Наперегонки

29-30 июня, POV Северуса По счастью, Альбус приходит в себя довольно быстро. Да и набор хороших антипохмельных у него оказался под рукой – конечно, не мог же он в самом деле напиться и в таком состоянии пойти на пир. Или не пойти. А мне все это надо было продемонстрировать. Манипулятор несчастный! - Доволен? – говорит он, выпивая зелье для успокоения желудка. Два раза манипулятор. - Разочарован, потому что надеяться, что в кои-то веки кубок школы будет вручен честно, теперь не приходится. - Северус, - он вздыхает, - только не начинай… - Да неужели? Мне вам перечислить поименно всех учеников, которых вы обманываете гнуснейшим образом четыре года подряд? Перечислить всех учеников Слизерина, которые из года в год убеждаются, что справедливости не существует? - Северус, «жизнь несправедлива» это твое высказывание, не мое. Да, честнее было бы вручать кубок Слизерину, но не правильнее. Честно было бы, чтобы ты пошел к Тому и признался ему. А вот это уже… даже не то чтоб против правил и под дых, это… это… Видимо, я все же меняюсь в лице настолько, что Альбус сам пугается того, что сказал. Оказываюсь в его объятиях, рука Альбуса гладит по спине. - Прости, - шепчет, целуя в лоб, в волосы, в шею, - прости старого дурака. Немного успокаиваюсь, хотя прекрасно понимаю, что и в этот момент он точно так же манипулирует, и не дурак, и не старый. Отодвигает. - В этом году, Северус, - говорит мягко, - по случаю траура по Седрику Диггори кубок вообще вручаться не будет. Обещаю тебе, что как только будет можно, Слизерин получит свой кубок. Северус, ты веришь мне? - Альбус. Верю ли я ему? Как я в принципе могу ему верить после прошлогоднего? Как будто у меня есть выбор! - Ты простишь мне это, - говорит он, сжимая мое запястье. Куда я денусь? Конечно, прощу! - Нам нужно привести вас в порядок к пиру, - говорю. В себя-то он, может, и пришел, но вид у него тот еще. – И вам нужно немного поесть, прямо сейчас. Пока он вызывает домовика, вспоминаю все приводящие внешность в порядок заклинания, которые выучил перед Святочным балом. Немного поглодав куриную ножку, Альбус с озабоченным лицом обращается ко мне: - Северус, надо провести ревизию хранящихся в Хогвартсе зелий и ингредиентов. Напомню, что мы имеем право хранить одну единицу веритасерума, и не имеем права хранить антидот. И никаких запрещенных ингредиентов под фальшивыми названиями. - Альбус, - заверяю его, - я все привел в соответствие с реестром еще после обыска псевдогрюма. - Северус, к сожалению, сейчас все может измениться в любую минуту, а мы об этом не узнаем. Поэтому лучше будет, если мы упредим удар. Полагаю, разумно будет спрятать все мало-мальски подозрительное в доме Блэка. И убедись, что ты не хранишь никаких особых ингредиентов дома. И если у тебя в Хогвартсе есть какие-нибудь тайники… Вот как. - Мы не знаем, окажется ли Хогвартс на нашей стороне, - поясняет Альбус. - Если инспектор будет обладать добротой и искренне верить, что защищает учеников, Хогвартс может встать на его сторону. Он что, считает, что исчерпал доверие Хогвартса? Но почему? Из-за того, что случилось в прошлом году? - А книги? Запретная секция? - Мы не сможем списать подобные книги. Вероятно, - Альбус склоняет голову, - придется ее… уничтожить. - Уничтожить?! Да вы с ума сошли! Там ценнейшие материалы и незаменимые пособия для студентов старших курсов! - И эти ценнейшие материалы все равно будут уничтожены, если найдется причина отстранить меня от руководства школой. Отстранить. Я холодею. Да, это уже было два года назад, но он был здесь, рядом, а теперь он считает, что и Хогвартс может его выдать. Значит, он и тайные комнаты свои… уничтожит тоже? - Пока еще все не настолько серьезно, - рука Альбуса ложится на мою. - Мои позиции пока сильны, но битва будет жесткой, Северус. Мы должны использовать все возможные средства. - Нет, Альбус, библиотеку нельзя уничтожать. Тем более там столько магии, это будет небывалый выброс, магглы могут заметить. И библиотека может сопротивляться, вы сами знаете, какие там книги. Может быть, мы найдем способ подделать каталог и просто забрать их к тому же Блэку? - Копия каталога хранится в министерстве, Северус. - Я знаю. В голубых глазах мелькает тень понимания: - Твой друг Ричард? Я постараюсь все устроить своими силами. Не думаю, что прямо сейчас Корнелиусу есть до этого дело. Но к Ричарду у меня есть другая просьба. Сириусу нужна палочка. - Но у него же есть? - Северус, - он улыбается, - ты ведь знаешь, что никогда не помешает еще одна. – Потом меняет тон на сосредоточенный: - Он пользуется сейчас первой палочкой Регулуса, и она для него не так хороша, как хотелось бы. Было бы лучше, если бы палочка выбрала его сама. - Я узнаю, что можно сделать. Проклятье! Еще немного, и у меня возникнет ощущение, что Альбус взялся сводничать! То зелье, то палочку… - А у меня для тебя подарок, - лицо Альбуса снова расплывается в улыбке. Он призывает пыльную бутыль. Я читаю надпись на древнеанглийском: - «Кровь дракона Ухарру». Они вообще существовали? - Представь себе, да, - улыбается Альбус. – Уверен, ты найдешь, куда ее применить. Я даже не знаю, что ответить. Для начала переношусь к себе, чтобы