспокойство у хозяина дома, которое открыто демонстрировало его лицо.
— Нола, неужели ты не видишь, что нужно открыть дверь?! Что за неуважение к гостям ты демонстрируешь?! Будешь наказана за то, что выказываешь меня в недостойном свете! — он указал рукой своей горничной на молодого гостя, который стоял у двери и буравил взглядом блондинку, которая явно не понимала, что происходит.
— Нет причин для волнений, — выдавил из себя Драгнил. — Эй, сколько ещё сидеть будешь?
— А? — пришла в себя Люси и поспешила встать и подойти к розоволосому парню. — Мы уже уходим?
— Да. Нам больше нечего здесь делать. — И пара исчезла в темноте коридора за дверью.
— Нола, что ты себя как ведешь? Только и позоришь меня! — хозяин шлёпнул горничную по попе, — Иди, закрой дверь за гостями… — после того, как горничная вышла из комнаты, довольно немолодой хозяин усадебки вздохнул полной грудью и добавил: — Задание выполнимо. Они ещё придут за золотыми…
Начинало темнеть, а парень с девушкой всё еще шли по неширокой лесной тропинке.
— Что мне надо будет сделать в том доме? Ты говорил, что я там устроюсь. Как это понимать?
— Да, ты будешь работать горничной у старика-извращенца.
— Что? — Хартфилия была шокирована таким ответом парня, ведь ожидала совсем другого.
— А на что ты надеялась? — как будто прочитал её мысли Нацу.
Больше они ни о чем не говорили на протяжении всего оставшегося пути.
…В небольшой деревне царила тишина. Все жители, кроме одного, уже спали. Он сидел в своем кабинете и считал деньги, указанные в бумажках, которые держал в руках. На его рабочем столе не было ничего лишнего: только печать. Он действовал разумно и торопиться с важными документами не собирался. В качестве освещения тот использовал лунный свет, луч которого проникал в комнату через открытое окно. Толстый, невысокого роста, старикашка провел рукой по своей небогатой волосами шевелюре, и три последние волосинки привычно полезли вверх, выбиваясь из-под пальцев.
— Вот это да! Меня чуть не обсчитали на двадцать золотых!
Дверь скрипнула, и на пороге появилась страшная полная служанка, которая без манер приличия проговорила мужским басом, чем напугала своего хозяина: он даже выронил из рук бумажки.
— Хозяин, пришла девушка. Она желает быть у вас служанкой!
— Етить-колотить! Сколько тебе раз повторять?! Перед тем, как заходишь, сначала стучишь в дверь! — закричал старикашка и даже изобразил стук костяшками о стол.
Спрыгнув со стула, он без удовольствия напомнил себе, что высота стола превышала его собственный рост. Выйдя к служанке, он в руках держал бумажки.
— Девушка, говоришь…
Непонятно чему усмехнувшись, он приказал служанке-горничной провести потенциальную гостью в гостиную, в которой переговорит с ней.
— Будет сказано, — девушка произнесла уже тише.
— Надо говорить «Будет сделано, хозяин»! Сколько раз я должен тебе указывать на твои ошибки?!
— Извините.
Она удалилась. А старичок, поправив бабочку, кинул бумаги на пол и скрылся в темноте за дверью, чтобы достойно встретить ночную гостью. Медленно он спускался с лестницы и всё заглядывался на дверь, в которой должна была вскоре показаться она.
— Хозяин, что вы крадетесь? — громко, тем же басом, проговорила всё та же женщина.
— Тише-е-е! Замолчи! — своим маленьким кулачком он ударил её в колено, потому как только до туда он смог достать.
— Она вас ждёт.
Хозяин небольшого дома засеменил ножками и вбежал в гостиную переполненный радостью.
— Добро пожаловать в моё поместье, в поместье Эверли. Я — Эверли! — он задёргал своими усиками.
…— Вот мы и на месте, — парень отодвинул ветку куста и указал на белоснежный забор и такого же цвета дом.
— Да? Ну наконец-то… — последнее Люси сказала особенно тихо.
— Повторяю для тебя: ты приходишь…
— «Повторяешь? Ты говоришь это в первый раз!», — думала про себя Люси.
— …и говоришь, что желаешь работать на него.
— А дальше?
— А дальше работаешь на него и выполняешь всё, что он хочет.
— А-а?! — Люси не смогла выразить своё недоумение, как Нацу выпнул её из кустов и одним движением руки указал на забор, в котором её уже должны были ждать.
Люси вдохнула в себя побольше воздуха и постучала в дверь. За забором послышались приближающиеся шаги.
— Кто там?
— Люси Хартфилия. Я слышала, что вам нужны служанки.
— Вы по объявлению? Пришли работать?
— Да, хотела устроиться у вас.
— Хорошо, тогда проходите.
