Safety belt

— Ответишь? — Айзек кидает взгляд на светящийся экран её телефона и кивает головой в его сторону. Подпись «Стилински» совсем не радует её. Мартин понимает, что не говорит ни о чем хорошем и ей совершенно точно понятно, что именно сейчас ей стоит избегать разговора с ним, во что бы то ни стало. Странно, но Стилински и сам уже давным-давно забыл о том, что давал ей телефон на который должен был звонить. Теперь он не задумываясь набирает её обычный номер и знает, что если она не хочет, то не ответит ни на один из них. Видимо, это один из тех случаев. — Нет, — твёрдо отвечает Мартин, переворачивая телефон экраном вниз. — Не боишься, что может быть только хуже? — Опасливо спрашивает Айзек, не зная, к какой реакции может привести этот вопрос. — Я уже давно перестала бояться чего-либо, — спокойно произносит Лидия и нажимает на кнопку блокировки телефона, тем самым выключая звук входящего звонка. Они сидят какое-то время в полной тишине и лишь вибрация телефона, сообщающая о новом входящем звонке, создаёт впечатление того, что комната не пустая. — Лидия, дай мне ещё немного времени, — начинает Айзек, проводя ладонью по волосам, цепляя спутанные волосы. — Хватит, — резко перебивает его Лидия, стараясь не смотреть на него, потому что в подобном тоне они никогда не разговаривали до этого, — Когда ты перестанешь кормить меня завтраками? Айзек, я так больше не могу. Он поджимает губы и она видит, что его дыхание учащается. Айзек напряжённо смотрит куда-то в сторону, словно пытается принять какое-то очень важное решение, которое могло бы изменить слишком многое. Только Лидия не понимает, что это за решение, и что оно могло бы изменить. Ей кажется, что они в лабиринте, из которого просто не существует выхода, потому что он не был изначально построен. — Окей. — На резком выдохе произносит Лейхи, заставляя Лидию дёрнуться от неожиданности. — Бери, — он берет её же телефон и протягивает ей. — Зачем? — Лидия недоуменно смотрит на него, совершенно не понимая, к чему он клонит, поэтому даже не забирает телефон. — Звони Хейлам и говори где я, — произносит быстро, словно слишком долго готовился к тому, чтобы произнести это. — Ну же, Лидия. — Повышая голос, он буквально тычет в неё этим телефоном. — Ты сейчас серьёзно? — Мартин едва не задыхается от возмущения, когда слышит то, что он ей говорит. — Думаешь, я так долго терпела это всё ради того, чтобы сдать тебя Хейлам? — Резко толкает его руку из-за чего он едва не роняет её телефон, но ей сейчас и дела нет до этого. — Ты меня явно недооцениваешь. Айзек вопросительно смотрит на неё, но ничего не произносит, лишь изредка моргает, тем самым напоминая, что всё ещё живой. Кладёт телефон в сторону, делает глубокий вдох и опускает голову на замок из ладоней. Методично стучит лбом о костяшки, будто бы таким образом поможет самому себе найти выход из ситуации. — Передашь отцу, что я в порядке? — Он наконец находит в себе силы посмотреть на неё и в его глазах читается искренняя просьба. Лидии слишком больно отказывать ему. — И как я объясню ему, откуда я это знаю? — Старается спросить как можно серьёзнее. Знает, что не должна поддаваться на провокации жалостью. — Нет, Айзек, давай сам. Её сердце едва не разрывается на куски, когда она видит то, как тухнут его глаза. Она знает, что это сложно — представить то, насколько ему больно. Знает, что это невыносимо — слышать такой отказ. Но Лидия знает, что поступает абсолютно правильно. Потому что только Айзек должен разбираться в его проблемах, а не кто-либо другой. — Ложись в комнате, я утром разбужу тебя, — он поднимается со стула и берет чашки, которые ставит в умывальник. — А ты? — Лидия осматривается вокруг, понимая, что вряд ли в этой квартире есть ещё места, где можно поспать. — Я здесь поставлю раскладушку вместо стола, — он показывает рукой на место, где стоит стол и стулья и Мартин с трудом представляет, как здесь может поместится раскладушка, на которой можно ещё и спать. — Айзек, — Лидия обходит стол и подходит к нему. — Что? — Он выключает воду и поворачивается к ней, смотрит на неё удивлённо, не представляя, что может услышать сейчас. Он понимает, что заслуживает каждое слово, которое она бы ни сказала в его адрес. — Я переживаю, — по её щекам катятся слезы и она понимает, что сдалась. — Я боюсь, что с тобой может произойти что-то ужасное, — Лидия обнимает его за шею, прижимаясь к нему, чувствуя такой знакомый запах, напоминающий беззаботное детство. То самое, когда мистер Лейхи помогал им строить дом на дереве, где они проводили почти всё время, когда ещё не жили вместе и Айзек с отцом приезжали к ним. — Всё будет хорошо, я что-то придумаю. — Он прижимает её к себе, совершенно не заботясь о том, что у него мокрые руки, — Обещаю, — тихо шепчет и впервые за всю эту историю Лидии кажется, что она верит ему.

