***
Следующее его пробуждение оказалось куда приятнее, чем первое, потому как он был стиснут в крепких объятиях Исака, уткнувшегося ему в грудь. Причем тот явно не спал, его дыхание было сбивчивое, словно от того, что он со всей возможной силой сжимал парня в кольце своих рук. Эвен легко пробежался пальчиками вдоль его позвоночника и оставил руку на его пояснице, прижимая к себе. Что там Исак говорил о смущении? Пытается побороть? Нет, у него точно ничего не получалось: когда он поднял свое ангельское личико, потянувшись для поцелуя, светило залевшими щечками. Черт, почему это так мило? — Доброе утро, — прошептал старший, соединяя их губы в поцелуе. — С днем рождения, — покрывая поцелуями все его лицо, поздравил Эвен, и остальные слова были такими лишними сейчас. Хотелось только того, чтобы Найшейм продолжал его целовать, обнимать и говорить нежные слова. — Ты самый прекрасный, красивый, ты вырос таким хорошим человеком. — Говоришь как старый дед, — фыркнул Вальтерсен. — Но спасибо. — Мне так повезло, что именно ты мой соулмейт, ты не представляешь, насколько я этому рад. Я хочу, чтобы ты был счастлив, здоров, — огладил поврежденное плечо, — и любим. Мною. — Спасибо, я уверен, что ты сможешь это все обеспечить, — нахально вскинул брови младший и, приподнявшись на локте, оставил короткий поцелуй на его губах. Но следом сразу отстранился и встал, направляясь в ванную, чтобы привести себя в порядок. Его, наверное, не было всего минут двадцать, и за это время Эвен успел проверить оповещения на телефоне, которых не было из-за отсутствия сети. Капец, как интересно. Он чуть заново не заснул, пока Вальтерсен не вышел из душа, зачесывая мокрые волосы назад. Он неловко переминался с ноги на ногу, а его план «Не смущаться» шел просто к черту, вниз по самой крутой лестнице. Исак вышел практически обнаженным, с одним лишь полотенцем, опоясанным вокруг его бедер. И это не приносило вот нихуюшечки уверенности. Он был словно голым, а хотя… Бля, черт, он замер, только рукой шаря позади себя в поиске ручки от двери, чтобы быстрее скрыться, пока его не увидел Эвен. — И-исак? — заикнулся Найшейм, глядя на подтянутое обнаженное тело перед ним, единственное, чего сейчас хотелось, это уложить его под себя и трогать, мять, вылизывать и кусать. Закинув одну ногу на другую, он тяжело сглотнул, рассматривая младшего, казавшегося в два раза меньше, чем он есть на самом деле. Исак чувствовал себя незащищенным. Только сейчас он понял всю прелесть одежды и любовь к ней. — Иди сюда, — попросил. Если тот не захочет, не подойдет. Неуверенный шаг в сторону кровати и два обратно в страхе. Медленные шаги, словно он прощупывал, где были края пропасти. В нее страшно было даже смотреть, а он туда постепенно падает. Он без слов остановился перед самой кроватью, и Эвен на коленях подполз к нему, оказываясь примерно на уровне его глаз. Провел ладонью по груди, будто проверяя, настоящий ли он, может, все-таки фальшивка? — Нужно н-надеть лангет, — сказал Эвен и встал с кровати, забирая тот с тумбочки. — Садись, — Вальтерсен сел спиной к нему, немного сутулясь, стесняясь своей наготы. Пытался натянуть полы полотенца на свои колени, но попытки не увенчались успехом. Заученными движениями они надели лангет, и Эвен застегнул его. Он надавил чуть на здоровое плечо, призывая того лечь на кровать, и навис сверху. Черт, Исак выглядел так сексуально для него. Было неудобно целоваться вальтом, но так романтично, интимно. Они не думали о неудобствах, они кайфовали от получаемых ощущений. — Эвен, я… попробуем снова? — разворачиваясь к нему, спросил Исак и неловко улыбнулся, после поцелуя и облапываний Найшейма уверенность испарилась, а он сам замер, боясь того, что могло последовать за этим, и нуждаясь в этом одновременно. — А ты не убьешь меня на этот раз? — с насмешкой спросил старший, но, увидев сильный стыд и вину в глазах напротив, смягчился и поцеловал в губы. Это и был его ответ. Исак, держа свое полотенце, храня его на своих бедрах, как зеницу ока, старался делать короткие шажочки, чтобы сильно не показывать Эвену свои прелести. Ох, маленький, Эвен рассмотрит тебя всего, каждый изгиб. Сведя ноги вместе, он лежал перед Найшеймом и ждал, пока не сойдет с ума. Тот почти