Горничная изнутри открыла дверь, и Люси смогла разглядеть её. От увиденного у Люси чуть не свело челюсть: она не думала, что сможет когда-то увидеть настолько уродливую девушку.
— Проходите.
— С-спасибо, — еле произнесла Люси и осторожно прошла. Она старалась не смотреть на девушку, а только вперёд.
— Идите, не беспокойтесь. Старшая служанка уже ждёт вас.
Хартфилия кивнула и двинулась к дому. Дверь сама открылась перед ней, как бы приглашая войти. Сглотнув ком в горле, девушке прошла в темноту.
— «А что, нельзя было лампу зажечь, если уже узнали, что я иду?» — осторожно возмущалась она. Вдруг включился тусклый свет. Люси смогла разглядеть старшую служанку: та явно мучилась анорексией, потому как была худющая и костлявая. Её наряд ничем не отличался от одежды обычной служанки, которая встретилась Люси первой. Это могло говорить о худом кошельке хозяина или его скупости. Но делать выводы о владельце дома было рано, ведь она даже не видела его.
— Прошу вас: проходите, — горничная указала рукой на приоткрытую дверь, из-за которой был виден свет и слышалось потрескивание сухих веток. Было очевидно, что источником света в той комнате служил камин.
Подождав еще немного, служанка на цыпочках подбежала к гостье, изобразила что-то похожее на улыбку и шёпотом проговорила:
— Хозяин, Эверли, не терпит грубости. Он хочет мягкотелую служанку. Если хотите здесь работать, то улыбайтесь и ни в чём ему не отказывайте.
— Я поняла вас, — так же, шёпотом, проговорила Хартфилия.
Только когда служанка оказалась рядом с ней, чтобы по-доброму сообщить важную информацию и помочь устроиться, Люси смогла разглядеть её лицо. Оно было страшным. Страшном не от шрамов или ушибов, а от природы: она с таким родилась. Удивляло то, каким образом она устроилась на работу.
Люси снова вернулась на землю из своих мыслей от лёгкого постукивания пальцем служанки по её плечу. Обратив на неё свой взгляд, Хартфилия увидела, что та молча рукой указала на дверь, намекая на то, что новоиспеченная служанка заставляет хозяина ждать. Люси едва не подпрыгнула, вспомнив, где находится, и устремилась к двери. Она открыла её со всей силы, да так, что та даже ударилась о комод, который стоял у стены.
На диване спиной к ней сидел мужчина, правда, убедиться в том, что она видела именно мужчину, было проблематично: за спинкой дивана виднелась только мужская лысина.
— Наконец-то пришла. Сколько можно ждать? — не оборачиваясь проговорил сварливый старикашка.
— Я уже здесь. Простите, — Люси вспомнила слова служанки и, обернувшись, посмотрела на неё, ища в её глазах одобрение. Но вместо глаз она увидела лишь её макушку. Девушка была согнута в поклоне.
— Тогда проходи. Чего там встала?
Люси прошла в помещение, не закрывая за собой дверь, обошла диван и увидела этого старенького пройдоху, которой руководил всем здесь. Его облик почему-то вызвал у неё презрение к нему и какое-то раздражение.
— Ух, какая блондиночка. Точь-в-точь то, что мне надо. Ты принята.
— Что? — поразилась Хартфилия, — Как? — она перешла на шёпот, говоря скорее себе, чем собеседнику.
— Да, принята. Принята! Бэди! Бэди!
— Слушаюсь и повинуюсь.
Из коридора прибежала старшая служащая и снова раскланялась перед своим боссом.
— Где тебя черти носят?! Быстро выдели комнатку для новенькой и не забудь про новенькую и чистенькую форму! — огонёк похоти сверкнул в его выцветших от старости маленьких глазках.
— Слушаюсь и п-повинуюсь. — Служанка быстро выскочила из комнаты. Было слышно, как она побежала по лестнице наверх и что-то кому-то сказала.
— Что стоишь? Присаживайся, — Эверли постучал рядом с собой по дивану. Люси ничего не оставалось кроме как подчиниться, ведь он теперь и её хозяин.
— «Неужели я должна здесь работать? Тому парню, Нацу, ему не хватает денег, но сам он работать не хочет? Что за дела? Сколько мне здесь быть? А если навсегда? Нет… Нет, только не это. Я этого не вынесу…
Он просто устроил меня, чтобы не выгонять на улицу! Теперь понятно… Он хотел избавиться от лишнего рта и повесить его на кого-нибудь другого. Всё с этим страшным парнем понятно…»
Невольно на глаза девушки нахлынули слезы, но она смогла удержать их в себе и присесть. Теперь, кажется, она тут надолго.
— Расскажи, милая: что любишь в мужчинах?
— «В мужчинах? Ты о себе? Ты разваливаешься на кусочки…» — подумалось Люси.
Её спасением стало появление запыхавшейся служанки в дверях.
— Уже… всё готово… — она отчего-то не могла отдышаться.
