Safety belt

Он катается по городу несколько часов, пытаясь принять правильное решение, что практически сжигает весь бензин, который был в баке. Даже написал сообщение Мартин, которую так и оставил около больницы, но она его прямым текстом послала и он чуть ли не впервые признаёт, что получил заслуженно. Читает её ответ и резко бросает телефон в сторону, который заваливается куда-то под сидение. Чтобы у него не было резкого порыва написать ей что-то, что может сломать всё то, что он выстраивал всё это время. Стайлз прекрасно знает, что если возьмёт и поедет прямо сейчас туда, куда собирается, то сорвётся так, что завтра вряд ли разлепит глаза, потому что ему вряд ли не переломают кости после всего того, что он бы с удовольствием сделал сейчас. Он пытался свернуть на восьмом, на пятом и наконец на третьем переулке, но не смог и поехал прямо в лофт. Стилински до сих пор не в курсе, как со всеми его проблемами, он просто не накинулся на Дерека, без объяснения причин. Вместо этого, он влетел в кабинет, игнорируя слабые протесты Эйдана, который решил, что такая самодеятельность Стилински явно не порадует Хейла и тот наконец-то даст понять этому наглому подростку, что не всё в этом мире крутится вокруг него. Стилински не обратил внимание даже на то, как недовольно Хейл выпустил из своих объятий шатенку, которая на ходу застёгивала пуговицы на рубашке, после того, как всеми силами пытался намекнуть Стайлзу, что тот не вовремя, но по эмоциональному состоянию парня понял, что нет смысла тому что-то доносить и нужно понять, что тот хочет. — Какого черта, Стилински? — Возмущенно спрашивает, как только за девушкой закрывается дверь и они остаются одни в комнате. — Это я у тебя хочу спросить, какого черта? — Хейл даже теряется от такого напора, пытаясь понять, что такого произошло, из-за чего Стилински ведёт себя таким образом. — Чего ты нервничаешь, что происходит? — он повышает голос, надеясь, что хоть как-то повлияет на ситуацию. — Успокойся. Он садится за широкий стол и достаёт из шкафа бокал, в который наливает какой-то напиток из графина. Надеется, что Стилински последует его примеру, но вместо этого, тот нервно ходит из угла в угол, сжимая в руках какие-то бумаги. — Послушай, — Стилински резко тормозит на месте, активно жестикулирует руками, — я и без того всегда на вашей стороне, делаю твои поручения, езжу туда, куда нужно и тогда, когда нужно. Общаюсь с заказчиками, помогаю подписывать договора и всё в таком духе, — он надеялся, что такое вступление остудит его самого, но всё получилось совершенно противоположно. — Но повесить на меня чужого ребёнка? Дерек, это слишком! Стилински просто взрывается. Он уже и не помнит, что эмоции могут брать над ним такой верх, что он в какой-то момент начинает чувствовать, словно земля уходит у него из-под ног. — Слушай, я не понимаю, — Дерек убирает стакан в сторону и выпрямляется на стуле, внимательно наблюдая за Стилински. В его голове наконец начинают складываться все пазлы, но пока это лишь предварительный расклад — Читай. — Стайлз нервно кидает бумаги на стол и отойдя на пару шагов от стола, садится на одно из кресел, потому что понимает, что находится сейчас близко к Дереку, далеко не лучшая идея. Хейл внимательно изучает бумаги, исписанные чьим-то почерком. С горечью осознаёт, что его догадки подтверждаются, хотя теперь это всё вызывает максимально много вопросов, с минимальным количеством ответов. — Видишь срок её беременности? — Стилински не выдерживает и вновь подрывается с кресла. Его голос срывается, обрывается едва не на полуслове, — Пять месяцев. Видишь, пять? — он подбегает к столу и показывает пальцами цифру пять Дереку, а потом тычет в то самое место, где об этом написано. — Подожди, я ничего не понимаю, — Хейл всё ещё пытается найти загвоздку в этом всём. Найти момент, который бы мог всё опровергнуть. — Где я был пять месяцев назад? — Стилински резко выдыхает воздух, пытается отдышаться, от нахлынувших эмоций. Упирается кулаками в стол, опускает голову, прикрывает глаза, чувствуя, как тяжесть в груди только разрастается. Хейл ещё раз пробегается глазами по бумагам. Напряженно разминает шею, растирая её ладонью. Понимает, что Стайлз имеет в виду и это его совершенно не радует. Кидает несколько тревожных взглядов в сторону телефона, надеясь только на то, что что Стилински поехал к нему первому, а не наговорил всё, что думает, беременной Коре, которой нельзя волноваться. Даже если она поступает плохо и неразумно — она его сестра и для него нет аргумента важнее, чтобы оправдывать её в любой ситуации. — Я поговорю с ней, — решительно произносит, потому что понимает, какие серьёзные обороты принимает ситуация и что может произойти, если Стайлз опередит его. — Хочешь сказать, что ты не знал? — Стилински громко ударяет кулаком по столу так, что у него едва не сыпятся звёзды из глаз, но сейчас он практически не ощущает боли. — Ты врал мне, Дерек. Ты врал. — Он тычет в него пальцем, буквально выплёвывая эти слова. Эмоции просто льются из него рекой. — Перестань истерить как девчонка! — Хейл поднимается и легко толкает того в плечи, надеясь привести в чувство, только попытка получается не такой удачной, как ему бы хотелось. — Издеваешься? — Стайлз недоуменно вскидывает брови, просто не понимая, как он может так реагировать, — Послушай, я тут больше двух месяцев пытаюсь убедить себя в том, что мне нужно смириться с этим и принять. Что мне придется жить с Корой, с которой у меня не было толком никаких отношений, придется растить ребёнка, как воспитывать которого, я просто понятия не имею, что мне придется… — он бы мог продолжать просто до вечера, если бы Дерек резко не прервал его. — Успокойся. Я сейчас поеду к ней и поговорю.

