Наперегонки

29 июня 1995 года, утро, POV Северуса Просыпаясь, втягиваю носом сладкую нотку апельсина, ну, и другие запахи. Цитрон лежит за моей спиной, прижав меня к себе могучими руками – хорошо, что не ногами, а то я как-то проснулся, а на моем животе – скрещенные копыта. Конечно, он демон, дух, который воплощает себя в образе животного, а не настоящее животное, тем не менее мне было как-то не по себе. Ричард несколько раз развивал фантазии на данную тему и меня подначивал, потом перестал. Я благоразумно не стал спрашивать, почему. Матрас, на котором мы лежим – из шерстистых водорослей, и набит ими, хотя поверхность кажется скорее шелковой. Очень приятно для кожи. А еще шерстистые водоросли обладают целительными свойствами. Поэтому они такие редкие, в Хогвартсе ими набиты всего пять матрасов – деканов и Альбуса. А заказывал их лично Альбус аж где-то в Южной Америке, уже тогда, когда я стал работать, но мы еще не… Здесь, на озере, шерстистых водорослей полно, да и много чего другого тоже. Мы с Ричардом как ни раздумывали, так и не смогли понять, какие чары наложены на местность. Маглоотталкивающие – однозначно. Но и волшебники посторонние здесь почти не появляются. По словам Марина, «иногда забредают» и, как я понял, не всех их постигает участь Андерса. Некоторых озерный народ не трогает, некоторые удирают вовремя. Может, те, которые «забредают», не понимают ценности того, что здесь плавает и растет? Или забывают о том, что были здесь? В любом случае нельзя исключать, что это место до сих пор остается неизвестным по чистой случайности и что настанет момент, когда играть в наши милые игры будет рискованно. Вдыхая, я вжимаюсь спиной в грудь Цитрона, чувствуя кое-что весьма твердое и горячее между ягодиц. Я знаю, что он не спит, он никогда не спит, когда я засыпаю в его объятьях, просто лежит не шевелясь и слушает мое дыхание. Я знаю, потому что ему нравится присылать картинки, как он видит меня со стороны, как он любуется мной. Поначалу я решил, что он надо мной издевается, но через нашу связь он может передавать и чувства – и я получаю через нее восхищение. Связь заставляет его испытывать влюбленность. Иногда я чувствую вину за то, что сделал. За то, что мы сделали. Разбирайся я хоть немного в кельпи, я бы ни за что не согласился на затею Берилл. Точнее, понимай я хоть немного тогда, что демоны обладают разумом и личностью. И было странно, что Берилл, которая уже имела с ними дело, этого не чувствовала. Впрочем, у нее же односторонняя связь? И может быть, не все кельпи действительно столь разумны? В книгах так вообще ничего не говорится о том, что они могут мыслить и даже говорить – только манят. Вот и Цитрон меня… приманил. Он слегка отодвигается и одна его рука ложится на мое бедро, а игривые пальцы другой устремляются туда, где ночью побывали не только они. Торопливо шепчу заклинание смазки и подаюсь назад… От третьего раунда мне приходится отказаться. Будь воля только Цитрона, он бы без зазрения совести из каждой нашей встречи устраивал марафон, но я еще хочу жить, а два, очень качественных, раза – соединение секса и магии воды – это то, что надо, необходимая доля расслабленности с последующим зарядом бодрости. Лежу, уткнувшись носом в водоросли, Цитрон губами собирает пот с моей спины. Покой. Отдых. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности, как никогда ни с кем другим. Может быть, потому, что он демон. Пусть и не высший, но тоже обладает определенной долей могущества, которое недоступно нам, смертным. Или потому, что его стихия вода, и я здесь – впервые это выражение становится буквальным – «в своей стихии». Или потому, что нас связывает только секс, а это исключает сердечную привязанность, исключает боль, и у него нет никаких шансов ни использовать меня, ни навредить мне. Или потому, что закрепленная связь с кельпи предполагает полную лояльность кельпи к наезднику и я могу не опасаться предательства. Или – потому, что в качестве платы по договору я уже потерял троих, и можно ничего не опасаться? Ричард выманивает нас из пещеры ранним утром. В лучах восходящего солнца роса на ивовом кустарнике и зарослях тростника кажется россыпью драгоценных камней. Деревья и трава абсолютно неподвижны, поверхность озера – совершенное зеркало. На противоположном берегу стоит Марин, одним копытом в воде, и, задрав морду, вслушивается в безмолвие. Чувствую себя полным энтузиазма, хотя спал от силы часа полтора. Но нахождение рядом с Цитроном действует на сон невероятно благотворно. Утро Ричарда, судя по мокрым волосам и очень довольному лицу, тоже удалось. Я невольно расплываюсь в улыбке, и вдруг меня словно что-то толкает в грудь. Он одет в рубаху и жилет. В эту неделю тепло даже ночью, а он одет в ярко-белую рубаху с закатанными рукавами и толстый стеганый жилет. И это может означать только одно – он отправляется куда-то, где ему придется идти через целый строй заклинаний. Жилет Ричард припер откуда-то из Норвегии и, по его убежденности, крошечные зеркальные вставки нижнего слоя отводят даже Аваду. Белизна рубашки – это морок. Не то чтобы Рика внешний вид слишком уж заботил: даже вполовину не настолько, например, насколько Люциуса, но рубаха на самом деле неприлично ветхая и грязная. Хотя серый, по которому теми же нитками, из которых она сплетена, сделана вышивка, – это ее