— Тогда побыстрее проводи её! Чего стоишь?!
— Да, хозяин, — девушка изобразила поклон и чуть не упала, но вовремя смогла придержать себя за дверной косяк и с мольбой взглянула на новенькую в надежде, что та поймет, и ей не нужно будет говорить, что нужно следовать за ней. Бедняжка встала и позвала Люси за собой дрожащей рукой.
— «О боже, и мне придется жить здесь?.. Я умру», — только такие мысли блуждали в голове Хартфилии, когда она поднималась по лестнице и проходила через коридор в свою новую комнату.
Открыв дверь и включив свет, Люси сильно удивилась, ведь комнатой ей служила… маленькая тесная каморка! Матрац валялся на полу, а на нём — подушка. Рядом стоял арсенал разных приспособлений, с помощью которых ей, видимо, придется выполнять свою работу. На швабре висел странный костюмчик. Люси показалось, что тот выглядит каким-то маленьким. Не её размер. Но время было уже позднее и нужно было ложиться спать, чем она и занялась.
Променяла королевские хоромы на каморку, тёплую и мягкую кровать — на жесткий, грязный матрац, крепкие мужские объятия — на одиночество. Почему она думала о том парне, пожалуй, она и сама не знала, но именно мысли о нём были последними, которые она смогла выцепить в осознании перед тем, как отключилась и провалилась в сон.
…Ещё не открыв глаз, Хартфилия почувствовала боль во всём теле: оно онемело от неудобной позы. Странно, но время сна раньше такого не происходило. Когда открылся один глаз, Люси взглянула на мир вокруг неё из щели маленького помещения, в котором поселилась ночью. Через неё просачивался свет, который закрывали то и дело мелькавшие ноги служанок, которые суетились с утра пораньше. Вдруг прозвучал стук в дверь. В её дверь.
Кто-то постучал ещё раз. Хартфилия поспешила встать, чтобы открыть дверь, но она не успела: кто-то вышиб запор и кусок дерева упал с петель прямо на неё и придавил тело. Крупного телосложения горничная вытащила одной большой волосатой рукой Хартфилия из-под двери и закричала:
— Почему ещё спишь?! Ты на работе! Всегда на работе! На тебе всегда должна быть форма!
— Я-я сейчас переоденусь, подожди за дверью… — Люси поняла всю суть своей глупой фразы, ведь двери, которая могла скрыть её от чужих глаз, больше нет.
— Всегда на работе! — прокричав свою фразу, слуга швырнула блондинку на инвентарь и ушла.
В широком холле возле лестницы интерьер весь был в пастельных зелёных оттенках. У главного входа стояла маленькая белая тумбочка с одним ящичком, который был заперт на ключ. Пожалуй, на первый взгляд это — вся и мебель. Но ведь был и шкаф, спрятанный от посторонних глаз. Он находился прямо в стене, под лестницей. В нём была только одна сплошная железная перекладина, увешанная пустыми плечиками. Немногочисленные гости туда не заглядывали, потому шкафчик, за ненадобностью, пустовал: там давно завелись пауки размером с медную монету, и они свили столько паутин для своих деток, которых расплодили за столько лет, что, казалось, если дверцу шкафа приоткрыть, то все мгновенно выбегут и такая чернь заполонит весь пол, что вступить будет некуда. Служанки давно смекнули и лишний раз носили вещи в руках и не себе смотреть в сторону этой стенки. Казалось, что словно от одиночества эта стена начала плесневеть и зарастать мхом, который никто не убирал.
Именно здесь и предстояло провести хозяину дома общее собрание. И, когда беготня в доме закончилась и все сбежались в холл, Эверли начал свою долгую речь:
— Сегодня очень важный день. Вы меня слышите? Очень важный! Повторю: важный! Я не потерплю никаких оплошностей. Вам ясно? Не советую вам испытывать моё, так сказать… — он погладил себя по животу, шевельнул усиками и продолжил: — …настроение. Все вещи должны быть выстираны. Абсолютно все! Мебель, пол, стены и потолок должны сиять! Сиять так, чтобы я там смог своё отражение увидеть, как в зеркале. Меня по пустякам не беспокоить… Меня вообще не беспокоить! Если гости придут, то проводите их… Вы сами знаете, куда их проводить! А потом бегом-бегом ко мне! Бегом! Ко мне в кабинет! Вы всё поняли?! — и, почесав свой вспотевший лоб, он добавил: — В принципе, мне всё равно. Работа должна быть выполнена безупречно, жалкие женщины.
Все стояли молча и не двигались, будто каменные изваяния, а как только он ушёл, сразу забегали и начали занимать вакантные рабочие места.
Люси стояла с открытыми от удивления глазами и не знала, куда податься: везде были служанки. Их было столько, что могло удивлять: зачем он запросил ещё?
— А куда идти мне? — спросила Люси у одной горничной, которая вытирала пол в прихожей влажной тряпкой.