***

Она резко выдыхает и вцепляется пальцами в сумку, как только он входит в аудиторию. Расстегивает молнию, делает вид, что увлечённо что-то ищет в сумке. Нервно поджимает губы, когда понимает, что он сел около неё, и сложив руки на парте, наблюдает. — Привет. — Бросает небрежно, пытается обратить на себя внимание, но искренне недоумевает, когда в итоге его ожидает полный игнор. Она старается сохранить спокойствие и настолько проникается этой идеей, что и бровью не ведёт, когда он обращается к ней. Всё ещё перебирает те самые три тетрадки, которые кинула в сумку утром, даже не посмотрев на то, нужны ли они вообще ей сегодня. — Как дела? — Его голос меняется, а сам он пододвигается ближе, потому что не понимает, почему она делает вид, словно его не существует. Лидия резким движением застёгивает сумку и вешает её на край парты. Берёт телефон и проведя по нему пальцем, начинает что-то быстро печатать. — Не разговариваешь со мной? — Стайлз вскидывает брови и смотрит на неё в упор, пока Мартин оттачивает мастерство игнорирования кого-либо. — Серьёзно? Он не выдерживает и кладёт ладонь поверх экрана телефона, блокируя возможность что-либо печатать и ей не остаётся ничего, как таки обратить на него внимание. — Я сижу с Эллисон, — отчеканивает она и резко дёрнув рукой, возвращается к своему занятию. — Да ладно тебе, — он пропускает смешок, всё ещё несерьёзно относясь к её настроению. Когда проходит ещё несколько минут молчания, до Стайлза таки доходит, что она явно не шутила, да и всё её настроение не показывает то, что она сейчас скажет, что всё это было игрой на публику. Лидия слишком сильно устала от его присутствия. Ей кажется, что она ощущает серьёзную неприязнь к нему уже на физическом уровне. Ей не хочется ни видеть его, ни слышать, ни знать, что он где-то рядом. Стайлз чувствует разрушающее что-то внутри. То, что никак не даст ему вырваться из всей этой лавины. К своему ужасу он начинает понимать, что это чувство навсегда стало его верным спутником, от которого он не избавится. Только сейчас это оно стало настолько ощутимым, что он буквально чувствует, как холодок пробегает по спине, от одного лишь принятия ситуации. — Поговори со мной, — его голос дёргается и это единственное, что заставляет её хоть что-то почувствовать, когда он обращается к ней. Ей кажется, что в этом было что-то, чего она никогда не слышала от него раньше. И если это некое отчаяние, то она считает, что у него наконец появилась возможность почувствовать всё то, что чувствует она все эти месяцы. Просто Лидия ничего не знает о Стайлзе Стилински, и она твёрдо убеждена, что его жизнь слишком близка к слову «идеально» и какой-либо момент, который бы мог пошатнуть это состояние — ему на пользу. Она то не знает, что он никогда не знал значение слова «идеально». Потому что что-то падает каждый раз, внутри него. Что-то разрушается на части, осколки, атомы, частицы. Что-то теряет свою форму, изменяется, модифицируется. И слишком мало раз это всё имело хоть какую-то положительную динамику в финале. Количество таких случаев равно практически нулю, но кого, черт возьми, вообще должно интересовать состояние таких, как он? Он лишь получает по заслугам, даже если в его жизни и бывают ужасные события. И это то, что думает каждый, кто видит Стайлза Стилински под определённым углом, под которым он позволяет себя видеть. — Уйди, ладно? — резко вырывается у неё. Она всё равно верит в свою правоту и в то, что он заслуживает весь тот негатив, который она к нему испытывает. Наверное, даже он сам согласился с ней, если бы она высказала ему сейчас то, что действительно так хочет сказать. — Ладно. Он реагирует слишком спокойно. Настолько спокойно, что кажется, рядом с ней сидел не Стайлз, а кто-либо другой, но точно не этот неизвестный ей Стилински. Он произносит это с неким безразличием, неосторожностью, в очередной раз надев на себя привычную маску, с которой гораздо проще существовать.