проверить, все ли в порядке. Зелье сварено если не идеально, то очень хорошо. А вот в углу лаборатории стоит очень странная конструкция – видимо, полукушетка, полустул. И все это вдобавок цвета пледа, которым я накрывал Брокльхерст. Умники криворукие… Хорошо, что он не вплавил в это саму Брокльхерст. Привожу себя в порядок и отправляюсь обратно к Альбусу. Иду с ним в ванную и потом слежу за каждым движением, пока он одевается, пока наряжается в лиловую мантию. Потом расчесывающим заклинанием привожу в порядок его бороду и волосы, маскирующим маскирую усталость. До зала мы идем вместе, и перед тем, как войти, в пустынном коридоре Альбус на мгновение сжимает мою руку. После пира у меня в Хогвартсе нет других дел, кроме как собрать вещи. У слизеринцев вроде все в порядке, от Помфри я все необходимое на сегодняшний день тоже получил, а об остальном договорился, наведаюсь к ней и в Запретный лес за кое-какими ингредиентами к концу июля. В первую очередь укладываю книги. В этот раз на всякий случай перебираю весь шкаф на предмет того, что извращенный мозг проверяющего из министерства мог бы счесть запретным. Надо еще Альбусу будет сказать, чтоб почистил и списки выдачи тоже. Нет, в моем шкафу вроде бы ничего такого нет. Ну, или в нем все такое. В конце концов, любым зельем можно убить, если изменить дозировку. Тогда Хогвартс тоже нужно запрещать. И магов вообще. На всякий случай проверяю, не завалялось ли каких книг во втором ряду, и вдруг натыкаюсь на пергамент Ромулу. А я и забыл… Я его тогда, в конце прошлого года, бросил в камин, а потом оказалось, что он несгораемый. Разворачиваю, наблюдая, как на нем проступают строчки: «…аю почему, но мне кажется, что это самая важная вещь сейчас…» Комкаю, потом вспоминаю, что он и не помнется тоже. Ладно, возьму с собой. В конце концов, мне нет дела до того, что он там пишет. А как средство связи, если я разделю его на два, может и пригодиться. Засовываю его в чемодан, в «Стабилизирующие зелья» Кордайла, 28-е издание, сокращенное, укладываю поверх книг одежду, на нее – ингредиенты из тайника, и с наичистейшей совестью ухожу спать. Назавтра аппарирую из Хогвартса ровно через минуту после отправления поезда. Дома, таким образом, оказываюсь в начале двенадцатого. К вечеру мне в дом Блэка, а сейчас бы надо распаковать вещи, но словно что-то толкает меня под ребра, я нахожу летние брюки и рубашку с коротким рукавом, прячу метку маскирующим заклинанием и иду к церкви. На кладбище я не был лет, наверное, десять. В прошлом августе старая Молли Мэтьюсон с соседней улицы сказала мне, какой я умница, что так хорошо ухаживаю за могилами, и я еще тогда хотел дойти посмотреть. Я всегда думал, что это кто-то из прихода, и не один человек, и не сомневался, что это известно всем, но после слов Молли мне стало любопытно, и я решил, что поставлю оповещающие чары. На зимних каникулах было недосуг, на пасхальных пришлось остаться в школе, так что сейчас самое время. До церкви от нашего дома около двадцати минут неспешным шагом, и большую часть приличными улицами, в том числе мимо дома Лили. Конечно, он давно уже принадлежит кому-то другому. Хотя все так же утопает в цветах. У распахнутой калитки маленькая девочка пытается поднять тяжелую лейку. На дорожке, выставив солнцу светлое брюхо, развалился бурый пес. Вспоминаю о своем сюрпризе Блэку. Надеюсь, ему понравилось. Народу на улице не слишком много. Во-первых, разгар пятницы, а во-вторых, жарко. У церкви тоже ни души. Церковь ровно такая, какой я ее помню – длинное уродливое строение из бурого кирпича, с шиферной крышей и увенчанной изящным крестоцветом башней с большими часами с кривыми стрелками. Ромулу бы, наверное, удавился от ее несуразности. У западной стены без труда нахожу могилы бабушки и дедушки. Имена и даты, ничего больше. А ведь они долгожители, обоим было за восемьдесят. Жаль, что мне не светит. А впрочем, на самом деле ли жаль? Могилы и вправду ухоженные, ни травинки лишней, да еще и совсем свежие герберы аккуратно уложены. Мама и отец лежат с другой стороны, около часовой башни, здесь места не хватило, памятники и так уже налезали друг на друга. Наверное, хорошо, что вообще разрешили здесь похоронить. Иначе бы я и не нашел. Интересно, я старею, если меня вдруг начинают волновать такие вещи? Нет, точно старею. Собрался оповещающие чары накладывать, но это не дверь, и не объект в помещении, а открытое пространство, и здесь настоящий проходной двор. Значит, надо накладывать их на определенное действие, а вот на какое? Что конкретно люди делают, когда за могилами ухаживают? Раздумывая, я неспешно обхожу церковь, и вдруг у часовой башни, в том самом месте, где, как я помню, могилы родителей, замечаю сидящую на корточках тоненькую фигурку. Это явно женщина, из-под косынки выбиваются светлые волосы, и по мере приближения я все яснее вижу ее руки в садовых перчатках и что она делает – вырывает побеги крапивы, которая поглотила несколько соседских могил, и складывает их в аккуратную горку. На дорожке лежит букет из белых гербер. Когда я оказываюсь совсем рядом, женщина вскакивает и, узнав меня, вскрикивает. Я отшатываюсь. Чего угодно ждал, но уж точно не этого. - Петунья?