— Всё уже заняли.
— Я не вижу, чтобы кто-то зеркала мыл. Наверное, эта работа ждёт меня.
— В этом доме нет зеркал. Хозяин Эверли не желает видеть себя.
— Но… но как же он тогда мог потребовать того, чтобы увидеть своё отражение на полу?
— Этому дому много лет. Здесь никогда не было ремонта и, скорее всего, не будет. Этому полу столько же лет, сколько и сваям; он никогда не будет начищен до такой степени, чтобы можно было увидеть там своё отражение.
— Но почему же он это тогда сказал?
— Чтобы иметь возможность наказать одну из нас за плохую уборку. Наказание ему доставляет удовольствие.
— О, так вот как этот старикашка тешит своё самолюбие…
— Лучше не выражайся подобным образом. У стен могут быть уши. Нужно всегда молчать. И кричать только тогда, когда этого просит хозяин… Лучше займись работой. Если он спуститься и увидит, что ты ничем не занята, то ты будешь первой в списке.
— «Лучше действительно займусь работой, чтобы в первый же свой день не вылететь с рабочего места».
Люси была готова уходить, как её окликнула бывшая собеседница.
— Новенькая, стена. Вымой стену.
— Какую ещё стену?
— Иди прямо, туда, куда шла. Ты сразу её заметишь. Её сложно не заметить… — служанка прошептала последние слова, и Люси их не услышала.
— Хорошо, спасибо, — Хартфилия поклонилась и пошла искать ту самую стену.
Остановившись у плесени на стене и не увидев ни одной служанки, девушка диву далась: почему её ещё никто не отковырял? Но после вспомнила слова служанки и поняла, что это и есть та самая стена, которая досталась ей.
— Неужели?..
Долго не думая, Люси всё-таки решилась взяться за эту грязную работёнку. Она достала тряпочку из маленького кармашка белого передника и начала тереть стену. Хартфилия втайне радовалась, что в этом небольшом узеньком коридорчике никого, кроме неё, не было, потому как костюмчик, который ей достался, раньше явно принадлежал малолетней девчушке, от которой они избавились, либо он просто сел от жесткой стирки. Во-второе предположение ей хотелось верить больше, чем в первое. Но, как бы то ни было, костюм хорошо её обтягивал: он не полностью скрывал её пышную грудь, но, благо, прикрывал розовые ореолы и скрывал сосочки под чёрной тканью. Не особо пышная юбка еле прикрывала её «секретик», но только стоя, потому как если ей вздумалось бы сесть, то сразу бы открылись чужому взору её упругие ягодицы. Пожалуй, этот многострадальный костюм больше подходил для постельных утех, нежели для работы по дому.
Оттерев верх от мха, девушка присела на корточки и пожалела, что не надела нижнее белье из-за того, что оно было не очень удобное и которое оказалось необходимо!
— Мне всё время не везёт. Почему же? — тихонько всхлипывая, Люси одной рукой прикрывала свой вид сзади, а правой оттирала мох возле плинтуса, — А чем я должна плесень буду убрать?..
Начинался сильный и холодный ветер. Он так и задувал в открытые окна во всём доме. Из-за этого тысяча мурашек бегали по телу Люси, но она ничего не могла поделать.
— А-апчхи!
Потерявшись, Люси чуть не вытерла нос той тряпкой, на которую плевала и вытирала уже остатки плесени, но опомнилась вовремя и не сделала роковую ошибку.
На улице хлынул дождь. Прогремело. В дверь постучались. Эти долгожданные гости всё-таки нашли этот дом и прибыли. Три служанки стояли возле дверей и спустя секунду пустили во внутрь двух молодых мужчин в камзолах. Мужчины протянули им намокшие качественного покроя верхние одежды. Их взяли две служанки и поклонились, а другая указала на дверь в гостиную и пригласила их туда войти. После она оставила их наедине и закрыла дверь в гостиную, а сама побежала наверх, в кабинет хозяина, чтобы сообщить о прибытии уважаемых гостей.
На втором этаже она столкнулась с новенькой и испачкалась плесенью от тряпок, которые та несла.
— О, нет! Я не могу в таком виде идти к хозяину! — и она со злобой зашипела на виновницу случившегося, но тут же успокоилась и решила переложить ответственность со своих плеч: — Мой костюм испорчен. Хозяин не должен подумать, что я в таком виде встретила уважаемых гостей, поэтому ты пойдешь к нему и сообщишь ему о них. И не забудь сказать, что они уже ждут его в гостиной. Поторопись.
— О, прости. Хорошо… — Хартфилия поспешила по коридору.
Пусть она и не знала, где находится кабинет, но догадывалась о том, что он должен как-то выделяться среди обычных дверей. Так оно и было: та дверь была украшена более красивой резьбой по дереву и находилась в конце коридора второго этажа.
