Абонент: Не Отвечать Пропущенных: 4 Абонент: Кора Пропущенных: 16
Он мучительно вздыхает, закатывая глаза и отбрасывает телефон в сторону. Ему сейчас не до разговоров, оба из которых явно закончатся плохо. И скорее всего не из-за собеседников, а из-за него самого. Он зол на Мартин. Зол на неё настолько, что её мало было бы засунуть в багажник Роско, вывезти за пределы Бейкон Хиллс и выкинуть где-то, чтобы она подумала о том, когда стоит открывать свой рот, а когда — нет, пока добиралась бы в город обратно. Он уверен в том, что если бы она не знала, что его отец — шериф, то выпалила бы Перришу всё, как на духу и именно это сейчас его пугает в ней. Её реакция на вопросы Джордана и без того вызвала больше вопросов, чем нужно, а это было очень некстати. Когда сегодняшним утром он заехал в участок отца, то пересёкся с тем самым Перришем, который уже стал что-то копать. Видимо, у Тео и Джексона не хватило ума сделать всё так, чтобы это действительно выглядело, как несчастный случай, несмотря на то, что Дерек отправил их в больницу раньше, чем туда доставили саму Мартин, которую нашел патруль. Перриш задавал наводящие вопросы, пытаясь понять, что именно знает сам Стайлз о том, что произошло. И такое положение дел совсем не радовало парня.***
— Ты так и продолжаешь играть в молчанку? — спрашивает Ноа, когда заходит вечером в комнату сына. — Дверь закрывается с той стороны. — не поднимая взгляд, резко произносит парень, переворачивая страницу книги. — Стайлз, я пришел с тобой кое-что обсудить. — он садится на рабочий стул, поворачиваясь в сторону подростка, который продолжает игнорировать его. — Если ты не хочешь, чтобы завтра мы беседовали с тобой не как отец и сын, а как шериф округа Бейкон Хиллс и подозреваемый, то тебе придется обратить на меня внимание. — спустя пару минут, дополняет шериф, решив перейти к крайним мерам. — Не отстанешь от меня, да? — раздраженно спрашивает Стайлз, громко закрывая книгу и отбрасывая её в сторону так, что в итоге она скатывается с одеяла и шумно приземляется на пол. — Ты имеешь отношение к тому, что произошло с Лидией Мартин? — выпаливает Ноа на одном дыхании, но всё равно не чувствует облегчения. Он боится услышать утвердительный ответ. Он боится осознать, что протест Стайлза дошел того самого пика, что он стал приносить кому-то реальный вред. Несмотря на всё то, что происходило, шериф искренне верит, что за маской безразличия, его сын скрывает настоящего себя. Ноа хочется верить, что Стайлз только с ним так себя ведёт. Потому что мстит, потому что зол, потому что обижен. И Ноа знает, что это не просто так. Но он также уверен, что это скоро пройдёт. Стайлзу всего лишь нужно дать время и пойти на встречу, если он разрешит. — А что ты хочешь услышать? — Стайлз отводит взгляд в сторону и поджимает губы. Как бы он не чувствовал себя свободно и независимо перед отцом, именно сейчас его разъедает чувство, словно он провинившийся ребёнок. — Правду, — на тяжелом выдохе выпаливает шериф, так как настрой сына говорит о том, что все самые плохие догадки шерифа были не безосновательными, — Какой бы она не была. Я знаю, что-то, что с ней произошло, точно связано с Хейлами. — а ещё Ноа знает, что именно этот факт очень усложняет ситуацию. — Да, она из-за меня сейчас в больнице. — безразлично бросает Стайлз, с таким холодом в голосе, что шерифа это едва лишает рассудка. Осознание такой хладнокровности сына просто выбивает почву из-под ног Ноа. — Я должен был догадаться об этом ещё тогда, когда ты поехал к ней в больницу. — поджав губы, произносит он, потупив взгляд в сторону изголовья кровати, — Ты понимаешь вообще, что ты натворил? Эта девочка лежит в больнице с кучей ушибов. — он щурит глаза, внимательно смотрит на Стайлза, пытается найти в его взгляде сожаление или что-то подобное, но не видит. И только сейчас шериф начинает сомневаться в своей уверенности в теории о том, что Стайлз просто натянул маску безразличия. — И что? — хмыкает он, — Серьёзно думаешь, что мне может быть жаль её? Подумай на досуге, над этим вопросом и дай