Улетали птицами гордыми

Новая неделя началась отвратительно. Мало того, что всю прошлую неделю и выходные Исак не произносил ни слова, так и утром с кем-то по телефону мило говорил. И если мозг старшего понимал, что это лишь Юнас, так как тот называл собеседника по имени, то сердце приказывало отобрать телефон, упасть на колени перед тем и умолять о прощении. Потому что этот скандал произошел по его глупости, именно он наговорил лишнего. Однако Эвен старался держать себя в руках и дать младшему столько времени, сколько тому потребуется. Это было единственно верным решением. Он знал. Надеялся. Но это не точно. Так, блять, не точно. Правда, его терпение иссякло в тот момент, когда Исак начал собираться, чтобы уйти. И все бы ничего, но, черт, сегодня Эвен пропускает ради него один из последних зачетов в этом учебном году, а тот просто уходит. Так нечестно и обидно. Но его выручает мысль, что Вальтерсен хоть не съехал от него, хотя… тому ведь даже съехать некуда. Черт. Исак снял пижамные штаны и надевал скинни, когда Эвен неловко постучался и вошел к нему. Младший на мгновение замер, глядя точно в глаза Найшейма, но, фыркнув себе под нос, продолжил застегивать замок на штанах. Старший потоптался немного на пороге, не решаясь пройти и заговорить, но собрал волю в кулак и подошел к кровати, присаживаясь на нее. Парень на это никак не отреагировал, продолжил переодеваться, снял с себя футболку и откинул ее на постель возле того. Кажется, Найшейм пропал. Бесповоротно, безвозвратно. С головой в омут. Без какой-либо надежды на дружеские чувства. Он судорожно втянул воздух и выдохнул, неотрывно смотря на Исака, как тот размеренно подходит к шкафу и выбирает одну из толстовок, в итоге доставая первую попавшуюся. Быстро надевает ее и поворачивается к Эвену, приподнимая одну бровь, как бы спрашивая, зачем тот здесь. — Я хотел извиниться, — прокашлялся, а Вальтерсен сложил руки на груди. Защитный жест, да, Эвен знал, что будет трудно. — Ты знаешь, что я никогда не считал тебя, эм, парнем легкого поведения и не считаю сейчас таковым. Прости, что я дал понять своими словами, словно я хоть немного был этого мнения, — старший заметил, как смягчился взгляд Вальтерсена, и внутренне улыбнулся себе. Однако поза того говорила о его неприступности. — И то, что я упрекнул тебя… смертью Мари… — оба тяжело выдохнули, только если Эвен от напряжения, то Исак от боли, — Ты знаешь, я не хотел этого, просто разозлился и крикнул первое, что пришло в голову. Мне правда жаль, что я поступил так низко. Я не хочу, чтобы наша дружба закончилась из-за моей глупости. Мы слишком много пережили вместе, чтобы мы могли проебать ее. Я не хочу и не могу этого сделать. — Я тоже, — тихо произнес Исак и опустил руки. — Я не обижаюсь на тебя за то, что ты мне сказал, понятно, что ты просто вспылил. Но… сама ситуация, когда ты мне приказываешь что-то, подсматриваешь в экран, читаешь мои переписки, а потом от моего имени шлешь сообщения… — хоть это и было приятно, что он так ответил, это было и неправильно. Исак не любил, когда им управляли. — Я доверяю тебе, даже отдал пароль от телефона, а ты подорвал это доверие. — Я больше никогда так не сделаю, — встал с кровати и подошел к парню, у которого в глазах была лишь усталость. — Честно, я никогда так не сделаю, если ты простишь меня. — Мне нужно идти, — уклончиво ответил Исак и отвел взгляд. Ясно, обижается. Но Найшейм все же был настойчивее, поэтому положил руку ему на щеку, лаская большим пальцем, и смотрел в глаза, рвано дыша, потому как это, черт возьми, страшно. Сейчас Исак либо оттолкнет и разорвет все отношения, либо никак не отреагирует, словно ничего и не было, либо ответит. И почему-то Эвен склонялся к первому варианту, ведь Исак просто не мог влюбиться в него. Но откуда ему было знать, что внутри младшего все трепетало от желания, казалось он дрожал до кончиков пальцев и умолял про себя, чтобы Эвен поцеловал его. Пожалуйста, только бы это был не сон, который перерастет в кошмар при отказе. Эвен выдохнул, замечая, как Исак напрягся всем телом, но не двигался с места. Чуть сильнее сжав пальцами лицо младшего, он подался вперед, прикрывая глаза и быстро облизывая губы. Исак же просто замер на месте и смотрел на приближающегося Эвена. Для него эти пару секунд прошли как вечность, он немного испугался, даже желая этого. И вроде бы вот, целуй сколько хочешь, стоит лишь податься навстречу, но, с другой стороны, блять, это же Эвен, его тайная любовь. Он хочет поцеловать его. Сука. Метания между этими двумя огнями, между желанием оттолкнуть и прижаться ближе, всем телом. Между молотом и наковальней. Супер, блять. Он осторожно положил руку на грудь старшего, не позволяя приблизиться, но и не прогоняя, просто запрещая целовать, не находиться рядом. — Прости, мне нужно идти. — Ты серьезно? Ты не… заинтересован? — словно ударили