Постучав, Люси открыла дверь и шагнула вперёд.
— Хозяин, гости прибыли и ждут вас в гостиной…
То, что она увидела в следующий миг, сильно удивило её. Старикашка сидел на маленьком диванчике из кожи, окрашенной в красный цвет, со спущенными штанами и трогал сморщенной и дрожащей рукой свой съежившийся от старости стручок. Через мгновение из головки члена потекло нечто белое и жидкое, напоминающее свернувшееся молоко. Оно всё текло и текло.
…— Он обустроил свой старенький дом со вкусом, конечно.
— А то. Продали мы ему эту рухлядь за гроши, а сдираем с него вон какие деньги.
— Но он, конечно, не промах: жадный, как черт, — посмеялся один из гостей и уселся на диван, — Считай, что мы цари в этом доме.
— Он что-то не торопится…
…Старый Эверли услышал слова девушки, открыл глаза и посмотрел на её удивленное личико. После мужчина встал с диванчика и направился в её сторону. Маленький стручочек ослаб и повис; он дёргался из стороны в сторону при ходьбе. Люси шагнула назад и вышла через открытую дверь. Её работа на сегодня закончилась.
— А вот и я уважаемые гости! Приношу извинения за ожидание. О, вижу, вы уже обустроились. Может, чай? — Эверли прошёл в гостиную, всплеснув руками.
— Нет, не можем, увы. Мы очень торопимся и не можем задержаться более, если ты понимаешь…
— Да? Ну, хорошо, — тут он присел рядом с одним мужчиной и дал ему нужную сумму. Тот принялся пересчитывать. Сумма оказалась верной.
— Теперь мы, пожалуй, пойдём, — выходя из гостиной за своим другом, получатель средств помахал хозяину рукой, не поворачиваясь к нему.
***
Небо заволокло тёмно-синими облаками. Холодный ветер усилился, то и дело колыхал громадные деревья и его ветви. Листья опадали и их тут же уносило далеко-далеко. Тучи собрались вместе и хлынул ливень.
Один листочек, который гнал ветер, пролетел мимо розоволосого парня, сидевшего на высоком дереве и спрятавшегося в кроне могучего дерева.
— Ну вот, пошёл дождь, — он снял с себя мокрую жилетку и выжал её. — Скоро станет чуть веселее…
***
В теплой и уютной кухне повариха готовила ужин для проголодавшихся служанок. Сегодня был суматошный день, но не для неё: повариха и её маленький семилетний сынок готовили знатную пищу.
Закончив с приготовлением, служанка отослала своего сынка предупредить остальных о готовом ужине. Мальчик со светлыми волосами и миндалевидными глазами догрыз яблочко и покинул кухню для исполнения материнского приказа. Долго себя ждать он не заставил: пришёл сам и заодно захватил компанию, которую они с мамой уже ожидали накормить за хорошо проделанную работу.
— Как же вкусно ты готовишь, Бекки! Руки твои золотые целовать и целовать! Вот только босс не ценит твою стряпню… — сказала женщина в возрасте, у которой из-под платочка на голове, который она носила не снимая, проглядывала седая прядь.
— Ну, хватит. Мои руки уже достаточно нацелованы моим любящим до смерти мужем…
Женщина с полностью седой головой поникла и оперлась о столешницу, чтобы не упасть от нахлынувших воспоминаний. Ноги внезапно подкосились.
— Прости, я не хотела напоминать тебе об утерянном. Его уже не вернуть…
— Если бы он занимался обычным делом, то жил бы и жил, а тут… не с теми связался. За это и жизни лишить могли… Вот и лишили! — воскликнула девушка с волосами цвета спелого каштана, которая знала довольно много о жизни знакомой.
— Кто знал, что за его голову кто-то платить будет? Откуда взять солидную сумму золотых, чтоб нанять «Хвост Феи»? — добавил кто-то из толпы.
— Тише, девушки, тише.
Все посмотрели на повариху Бекки, которая держалась уже из последних сил: её глаза закрывались, она молчала и, повернувшись к стене, легонько всхлипывала от отчаяния. Две молодые горничные помогли ей сесть на стул. Больше никто ничего не говорил, и в целом доме воцарилась тишина.
— «О чем это они? «Хвост Феи» виноват в смерти её мужа?»
Тарелка с немного пресноватой, но сытной похлёбкой задрожала в руках блондинки. Она пожалела о том, что позволила поставить клеймо принадлежности к этой ужасной организации, где работали убийцы. Взглянув на руку, Люси немного успокоилась, потому как не видела там того, чего не хотела бы видеть. Но она знала, что никуда оттуда не денется.
Густые свинцовые тучи затмили ночное звёздное небо. Сильный дождь сменила лёгкая изморось. Сильный ветер не утихал, продолжал бушевать и наводить свои порядки на улице. Время было настолько позднее, что находиться вне здания было просто смертельно опасно. А особенно там, где находился одинокий и хлипенький домик, где уже не горел свет: все легли спать и видели уже десятый сон, кроме одной девушки. Она лежала на своем отсыревшем матрасе и ёрзала в поиске удобной позы для сна.