***

По возвращению домой Лидия понимает, что запуталась ещё больше. Она была бы не против провести в Лондоне ещё пару недель, чтобы окончательно прояснить для себя хоть какие-то моменты, но, увы, у неё нет такой возможности. Дома они находят одинокую елку в углу гостиной, с горой нераскрытых подарков и родители с грустью отмечают, что Айзек так и не появился. Несмотря на то, что Мартин так отчаянно искала встречи с Айзеком, после того как она наконец увидела его, ей не стало легче. Случилось всё ровно наоборот и теперь она с огромным трудом совладает с собой, чтобы не сорваться в присутствии родителей, которым так и хочется рассказать абсолютно всю историю от начала и до самого финала, который, правда, ещё не наступил, по всей видимости. По возвращению в Бейкон Хиллс, Лидия старается избегать Стайлза ещё сильнее, чем до поездки в Лондон. Она боится сказать или сделать что-то, что может выдать то, что она виделась с Айзеком. Она всё ещё не верит Стайлзу и не верит словам Айзека о том, что Стилински стоит доверять. Лидия считает, что ей стоит чётко придерживаться своей позиции. Всё было вполне по её плану, пока в понедельник ей не пришлось пойти в школу и на первом же уроке пересечься со Стилински. Она предельно удивилась, когда поняла, что он не отпустил пару шуточек в её сторону, на которые она вполне рассчитывала. Одновременно с этим у Лидии была ещё одна проблема, решение которой у неё всё ещё не появилось в голове. Эллисон всё так же не разговаривала с ней и на любую попытку Лидии завести разговор — кидала строгий взгляд и делала вид, словно Мартин не существует. Скотт, в свою очередь, сел с Лидией на биологии, улыбался ей и вызвался сопровождать её в библиотеку, когда мистер Стоун сказал, что те, кто хочет найти больше информации по теме, которую они прошли на уроке, могут взять дополнительные учебники. Лидия чуть было не отказалась, представив только, что с ней потом сделает Арджент, но не сдержалась и согласилась, когда увидела взгляд Стилински, которым он одарил МакКолла. Стайлз даже порывался пойти с ними, но Скотт, словно невзначай напомнил ему, что тренер просил его зайти к нему на третьей перемене. Стилински поблагодарил того сцепив зубы, и резко развернувшись, пошёл в противоположную сторону коридора. — Что планируешь на выходные? — Интересуется МакКолл, словно показывает, что хочет убить время, пока они идут в другое крыло школы. — Не знаю, — пожав плечами отвечает Лидия. — Мы могли бы сходить куда-то. — Теперь уже Лидия понимает, что попала в самую ужасную ситуацию из всех, в которые могла попасть. Скотт наблюдает со стороны то, как она напрягалась и добавляет, — Если хочешь. — Хочу, — Мартин пытается отключить голову и не представлять картинки того, чем чревато такое её решение. Она просто хочет почувствовать себя «нормальный» и не считает, что это плохо. Лидия решает, что худшее, что могло произойти — произошло, а игнорировать знаки внимания со стороны Скотта, слишком глупо. Они договариваются, что Скотт придумает что-то к выходным и напишет ей, к которому часу она должна будет быть готовой. Лидия наигранно смеётся, когда они проходят мимо кабинета тренера, из которого выходит Стайлз. Он качает головой, но ничего не говорит и кинув МакКоллу, что будет ждать его в кафетерии, быстрым шагом уходит прочь.