***

Когда Эллисон резко умолкла на середине рассказала и её губы растянулись в глуповатой улыбке, а сама она стала смотреть словно сквозь Лидию, стало ясно, что шанса сбежать — нет. Мартин было понадеялась, что сегодняшний день она проведёт без Стилински. Или хотя бы то, что к ним идёт один МакКолл. Но мало того, что её надежды развеялись, словно на ветру, так и само появление МакКолла в миг набрало новые обороты. — Эй, Лидия, идешь на вечеринку к Махилани? — Он падает на стул около неё, ставит на стол содовую и кидает рюкзак на пол. Он понимает, что что-то пошло не так, когда видит, как Стилински вопросительно вскидывает брови, переводя взгляд с него на Мартин, и понимает, что к его эстафете подключилась Арджент, которая уже давно перестала понимать, что происходит в жизни подруги, но такой поворот, её явно не устраивает. — Почему вы на меня так смотрите? Что-то не так? — МакКолл недоуменно смотрит на них, разводя руки в стороны, словно вообще не понимает, что именно вызвало такую реакцию. — Всё хорошо. — Стилински смотрит исподлобья, пальцами вцепляется в шлейки рюкзака и сжимает челюсти так, что кажется, он вот-вот растрощит свои зубы, от такого напряжения. — Так что? — Скотт пожимает плечами и вновь переключает внимание на Лидию, которая, готова сейчас умереть, от того, в насколько неловкую ситуацию тот её вогнал. — Нет, меня не будет в городе. — Она проводит языком по сухим губам, пытается прочистить горло, понимает, что голос вообще сел, — Я улетаю на Рождество в Англию. — Обожаю Англию! — как ни в чем не бывало, произносит Скотт, словно не замечает всё то напряжение, которое воцарилось вокруг них, — Хочу там играть концерты! — Он воодушевлённо продолжает, делая вид, будто играет на воображаемой гитаре. — Тогда, оторвись там. Он подмигивает ей и поднимается. Кидает взгляд в сторону Эллисон и широко улыбается ей, а потом и вовсе переключает внимание на Стилински, задавая тому безмолвный вопрос, почему они всё ещё здесь. Мартин понимает, что она попала в безвыходное положение, когда парни уходят, а Эллисон, голову которой теперь разрывает тысяча и один вопрос — остаётся.