Сев в темноте, Люси услышала, как из коридора доносилось поскрипывание старых досок, будто кто-то проник в дом и вот-вот начнёт предпринимать какие-нибудь нехорошие действия. Только одна мысль о том, что кто-то ходит по коридору, а дверь её каморки выломали и в стене просто дырка, которая открывает её всему миру, не давала ей покоя…
Через какое-то время её глаза начали закрываться, но она не позволяла себе уснуть. Хартфилия боролась со сном как могла и смотрела за коридором, а так же следила за скрипом. Перестав слышать какие-либо звуки, совсем закрыв глаза и успокоившись на минуту, девушка провалилась в царство Морфея, который уже давно ждал её прибытия.
Новый день, новая беготня, новые проблемы…
Ещё не открыв глаза, Люсьена не ощутила под ногами землю. До неё дошёл уже потом тот факт, что её кто-то держит за плечи рабочего костюма, который она решила носить не снимая, пока не выдастся возможность помыться и выстирать одежонку: та самая крупная служанка снова пришла её будить.
— Всегда на работе! Некогда спать!
— Уже на работе, — Хартфилия постаралась посмотреть прямо в глаза крупной женщине. Та лишь кивнула и поставила её на ноги.
— Сегодня ты прибираешься в кабинете в конце этого коридора, — она указала направление, — Сразу иди туда.
Женщина толкнула новенькую и ушла в противоположное направление, что очень обрадовало Люси.
— Сегодня мне тоже надо поработать… — уже не так уверенно сказала девушка.
По дороге в кабинет она подумала, что не знала, что ожидает её в том самом кабинете. Когда Люси раскрыла дверь и увидела тот кошмар, над которым ей нужно было поколдовать и убраться, то поняла то, что ей в этом доме поручают самую грязную работу.
— Какой же бардак у этого извращённого старикашка Эверли! — подняв бумажки с пола, Люси увидела белую жижу, которая напомнила прошлый приход в этот кабинет. Это вызвало у неё отвращение, из-за чего Люси чуть не выронила листки из рук. — Приборка началась!..
Хартфилия прошлась с сырой тряпкой по комнате и вытерла кучу пыли со всех поверхностей. Ей приходилось несколько раз выбегать в коридор, чтобы прополоскать тряпку. Она также полила цветы, которые выглядели ядовитыми и находились в немного засушенном виде, а после капли воды в сухую земельку они сразу приободрились и были готовы напасть на неё, чтобы откусить пальцы и пустить кровь. Девушка ровно повесила картины обратно на стену после того, как протёрла с них пыль, переставляла книги, расставляя их по алфавиту и таким образом освободила две полки снизу, помыла пол обычной водой, но с щёткой, и он действительно засиял.
Когда прибиралась на столе, девушка ощутила себя в странном положении: её попа оголилась из-под юбки, и Люси старалась прикрыть оголившееся местечко свободной рукой, но тут вдруг услышала слова и покраснела, после чего выпрямилась и повернулась лицом к двери, где увидела старика.
— Ух, вот это формы! — Из его носа потекла кровь, а в глазах запульсировали звёздочки.
— «О нет… Неужели он видел? Нет, не видел, ты же прикрывалась, Люси… Тем более, он под наркотиком. Да, точно, под наркотиком!» — лихорадочно успокаивала она себя.
— Вот эта попка! — Эверли двинулся быстрыми шагами к Люси и, подняв свою руку, шлёпнул ту по попе.
— Нет! — Хартфилии так и хотелось назвать его старым хрычом, но она изо всех сил держала себя в руках, чтобы не стать «уличной кошечкой».
— У-у-у… Играешься со мной, малышка? — теперь он сунул руку под юбку, где успел только нащупать влажную растительность, после чего получил пощёчину.
— А! — девушка убежала из кабинета с криком, решив, что постарается потеряться в толпе служанок.
Прибежав в холл, где их было много, Люси начала помогать одной из них. Пусть её о помощи и не просили, но потом поблагодарили и, кажется, даже приняли в свой коллектив. Слушая их беседы, Люси не заметила, как к ним подошла девушка сзади, положила на её плечо руку, чем и напугала блондинку. Люси вздрогнула.
— Хозяин выделил тебя. Больше ты не будешь спать в каморке. Он выделил тебе комнату. Пойдём, я покажу тебе её, — служанка как-то странно взглянула на своих подружек.
— Хорошо, идём. Я скоро приду, — Люси кивнула и не обратила должного внимания на их лица.
— Ах, сочувствую ей, — прошептали обе девушки в один голос после того, как та ушла.
…— Вот эта комната! Проходи, располагайся. — Служанка закрыла за собой дверь, и теперь они обе стояли в этой довольно просторной комнате.