***

Стилински таки удаётся перехватить Лидию в пятницу, когда она, сломя голову, неслась от него, что едва не подскользнулась на пороге школы. — Эй, Мартин, избегать меня не лучшая твоя идея. Он успевает схватить её за локоть, предотвращая встречу её носа с полом. Лидия вцепляется в его руку, словно в круг безопасности и держится так крепко, что он просит её ослабить хватку. — Садись в машину, я подкину тебя домой. — Лидии кажется, что он облегченно выдыхает, когда она отпускает его руку. Выглядит это предельно странно, как ей кажется. — Заодно обсудим кое-что. — До автобуса десять минут, я подожду, — Мартин отряхивает пальто от появившихся капель и поправляет сумку, стараясь не пересекаться со Стайлзом взглядом. Сейчас ей это кажется совершенно лишним и ненужным. — Садись, — резко кидает он и Мартин не находит в себе сил с ним спорить. Он заводит машину и включает обогрев. Лидия подставляет ладони под струю тёплого воздуха, чувствуя, как те начинает покалывать, от перепада температур. Касается ладонями щёк, пытаясь отогреть их и убрать с них розовый оттенок. Не замечает, как Стайлз резко тянется рукой назад и достаёт с заднего сидения коробку, обёрнутую в праздничную упаковку и протягивает её Лидии. Мартин недоверчиво косится, но забирает коробку из его рук. Они выезжают со школьной парковки, а Лидия так и продолжает сидеть, вцепившись пальцами в коробку, совершенно забыв о том, что ей было холодно и не думая о том, что она не пристегнулась и им могут выписать штраф из-за этого. — Не хочешь открыть? — спрашивает он, кидая на неё вопросительный взгляд, когда они проезжают ещё пару кварталов. — Что это? — Лидия скептически осматривает коробку, вертит её в руках. Отмечает, что та совсем не легкая. — На Рождество люди дарят друг другу подарки, — Стайлз не сводит взгляд с дороги, пытается вести себя как можно более непринуждённо. В который раз ругает себя за эту затею и боится даже представить, что ему скажет Дерек по этому поводу, — Ну, знаешь, есть такая традиция. — Про традицию то я знаю, только вот какая связь? — Она поворачивается к нему корпусом и смотрит на него в упор, а потом её лицо вытягивается, словно до неё дошло что-то поистине важное, — Там что-то плохое? Я открою и мне в лицо что-то брызнет? — Господи, Мартин, откуда такие фантазии? — Фыркает он и тянется рукой к коробке. — Если не нравится, значит отдавай обратно и всё на этом. — Так я же не знаю что там, откуда мне знать, нравится мне или нет? — Лидия успевает среагировать и резко отодвигается от него, что он едва не создаёт аварийную ситуацию, потому что резко вертит рулем и попадает колёсами на скользкий участок. — Дура, — бросает, не задумываясь. — Сам умом не блещешь, — обиженно бурчит Мартин и отворачивается от него. Они едут пару минут в тишине, за которые Стайлз успевает остыть и сделать вывод, что, наверное, иногда таки он бывает резок. Отец постоянно твердит ему об этом. — Ты можешь открыть и посмотреть, — пытается разрядить обстановку и вновь обращает её внимание на небольшую коробку в цветной упаковке. — Спасибо, что разрешил. Но учти, я не готовила тебе подарок, — хмыкая, Лидия поджимает губы и с интересом начинает искать, где бы аккуратно поддеть упаковочную бумагу. — Мне всё равно, — бросает он так, что она верит, что ему искренне плевать и ей даже становится обидно, в какой-то мере. — Ну, знаешь, — она отрывается от упаковки, и смотрит куда-то в сторону. Не понимает, почему он поехал к её дому не самым коротким путём, — подарки на Рождество дарят близким людям, а ты явно не входишь в этот список. — Окей, ты тем более не входишь в этот список, — он пожимает плечами и вновь тянется рукой к коробке, задевая бумагу, из-за чего та рвётся, с характерным звуком. — Отдавай коробку обратно. — Ну уж нет. Фыркнув, Мартин не церемонясь разрывает оставшуюся цветную упаковку, но ситуация проясняется только после того, как она открывает белую коробку и убирает несколько слоёв ткани в сторону и видит мягкий мешочек, с фирменной печатью, который тут же открывает. — Стайлз, это же прекрасно, — Мартин округляет глаза от удивления, когда достаёт оттуда большой снежный шар, в котором стоит в миниатюре статуя свободы. — Это действительно очень красиво, господи, — шёпотом добавляет она, рассматривая, как маленькие, почти