невесомо проводил рукой по напряженному прессу, спускался к кромке полотенца, но не решался подсматривать под него. Эмоции и чувства были слишком похожи на их первый недораз, но ощущалась какая-то решительность, словно они были твердо уверены, что сделают это. Окей, они взрослые люди, они могут признать, что хотели друг друга давно, но элементарно стеснялись, но сейчас все это воздержание даже усиливало их жажду друг в друге. Эвен упивался поцелуями младшего, что лежал под ним и не мог пересилить себя и развести свои ноги для лучшего доступа, но и этого сейчас, казалось, было пока достаточно. Правда, только пока. Исак обнял старшего, притягивая к себе так, что тот уже лежал на нем, облокотившись на кровать по обе стороны от головы младшего, зарываясь в его мягкие кудряшки, и целовал. Щечки непроизвольно алели, но это было чем-то уже привычным и обыденным, что когда Эвен посмотрел замутненным взглядом на него, то лишь ухмыльнулся, хмыкнув, и продолжил целовать его, плавно спускаясь ниже, медленно, словно слишком быстрое развитие могло спугнуть младшего. Что ж, в прошлый раз он случайно ударил его, и в этот раз этого не должно было повториться. Он закусил легко один сосок, посасывая его и лаская юрким язычком, и пережал второй, затем проделал то же и с ним, за что получил неосознанный довольно громкий стон сверху. Эвен, воодушевленный прекрасным голосом, подтянулся к его лицу, поглаживая скулу, оставил поцелуй на губах, и спустился снова вниз. Он целовал каждый кубик пресса, немного медля, чтобы Исак все же хорошенько обдумал то, что между ними может произойти, и мог остановить его, но тот лишь опустил руки на его плечи, закусывая нижнюю губу, и подтолкнул вниз. Пора разобраться с этим всем. Покончить с этим смущением между ними. Совершенно иррациональным смущением. Ненужным, непривлекательным. Ладно, кому он врал, Эвен безумно любил его стеснение, эти мило опущенные в пол глазки и поза, источающая неловкость. Найшейм чувствовал особо сильную боль, прикасаясь так к своему парню, своему соулмейту. Иногда дыхание перехватывало от нее, заставляло замереть и попытаться вдохнуть. Мгновениями боль была нестерпима, но Эвен задвигал любую мысль отстраниться или прекратить все подальше и наслаждался их близостью. Найшейм приостановился, лишь когда достиг кромки полотенца. Он посмотрел Исаку в глаза, ища запрет или разрешение, и потихоньку потянул полы его в стороны, постепенно открывая Исака перед ним. — Постарайся сдерживаться и не ударить меня, детка, — улыбнулся, приободряя того, увидев отголоски страха в его глазах. Он не понимал такого отношения Исака к их близости, но, наверное, тому просто было сложнее потому, что тот постоянно думал о том, что происходит между ними. Эвен же отпустил себя: все так, как должно быть, а загоняться бессмысленно. К тому же им даже повезло, что они знали друг друга с детства. Ну, кто мог еще похвастаться такой связью со своим соулмейтом? Вот именно, практически никто. Из-под полотенца показались лобковые волосы, и Эвен, скорее действуя на подсознательном уровне, приподнялся выше, совсем немного ожидая удара. Однако Вальтерсен дернулся, но остановил себя, продолжая лежать солдатиком на кровати. Окей, Эвену это уже нравилось. Может, у них получится. Старший сжал выпуклый бугорок на полотенце, отчего Исак издал страдальческий полустон, и Эвен, глядя на него, вскинул брови, как бы спрашивая. Вальтерсен выдохнул через нос, кивнул и запрокинул голову, словно сейчас будет что-то неприятное, на что не стоит смотреть. Хотя отчасти так и было: его лучший друг сжимал его полувставший член. Но ладно, так и должно быть. Да все так делают. Найшейм, облизываясь, полностью стянул с Исака полотенце, открывая его, и был заворожен. Нет, это было совершенно обычно, ну, он видел как-то его обнаженного, но сейчас это было по-особенному. Старший провел по его бедрам, глядя на красное лицо перед ним, Исак закрыл лицо руками и попытался прикрыться, свести ноги, чтобы было не так стыдно и неловко. Но Эвен, конечно же, не позволил ему это сделать: он огладил его талию, нежным плавным движением спустился к ножкам и развел их в стороны, раскрывая Исака для себя, лаская внутреннюю сторону бедра и целуя коленку. Исак еле слышно