Большая кровать с балдахином, стоявшая в шаге от небольшого окна, лишённого штор, два угловых шкафа, которые к тому же соединялись по стене напротив кровати в единое, что можно было подумать, что это один шкаф, если не щель между ними. Но сам факт того, что её пригласили в хорошую комнату, предвещал печальные последствия.
— Я принесу тебе чай. Смотрю, не можешь оклематься и поверить своим глазам, — ласково и без каких-либо эмоций говорила Нейтра.
Эта та самая служанка, которая тогда подсказала ей, где можно прибраться, чтобы не получить порку от хозяина и та, которая пригласила на ужин, чтоб поесть всем вместе. Они немного сдружились, но всё-равно относились к друг другу как коллеги по работе и не более того.
— Хорошо. Ты, наверное, права. Может, мой труд оценили или же… — Люси не стала договаривать и портить себе и Нейтре настроение, а лишь повернулась к ней и улыбнулась: — Я буду здесь. Поухаживай за мной.
Всем своим безобидным видом блондинка старалась показать своё дружелюбие и сблизиться с кем-то здесь. Не так давно она пришла сюда, пришла сама. Люси не знала наверняка, что он неё хотели избавиться, но была благодарна, что таким деликатным способом. Улыбка на её лице долго не продержалась и уголки губ опустились. Служанка с тёмными волосами и узкими глазами ушла, тоже на прощание состроив что-то вроде улыбки, закрывая за собой дверь. Нельзя было не заметить из неоткуда появившейся печали с нотками горечи. Возможно, у неё что-то стряслось с родными, с которыми она поддерживает связи, или что-то у другой служанки дома, либо она сочувствует кому-то…
Люсьена присела на кромку кровати и стала лучше осматривать комнату. Нейтра же не заставила себя ждать и тут же появилась на пороге с чашечкой чая.
— Отпей немного, и я пойду. Мою работу за меня никто не сделает. Хозяин Эверли приказал — надо выполнять. Ты уж прости.
— Я понимаю. Другого выбора нет.
Люси легонько улыбнулась, сделав глоток чая и после подула на него.
— Я оставлю тебя. Мне пора, — та сочувственно улыбнулась своей знакомой и удалилась из комнаты, ни на минуту не задерживаясь.
— А чай и в правду успокаи… — не договорив фразу, блондинка выронила чашку. Та разбилась, и чай разлился по полу. Девушка упала на спину на кровать и закрыла глаза, потеряв сознание.
…Люси открыла глаза и увидела перед собой лишь темноту. Нет, на её глазах не было никакой повязки, просто на улице стемнело. Когда же глаза привыкли, Люси смогла разглядеть только огромную луну, которая заглядывала к ней через окно. Больше за ней никто не наблюдал. Она лежала и не могла двигаться из-за того, что её конечности были привязаны к углам кровати верёвками. Они уже натёрли мозоли на запястьях и щиколотках, и те болезненно ныли.
Звать на помощь? Некого. Да и никак — кислая и жёсткая тряпка была в роли кляпа во рту не позволяла произнести ни звука кроме непонятного мычания. Окно резко открылось из-за сильного ветра, и Люси всем телом ощутила прохладу: мурашки пробежались по всей её коже. Она была голая. Невольная слеза скатилась по щеке Люси и оставила после себя влажную дорожку…
Вдруг дверь распахнулась и в комнату проник свет от свечи. Кто-то стоял на пороге со свечкой и не решался войти. Это вселяло ещё больший ужас. Неожиданность и незнание того, что будет с ней дальше — вот, что пугало её больше всего.
Наконец на пороге показалась низенькая и полноватая фигурка. Люси узнала старого извращенца.
Это был его план, а это — его спальня. Она не должна была заводить с кем-либо доверительные отношения. Люси поняла, почему Нейтра просила у неё прощения и говорила про работу, которую нужно безоговорочно выполнять…
Хартфилия простила её, ведь та была ни в чем не виновата. Но обычным служанкам, как она, не доверили бы готовить чай. Значит, кому-то ещё дали наказ и осведомили, зачем это нужно… Старикашка в это время приближался к ней, обтекая слюнями, которые уже увлажнили его усы и подбородок.
— Теперь ты никуда не денешься…
Эверли, несмотря на свой преклонный возраст, запрыгнул на кровать и пополз занять своё место над блондинкой, которая пыталась пошевелиться и освободиться. Хозяин поместья не собирался торопиться — он выражал это всем своим видом, и потому, медленно прогладив внутреннюю часть бедра девушки и дойдя до половых губ, задержал руку там. Смазав свои пальчики её естественной смазкой, он облизал их, закатил глаза наверх от блаженства, и кровь из носа начала капать на постель. Не предпринимая никаких действий, чтобы остановить кровотечение, он пополз по ней ближе к личику, попутно капая своей кровью на её белоснежную кожу. Но только он приблизился к её лицу и начал дико дышать, как некая сила скинула его с кровати, и он рухнул на пол.
