«One Piece» в теме

      Аокидзи никогда не видел ничего красивее неё. Он нашел её на свалке в холодную и влажную погоду и взял с собой. Вымыл её, вытер, пока она не начала сиять, как летний день. Она была прекрасна. Аокидзи привлекла она, ещё когда он впервые увидел её среди мусора; но она была красивее, чем он мог себе представить, когда стала опрятной.       Это была любовь с первого взгляда, и Аокидзи никогда не отрицал этого. В первый раз садясь на неё, он был шокирован. Раньше он ездил на её типе, но никогда не чувствовал себя так хорошо. После этого Аокидзи брался за неё по любой возможности: внутри и снаружи зданий, по лестнице, на море — не имело значения. Иногда он даже катался на кораблях, хотя обычно дремал, когда был на борту (несмотря на то, как Аокидзи любил ездить на ней, он должен был признать, что их длинные свидания уже чахнули), поэтому делал это не так часто. Но даже когда не катался на ней, она всегда была рядом с ним — молчаливая, но поддерживающая.       Аокидзи старался как можно чаще мыть её, хотя обычно, имея выбор между ездой и чисткой, он решал кататься.       Поэтому жизнь Аокидзи началась со дня их встречи. Это должна была быть пожизненная любовь, и он это знал. Он игнорировал своих более, чем слегка расстроенных людей, и со временем люди научились принимать этого… «компаньона» Аокидзи. Он был уверен, что были те, кто всё ещё шептал о нём в тени, но это его не беспокоило. Пока они все были с ним уважительны и не трогали его, не говоря уже о вреде, Аокидзи не обращал на них внимания.       Вскоре люди стали использовать её в качестве знака присутствия Аокидзи. Кудзан устроил для неё маленькие комнаты по одной на каждой морской базе, которую он посещал, и если никто не сможет найти его, то следует проверить эту комнату. Он оставлял её там, когда категорически не мог взять с собой — на встречи с Сэнгоку, например. (Аокидзи никогда не понимал, почему Сэнгоку так ненавидел её присутствие. Возле него, в конце концов, всегда присутствовала коза). Поэтому, если она там, Аокидзи где-то поблизости. Если же нет, то скорее всего он снова куда-то уехал кататься.       В конце концов, как только стало ясно, что она действительно была неподдельным спутником Аокидзи и это не изменялось в ближайшее время, солдаты на морских базах стали привыкать к странным жалобам о том, что она не могла говорить. Она была единственной, кто мог бы сказать им, что Аокидзи делал эти долгие дни, когда исчезал. Всё, что они знали, — это то, что адмирал куда-то ехал, но он должен был делать больше, чем просто это.       Естественно, она никогда не говорила. Расточаясь любовью, ваннами и заботливым вниманием, она никогда не была чем-то другим, кроме себя. На самом деле, не многие люди даже обращали на неё внимание — они думали, что она выглядела удивительно обычной. Аокидзи никогда их не понимал.       Но никто не был опустошён её продолжительной тишиной более, чем Аокидзи. Разумеется, он имел здравый смысл и знал, что она никогда не заговорит, но было бы неплохо иметь того, с кем он мог бы действительно поболтать и с которым ему так нравилось быть рядом.       Во время одной такой горестной жалобы Сэнгоку подошёл к Аокидзи. Как обычно, с собой у него была коза.       — Ну честно, Аокидзи, ты должен отказаться от него. Это даже не человек.       — Это не он, а она! Вы можете быть старшим по званию, но не имеете права не уважать её таким способом!       — Он, она — это не имеет значения. Он — ну, хорошо, — она — прекрасный велосипед, не спорю, и уже долго тебе служит. Но однажды она сломается. И это не здорово, чтобы ты так ею одержим.       Аокидзи одарил Сэнгоку плоским взглядом, а затем посмотрел на козу и снова на Сэнгоку. Сэнгоку взглянул на козу, а потом вновь на Аокидзи.       — Полагаю, в этом есть смысл. Ну, тогда мы уходим в мою комнату. Весело тебе провести время с велосипедом.       Аокидзи даже не дождался того, чтобы Сэнгоку покинул помещение, а сразу же повернулся и побежал в комнату своего велосипеда, уселся на неё и вывез свою даму из проклятой штаб-квартиры.