натуральные снежинки плывут внутри. — Я видел у тебя на полке несколько штук, — пожимает плечами он, стараясь не пялиться и не смотреть на то, как она отреагировала на это. Ему ещё не хватало, чтобы она это восприняла серьёзно. — Да у меня их десятки штук! — Восхищённой воскликнет Мартин не понимая, когда он успел обратить внимание на эту деталь, — Мне мама часто привозила в детстве самые разнообразные, потому что она путешествовала часто, — Лидия никогда не собиралась рассказывать какие-либо подробности о своей семье, но почему-то сейчас ей хочется говорить об этом. — Туда вроде бы вставили какие-то лампочки. Обещали, что он должен светиться, — Стилински жалеет о сказанном только после того, как она переворачивает шар, чтобы посмотреть, где находится место для батареек Лидия видит надпись выбитую на потертом металле и несколько раз жмурит глаза, всматриваясь в надпись. — Подожди, он же двадцать седьмого года прошлого века! Их же стали производить у нас только где-то в двадцатых, — Лидия едва не задыхается от эмоций, понимая, что её голос переходит буквально на визг, — Откуда ты его достал? — Она продолжает его сыпать вопросами, а он продолжает игнорировать её, сворачивая в очередной поворот. — Стайлз, это же чертовски дорого! — Не пищи так, — Он морщится, кидая в её сторону презрительный взгляд, — это подделка. — Это оригинал, Стилински, уж я то кое-что смыслю в этом. — Разум берёт таки верх над эмоциями и теперь Лидия непонимающе смотрит на него, хмурит брови, пытаясь посчитать, сколько на самом деле стоит эта штука. — Качественный китай, не преувеличивай, — он пожимает плечами, пытаясь изобразить безразличие, на которое только способен, в который раз ругая себя за эту идиотскую затею. — Стайлз, это очень дорого, — Лидия касается кончиками пальцев стеклянного шара, опасливо вырисовывая на нем круги. Теперь он ей кажется хрупким, словно хрусталь. — И что? — Спрашивает он, искренне не понимая, в чем суть её высказываний. — Я не возьму его, — Мартин отрицательно мотает головой, обратно упаковывая шар в коробку. — Не смеши, — Лидии кажется, что она услышала искреннюю обиду в его голосе и понимает, что заслуживает этого. — Ты серьёзно сейчас? Пересмотрела девчачьих мелодрам? — Он радуется, что сворачивает к её дому, потому что у неё ещё есть шанс схватить шар и свалить домой, пока он не разбил его у неё на глазах. Просто потому, что ему бы так захотелось. — Ещё как возьмёшь и поставишь на тумбочку у кровати. — Он очень красивый, — Лидия умом понимает, что ей не стоит брать такое, особенно, если это от Стайлза, потому что страшно даже представить, что он захочет взамен. Но ведь он сказал, что это подарок на Рождество и кто сказал, что он означает что-то серьёзное? — Твой дом, — Стилински паркуется у знакомого забора и даже не глушит мотор, зная, что Лидия должна тут же выйти из машины как можно скорее, точно так же, как она это обычно делает. — Стилински, это лучший подарок, честное слово, — игнорируя даже то, что они уже приехали, с широкой улыбкой на лице, Лидия всё ещё вертит шар в руках, наблюдая, как медленно падают снежинки, покрывая дно. — Иди отсюда, — протягивает Стайлз, откидываясь головой на подголовник. Он резко открывает глаза и едва не подрывается, когда чувствует едва ощутимое касание её губ на щеке. Но ощущение настолько невесомое, что ему кажется, словно ему это вовсе показалось. — Повеселись со Скоттом завтра, — бурчит он себе под нос, когда она закрывает дверь пассажирского сидения. — Что ты имеешь в виду? — Мартин резко останавливается, сжимая пальцами металл, не понимая, откуда Стайлз узнал об этом. — Ничего. Желаю хороших выходных, — Стилински натягивает улыбку на лицо, искренне надеясь, что она таки не услышала то, что он сказал. А Лидия делает вид, что действительно не услышала. — Звучит угрожающе. — Поджимая губы, она вновь начинает закрывать дверь, но резко тянет её на себя опять, впуская в машину новую порцию холодного воздуха и заставляя Стайлза поёжиться от перепада температур. — Подожди, ты же хотел поговорить о чем-то. — Мартин, закрой дверь, мне холодно уже, — раздраженно бросает он, давая ей чётко понять, что она его начинает напрягать, а это никогда не заканчивалось хорошо. — И я опаздываю, — добавляет, кидая взгляд на часы, — Иди уже домой, потом поговорим.