по голове топором. Нет, он был готов, к этому, ему так казалось, но на деле все чувства нахлынули разом, и он боялся, что Исак не такого мнения об их отношениях. Да блять, и так понятно, что ему нахуй не сдались отношения с лучшим другом, он даже подтвердил это. Однако Найшейм не мог заставить себя отойти хоть на шаг, близость с соулмейтом доставляла сильную боль, близость с соулмейтом окрыляла. — Нет, то есть да… В смысле я… — Исак почувствовал, как хватка старшего ослабла, поэтому положил руку на чужую и сжал, чуть ластясь, совсем незаметно. — Исак, я не знаю, что будет дальше, как ты решишь поступить, но я хочу, чтобы ты знал о моих чувствах. Я влюблен в тебя, поэтому… поэтому я не хочу терять тебя, но если ты решишь, что не хочешь иметь со мной дело, то я пойму тебя. Не исполню твое желание, но пойму. Я хотел сказать все на твоем восемнадцатилетие, но, видимо, должен сознаться сейчас, чтобы не потерять тебя, — отошел на шаг и сел на кровать. Ноги совершенно не держали его, стали словно ватными. Он смотрел на свои руки, перебирал пальцы, чтобы успокоиться и снять напряжение, и продолжил говорить. — Когда мне исполнилось восемнадцать и у меня появилась метка, я знал, что мой соулмейт — это ты. Даже сейчас, когда ты еще не знаешь, кто предназначен тебе, я знаю, что это я. — С чего ты это решил? — тихо и робко спросил Исак, застигнутый врасплох признанием. Сейчас был идеальный момент, чтобы сознаться и самому, но он хотел услышать от Эвена это. Хотел, чтобы тот еще раз повторил признание и… снова поцеловал. Исак бы ни за что не оттолкнул бы теперь, просто физически не смог бы. У него даже сейчас покалывало кончики пальцев от осознания, что он небезразличен Эвену, от желания прикоснуться вновь. — Мне больно, — виновато опустил глаза. — Знаешь, у пары помимо метки бывает иногда и своя особенность, так что это наша. Я не знаю, что это, но каждую секунду, когда ты рядом со мной, мне больно вот здесь, — показал рукой в области солнечного сплетения. — Я… прости… — на большее он был не способен. — Ничего, не вини себя, я привык к этому, уже почти не замечаю, но… я готов терпеть и в сто раз сильнее боль, если ты ответишь мне взаимностью, — снова встал с кровати и быстро подошел к младшему, снова положил руку ему на шею и снова смотрел в глаза, чтобы заметить любую, даже самую мелкую эмоцию на лице парня. — Поэтому… Исак, ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе? — смятение и испуг в глазах, но тело немного расслабилось. Он словно немного успокоился, ждал этого вопроса, чтобы сказать, но остался застигнутым врасплох им же. Чертов парадокс. — Я… ты мне очень нравишься, — на грани слышимости произнес Исак и обхватил запястья старшего, которыми тот обхватывал его лицо. Ему было трудно это признать вслух, он столько раз говорил об этом самому себе, что это стало чем-то обыденным, но вслух, Эвену в лицо, глядя в глаза… Эвен облегченно выдохнул и прикрыл глаза, потому что его страхи были совершенно не подтверждены, Исак сломал их все одной короткой фразой, которая была ему дороже, чем что-либо, чем любые слова, сказанные ранее. — Можно мне?.. — теперь спросил разрешения, словно после признания Исак мог отказать, ага, как же. Младший кивнул, рвано и неуверенно выдыхая, боясь того, что произойдет, и желая этого. Эвен наклонился к нему, поглаживая пальцами скулу, вновь облизнулся и накрыл трепетно губы младшего, совсем невинно, целомудренно, так приятно… Исак робко обхватил нижнюю губу Найшейма, чуть посасывая, затем верхнюю. Он умел целоваться, никто на это не жаловался, но с Эвеном словно забыл про все навыки, остались лишь смущение и чувства, ощущения. Вскоре Эвен решил, что можно попробовать облизнуть губы младшего, чтобы углубить поцелуй, и услышал нетерпеливый вздох, почувствовал, как Исак позволяет ему проскользнуть языком между губ и коснуться своего языка, переплетаясь с ним. Говорить о звездочках в глазах даже бессмысленно, то что было между ними намного лучше, чем можно описать словами. Они кайфовали, посасывая языки друг друга. Они изредка сталкивались зубами, но их немного затуманенному разуму было совершенно все равно. Эвен оттянул кожу на щеке младшего большим пальцем, открывая рот того сильнее для себя, и наклонил голову для удобства. Парни целовались до того момента, пока воздуха в их легких не стало критически не хватать. Только тогда Эвен отстранился от Исака и смотрел на него мутными, опьяненными от желания глазами, и тот, не замечая того за собой, облизнул губы. — Это… — с отдышкой произнес Исак. — Восхитительно, — закончил за него Эвен и улыбнулся. Исак не старался убежать или оттолкнуть, стоял рядом, все так же удерживая Эвена за запястья, и напряженно смотрел на него, словно не знал, что будет дальше. Эвен тоже этого не знал, но был уверен, что теперь не станет терять время на пустые ссоры и недомолвки.