— М-м?!
Блондинка развернула голову к окну и увидела в лунном свете в оконном проёме знакомый мужской силуэт. Она попыталась произнести его имя — Нацу. Это был он. Он вернулся.
— Да кто ты такой? Как ты смог пробраться сюда?! — с порезанной щекой и презрением встал на ноги прыткий старик.
— Считай, что тебе повезло. Сам Король Смерти пришёл за тобой. — После сказанного Драгнилом в воздухе повисла гробовая тишина. Лицо старика побледнело, он уже не злился: он боялся и выискивал момента дать дёру.
— Раз я признался, кто я такой, то в любом случае придётся избавиться от тебя, чтобы ты не смог доставить мне лишних хлопот, — закончил Нацу.
Посмотрев на открытую дверь (это был единственный путь к отступлению) старик ринулся к ней и выбежал в коридор, но, пробежав по нему и спустившись на первый этаж в холл, он увидел многочисленное количество трупов: все его служанки были убиты. Встав на месте, как вкопанный и понимая, что теперь ему неоткуда искать помощь, он повернулся на услышанный треск досок позади него. Из темноты, с лестницы, на него смотрела пара глаз, жаждущих крови. Он принял решение и, чтоб не быть убитым, начал царапать себя до крови и отрывать куски плоти, после которых последовало мясо. Ничего его не остановило, и всё больше и больше крови выливалось наружу.
Потеряв своё самообладание совсем, Эверли начал разрывать свой рот, запихивать туда свои руки и жевать их. На своего убийцу он уже не смотрел. Крики, что он издавал, разносились по всему дому и наводили ужас. Розоволосый парень лишь зажёг в руках кусок материи и легонько бросил в Эверли. Тот тотчас же вспыхнул, как спичка, и упал…
Драгнил вернулся в комнату, где была перепуганная блондинка. Она смотрела на него глазами, полными страха. Люси была уверена, что он жестоко и мучительно убил старика, пусть тот был и последним извращенцем. Драгнил подошёл к блондинке и горячими руками взялся за её запястья. Верёвки вспыхнули и рассыпались в пепел, а Люсьена получила ожог. Когда он проделал то же самое с щиколотками, там тоже остались следы от его рук. И только после того, как её освободили, Люси покраснела и принялась прикрывать своё тело руками.
— Да, что я там только не видел… — проговорил парень, не смотря в её сторону и почесывая затылок.
— Ну… — девушке надула губки, как маленький ребёнок, — А?! Что ты это делаешь?!
— А? Раздеваюсь. А что, не видно? — Нацу снимал с себя одежду.
— З-зачем?
— Чтобы отдохнуть, понятное дело!
Нацу оголился до конца и, показывая свой член, прыгнул на кровать. Хартфилия пребывала в удивленном состоянии, но даже не пикнула, когда он обнял её в прыжке и улегся с ней на кровать.
— Ч-что вы делаете? Н-нет…
Она опомнилась уже потом: толкала парня в грудь, пыталась его отпихнуть от себя, но всё было безуспешно — он только сильнее обнял ей и прижал её грудь к своей.
— Теперь давай отдохнём. Я думаю, тебе не помешает хороший сон. Тебе разве не было холодно и одиноко?
Ответом ему была тишина, но он улыбнулся и закрыл глаза.
Тучи уже с самого утра ходили по небу. Дождя не было со вчерашнего дня, но он собирал тучи воедино и обещал пролиться с новой силой. Сильный, холодный ветер залетал в открытые помещения и сносил всё со своего пути. Так он залетел и в открытое окно, где без всякого укрытия на кровати спали двое. Они были обнажены. Парень крепко обнимал девушку, которая посапывала у него на груди, обнимая его одной рукой.
Они бы так и спали, если не запах, который проник к ним через уличный ветер. Трупный запах, который стоял на первом этаже, поднялся на второй и разбудил парня. Тот открыл глаза и сморщил нос.
Пришло время покидать этот дом, но они так и не нашли «Закат», который им поручили уничтожить.
— Фу. Чем это пахнет?.. Этот запах такой ужасный, — проговорила Люси, тоже морща нос.
— Нам пора уходить отсюда. Надень мою одежду. — Нацу встал с кровати и кинул в блондинку жилетку и свои белые штаны-шаровары. Себе же оставил только труселя.
— Но мы ведь так и не выполнили задание…
Блондинка оделась и встала на четвереньки на кровати. Вдруг Драгнил подхватил её на руки и выпрыгнул с ней из окна. Отойдя от дома на приличное расстояние, он швырнул в дом огненный шар, и дом тут же загорелся.
Когда они ушли дальше в лес, послышался взрыв. Задание было выполнено. Осталось забрать награду.