самому себе ответ, хорошо? — Стайлз подаётся вперёд и произносит это слишком спокойно и слишком тихо. — Стайлз, человеческая жизнь это не игрушка, понимаешь? — Ноа чувствует, как холодеет всё внутри. — Посадишь меня теперь? — фыркает парень, — Представляешь, как круто будет? Заголовки в местных газетах «Сын шерифа округа — преступник и садист». — с явным сарказмом цитирует воображаемые заголовки младший Стилински, — Думал, из меня мог выйти кто-то другой? — Стайлз… — шериф не успевает даже начать, как сын перебивает его. — Ты в этом виноват. Только ты, — нервно шипит Стайлз, пытаясь каждую секунду напоминать себе о том, что перед ним сидит отец. — Сынок, — шериф шумно набирает воздух в лёгкие, но это не помогает. — Не называй меня так. — Стайлз резко выпрямляется на кровати, упираясь кулаками в жесткий матрас и наклоняясь к отцу, — Ты никто мне, слышал? Пустое место. Человек, с которым я живу в одном доме. И всё. — Я виноват перед тобой, но это не значит, что ты будешь ненавидеть меня всю жизнь. — шериф чувствует, что скоро не выдержит этого всего. Несмотря на всё, он тоже не железный. — А я и не ненавижу. Ненавижу я его, — Он никогда не называет «его» по имени. — а тебя я просто считаю бесхребетным, пустым местом. — Ты звонил ей? Говорил о Коре? — Ноа, вероятно, рассчитывал хоть как-то перевести тему, но выбрал самый неудачный для этого, способ. — Издеваешься надо мной? — Стайлз переходит практически на крик, потому что с эмоциями, с которыми он борется внутри, совладать всё сложнее и сложнее. — Нет, я всего лишь хотел… — Ноа не ожидал, что этот вопрос вновь вызовет такую бурю и просто не знает, как сделать так, чтобы угомонить её. — Я тебя просил не напоминать мне. — он вцепляется пальцами в края одеяла, со всей силы сжимая их, смотрит в пол, чувствует выступающий пот на лбу и то, с какой скоростью колотится его сердце. — Я вообще был занят, ты не видел? Убирайся. — проводит языком по сухим губам, чувствуя, как сел голос, как продрогли связки. — Стайлз, послушай. Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности, понимаешь? — он устало потирает переносицу, чувствуя разрастающуюся боль в груди. — Это была самая классная шутка из всех, которые ты когда-либо произносил. — истерически хохот заполняет комнату, что в головах обоих Стилински проносится мысль о том, что для таблеток, лежащий в верхнем ящике тумбы, нужен стакан воды. — Стайлз! — прикрикивает Ноа на него, надеясь привести в состояние равновесия и донести до него основную мысль того, с чем он пришел, — Если Мартины решат взяться за это дело, а Перриш продолжит копать, то всё может закончится очень плохо. — увы, Ноа знает, что именно усложняет всю ситуацию и это обстоятельство совершенно не радует его. — Я знаю, что ты будешь защищать Хейлов до последнего, но не все их игры для тебя, понимаешь, о чем я? — Не-а, — состояние Стайлза возвращается к привычному безразличию, — Хейлам я могу доверять, а вот могу ли доверять тебе — большой вопрос, понимаешь, о чем я? — Ты меня не слышишь. — раздосадованно заключает Ноа, — Или делаешь вид, что не слышишь. Сделай хоть один шаг мне навстречу. Стайлз, я не могу так больше, правда. — Отлично, — он бьет себя по коленям, подрываясь с постели, за несколько шагов достигая шкафа, — Я давно хотел свалить отсюда. — Куда ты? — обеспокоенно спрашивает шериф, следя взглядом за сыном, который с невероятной скоростью носится по комнате, закидывая вещи в дорожную сумку, — Дерек с Питером не в городе, ты же знаешь. — он делает попытку остановить его, хотя знает, насколько будут бесполезными любые его попытки сейчас. — Кора беременна от меня. — раздраженно бросает Стайлз, надеясь, что отец наконец-то оставит его в покое, — Не думаю, что тебя удивит, если я скажу, что поживу у неё. — Наберешь меня? — Ещё чего. — фыркает он, хватаясь за ручки сумки, открывая дверь в комнату, — Ты поздно решил поиграть в заботливого папочку. Это не актуально уже.***