***

— Почему ты решила, что можешь улететь на Рождество? — Он резко захлопывает дверцу шкафчика ладонью, прямо у неё перед носом, от чего она дёргается. Мартин откровенно пожалела, что задержалась в библиотеке так долго и теперь, она один-на-один со Стайлзом, в школьном коридоре. — Потому что мои родители не обязаны спрашивать у тебя, где нам проводить Рождество. — Мартин разворачивается к нему лицом, пытаясь выровнять сбивчивое дыхание, которое мешает ей выглядеть гораздо спокойнее, чем могло бы быть. — Рождество без меня? — Он не убирает руку и она сейчас стоит в некой ловушке, от чего чувствует лишь дискомфорт и страх. — Как так? Я уже купил тебе подарок, — ему никогда не нужно повышать голос, чтобы она разборчиво слышала его. У неё это уже на автомате. — Лучшим подарком будет для меня, если ты исчезнешь, — она берёт себя в руки и собирает в это предложение весь сарказм и неприязнь, которые только сидят в ней. Надеется на то, что это выглядело хоть немного убедительно. — Серьёзно? — Он вскидывает брови, искривляет губы в подобии улыбки. — Серьёзно, — Мартин пытается унять дрожь в коленках, иначе она сдаст её со всем, чем только можно. Стилински молчит и лишь усмехается, оставаясь в том же положении. Создаётся впечатление, что он не намерен отпускать Мартин и вообще отходить. А к ужасу самой Лидии, она понимает, что людей в школе слишком мало, чтобы она сейчас звала на помощь кого-то. Стайлз её прихлопнет быстрее, чем та самая помощь поспеет. — А если серьёзно, то ты будешь нужна в рождественские дни. — Такими темпами, я не вернусь из Британии, — она громко набирает воздух в лёгкие, когда понимает, что он имеет в виду. Она ненавидит это всё. — Кстати, а как же твой кучерявый братец? — он щурит глаза и смотрит внимательно, словно пытается уловить любое её невербальное движение, которое может выдать её. — Он не празднует Рождество? Или вы едете к нему? — Стайлз давит на неё умышленно. Иначе — никак. Он просто должен, и он просто выполняет то, что нужно. — Мы не знаем, где он. — Голос Лидии звучит слишком убедительно, что ему кажется, она просто научилась его обманывать, да и всё. — Надеюсь, он объявится к Рождеству. Лидия была бы и рада обманывать его, если бы они действительно не знали, куда пропал Айзек и когда он наконец-таки объявится. Мартин уверена, что мистер Лейхи не оставит на сыне и живого места, после всей этой нервотрёпки, с его поисками. И каждый раз Лидию так и подмывает рассказать, что же происходит на самом деле. Только вот она понимает, что если вмешать сюда и родителей, то проще явно не станет. Останется только надеяться, что не станет ещё хуже, чем сейчас. А Лидия не готова жертвовать родителями. — Не хочешь дать мне открыть шкафчик и положить книгу? — Спрашивает она, когда ей порядком надоедает торчать здесь и ждать, пока Стилински сам соизволит отойти от неё и оставить в покое. — А может нет? — хмыкает он, но действительно отходит. Лидия быстро набирает код на металлическом замке, закидывает книгу и берёт несколько тетрадей, когда понимает, что Стилински так и топчется рядом. Она надеется сделать виртуозный финт и проскочить мимо него, но он хватает её за запястье и она не решается вырываться. Всё равно знает, что не поможет это и будет только хуже. — Когда тебе положить подарок под ёлку? — Да кому они нужны, твои подарки? — Она лишь фыркает и прокрутив запястье резко вырывается из его хватки, — Как и ты сам, — добавляет и разворачивается к нему спиной, стремительной походкой удаляясь прочь.

***

— А я сразу понял, что ты врешь. Она дёргается и жмурит глаза, когда слышит знакомый голос у себя за спиной, понимая, что ей просто-напросто, крышка.