До бесконечности и дальше

Ледяные пальцы крепче сжимают чашку с чаем, но на сердце у меня еще холоднее. Сижу за столом в дома Бенсон — то есть теперь уже в своем доме — и завтракаю. Тело мое, конечно, здесь, но душа где-то в другом месте. И я даже не знаю, где именно. Рядом с Маттео. А где он — неизвестно. Итальянец пропал бесследно сразу после соревнований. Сказать, что я за него беспокоилась — это не сказать ничего. Все, что осталось, — кольцо у меня на пальце, которое я носила, не снимая. Это хоть немного успокаивало меня. За лето я оборвала парню все телефоны, но не добилась ничего. — Луна! — окликнул меня папа, возникнув в дверях столовой. — Тино уже завел машину. Пора в школу. Да, сегодня — первый день занятий. Мне следовало бы радоваться. Ведь именно сегодня я увижусь с Ниной, Хим и Ям. Но нет. Я знала, что не смогу увидеть там Маттео, и все остальное теряло смысл. За лето я научилась скрывать эмоции, стала спокойнее. По крайней мере, так казалось внешне. И только я знала, почему это произошло. После исчезновения моего итальянца во мне как будто что-то умерло, а сердце словно покрылось коркой льда. Да и я сама, по словам родителей, напоминала теперь Снежную Королеву. Глаза пустые, лицо белое, как мел. Мама и папа переживали, но, боюсь, такой мне и суждено было остаться. Если только Маттео вновь не появится в моей жизни. Я оставила нетронутый чай и поднялась. За все каникулы мой желудок, наверное, сжался до размеров горошины. Мне не хотелось есть. Кусок не лез в горло. И сон тоже пропал, поэтому большую часть времени я ходила с кругами под глазами. Меня не радовало ничто. Ни то, что тайна моего происхождения раскрыта, ни появление новых перспектив. Моя улыбка стала крайне редкой, и то она была лишь тенью прежней. Луна Валенте умерла. Теперь есть Соль Бенсон — холодная и пустая, как выеденное яйцо. Когда я собирала сумку, мой телефон зазвонил. Сердце подпрыгнуло в надежде, что это Маттео, и тут же снова ухнуло вниз. Симон. — Привет, — тихо отозвалась я, ответив. — Привет, солнышко! — поздоровался парень. — Первый учебный день. Как ты? — Как всегда, — пожала я плечами. — Сейчас поеду в школу. — Я смогу сегодня увидеть свою девушку в «Джем энд Роллер»? — поинтересовался Симон. — Сможешь, — быстро ответила я. — Мне пора бежать. Пока. Увидимся. — Целую! — успел ввернуть мексиканец прежде, чем я положила трубку. Да, да, мы снова начали встречаться. Просто в один день друг предложил мне попробовать еще раз, и я согласилась. Понятия не имею, почему. Любви, как таковой, не было. Никакой радости, никакого душевного подъема — ничего. Симон был дорог мне, но лишь как друг. Эти отношения не радовали и не огорчали меня, но, по крайней мере, давали почувствовать себя хоть кому-то нужной. Вообще, я уже не верила в любовь. То есть, конечно, она была. Глупо отрицать, что я люблю Маттео. Но от таких чувств больше страданий, чем счастья. Лучше уж так — без эмоций. Я еще ни разу не давала Симону себя поцеловать, хотя он на это намекал. А я просто не могла целоваться ни с кем другим, кроме своего милого итальянца. Меня выворачивало наизнанку при мысли о губах другого парня. Я все списывала на время. Наверное, раны еще были слишком свежими. Пройдет пара месяцев — и я смогу целоваться с кем угодно. Однако подсознание упорно твердило, что это отвращение не пройдет ни за пару месяцев, ни даже за пару лет. Я люблю другого, и это не изменится. Тино трещал о чем-то всю дорогу до школы. От меня требовалось лишь время от времени вставлять что-нибудь вроде «угу», «да», «точно» и «в самом деле?». Потому шофер меня и устраивал. Его не беспокоила моя отстраненность. Возле «Блейка» уже стояли девочки. Нина выглядела примерно такой же несчастной, как я. Под глазами круги, которые она безуспешно пыталась замазать косметикой. Да и сама девушка, словно как-то сгорбилась. Плечи поникли, а голова опустилась. Впрочем, чего-то подобного я и ожидала. Мы постоянно созванивались летом, пока моя подруга отдыхала с матерью на Канарских островах. И она все время жаловалась на то, как скучает по Гастону. Но ей легче хотя бы потому, что его местоположение известно. Кроме того, Нина поддерживает с парнем связь. А я… мне остается лишь вспоминать о том, как я была счастлива с Маттео. Хим и Ям, напротив, буквально светились от счастья. Нет, понятно, что блондинка давно помирилась с Рамиро. Они даже вместе ездили летом отдыхать в Австралию. Но у Хим с Нико все так непонятно — чему она радуется? — Луна! — одновременно завопили девочки, стоило мне выйти из машины. Мы вчетвером обнялись, но даже это не заставило мое сердце оттаять. Оно словно навсегда покрылось толстой коркой льда, пробить которую не могли ни родители, ни дедушка, ни Симон, ни подруги. Этот орган как будто и не принадлежал мне больше. Хотя, почему как будто? Ведь он, в самом деле, навсегда останется с Маттео, где бы и с кем он ни был. — Так, — подытожила Хим, когда объятие распалось. — Судя по твоему лицу, ты так и не пришла в себя после того, как твой парень сбежал. — Но ведь, на тот момент, они уже не встречались, — заметила Ям. — Тем страшнее все это выглядит, — возразила ее подруга. — Мне даже жаль Маттео. Ведь он так и не смог помириться с любимой девушкой прежде, чем пропасть. — Он не пропал, — тихо произнесла Нина. — То есть как?! — поперхнулась воздухом я. Сердце мое затрепетало в надежде. Не пропал? Кто-то знает, где мой итальянец? Господи, да я брошусь к нему, окажись он хоть на обратной стороне Земного Шара! А даже если возлюбленный не захочет меня видеть, я хотя бы просто буду знать, что он жив и здоров! Сейчас в моей жизни нет ничего важнее этого! — Я знаю, где Маттео, — пояснила Нина. — На прошлой неделе мы с Гастоном говорили по скайпу, и в этот момент твой парень подошел к нему. Наш итальянец в Оксфорде. Прости, Луна!