— Что ты забыл здесь? — едва разлепив глаза от яркого света, который исходит от фонарика на телефоне, спрашивает Лидия. — Спи. — он садится на кресло, откидывается на спинку, прикрывает глаза, делая вид, что так и нужно. — Ты пришел в мою палату в полночь и предлагаешь мне спать? — спустя пару минут молчания и составления воедино картины происходящего, в своей голове, спрашивает Мартин. — Да. — односложно отвечает он, тоном своего голоса намекая на то, что её вопросы явно лишние сейчас. — Эй, что-то произошло? — наконец привыкнув к темноте в комнате, она садится на кровати, аккуратно приподнимаясь на локтях. — Мартин, ты можешь хоть когда-то перестать лезть со своей наигранной заботой? — страдальчески протягивает он, открывая глаза, смотря прямо на неё, что ей действительно становится не по себе, — Сделай вид, что меня здесь нет. Я не буду тебя трогать, мне просто нужно где-то переночевать. — Тебя выгнали из дома? — она недоуменно смотрит на него и хмурит брови. — Я похож на того, кого выгнали из дома? — фыркает он, бросая на неё раздраженный взгляд. — Вообще да, — честно отвечает она, ловя вторую порцию безмолвного презрения от Стайлза, — Почему миссис МакКолл не оставила тебя где-то в подсобке, или где там? — Она не знает, что я здесь. — после немого вопроса Мартин, Стайлз достаёт из кармана ключ, решив, что так проще, чем отвечать на её тупые вопросы и что-то выдумывать. — Откуда они у тебя? Это же незаконное проникновение. — шестерёнки в голове Лидии обычно работают с завидной скоростью, но сегодняшняя ночь не входит в список тех, когда они работали с двойной скоростью. — Давай сейчас расскажи ещё о том, что я влез в твоё личное пространство. — он устало потирает переносицу, всем своим видом показывая то, что не намерен больше вести с ней какие-либо беседы, поэтому опять откидывается на спинку, надеясь в этот раз заснуть. — Это так странно, — Стайлз тихо ругается, когда она вновь вклинивается в его сон своим голосом, разрушая всё волшебство момента погружения в стадию глубокого сна, которую он не испытывал давным-давно. — Что? — не открывая глаза, спрашивает он так, что ещё месяц назад Лидия ни за чтобы не продолжила свою мысль вслух. — Ты же сын копа. — она слишком резко пожимает плечами, из-за чего щурится из-за лёгкой боли в районе рёбер, — Ты должен быть таким образцом для подражания и всё такое. — Так, я понял, — он широко распахивает глаза, несколько раз жмурясь, словно делая разминку для лица и поднимается на ноги, — Лучше бы я переночевал в джипе, как и собирался. — И всё-таки, тебя выгнали. — Ты этому так рада? — он замирает на месте и внимательно смотрит на неё. Мартин обычно не входила в список тех, кто ликует от его сложностей. — Ты всегда радуешься, когда у меня какая-то неудача происходит. Так что я имею сейчас на это полное моральное право. — она откидывает одеяло в сторону, пытаясь встать с кровати. В конце-концов, она спокойно может передвигаться на своих двоих. — Меня никто не выгонял, поняла? — он отвлекается на вибрацию телефона в штанах и с раздражением сбрасывает звонок. — Ну да, ты ведь сам ушел. — она выпрямляется, скрещивает руки на груди и подходит к небольшому столику, наливая в стакан воду из графина. Смысла просить Стилински просто не было. Это не тот человек, который готов принести ей стакан воды, — Только идти некуда. — Мне есть куда идти. Просто я надеялся, что ты уже спишь и даже не узнаешь, что я был здесь. — он пожимает плечами, быстро выбирая пальцами по экрану телефона, жмурясь от его яркости, хотя она на минимуме. — Так ты уходишь? — словно невзначай спрашивает Мартин, стоя к нему спиной. — А ты так этого хочешь? — хмыкнув, спрашивает он и вновь сбрасывает входящий вызов, пряча телефон в карман, — Не хочешь, только не скажешь этого. — Хочу. — гордо подаёт подбородком вперёд, игнорируя то, что он может видеть только её лопатки и волосы, которые струятся по плечам. — И поэтому оттягиваешь время, чтобы я ещё побыл с тобой? — она делает глоток воды, которым едва не давится. — И ещё. Можешь сделать кое-что для меня? Думай головой, когда говоришь что-то Перришу. Прежде всего, можешь пострадать ты сама. — Ты чего-то