оригинальный цвет. Сплели ее русские ведьмы еще в двенадцатом веке, и такое колдовство, конечно, встретишь редко: защиту создает и само обережное плетение, и вышивка, и чары, наложенные поверх рубахи, и все эти слои, с одной стороны, и усиливают друг друга, а с другой - словно существуют отдельно; чары привязаны не к рубахе, а к образу рубахи. В прошлом году Ричард продемонстрировал мне ее свойства самым убедительным способом – натянул ее на куст и кинул Экспульсо. Куст даже не шелохнулся. Попытавшись ее исследовать, я понял также, что если рубаха разрушается от времени, ее защитные чары только усиливаются. А вот от Авады она, к сожалению, не спасет. Но, к счастью, и Аваду мало кто способен использовать. Или – даже – мало кто любит использовать. Из Пожирателей только двое этим и баловались – Беллатриса и Розье. Даже Долохов, мастер невербальных заклинаний, старался пользоваться чем-то другим. И вообще практиковал творческий подход – на дуэлях мог, например, заклинанием подножки с ног сбить или отмутузить воздушным кулаком… Приглядевшись, замечаю на шее Ричарда сразу с десяток шнурков и цепочек амулетов. Вспоминаю слова Джейн, и мне приходится сесть на валун, потому что ноги неожиданно подкашиваются. - Не ходи, - говорю глухо. - Да ты что, Снейп?! – напрочь игнорируя мой тон, радостно восклицает Ричард. – Мы на такое замахнулись! И мы только прощупаем первый контур, и все. Для начала! В его глазах – огонь фанатика. Я давлю в себе порыв приказать ему не ходить. Мы договаривались, что я не буду мешать ему работать. И, наверное, уж тем более нельзя мешать ему сейчас, когда он часть своего бизнеса успешно разрушил. - Теперь, когда Лесс ушел и мы объединились с Мораг, и Ротенберга по твоей наводке взяли, и еще магглорожденного взяли одного, мы такое заварили!.. А вот это сюрприз. Два сюрприза. То, что Ротенберг – под присмотром, это, конечно, хорошо, но вот остальное… Лесс, во-первых, был его правой рукой. А во-вторых, Мораг – глава такого же отряда посредников, как у Ричарда, только раза в три покрупнее, и, насколько я знаю, она раньше конкурировала с ним жестче других. Высказаться я не успеваю. - Если у нас получится, мы сможем пробивать защиту древних поместий! – воодушевленно продолжает Рик. - Прямо с ходу пробивать, представляешь?! И при этом сигнальные чары не будут нас засекать. Сколько заброшек мы сможем обыскать! Кстати, и твою принцевскую. - Принцевскую? - Ну да. А ты и не в курсе, что в имении Принцев давно никто не живет? Пожимаю плечами. Цитрон подходит ко мне и, опустившись на колени, трется мордой о мою ладонь. Глажу его по гриве, он издает короткое ржание, вскакивает и убегает. Я наблюдаю, как он пересекает озеро, вздымая кучу брызг, и присоединяется к Марину. Они трутся мордами друг о друга и, резвясь, неспешно убегают вдвоем вдоль кромки озера. Ричард смотрит на них, ухмыляясь. - Так что с имением Принцев? Ты говорил, там жила престарелая тетка… Она умерла? - Снейп, шляпа тебе случайно не предлагала Рэйвенкло? - хмыкает Ричард. -Я говорил, что у тебя есть престарелая тетка, но я никогда не говорил, что она жила в имении Принцев. Вроде казалось, что у тебя есть какие-никакие умственные способности, а ты вдруг про розовых единорогов... Я отмахиваюсь: - Так что там? - Полностью заброшенное поместье, с которого никому никакого дохода. Дом стоит запертый с кучей всякого барахла внутри. Есть еще куча других строений – церковь, сараи, развалины старых деревень. А тетка твоя живет на краю деревни Ашфорд у границ поместья, в Ашфорд-холле. Внезапно я понимаю, что он про то, в каком состоянии поместье Принцев, узнал только что. Вернется – надо будет расспросить. Если вернется… - Ты там поосторожней с Мораг, - говорю. - Она клевая тетка. И мы с ней придумали соединять маггловские и магические технологии. Ты же понимаешь, что это нам даст?! Ну, во-первых, это не вы с ней придумали, а мы с тобой… Тролль побери, я что, ревную?! Только бы он не узнал… - У нее больше людей, и с чего ей объединяться… - начинаю аккуратно. - С посредником, теряющим репутацию? – лыбится он. – А вот… Нашлось у меня кое-что, чего у других нет. Расскажу, когда вернусь. И мы с тобой треснем по большой кружке маггловского пива. Нет, мы с тобой аппарируем в забегаловку с чешским пивом и надеремся вдрызг. Я морщусь. - Ты так не хочешь меня отпускать, будто влюбился. – Он отечески хлопает меня по плечу. - Ну загадай желание у ивы, что ли! Ладно, я пошел, - он призывает дорожную сумку и поворачивается ко мне спиной. - Ты с ней траха… - меня прерывает хлопок дизапаррации, и я остаюсь на берегу один, стараясь заглушить жалящее под ребра чувство тревоги. В конце концов, с чего я должен поверить Джейн? И ведь моя часть договора с судьбой уже выполнена. Это ведь должно означать, что Ричард не должен умереть? Оглядываюсь – на той стороне озера никого нет. Шерстистые водоросли были где-то за тростником. Наверное, проще… И Берилл как-то сказала, что ирландцы считают тростник символом удачи. Срезаю заклинанием стебель и, вспомнив все свои, очень плохие, навыки трансфигурации, превращаю его в шершавую коричневую ленту. Подхожу к ближайшей иве, склоняющей ветки к самой воде, и завязываю узел. - Я не знаю, кто ты, - говорю. – Не знаю, какая сила у тебя есть, но заклинаю тебя всей силой, которой ты обладаешь – верни его живым!