всхлипнул сквозь ладошки и попытался отползти. — Не отстраняйся от меня, — тихо сказал Эвен, устроившись между его ног и подтянувшись к его лицу. — Исак, посмотри на меня, — прошептал и ткнулся носиком в его пальчики. — Детка, можешь не стесняться меня. — Это так унизительно, — простонал он, не намериваясь как-либо взглянуть тому в глаза. Эвен напрягся, посерьезнел, стараясь понять, чем он унизил своего Исака. — В чем дело? — Во всем этом. Посмотри, я лежу голый перед своим лучшим другом и мы собираемся потрахаться. Это стыдно. — Мы собираемся заняться любовью, Исак, а не потрахаться. И тем более мы соулмейты и любим друг друга, это нормально. В этом нет ничего унизительного, — убедительно прошептал старший и сам убрал ручки от прелестного лица. — Посмотри на себя, ты так прекрасен, так красив и сексуален. — Я голый. — Ты не поверишь, но я заметил, — мягко усмехнулся он и провел кончиками пальцев по скуле, постепенно спускаясь, пока не достиг члена младшего. — Тебе приятны мои прикосновения? Ты бы не возбудился, если бы не хотел этого. Отпусти себя и получи удовольствие, Исаки, — Эвен выпрямился, сел на свои пятки, осматривая распластанное тело перед ним. Такое привлекательное, такое манящее своей красотой и изящностью. — Может, ты тоже снимешь одежду? — с надеждой в голосе спросил парень, и Эвен осознал, что сам сидит полностью упакованный, ни единого обнаженного местечка почти. Он отстранился, быстро снял футболку, а за нею и штаны с бельем. Взгляд Вальтерсена зацепился за достоинство старшего, и он даже думать теперь не хотел, как тот войдет в него. Все, баста, он снова закрыл лицо руками и простонал про себя от своей же беспомощности. Он никогда еще не был столько слабохарактерным, что не смог побороть себя. Эвен на секунду остановился, пережидая пульсирующую боль, и вернулся к тому на кровать. Решив не трогать его, не заставлять вдруг засунуть неловкость в зад, он склонился над членом, опаляя своим дыханием и кончиком языка лизнув головку. — Нет! — вскрикнул Исак, садясь на кровати. — То есть… давай в следующий раз, не сразу все… — Хорошо, — легко согласился старший и потянулся к своей тумбочке около кровати, выуживая из ящика смазку и презервативы. Не один. Блять, не только Исак, как оказалось, подготовился… Найшейм выдавил ее себе на пальцы, чуть разогревая, и приставил один ко входу, чуть массируя и втирая смазку. Исак выдохнул, закрыл глаза, и бедро в руках старшего расслабилось, потому Эвен постепенно ввел в него один палец. Исак почти даже не изменился в лице, словно это совершенно нормально… Ну ладно, это даже к лучшему, Эвен не хотел бы причинить ему боль своими действиями. Один палец плавно сменился двумя, а затем и тремя, и Вальтерсен стойко терпел, пока все неприятные ощущения не пройдут, ну хоть где-то он смог проявить себя не с самой жалкой стороны своей личности. Старший водил пальцами по его стволу, надрачивая. Младший сладко протяжно постанывал и сминал простынь под его руками, стараясь оставаться на этой стороне реальности, не поддаться искушению, не кончить от одних пальцев в его заднице. Смущение отпускало с каждым толчком Эвена внутри него и, казалось, совсем растворилось, когда тот приставил к его входу головку, толкаясь в него. Из глаз непроизвольно брызнули слезы, и Исак болезненно простонал, отображая эту боль и на лице, но Эвен наклонился к нему, целуя его в губы, проталкиваясь глубже в приятную тесноту, посасывая его язык и пошло вылизывая его рот. Ждать, пока Исак привыкнет, не хотелось, эта заминка была сродни пытке, сладкой пытке. Но он покорно замер до того момента, когда тот сам махнул бедрами и позволил двигаться. С каждой фрикцией стоны Исака становились все громче, а толчки чаще, Эвену хотелось получить Исака себе полностью. Он одновременно целовал и трахал его, доминируя, не позволяя ослушаться, лишь послушно принимать все, что ему давал тот. Эвен переплел их пальцы, как в самых дешевых мелодрамах, но, господи, почему это у них выглядело так порнографично и невинно одновременно. Старший ускорялся, вколачивая младшего в матрас под ними, и упивался стонами, шлепками бедер о чужие ягодицы, пошлым причмокиванием во время их поцелуев. Это уносило крышу и заставляло отключиться. Боль