боишься, Стилински, — Она разворачивается к нему, смотря в упор, но его только веселит то, насколько она пытается быть серьёзной и взрослой. — только я пока не могу понять, чего конкретно. — Я ничего не боюсь, — он отрицательно мотает головой и медленно продолжает, — знаешь, пока это повлияет на меня, с тобой уже успеют произойти все самые ужасные вещи. — Ты вселил в меня надежду в светлое будущее. — она хотела сказать ещё что-то про серийных убийц и маньяков, но решает не развивать тему. — Я и не пытался вселять в тебя надежду в светлое будущее. — безразлично пожимает плечами, делая шаг в сторону двери, но резко останавливается, словно что-то вспомнил. — Когда тебя выписывают? Дерек скоро возвращается и он точно будет спрашивать. — Ты сейчас серьёзно? — Лидии кажется, что у неё заканчивается воздух в лёгких, когда она слышит вопрос Стайлза, — После всего этого вы собираетесь ещё измываться надо мной? — Это мелочи, — небрежно бросает он, — Так когда? — Мелочи? — она понимает, что если ещё хоть слово произнесет таким тоном, то сорвёт голос к черту, но ей всё равно, — Ты серьёзно? Посмотри на меня, ты называешь это «мелочи»? Знаешь что, Стилински, иди ты к черту! Вот просто бери и катись к нему сейчас же! — её не волнует сейчас то, насколько она громко это говорит. Ей важно, чтобы её услышал Стайлз и в его голове наконец-то прояснилось то, что она не намерена видеть кого-либо из Хейлов ещё хоть раз, в своей жизни. — Тебя уже слышит пол больницы, сбавь тон. — он контрольно сжимает кулаки, чтобы она обратила на это внимание и успокоилась. — Не хочу! — она игнорирует всё, что только можно игнорировать, — Пусть все приходят и смотрят, как сын копа проникает по ночам в палаты. — делаешь широкий шаг в сторону двери, но он опережает её, делая зеркальный ей и становится так, что она едва не упирается ему грудь. — Лидия, тише, черт возьми. — он хватает её за плечи, легко сжимая, останавливая на месте. Наклоняется к ней, произносит почти шепотом и приближается к её лицу настолько близко, насколько вообще возможно. — Не буду я тише. — она резко дергается, сбрасывая его руки и толкает его ладонью так, что он наклоняется корпусом назад, — Ты знаешь вообще, через какой ад я прошла? Знаешь, что будет, если я сейчас загипсованной рукой пройдусь по твоей щеке, как это любишь делать ты? И ты узнаешь, вот тогда, Стилински, ты узнаешь… Он закатывает глаза и шумно выдыхает. Притягивает её к себе за затылок, слегка надавливая на него пальцами, накрывает её губы своими, заставляя Мартин разрушится в миг на миллионы частиц. Между ними не произошло никакой магии и никто из них не почувствовал прошибающий ток, потому как всё произошло настолько быстро, что он отрывается от неё буквально через мгновение, резко убирает руки и отходит на шаг назад, от чего Мартин отшатывается, едва не падая, пытаясь набрать в лёгкие воздух, который, почему-то, неожиданно испарился напрочь. — Что ты делаешь? — она часто моргает и смотрит на него недоуменно. Она бы меньше удивилась, если бы он ударил её. Гораздо меньше. — Уменьшаю громкость. — он пожимает плечами и произносит это так, словно такие действия у него в порядке вещей, — Обычно это помогает, — Лидия не задерживает взгляд, когда он поджимает губы, проходясь по ним языком. — Уходи, Стайлз, — она сомневается в том, что её крики слышала вся больница, но вот то, с каким ритмом отбивает её сердце, слышит вся округа и она уверена в этом. — Вот теперь точно уходи. — она громко глотает воздух ртом, всё ещё пытаясь хоть как-то привести себя в чувство, но чувствует себя полной двояшницей в этом. Стайлз щурит глаза и смотрит так, словно через неё, от чего ей становится дурно. Потирает ладонью подбородок, будто пытается показать активную мыслительную работу, вот только Лидия отмечает, что как раз таки она сейчас вообще не в состоянии понимать, что такое «мыслительная работа». Она вскидывает бровь, словно задавая безмолвный вопрос, почему он всё ещё в палате, после чего он, кратко кивнув головой, быстро скрывается за дверью, оставляя Мартин лишь вопросы.