постепенно нарастала, но не до нее было старшему, он беспокоился о комфорте парня, и ничто другое не было важно. Рыкнув, Эвен уложил Исака на бок, лег сам позади него и завел его ногу за свои бедра, вновь входя в разнеженное тело. Исак лежал безвольной куколкой, не имея сил что-либо сделать, лишь подмахивать бедрами, получая больше удовольствия от глубокого проникновения в него. Ну, это ли не рай? Эвен взял в свою руку член младшего и начал надрачивать в такт своим толчкам, и, ощутив точное попадание по простате, Исак кончил с громким вскриком Эвену в руку, а тот следом за ним в презерватив. Сил не было, даже чтобы элементарно выйти из разнеженного тела и вытереть с себя сперму. Спустя минут пять Эвен медленно вышел из него, отчего Исак болезненно поморщился и всхлипнул, а тот быстро поцеловал его в висок, чувствуя на губах влагу от пота. — Мы смогли, — прошептал на ушко и посасывал мочку. — Мы смогли… — Вальтерсен свернулся клубочком на постели и уже чуть слышно посапывал. Никто ведь не обвинит его, он слишком устал. Эвен же лишь вытащил из-под них полотенце того, снял презерватив, обтер их и обнял его со спины, прижимаясь всем телом к младшему.***
Когда Исак во второй раз проснулся, Эвена рядом не было. Он быстро сходил в душ, ощущая дискомфорт ниже поясницы и удовлетворение, потому как, может, и с промахами, но они справились, они смогли преодолеть все вместе, побороть неловкость между ними. Улыбаясь своим мыслям, он вышел в коридор. В домике было подозрительно тихо, но он желал быстрее спуститься с лестницы, найти своего бойфренда и зацеловать того до потери пульса. Оказалось, парни сидели на кухне и тихо перешептывались, чтобы не будить младшего, попивали себе кофе. — Доброе утро, — лениво потягиваясь, сказал Исак и сел рядом с Эвеном, заставляя того повернуться к нему и поцеловать. — Видимо, очень доброе, — ухмыльнулся Юнас и встал. — С днем рождения, бро, — обнял его, сжимая до хруста костей. — Надеюсь, все, что ты когда-либо желал и желаешь, сбудется, а ты будешь счастлив. — А как же здоровья пожелать? — Больные чем-то серьезным счастливыми редко бывают, а если это несерьезно, то можно побороть, — оправдался Васкес и сел обратно. Вскинул брови, намекая, что пришел черед подарков, но, черт, Эвен правда не хотел дарить это чудовище, оно недостойно Исака. — Эм… да, чувак, у Эва для тебя подарок. — Правда? — развернулся, глядя восторженными глазками в чужие, и замер в ожидании. Ему казалось, что он получил все ему положенное от Найшейма. Господи, он так любил своего парня за этот день. И подарок. Особенно подарок. — Да… но он это… не очень… может, позавтракаем? — перевел тему старший и подошел к холодильнику, где оставил принесенную курьером еду. — Покажи мне его, — жалобно попросил Исак, совсем как ребенок, ну, просто он хотел даже не сам сюрприз, а внимание Найшейма, осознание, что тот ходил его выбирал… — Только не смейся, — предупредил Эвен, подошел к подоконнику, взял коробочку в подарочной упаковке и вручил ее Вальтерсену. — Надеюсь тебе понравится. — Спасибо, — разорвал фольгу и раскрыл коробку, а там находился средних размеров альбом для фотографий. Он был нейтрально голубого цвета, а на обложке прорисованы слова: «От друзей до соулмейтов», и этот почерк явно принадлежал Найшейму. Было приятно, что тот сделал это сам. — Это правда мне? — неверяще улыбнулся Исак, и Эвен, присев на корточки, улыбнулся ему, кивая. Он открыл первую страницу, и это была фотография с их второй встречи? Третьей? Они были совсем маленькими, а уже стояли держась за ручки, совсем невинно. Кто бы мог подумать, что сейчас они будут встречаться… Он листал от одной фотографии к другой и понимал, насколько кропотливая это была работа, ведь фотографии были значимые для них, а некоторых даже не было ранее у него. Он не смог сдержать легкой улыбки и дрожи в руках, когда смотрел на всю их историю, уложенную в альбом. Это было лучшее, что Эвен мог ему подарить. — Спасибо, — смаргивая непрошенные слезы, он улыбнулся ему. — Там есть еще место для наших фотографий. — Мы заполним это пустое место, — он кивнул самому себе, отложил альбом в сторону, медленно подошел к старшему и обнял его, не желая отпускать. Почему этот день идеально прошел для него?